Неправомочное действо оборвал резкий стук в дверь отправленного с поручениями пехотинца. И вместо картинки с красивым женским телом Кремону удалось подсмотреть сценку, которую можно было бы назвать весьма дельным именем: «Как быстро женщины умеют одеваться, когда их никто не видит и когда очень (и на самом деле!) торопятся. Потрясающее зрелище!»
Начав спокойным, чуть ли не скучающим голосом вопрошать: «Кто там?» и «Чего надобно?», молодая дворянка оделась за минуту с небольшим! И наверняка посрамила бы одевающихся по тревоге пожарников и вояк из особых подразделений. Тогда как в иных случаях, для какого-нибудь бала, визита или приёма, могла потратить на то же самое часа полтора, а то и два. Из чего в сознании формировалась мысль, что женщины изначально обманывают мужчин, создавая порой проблему на пустом месте из-за совершенного пустяка. И уж точно издеваются, когда восклицают, трагично заламывая руки: «Мне нечего надеть! И я не успеваю одеться к назначенному тобой времени!»
И отметку себе в памяти сделал: «Надо будет не забывать эту сценку! В жизни это ой как пригодится!»
В остальном же он предвидел реакцию женщины правильно. Открыв дверь, она выслушала своего нового помощника, рассердилась неизвестно на кого и стала возмущённо бросать слова, что ей всё равно, кто, что и как будет делать. Она, дескать, отказывается от всего. Парень на это смиренно покивал, а напоследок тихим голосом и весьма расстроенным тоном промямлил:
– Придётся мне тогда идти к его сиятельству и просить ключ от каюты…
После чего маркиза сдалась:
– Ладно! Без меня ты там всё равно напутаешь! Жди в коридоре! Я только приведу себя в порядок! – И, закрыв дверь, отправилась к зеркалу, уселась там на стул и открыла ридикюль со своей косметикой. По всем признакам, она собиралась томить бедного помощника неизвестно какое по продолжительности время. Хоть на нём да отыграется. И опять нонсенс женской логики: зачем молодой и вполне симпатичной женщине пользоваться какими-то кремами, румянами и тенями?
С этим вопросом колдун вернул своё сознание в тело и, уже осматриваясь по палубе глазами, забормотал:
– Зачем, зачем, а чтобы над нами лишний раз поиздеваться.
И тут же со спины раздался голос Дарела Вешнего:
– Кто это над вами издевается? – он всё услышал, и теперь с усмешкой усаживался в соседнее кресло. – Что-то слабо в подобное верится.
На тот момент к вулкану оставалось часа два плаванья, да и сразу было заметно, что учёный давно ищет возможности поговорить наедине. Стоило пойти ему в этом навстречу:
– Да это я так, о потустороннем… – Не стоило признаваться, что несколько мгновений назад подсматривал за женщиной. – И как тебе путешествие? Нравится?
– Хм! Подобным образом познавать мир – мечта каждого нормального человека. Да и не человека – тоже.
– Ага! А ненормальным особям такое путешествие не понравится? – уловил главную оговорку Кремон.
– Наверное! Потому что у них мозги совершенно иные, – заявил Дарел и тут же с улыбкой начал пояснять: – Совершенно не имею в виду умалишённых, с ними всё понятно. Скорей я на самого себя намекаю. А почему?.. Тоже не скрываю… Балы – это хорошо, достопримечательности – ещё лучше. И тоже понимаю, что в дальнейшем будет нечто более интересное. Возможно, даже интересней, чем в Реликтовых Рощах. Но именно поэтому на сознание находит некоторое разочарование. Хотелось бы уже действовать, что-то обдумывать, анализировать, спорить и дискутировать… Ну… ты меня понимаешь…
– Понимаю… сам такой. И все эти балы и развлечения только звенья единой, далеко ведущей цепи событий.
– И что будет в финале этих событий? – не удержался Эль-Митолан Вешний от прямого вопроса. И разглядев немалое напряжение в его взгляде и в позе, Невменяемый напомнил:
– А я и не обещал всем меня сопровождающим немедленно раскрывать свои планы. Так что придётся потерпеть.
– Но ведь боларам уже всё известно? А мне ты, значит, не доверяешь?
– Тоже неправильно поставленный вопрос. Ибо без доверия не взял бы с собой. Просто разумные растения на данном этапе подготовки процесса имеют свои чётко ограниченные задачи. Их никто другой не выполнит.
