Моделируя ситуацию на листе бумаги, он со слов хозяина «Жигулей» составил схему расположения машин на трассе перед тем, как все произошло. Увиденное его несколько удивило – а с чего это вдруг иномарки, выстроившись цепочкой, шли параллельным курсом с «Жигулями»? Причем не обгоняя и не отставая, примерно с полминуты до того самого момента, когда внезапно прогремел взрыв?
В его памяти невольно всплыли несколько случаев загадочных ДТП, когда опытные водители, совершенно трезвые люди, внезапно улетали в кювет. Причем не на самых опасных участках трассы. Те, кому удалось выжить во время этих катастроф, уверяли, что их нагло, беспардонно «подрезали» какие-то иномарки. И, как не раз отмечалось пострадавшими, самое гнусное тут было то, что, спровоцировав аварийную ситуацию, негодяи тут же исчезали с места происшествия, совершенно не подумав о необходимости помочь людям, по их же вине попавшим в беду.
Первый, с кем из приятелей погибших пообщался Данилин, был двадцатидвухлетний Рогалин Георгий Валерьевич. Парень говорил неохотно, как будто делал оперативнику одолжение. Однако он вынужден был сообщить, что в сгоревшей «бэхе» ехали его друзья – Роман Фоломьев и Геннадий Забунто. Услышав знакомые фамилии, Юрий уточнил, уж не родственники ли они известных всему Меднореченску Альберта Фоломьева и Аристарха Забунто, на что услышал высокомерное:
– Именно. Это их сыновья…
– Поня-а-а-тно… – окинув свидетеля ироничным, изучающим взглядом, опер кивнул головой. – Тогда вы, надо понимать, сын зама спикера Рогалина?
– Да, это мой отец. А что? По этому поводу есть какие-то вопросы?
Но майор никак не отреагировал на его вызывающий тон. Более того, громкие фамилии, похоже, не произвели на него должного впечатления. Что бы это могло значить? Что вообще вообразил о себе этот мент?! К глубочайшему внутреннему недовольству Рогалина, опер ничуть не переменился в лице, услышав подобное «откровение», как если бы речь шла о каком-нибудь дворнике. Гога чувствовал и понимал безусловное превосходство над собой этого аристократичного, интеллигентного мента, который наверняка в душе был совершенно глух к громким титулам родителей членов их компании. Его ироничный, умный взгляд вызывал неприязненную ненависть, поскольку было ясно, что этого мента на «понт» не возьмешь. Он явно был человеком грамотным и эрудированным. Разговаривая с Гогой, он за словом в карман не лез. А когда тот – словом ли, интонацией ли – пытался поддеть и уязвить его, майор, не роняя себя до вульгарного хамства по принципу «сам дурак!», очень тонко и достойно ставил его на место, тем самым окончательно выбивая почву из-под ног.
Но самое неприятное в этом разговоре было то, что Данилин словно каким-то шестым чувством определил истинные намерения компании мажоров в отношении четы, ехавшей в «Жигулях». Задавая свои психологически очень грамотно построенные вопросы-капканы, он вынуждал Гогу хотя бы косвенно подтверждать факт подготовки мажорами аварийной ситуации, в ходе которой могли погибнуть люди. Поняв, что еще немного, и тот начнет его откровенно «колоть» на открытое признание подобного, весьма некрасивого замысла, Гога не выдержал и, ломая разговор, вне всякой логики вдруг раздраженно заявил:
– Господин майор, я понял, к чему вы клоните, и потому хотел бы заявить: далее я буду общаться с вами только в присутствии моего адвоката!
Сдержанно улыбнувшись, тот лишь чуть заметным кивком выразил согласие и пригласил к своей отстойной (да пусть бы и новенькой – разве это что-то меняет?!) «Ладе-Калине» следующего, каковым оказался Азамат Эдильбеков. Презрительно поморщившись, как если бы ему предложили надеть драный костюм, найденный на помойке, Азамат осторожно опустился на пассажирское кресло машины опера. Он был склонен к общению не больше, чем Гога, и поэтому отвечать предпочитал односложными «да» и «нет».
