— Вы никому не доверяете? — спросила Сильвия.
— Я осторожен.
— Осторожничая, наверное, чувствуешь себя очень одиноким.
— Обычно находится кто-нибудь с большими карими глазами и желанием хоть чем-то мне помочь.
— На меня можете не рассчитывать.
— Тогда придется на какое-то время смириться с одиночеством.
Сильвия повернулась ко мне.
— Ваш деловой партнер всегда такой дружелюбный?
— Вы меня удивляете, — улыбнулся я. — Обычно такой подход сразу приносил успех. И использовался довольно часто.
— Сказывается отсутствие практики, — Падильо посмотрел на часы. — Ровно одиннадцать. Не желаете совершить экскурсию по близлежащим барам?
— В вашей компании? — спросила Сильвия.
— Я такой же безвредный, как и Маккоркл.
— Я отнюдь не покойник, просто у меня есть жена, — напомнил я Падильо.
— Я думаю, вы очень милы, — улыбнулась мне Сильвия.
— Мы сравним, где лучше обслуживают, у нас или в других местах, — с улыбкой пояснил Падильо.
Сильвия смотрела на меня.
— Мы можем пойти?
— Конечно. Только не забудьте дать ему в час ночи стакан теплого молока.
Падильо поднялся, отодвинул стул Сильвии. Я снял с кольца один из ключей и протянул ей.
— От моей квартиры.
— Позвони мне, когда вернешься, — попросил Падильо.
— Хорошо.
— Куда ты советуешь нам пойти?
— Попробуйте Эм-стрит в Джорджтауне. Там несколько баров, по крайней мере они работали на прошлой неделе. У них забавные названия, которые меняются чуть ли не ежедневно.
Я смотрел им вслед, стройной девушке со шлемом белокурых волос, ангельская внешность которой растопила бы и сердце палача, и моему партнеру, мужчине в годах, с загорелым, решительным лицом и легкой походкой, более свойственной кошкам, чем людям.
Как написал бы обозреватель светской хроники, они составляли запоминающуюся пару, а потому многие из наших гостей оторвались от бифштексов, чтобы проводить их взглядом. Двух агентов ФБР, шедших следом, они, похоже, не заметили. Я заказал еще кофе и бренди, а оставшееся время понаблюдал за посетителями нашего салуна. Никто из них не испытывал недостатка в средствах. Многие из мужчин отъели порядочные животы, женщины предпочитали туалеты, выставляющие напоказ их прелести. Смеялись они слишком громко и долго, с надрывом. Впрочем, счастливый смех слышался в нашем салуне редко.
В тот вечер мне не нравились наши гости, да и о себе я был не слишком высокого мнения. Я гадал, где сейчас Фредль, что делает, о чем думает. Занимали меня и мысли о том, куда отправятся сидящие за соседними столиками после того, как все съедят и выпьют. Есть ли у них дома, и способны ли они на что-либо еще, кроме как говорить, жевать, глотать? Ибо в салуне челюсти их пребывали в постоянном движении.
В половине двенадцатого я решил, что пора ловить такси, чтобы не опоздать на Седьмую улицу, на встречу с теми, кто собрался убить премьер-министра.
Я попросил водителя остановить машину в двух кварталах от нужного мне дома. До полуночи оставалось еще десять минут, и, шагая по Седьмой улице, я встретил лишь пару пьяниц, бредущих по противоположной стороне. Я вошел в знакомую мне комнату, включил свет, опустил зеленые жалюзи. Сел за стол, ожидая гостей. Боггз прибыл первым. Огляделся. То, что он увидел, ему не понравилось. Но у меня не возникло желания извиниться за убогость обстановки.
— Вы связались с вашим человеком? — спросил он.
— Связались.
— Его здесь нет.
— Он не из тех, кто приходит на три минуты раньше.
Боггз что-то пробурчал, смахнул пыль с одного из железных стульев, сел. Я же курил, положив ноги на стол и стряхивая пепел на пол.
— Ваш человек знает, что от него потребуется?
— Знает.
— Что я должен ему сказать?
— Скажите ему все, начиная с где и когда. Ему же придется все проверять. Если вы знаете и как, не держите этого в секрете. Он у нас — кто, а деньги — почему. А вот читать лекцию о том, сколь важную услугу оказывает он человечеству, не нужно. Он не поймет, о чем вы говорите.
— Вы о нас невысокого мнения, Маккоркл? И не только из-за вашей жены.
— Я думаю, вы говнюки, — и я выпустил к потолку несколько колец дыма.
Вошел Димек и одновременно кивнул нам обоим. Сел. На тот же стул, что и утром.