– Но мы в любом случае можем помочь! – горячился учёный. – Ведь чем больше идей предлагается, тем в итоге путей к достижению целей становится больше. Или единственный путь – однозначно улучшается. Взять хотя бы тот факт, что мы догадались: всемирно известному герою следует привлечь к себе максимум возможного внимания. Правильно?
– Мм… есть такое дело.
– И мы с Маршальским сразу придумали, как в первый же вечер устроить приём у губернатора. А ты представь, если бы нам на обдумывание дали больше времени да поставили более грандиозные задачи. Представил?.. Или ты станешь отрицать, что с нас будет прок даже на самых начальных этапах твоего пути?
Кремон, чувствуя себя несколько неловко, пожал плечами и горестно вздохнул:
– Нет, отрицать подобное я даже морального права не имею…
– Вот! – обрадовался собеседник. – Так почему же ты нас не загружаешь решением задач, продумыванием вариантов и выдавливанием новых идей? А? Только честно ответь и откровенно!
– Ладно, если честно… То скажу: нельзя, категорически нельзя допустить хотя бы малейшей утечки информации. Тебе я доверяю, да и всем здесь находящимся тоже. Но ведь есть такой нюанс, как банальная неосторожность, изуверская хитрость наших противников и прочая, прочая, прочая… Никто меня не предаст, но нечаянно вырвавшееся слово – и вся моя задумка пойдёт насмарку. Так что… Если тебе подобное условие, замешанное на крайней осторожности, не нравится, я здесь никого силой не держу. Если ты понял, признал и оценил мою откровенность, оставайся, скучно впоследствии не будет, я обещаю. Но для каждого этапа я буду подключать новых помощников по мере надобности. Ни в коем случае не раньше. Когда мы придём к цели, ты все мои сомнения-опасения признаешь верными и правильными.
Дарел несколько смешно помотал головой, чмокнул несколько раз губами, и выдохнул:
– Конечно, я остаюсь! Потому что признаю твой ответ целиком откровенным и для меня приемлемым. Только всё равно хочу получить конкретное задание, потому что устраивать балы и торжественные встречи не для меня.
– Ха! Ты ещё скажи, что откажешься посещать званые банкеты!
– Нет, этого я не скажу. Я лишь договариваться о них не люблю. Но заняться чем-то связанным с магией мне в остальное время просто необходимо.
– Что за вопрос?! – искренне поразился Невменяемый. – Возьми себе парочку таких же энтузиастов и займитесь просмотром и экспериментами найденных в Окли амулетов, устройств и артефактов.
– Мы уже думали об этом, – пригорюнился учёный. – Но корабельный устав категорически запрещает проводить любые действия на борту с новыми, незнакомыми магическими поделками. И это правильно: вдруг нечаянный взрыв? Все пойдём на дно.
И тут его сиятельство граф (а то и целый герцог!) моментально придумал выход из положения:
– Зато подобные эксперименты разрешается проводить в шлюпке, ведомой в кильватере судна на канате. Качки в данных проливах не бывает по умолчанию. Мы еле плетёмся на одном парусе и рифе носового гика, ну и для большей устойчивости пусть спустят на воду адмиральский бот. В нём можно преспокойно и жить и работать пяти, если не семи специалистам.
– Как просто! – воскликнул Вешний, вскакивая на ноги. – Почему никто из нас раньше не додумался?!
И умчался, поднимая по тревоге боцмана, его команду и созывая к себе нескольких соратников, которых, подобно ему, можно было смело считать фанатиками от науки. Такие энтузиасты наверняка и о банкетах забудут, коль увлекутся делом. Ну а бот, если пострадает да утонет, не корабль. Чего жалеть? Закупить на берегу подобный – пустячное дело.
Тогда как Кремон, наблюдая за поднявшейся на корабле суматохой, припомнил некоторые слова маркизы и пустился в размышления:
«Вот в этом Мальвика точно неправа! Учёные шпионить не собираются. У них просто такой характер неугомонный, малейший час простоя или ничегонеделания – сразу их выводит из душевного равновесия. Они становятся склочными, настырными, всюду суют свой нос и мешаются под ногами. А вся проблема разрешается просто: отыскать им работу, достойную ума и опыта. И после этого любое подозрение в их адрес становится смешным и неуместным. Главное теперь – вовремя посылать вестовых на шлюпке в плавучую лабораторию и приглашать её обитателей на массовые увеселения. Дарел ведь ясно заявил: от праздников и от женщин он не отказывается».
