— Да пусть состязаются сколько угодно! Главное, чтобы они прекратили собачиться и стали разговаривать! О, погляди! Наши путешественники въезжают во двор.
Навстречу гостям уже спешили несколько грумов.
— Маргарет, вы всерьез полагаете, что Син заинтересован этой девушкой? — поинтересовалась леди Шарлотта.
Герцогиня с минуту помешкала с ответом.
— Не знаю… Я все еще не вполне уверена. Но он был в такой ярости от того, что не смог отыскать ее после Того Самого Случая, что поневоле задумаешься… Нет, это не любовь — они и двух слов тогда не сказали. Но что бы это ни было тогда — впрочем, и сейчас, — ни одна женщина не действовала на него так!
— Тогда, разыскивая мисс, он был настроен куда как решительно!
— Скажи попросту: обезумел. Именно поэтому я и решила, что он уцепится за возможность увидеть её здесь. Этим двоим явно есть что обсудить…
Герцогиня смотрела в окно на гостей: Син спрыгнул с коня и хмуро взглянул на Маклура, подошедшего, чтобы помочь Роуз сойти с седла. Герцогиня не могла слышать их разговора, но ясно было, что Син одержал верх: грум отступил и позволил молодому человеку помочь девушке. Однако тотчас же, как только ее ноги коснулись земли, Роуз подхватила мокрый шлейф своей амазонки, перекинула его через локоть и поспешила к дверям замка. Син глядел ей вслед с минуту, потом, словно опомнившись, развернулся на каблуках и зашагал в противоположном направлении.
— О Боже, да они, кажется, и не разговаривают друг с другом, — горестно вздохнула леди Шарлотта. — Впрочем, они и до этого особо не злоупотребляли беседами. Только спорили… Ох, не очень-то это походит на любовь!
— Пока — да. Им нужно получше узнать друг друга, однако они сами себе в этом мешают! Вот если бы найти способ сделать так, чтобы они оказались не по разные стороны баррикад, а на одной стороне…
Шарлотта беспомощно развела руками. Помолчав с минуту, герцогиня вдруг улыбнулась:
— Знаю! Знаю, Шарлотта! Подумать только, как я была слепа!
— Что вы имеете в виду?
— Им нужен один противник на двоих — кто-то, кого бы они могли сообща победить! — Увидев, что Шарлотта непонимающе моргает, герцогиня нетерпеливо махнула рукой. — Не обращай внимания. Дай-ка мне список ставок…
— Список… но зачем?
— Просто дай — я всё объясню тебе позднее.
Леди Шарлотта вновь достала листок из кармана и вручила его герцогине, которая тут же спрятала его. Странная улыбка госпожи вселяла в леди Шарлотту надежду.
— Теперь я знаю, что нам делать, чтобы сблизить нашу неугомонную парочку, — сказала леди Маргарет. — Скажи, чего ни за что на свете не сделает Син?
— Того, чего вы от него хотите, — поджала губы Шарлотта.
— Совершенно справедливо. А теперь пойдем, — герцогиня взяла компаньонку под руку, — нам нужно проявить гостеприимство. Да, двое нас покинули, однако остальные наверняка устали, продрогли и порядком проголодались…
На следующий день после обеда, спускаясь с лестницы, Син заметил в холле Роуз — девушка стягивала перчатки. Она стояла спиной к молодому человеку, мурлыча под нос какой-то мотивчик, неизвестный Сину.
Он впервые увидел девушку после их вчерашней памятной скачки. Вчера вечером, отказавшись от ужина, он оседлал коня и пустил его в бешеный галоп — так и скакал по окрестностям до темноты, а когда возвратился, все гости уже удалились в свои спальни. Скачка сказалась на нем благотворно: телесная усталость помогла преодолеть горечь разочарования и горькую обиду (а также иные, интимные телесные проблемы). Обретя вновь ясность мыслей, он вспомнил, что у него не так уж много времени, дабы соблазнить Роуз, и гордыня тут может сослужить ему дурную службу…
Этим утром он пробудился бодрым и свежим, что помогло ему взглянуть на вчерашнее происшествие с иной стороны. Он даже хмыкнул, подумав, какое уморительное зрелище представляли собой они оба, мокрые словно мыши…
Одеваясь, он гадал: удалось ли Роуз оценить всю комичность ситуации или она все еще злится. Горя желанием переговорить с девушкой, он торопливо оделся, несказанно изумив Данна, и решительно направился в столовую. Однако там никого не оказалось, за исключением мистера и миссис Стюарт: старички грызли сухие тосты, запивая их остывшим чаем. Подавив изумившее его самого разочарование, Син решил дождаться Роуз — он попросил Макдугала подать ему чашечку кофе и «Морнинг Пост», уселся за столик подальше от Стюартов и попытался читать, но тщетно: пожилая чета живо обсуждала разнообразные блюда, увы, запрещенные им докторами, а также свои бесчисленные хворобы, с удручающе живописными подробностями…
Сину волей-неволей пришлось узнать о Стюартах куда больше, чем ему хотелось — наконец, терпение его истощилось, и он спросил лакея, где мисс Роуз. Получив ответ, что барышня позавтракала первой и отбыла куда-то, Син раскланялся со стариками и удалился, ругая себя за потерянные впустую полчаса.