— Все в сборе, — я опустил ноги на пол. — Итак, я — связующее звено. Это Ян, а то — Уэнделл. Обойдемся без фамилий. Ян знает, чего от него ждут. Вы можете уточнить задание.
— А не начать ли нам с денег? — предложил Димек.
— О деньгах будете говорить с Падильо, — осадил я его.
Димек засопел, но смирился.
— Ладно, — пробурчал он.
— У меня с собой карта Вашингтона, — Боггз достал из кармана карту и расстелил на столе. — Вы знакомы с городом?
— С северо-западной частью и районом Капитолийского холма, — ответил Димек.
— Хорошо. Во вторник мы будем осматривать достопримечательности. Начнем от государственного департамента, потом памятник Вашингтону, мемориал Джефферсона, Капитолий, авеню Независимости, Рейберн-Билдинг, поворот налево на Седьмую улицу, мы находимся как раз на ней, не так ли? — далее авеню Конституции. По ней мы доедем до Семнадцатой улицы, свернем на нее и доберемся до Пенсильвания-авеню. На углу Пенсильвания-авеню и Восемнадцатой улицы, как раз у здания Информационного агентства, мы свернем на Восемнадцатую, держа путь к Коннектикут-авеню и площади Дюпона, — тут он запнулся и посмотрел на Димека. — Мы не должны свернуть на Восемнадцатую.
Димек кивнул. Упер палец в квартал между Семнадцатой и Восемнадцатой улицами.
— Я должен находиться здесь?
— Да.
— В какое время?
— От здания государственного департамента мы отъедем в два часа. То есть на Пенсильвания-авеню окажемся где-нибудь без десяти три, плюс-минус пять минут.
— Сколько машин будет в кортеже?
— Четыре.
— Ваш человек будет в автомобиле с открытым верхом?
— Именно так.
— А если пойдет дождь?
— Синоптики обещают солнечную погоду.
— А если все-таки пойдет? — настаивал Димек.
Боггз пожал плечами.
— Тогда все отменяется.
— Какая охрана?
— По минимуму.
— И все-таки. Вам это известно?
— Четверо полицейских на мотоциклах. Двое впереди, двое сзади.
— На его жизнь раньше покушались? Есть ли повод для усиления охраны?
— Если и есть, то мы ничего об этом не знаем. Ваши соотечественники, Маккоркл, безразличны к тому, что происходит в Африке.
— Большинству наплевать и на происходящее здесь, если их отделяет от случившегося более одного квартала.
— На северо-восточном углу Пенсильвания-авеню и Восемнадцатой улицы расположен отель «Роджер Смит», так? — подал голос Димек.
— Так, — подтвердил Боггз.
— Почему вы выбрали именно это здание?
— Из-за сада на крыше. В это время года он пустует. И вам не потребуется снимать номер.
— Я хотел бы взглянуть на него.
— Нет проблем.
— Где будет сидеть ваш человек?
— Сзади сядут трое. Он — посередине.
— Кто поведет машину?
— Мой коллега.
— Он снизит скорость?
— Он даже объедет квартал, если вы не попадете с первого раза, — съязвил я.
Боггз, впрочем, не оценил шутки. Как и Димек.
— Каким ружьем вы намерены воспользоваться? — спросил Боггз.
— Я еще не решил.
— У премьер-министра есть одно пожелание.
— Какое же?
— Он не хочет, чтобы его застрелили из ружья, изготовленного на английской фабрике.
Глава 16
У двери Боггз обернулся.
— Я свяжусь с вами завтра.
— Хорошо.
— Вы продолжите подготовку?
— Естественно.
— Ошибок быть не должно.
— Нам неподвластна погода.
Он медленно кивнул.
— Справедливо. Если вы верующий, я советую вам молиться. Если нет, вам остается только надежда на ясный день.
— Будем надеяться на лучшее.
Тут он посмотрел на Димека.
— Возможно, мы больше не встретимся.
Поляк молча кивнул.
— Ваша репутация впечатляет. Я бы советовал вам не опускаться ниже достигнутого уровня.
— Свое дело я знаю, — разлепил губы Димек. — Если в остальном будет полный порядок, с завершающей фазой я справлюсь.
Вроде бы Боггз намеревался сказать что-то еще, но в последний момент передумал и открыл дверь.
— Спокойной ночи, — попрощался он с нами и отчалил.
Я подождал, пока на лестнице не заглохли его шаги.
— Какое вам нужно ружье?
Димек пожал плечами.
— Раз стрелять наверняка мне не придется, какая разница.
— Допустим, придется. Что бы вы предпочли иметь на руках?
— "Винчестер", модель 70 с оптическим прицелом четырехкратного увеличения и два патрона.
— Два патрона?
— В действительности мне достаточно одного. Но возможна осечка.