Глава 23 Руины роскоши былой
Вулкан издревле именовался простым, весьма коротким словом Тень. Наверно, его дали за постоянно висящую над конусом тучу дыма, которая в свою очередь и отбрасывала гигантскую тень на соседние острова. Да и облако пара, висящее почти над самой водой, изменчивым ветром относило всегда в самую непредсказуемую сторону.
Глава 23
Руины роскоши былой
Вулкан издревле именовался простым, весьма коротким словом Тень. Наверно, его дали за постоянно висящую над конусом тучу дыма, которая в свою очередь и отбрасывала гигантскую тень на соседние острова. Да и облако пара, висящее почти над самой водой, изменчивым ветром относило всегда в самую непредсказуемую сторону.
Но больше всего вокруг поражали именно острова, бесстрашно обитающие на них люди и руины циклопических строений, оставшихся на островах и порой кое-где торчащих из глубин проливов. Причём уже много веков никто не мог понять, что именно здесь пытались возвести, а может, и возвели Древние. Догадывались об этом единицы, а чётко были уверены лишь сам Невменяемый да хитрая племянница онтарского султана. Когда герой гостил у Таррелона Радужного, ему предоставили для разгадки уникальное устройство, названное вначале просто саркофагом. Ну и так как гость султана уже не раз бывал в подобной конструкции (пусть и несколько иной формы), то он легко уразумел, что это такое.
На языке Древних название действующего механизма звучало как «Игровой Имитатор». Человек укладывался внутрь, в его сознание вводились определённые ощущения и картинки, и он, совершенно реально ощущая страшные перегрузки и головокружительные кульбиты, словно проносился по петляющим серпантинам труб, лабиринтам мрачных тоннелей, ущелий и даже подводных участков пространства и, так сказать, получал от этого несравненное удовольствие.
Другой вопрос, что неподготовленный человек, попав в такой саркофаг, попросту умирал от нахлынувших, ничем не контролируемых эмоций. Случаев в ином государстве, в Спегото, имелось предостаточно. Хорошо что Кремон на собственности королевы Дарины Второй потренировался, и впоследствии, будучи в султанате Онтар, подрегулировал их артефакт, замедлил до минимума подачу эмоций, и теперь там любой человек мог в самом деле получить определённое удовольствие. И выжить при этом.
Конечно, удовольствие – не для всех. К нему неограниченный доступ получила лишь Сулфи, та самая дочь первого визиря и племянница султана.
Но, ещё изучая устройство, Невменяемый прекрасно понял и разобрался в сути той циклопической постройки, которая обвивалась трубами, тоннелями, рельсами и прочими специальными путями, по которой и велась полная, глобальная имитация эмоций. Ну и сама постройка нигде в ином месте находиться не могла, кроме как в Морском королевстве. Оставалось только убедиться в этом собственными глазами, сравнивая циклопические руины гигантского комплекса и вводимые в сознание картинки с «Игрового Имитатора».
Поэтому при подходе к городу Кремон стоял на самом носу своего флагмана, пристально присматривался к видимым нагромождениям массивных блоков и вел оживлённые переговоры с лидерами боларов:
– Конечно, чтобы окончательно удостовериться, мы с вами завтра слетаем на тот холм. Но и сейчас ясно, останки массивного сооружения на его вершине, не что иное, как руины самой высокой, «стартовой» башни. Именно оттуда начинался спуск для сидящего или лежащего в прозрачной капсуле человека.
– Только человека? – недовольно фыркнул Караг. – Я бы тоже не отказался от такого удовольствия.
– Не знаю, наверняка отыщутся и такие саркофаги, в которых могут размещаться и разумные растения, и драконы таги, и вьюдораши с колабами…
– Не понял, – возразил Спин. – А чёрным цилиндрам зачем такие развлечения?
– Вот ты странный! Сам философствуешь против расизма, а колабов недолюбливаешь, – заявил колдун и тут же укорил друга: – Будь уже до конца последовательным!
– Стараюсь… Но всё равно эти чешуйчатые катки мне не нравятся. Боюсь я их, ещё с той поры, когда мы с тобой в Ледонии за трактатом охотились.
Был там один момент в богатой приключениями биографии трио друзей, когда пара колабов, преобразовавшись в боевые катки, в щепы раскатали нескольких диких боларов. Зеленючки замёрзли до потери сознания и попросту уселись на снег, желая отдохнуть, да так и не успели взлететь. И всё произошло на глазах разведчиков, которые не имели права вмешаться и мстить.