Весь следующий час Син бесцельно слонялся по замку, потом вышел во двор. Потеряв надежду отыскать Роуз, он уже поднимался по лестнице, ища Макдугала, дабы воспользоваться его знанием расположения покоев в замке, как вдруг двери распахнулись, и вошла Роуз собственной персоной.
Поверх бледно-желтого простенького платьица на ней была темно-зеленая пелерина — в этом наряде девушка выглядела еще более юной, чем обычно. Развязав ленты на соломенной шляпке, она сняла ее и сделала попытку пригладить непокорные кудряшки. Тут под ногой у Сина скрипнула ступенька — и девушка, вздрогнув как ужаленная, обернулась, широко распахнув глаза. Мгновение она смотрела на него, потом опустила ресницы и невыразительно улыбнулась — так улыбаются незнакомцам, чужим… Сердце Сина сжалось.
— Я искал вас, мисс Бальфур.
— Правда?
Во взгляде девушки мелькнула настороженность. Син улыбнулся.
— Вам не приходило в голову, насколько комично мы с вами выглядели вчера, ковыляя по замку в мокрой одежде?
Губы девушки дрогнули в улыбке, а глаза заискрились — такой она нравилась Сину куда больше.
— Мы с вами выглядели как два идиота…
— Совершенно точное определение! — Син облокотился на перила лестницы, любуясь, как изящно девушка скинула пелерину на руки подоспевшего лакея. Когда он удалился, Син тихо спросил: — Гуляли по окрестностям, как я погляжу?
— Грязь на туфлях выдает меня с головой…
— Не так, как грязное пятно на щеке.
Ручка Роуз взметнулась к лицу, но Син хихикнул — и ручка тотчас опустилась. Девушка с любопытством глядела на него:
— Похоже, вы нынче в прекрасном расположении духа.
— Да. В настолько прекрасном, что я осознал: мне надлежит просить у вас прощенья. Мне не следовало бросать вас в воду.
— Разумеется, не следовало! Впрочем… я все-таки подтолкнула вашего коня к реке — совсем немножко, но… Так что, возможно, я это и заслужила.
— Возможно, мы с вами друг друга стоим… — Он понял вдруг, что больше всего на свете хочет сейчас заключить ее в объятия и зарыться лицом в ее буйные кудри. — А куда запропастились все остальные? Я никого не нашел, кроме старших Стюартов.
— Джентльмены возвращались из конюшни, когда я проходила мимо — вероятно, они ходили смотреть на жеребца, которого мистер Манро намеревается купить у Роксборо. А женская половина на террасе — они там упражняются в стрельбе из лука.
Син вспомнил, что мисс Мюриэл не видит дальше собственного носа, не узнавая родную сестру в другом конце комнаты, и как щурится леди Шарлотта, глядя вдаль…
— Звучит устрашающе.
— Только если мишень — это вы.
— А вы искусны в стрельбе из лука?
Глаза Роуз сверкнули:
— О да! Кейт-Мэнор расположен в деревенской глуши, и мы частенько стреляем из лука, чтобы скоротать время. Полагаю, в этом я легко одержу верх над вами.
— Так вы считаете, что сможете меня обставить?
— О да, — промурлыкала Роуз, — вот этой самой рукой!
И она высоко подняла левую руку.
Вот нахальная девчонка! Син перехватил тонкую ручку Роуз:
— Когда же вы, наконец, смиритесь с тем, что я всегда выигрываю? — Он прижал к губам ее тонкие пальчики и пристально взглянул в ее синие глаза. — Всегда…
— Ха! — вспыхнув, Роуз вырвала у него руку. — Вчера я обставила вас!
— Вы сжульничали!
— Это была стратегия! Кстати, очень плодотворная… — Девушка взглянула на него сквозь густейшие ресницы — и гнев Сина утих.
— Перестаньте строить мне глазки, — произнес он, уже досадуя на себя, но не в силах остановиться, — строя из себя невинность, вы меня не проведете! Я непробиваем.
— Но ведь вчера, когда вы целовали меня, отнюдь не казались непробиваемым!
— Как, впрочем, и вы сами, — парировал Син.
Но Роуз было уже не унять:
— Вот любопытно, кто из нас дольше выдержит искушение друг другом? В прямом противостоянии?
— Как, впрочем, и вы сами, — парировал Син.