— Мы постараемся достать то, что вы просите. Если не получится, придется довольствоваться чем-нибудь попроще.
— Два патрона?
— В действительности мне достаточно одного. Но возможна осечка.
— Мы постараемся достать то, что вы просите. Если не получится, придется довольствоваться чем-нибудь попроще.
Димек зевнул, потянулся. Вся эта история навевала на него скуку.
— Как долго будет продолжаться этот фарс?
— Пока в этом будет необходимость.
— Вы выяснили, где они держат вашу жену?
— Нет.
— Мне представляется, что от этого зависит весь ваш замысел. Если вы не найдете ее, вам не останется ничего иного, как просить меня подстрелить старикашку. Я с удовольствием, но стоить это будет дороже.
— Мы постараемся этого избежать.
Димек вновь зевнул. То ли от скуки, то ли ложился спать раньше.
— Разумеется. Но, если вы передумаете, я всегда готов, за дополнительную плату.
— Из чистого любопытства позвольте узнать, что вы подразумеваете под дополнительной платой?
— Десять тысяч долларов.
— Однако!
— Причем те двое не получат из них ни цента.
— Я это учту. Когда вы собираетесь осмотреть отель?
— Завтра. Рано утром. Там будет тихо и спокойно.
— Завтра вы встречаетесь с Падильо.
— Он знает, где меня найти, — Димек встал и направился к двери. — Ваш африканский друг заметно нервничает.
— Наверное, такими делами он занимается не каждый день.
— Пожалуй, вы правы, — он опять зевнул, но на этот раз прикрыл рот рукой. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил я. — И приятных снов.
После ухода Димека я подошел к окну и выглянул в щель между жалюзи и стеной дома. Черный или темно-синий автомобиль стоял у противоположного тротуара, футах в семидесяти пяти от подъезда. Едва Димек вышел на улицу, зажглись и погасли фары. Димек коротко глянул на окно, а затем поспешил к автомобилю. Он тут же тронулся с места и пронесся мимо, быстро набрав скорость. Номерного знака я не разглядел. Да особо и не старался. Хватало и того, что за рулем сидел Боггз. Из этого я заключил, что более Димек зевать не будет.
Вернувшись к столу, я набрал номер Падильо. Трубки он не взял. А потому я погасил свет, вышел из комнаты, подергал дверь, дабы убедиться, что она закрыта, и спустился вниз. Огляделся в поисках такси. Но увидел лишь мужчину, который, волоча ноги, приближался ко мне.
— Друг, не буду врать, очень хочется выпить, — признался он.
— Мне тоже, — ответил я и протянул ему полдоллара.
Благословляя меня, он двинулся дальше, как мне показалось, более уверенной походкой. Интересно, подумал я, где же он добудет желанную стопку? Бары-то уже закрылись. Но долго рассуждать мне не пришлось, потому что я замахал рукой подъезжающему такси. Водитель пристально оглядел меня, прежде чем остановил машину.
— Осторожность не помешает, — поделился он со мной своими тревогами. — Тут полно разных психов.
На этом его рассказ о тяготах водительской жизни не окончился, но слушал я невнимательно, поскольку мне хватало своих забот. Он подвез меня прямо к подъезду, и я притворился, что не заметил двух мужчин, сидевших в автомобиле, припаркованном напротив дома.
Я поднялся на лифте и открыл дверь. Падильо и Сильвия Андерхилл сидели на диване. Сильвия — пунцовая, Падильо, как обычно, спокойный, хотя и стирал помаду.
— В следующий раз я постучу, — пообещал я, направляясь к бару. Плеснул себе виски, добавил воды, плюхнулся в любимое кресло. — Хорошо провели вечер? Ваши провожатые ждут у подъезда.
— В барах на Эм-стрит полно шумных подростков. Как тебе удается не пускать их на порог?
— Едва они появляются, я поднимаю цены. Они называют меня эксплуататором и ищут другое место.
— А как прошла ваша встреча? — спросил Падильо.
— Отлично. Великолепно. Димек перебежал к противнику. Боггз ушел первым. Димека я задержал на пять-десять минут. А после его ухода подсмотрел, как он садился в машину Боггза.
Падильо кивнул.
— Я так и думал. Теперь вопрос в том, кого он возьмет к себе в компанию, Прайса или Магду.
— Ты предполагал, что он снюхается со сворой Ван Зандта?
— Он висел на телефоне уже через пять минут после того, как я предложил ему заменить меня.
— И с кем же он говорил?
— С польским резидентом, разумеется.
— Я-то полагал, что он никому ничего не скажет, раз ты перевербовал его.
Падильо улыбнулся.