Но так как бессмысленное преступление было совершено несомненными отморозками, Невменяемый сейчас постарался обобщить в кучу преступления всего мира:
– Не забывай, кто раздавил твоих собратьев, – обычные уголовные твари. Кстати, подобные им и людей ели, та же Мальвика им на обед только чудом не досталась… Но и в остальном мире в наше время что творится? Люди, вьюдораши готовы себе подобных уничтожить, изжарить и съесть. Так что бояться именно колабов не стоит. Надо скорей доказать всему миру, что раньше все виды разумных проживали под одной крышей. А для молодёжи подобное считалось в течение какого-то времени обязательным условием.
– Да, надо доказывать и разносить эти доказательства, – согласился с ним Караг. – Только вот многие нас и слушать не хотят, попросту не верят. А те же чёрные цилиндры – вообще в свои подземелья не пускают.
– Ладно, не будем о грустном. – Невменяемый вновь указал рукой, но уже в иную сторону, где нечто чернеющее, но поросшее местами лесом торчало прямо по центру залива. – По той башне трубы с воздухом уходили на глубину, и перед глазами представал удивительный подводный мир. Какие там только монстры и чудовища в глаза не заглядывали. А некоторые даже на зуб прочность трубы пробовали. Ох и пасти у них были! Как вспомню, так и вздрогну!
– Как же они друг друга-то не поели? – поражался Спин.
– Наверняка декоративные поделки Древних. Чем-то их подкармливали, не без того, но явно чем-то специальным. Да и в общее море их не выпускали, только вокруг башен или где ограда магическая имелась.
– Ну а если прозрачные трубы на дне поискать? – задумался Караг. – При определённой сноровке можно глубоко нырнуть.
– Толку нам с тех труб? – пожал плечами колдун. – Доказывать нашу правоту? Всем рассказывать, размахивая в воздухе руками и корнями, как здесь было здорово и красиво? Пока вообще о подобном распространяться не в наших интересах.
– Правильно, – согласился Спин. – Информация пока вредная и преждевременная… Но кто же решился на уничтожение этих увеселительных аттракционов, вот что меня поражает.
Вопрос риторический и ответа не имел. Однако понимали все трое: война страшная штука, во время которой творятся абсурдные вещи. Высшие, развитые цивилизации отбрасываются в пучины средневекового маразма на тысячелетия; вандалы уничтожают всё, до чего могут дотянуться их конечности; разумные создания превращаются в зверей, едят себе подобных и навсегда пропитываются ненавистью к иным собратьям по разуму. Хаос, кровь, скорбь и смерть. И остаётся только поражаться, как такая сложная, многовидовая цивилизация вообще смогла выжить, встать на ноги, начать возрождать мир и толерантность.
И, наверное, у всех троих мысли теснились одинаковые: «Надолго ли? Казалось бы, всё нормально, так нет, новая война, новые покушения, новые попытки перекроить границы. И по чьей, спрашивается, вине? Да всё одних и тех же властолюбивых уродов, получивших право властвовать по наследству, но нисколько эти свои высокие титулы не заслужив. По вине тех самых правителей, мечтающих любыми способами создать конфронтацию с соседями, перессорить их, а потом в разбойничьих налётах отрывать от раненого тела иного государства лакомые куски и праздновать! Праздновать и прославлять в веках свои кровавые победы. А потом ещё и памятники себе же ставить за счёт обманутого народа… Вместо того чтобы сразу быть казнёнными на площади в тот же день, когда впервые заикнулись и вымолвили: «Мы их завоюем!»
Да, нет ничего хуже войны… И сравниться с ней ничто не может! Разве что развращающая душу власть…»
Размышления не из приятных.
К тому же страшно затягивают в омут иных мыслей, с ними связанных. Уже и флагман маленькой эскадры причалил к пирсу, уже под гром оркестра стали опускать трап, а троица друзей всё никак не могла вернуться к реальности.
Хорошо, что Квид Маршальский бросился к всемирно известному герою, растолкал его несколькими резкими окриками и набросился с укорами на лидеров летающих философов:
– Это вы его загипнотизировали? Заканчивайте! Посмотрите, что на пирсе и на набережной делается! Весь Партаун на улицы выплеснулся, да и с дальних поселений народ успел добраться. Ну же! Улыбайся!
Подействовало. Кремон очнулся, заулыбался, воздел руки в общем приветствии. И под рёв толпы двинулся к трапу. Как ни странно, но, чтобы достичь поставленной перед собой цели, следовало искупаться в лучах всемирной славы, покорить своими речами весь мир, а потом принять герцогство. Ещё лучше – королевство. В идеале – стать императором.