Но Роуз было уже не унять:
— Вот любопытно, кто из нас дольше выдержит искушение друг другом? В прямом противостоянии?
— О да, это будет великое противостояние!
При мысли о таком противоборстве его мужское естество тотчас воспламенилось. О, он будет дразнить ее до тех пор, пока она не станет умолять его овладеть ею, и тогда он…
— Вы, однако, тяжело дышите, — заметила Роуз равнодушно.
Таким тоном говорят о погоде или обсуждают недавно прочитанную книжку… Ну ничего, он сумеет победить ее самоуверенность, пробудив в ней истинную ее природу, свободную и страстную, но скованную нормами приличия!
— Я не просто тяжело дышу. Я в красках представляю себе все то, что намереваюсь проделать с тобой…
Глаза Роуз сделались в два раза больше:
— Сейчас? Здесь? — Она оглядела холл. — Но ведь сюда в любую секунду могут войти!
— Но в этом ведь есть и своя прелесть, не так ли?
Девушка открыла было рот, но тотчас его закрыла, потом снова открыла… Взгляд ее метался от лестничного марша к входным дверям… но в нем не было страха, одно лишь возбуждение.
— Прелесть, говорите вы? Или безумие?
— А вы чувствуете разницу?
Роуз собралась было отшутиться, но вдруг посерьезнела:
— Да. Разница есть, и большая.
Личико ее сделалось печальным, словно ее вынудили к важному признанию. Син пальцем приподнял ее подбородок — так, чтобы утреннее солнце осветило ее лицо:
— Это чертовски трудно — блюсти благопристойность?
Роуз вымученно улыбнулась:
— Дело не в этом. Я, наверное, глупа… Син, мы не можем на это пойти.
Молодой человек взял ее за руку и увлек в укромный уголок прихожей, где было куда темнее, чем в освещенном солнцем холле.
— Так будет легче?
Глаза ее засияли странным светом — Син всей кожей ощущал ее нарастающее возбуждение. Она словно оживала, расцветала прямо у него на глазах. Она подвержена обаянию неведомого — впрочем, так же, как и я сам. Мы в этом так схожи с нею, что…
— Что вы теперь скажете? — спросил он девушку. Не дожидаясь ответа, он приблизился к ней вплотную, завладел ее рукой и прижал ее ладошку к своей груди: — Ты чувствуешь? — Батистовая сорочка не могла скрыть бешеного биения его сердца. — Ты чувствуешь это? — прошептал он. — Чувствуешь, как кипит моя кровь?
Глаза Роуз расширились, она кивнула.
— Ты делаешь это со мной…
И он прижался губами к ее ручке — к запястью, где бился бешеный пульс, лаская губами теплую кожу. Взгляды их скрестились, и словно сам воздух сгустился вокруг — а губы его уже скользили от запястья к ладони… Девушка затрепетала и подалась к нему всем телом. Син отпустил ее руку и отступил на шаг. На лице Роуз отразилось разочарование, а Син довольно улыбнулся:
— Теперь мы знаем, кто из нас двоих не устоит…
Губы девушки решительно сжались:
— Вы в этом уверены?
К его величайшему изумлению, она завладела его рукой и положила ее на свою нежную шею. Кожа ее была чуть влажной от пережитого потрясения, жилка на тонкой шее трепетала. Такая смелость обескуражила мужчину. Кончиками пальцев касаясь ее теплой кожи, он был полон решимости продемонстрировать девушке, что держит себя в руках, и нежно провел ладонью от шеи к плечу, затем пальцы коснулись ее затылка… Девушка ахнула и, прерывисто дыша, приникла к нему — его мужское естество тотчас откликнулось. Сильные руки мужчины сомкнулись на тонкой талии и…
Внезапный звук шагов заставил их разомкнуть объятия и отпрянуть друг от друга — в ту же минуту на лестнице показалась мисс Изобел. Она перегнулась через перила.
Син со скучающим видом прислонился к стене — со стороны могло показаться, что они с Роуз ведут вполне светскую беседу, поскольку теперь их разделяло приличное расстояние.
— Ах, мисс Бальфур… и лорд Синклер! — Изобел стала спускаться по ступеням. — Доброго вам утра! Не видели ли вы герцогиню нынче утром?
— Нет, — хором ответили Син и Роуз.
— Я не видела ее светлость со вчерашнего вечера, — прибавила девушка, кашлянув. — И за завтраком ее не было…
— Ума не приложу, где она может быть? — Мисс Изобел нахмурилась. — Ее светлость любезно согласилась принимать ставки…
— Мисс Изобел, вот вы где!
Леди Маргарет вышла из небольшого салона — как раз слева от того места, где стояла Роуз. Син с опозданием понял, что двери в салон, обычно закрытые, сейчас почему-то настежь распахнуты. Черт подери, неужели тетушка подслушивала? А ведь в салоне наверняка слышен был каждый звук…
— С добрым утром, мисс Изобел, — лучезарно улыбнулась леди Маргарет.