— Перевербовал, это точно. Но слишком уж удобный случай. Он не мог упустить его. Тем более что они не возражали против того, чтобы он пришил старичка. Пропагандистская ценность этого покушения для них ничуть не меньше, чем для Боггза и Даррафа. Разумеется, он не сказал резиденту обо мне. Не мог, ибо иначе выдал бы свою связь с разведывательными службами США. Вероятно, сообщил, что африканцы прямо вышли на него, и потребовал инструкций. Одна лишь эта информация на многие недели поднимет настроение варшавскому начальству резидента. А если Димек убьет Ван Зандта, так тех просто разопрет от осознания собственной значимости.
Я вздохнул.
— Иногда, пусть не каждый день, но хоть изредка, ты мог бы делиться со мной своими идеями.
— Я и поделился, когда попросил задержать Димека на десять минут. Если б ты позволил им уйти вместе, они могли бы подумать, что ты сознательно сводишь их друг с другом. А так они уверены, что мысль эта родилась в их головах.
— А если бы я не подсматривал за ними из окна?
— Ты бы меня разочаровал.
— То есть особого значения это не имело?
— В общем-то, нет. Я предполагал, что Димек переметнется к африканцам, хотя и Магда не менее подходящий кандидат. Скорее всего он скооперируется с ней, тем самым гарантируя, что мы не доберемся до Фредль.
Я поставил бокал на столик и закурил.
— Значит, из тех троих, что ты привлек к спасению Фредль, двое намерены предать нас.
— Я говорил тебе, что одним нам не справиться. А если бы я не рассчитывал, что хотя бы один из них предаст, то не стал бы и обращаться к ним.
— Может, вам лучше рассказать ему? — Сильвия повернулась к Падильо.
Он улыбнулся в ответ.
— Вы так думаете?
— В этом нет нужды, — я помахал сигаретой. — Неведение успокаивает.
— Мы разработали план, — пояснил Падильо. — Как и большинство моих планов, он строится на том, что кому-то придется рискнуть головой.
— Кому же на этот раз?
— Сильвии.
— Ради чего?
— Благодаря ей мы сможем узнать, где они прячут Фредль.
— Это прекрасный план, — Сильвия сияла, как медный таз. Большая часть помады перекочевала на лицо и воротник Падильо, так что теперь она выглядела не старше пятнадцати лет.
— Ты заманил ее, — покачал я головой.
Падильо кивнул.
— Совершенно верно.
— А почему она должна рисковать головой? Жизнь у нее только начинается, — я посмотрел на девушку. — Не принимайте его обещания на веру. Не поддавайтесь его обаянию. Если он говорит, что опасность невелика, можно спорить наверняка, что вам предстоит войти в клетку со львом. А если уж заявляет, что вы рискуете головой, означает это одно: вас суют в петлю, вышибают из-под ног табуретку и остается надеяться лишь на то, что вас кто-то поймает на лету, пока петля не затянулась. Других планов он предложить не может. Он полагает, что все остальные подготовлены к встрече с неожиданным не хуже, чем он.
— Я знаю, — тихо ответила Сильвия. — Но план хороший.
— Не просто хороший, — поправил ее Падильо. — Единственный. Другого у нас нет.
— И благодаря ему мы найдем Фредль?
— Должны.
— Хорошо, — кивнул я. — Давайте послушаем, что вы там напридумывали.
— Сильвия пойдет в торговую миссию и скажет, что ей известна подноготная покушения на Ван Зандта.
— И тогда они ее убьют. Для начала неплохо.
— Они ее не убьют.
— Убили же они ее отца.
— Я не говорю, что их остановит ее юный возраст. Им не хватит ума.
— А если кого-то осенит?
— Она готова рискнуть.
— Сильвия, это та самая петля, о которой я только что упоминал.
— Я хорошо их знаю, — ответила девушка. — Но они не убьют меня в присутствии Ван Зандта.
— С моей женой они не слишком церемонятся и в его присутствии.
— Во всяком случае, меня не убьют в торговой миссии. Они не закалывают свиней в собственном доме.
— Значит, они отвезут вас куда-то еще. Туда, где они держат Фредль.
— Истинно так! — воскликнул Падильо.
— А мы последуем за ними?
— Хардман.
Я пробежался руками по волосам, еще раз убедившись, сколь они поредели.
— Лучшего варианта я предложить не могу. Когда все это произойдет?
— Во вторник утром.
— Один Хардман не справится.
— Нет, конечно.
— Кто ему поможет? Маш?
— Маш нам понадобится.
— Я бы хотел побеседовать с теми, кто будет с Хардманом.
— Я тоже, — кивнул Падильо.
— Сколько ему нужно помощников?
— Он их найдет, но за деньги.
— Я заплачу. Если это так важно.