Мисс Изобел присела в реверансе и оглядела холл:
— А где ваши мопсики, ваша светлость?
— Шарлотта с утра опрометчиво повязала им пышные банты — зрелище было прелестное, однако Винни впала в настоящее буйство! Она всегда ненавидела банты, вот и началась потасовка. Макдугал собрал то, что осталось от бантиков, и повел песиков на прогулку, чтобы они слегка успокоились.
— Ах, боже мой!
— О да, Шарлотта весьма сожалеет о своей опрометчивости. Кстати, дорогуша, судя по ставкам, которые я приняла нынче утром, вы — явная фаворитка!
— Что за приятный сюрприз, — расцвела мисс Изобел.
— Так вы принимаете ставки? — спросил Син.
— Да. А состязание по стрельбе из лука состоится нынче вечером.
— Что-то я об этом слышал… — Син повернулся к Роуз: — Я подумываю о том, чтобы бросить вам вызов, мисс Бальфур. Уверен, я и в этом одержу верх над вами.
— И в этом? — Мисс Изобел изумленно переводила взгляд с Роуз на Сина. — А в чем-то вы уже одержали верх над Роуз, лорд Синклер?
— Ну разве что сильнее промок… — Леди Маргарет взяла мисс Изобел под локоток и подтолкнула в сторону салона, через плечо бросив Сину: — Уж придется тебе потерпеть хотя бы денек — в состязании примут участие исключительно леди.
— Но я тоже хочу пострелять!
— Мужчины нынче вечером играют в бильярд, — беззаботно бросила леди Маргарет. — Обещал прибыть викарий и привезти каких-то необыкновенных сигар… Мистер Стюарт по ним буквально сходит с ума!
— А что если я всё-таки решусь поучаствовать? — Син с трудом сдерживал ярость.
— Это совершенно исключено. Правила раз и навсегда установлены, список участниц утвержден, ставки почти все приняты… Вы с мисс Бальфур уже наделали переполоху, сорвав вчера скачки — а ведь ставки были сделаны! Мы целый час убили на то, чтобы вернуть деньги, собранные старшим Стюартом — и все равно куда-то запропастились десять фунтов. Не знаю, что бы мы делали — хвала Господу, что бедняга мистер Манро кротко смирился с утратой…
— А нынче ставки принимает ее светлость, — кивнула мисс Изобел.
— Да, и тщательно записываю каждую ставку, и складываю деньги в специальную жестяную банку. Пойдемте, мисс Изобел!
И леди Маргарет, едва ли не силком втолкнув мисс Стюарт в салон, плотно затворила за собой двери.
— Как-то все это немного странно, — нахмурилась Роуз.
— Да. Даже для тети Маргарет. — Син посмотрел на закрытые двери салона. — Не пойму, что за игру она затеяла. И совсем теряюсь в догадках, чего она добивается от меня…
— Вы полагаете, тетушка пытается вами манипулировать? — нахмурилась Роуз.
— Постоянно пытается! Но сейчас важней разгадать ее замысел, чтобы я смог ей воспрепятствовать.
— Какие занятные, однако, у вас с тетушкой отношения! — хихикнула девушка.
— Она сует нос в мою жизнь, а я сопротивляюсь. Мы играем в эти игры с моих семнадцати лет — с той поры, как я стал старшим в семье…
Улыбка исчезла с лица Роуз.
— Но ведь вы были совсем юным! Что слу… о, простите… Мне не стоило лезть с вопросами…
— Дело давнего прошлого, — передернул плечами Син. — Во время поездки перевернулась карета, родители погибли.
Он и сам не понял, с какой стати поведал девушке об этом — тех, с кем он за всю жизнь хоть словом обмолвился о гибели родителей, можно было пересчитать по пальцам на одной руке…
— О, простите! — воскликнула Роуз. — Как, должно быть, это было больно! Терять родителей в любом возрасте тяжко…
В голосе девушки прозвучало нечто такое, что заставило Сина насторожиться. Взглянув на Роуз, он заметил, как скорбно дрогнули ее пухлые губы. Но это длилось лишь мгновение — и вот она уже вновь улыбается. Но он всё понял.
— Вы тоже кого-то потеряли?
— Мама умерла, когда мне было одиннадцать. Отец после трагедии с головой ушел в любимое свое садоводство, дни напролет пропадал в теплицах… и мне пришлось принять на себя все обязанности покойной матушки по дому, а еще заботиться о младших сестрах…
Как и мне в свое время пришлось заботиться о двоих братьях — но ведь мне было семнадцать! Син слишком хорошо знал, что кроется за этими простыми словами, и словно увидел девушку в новом свете.