Далее пообщаться с Данилиным пришлось и всем остальным мажорам. Все они очень недоумевали по поводу гибели своих приятелей и даже предположить не могли, что же такое с ними случилось. Когда опер закончил свои расспросы, мажоры немедленно «свалили» обратно в Меднореченск, поскольку было ясно, что прямо сейчас им никто не скажет о причинах случившегося с «бэхой». Единственное, что им удалось узнать от капитана, осматривавшего с экспертами машину, – по непонятным причинам взорвался ее бензобак. Впрочем, в разговоре с майором они рассказали о странном случае с заправщиком на Зубовской АЗС.
Эта информация Данилина очень заинтересовала, и он, покончив с делами у места автокатастрофы, немедленно отправился к Меднореченску в микрорайон Зубовка. Выруливая на трассу, он заметил несколько машин с газетчиками и телевизионщиками, которые, прослышав о случившемся, прибыли за «жареными новостями».
Автозаправщик, назвавшийся Денисом, рассказал, что сегодня с ним и впрямь произошло нечто глупое и совершенно бессмысленное. Какой-то кретин решил сыграть с ним шутку, заперев в туалете. Того, кто это сделал, он не видел. Не видел и невесть откуда взявшегося «заправщика», который исчез неведомо куда. Единственное, что он смог вынести из этой истории – «даунов развелось немерено и несчитано». К этой категории Денис отнес и «козлов на трех иномарках», которых «отволтузить бы, как уродов последних, да руки об дерьмо марать не хочется».
Примерно того же мнения о мажорах была и кассирша АЗС. Девушка рассказала о том, как к ней приставал качок в черной майке.
– …Я здесь работаю всего пару дней, – едва у кассы рассосались клиенты, вполголоса поведала она майору. – Мне рассказали, что до меня тут работала другая, но она позавчера уволилась. Никому ничего объяснять не стала, но, говорят, была очень расстроена. И еще я слышала, что к ней тоже приставали какие-то скоты. Вроде бы она их отфутболила, но они ее подкараулили после смены и увезли с собой. Возможно даже, эти самые…
Взяв домашний адрес прежней кассирши, Юрий немедленно отправился в микрорайон Березки, где та проживала. На его звонок дверь открыла довольно высокого роста, худощавая, но очень симпатичная девушка, кутающаяся в домашний халат. Данилин сразу же заметил ссадину на ее нижней, несколько припухшей губе и синяк под левым глазом.
– Вам кого? – не очень приветливо спросила она.
Представившись, Юрий сообщил, что хотел бы поговорить о случившемся с ней несколько дней назад. Немного подумав, девушка отрицательно качнула головой.
– Я не знаю, с чего вы это взяли, но со мной ничего такого, что могло бы заинтересовать уголовный розыск, не происходило, – категорично отрезала она.
– Ну да, разумеется! – согласился с ней Данилин. – А повреждения на лице – это следствие «случайного падения с лестницы»… Поверьте на слово, я намерен во что бы то ни стало посадить эту шваль за их грязные дела. Но мне нужно ваше заявление. Давайте говорить откровенно, что называется, без протокола. Мы оба знаем, что с вами случилась чрезвычайно скверная история. Почему вы не хотите, чтобы негодяи понесли заслуженное наказание?
– Потому что их никто никогда не посадит – это я знаю точно, – девушка тягостно вздохнула. – Пусть их бог накажет!
– Ну, в этом плане можете считать, что он уже воздает. Среди ваших обидчиков был такой тип в черной майке с изображением оскалившегося монстра? Час назад он взорвался в своей машине вместе с еще одним из той же компании.
– Правда?! – На лице девушки мелькнуло некое подобие улыбки. – Спасибо вам! Хоть что-то способное порадовать за все эти дни…
Юрий специально сообщил своей собеседнице о взрыве «бэхи». Он хотел увидеть ее реакцию на новость о гибели двоих ее мучителей. Судя по всему, она никак не ожидала подобного поворота в развитии событий, что свидетельствовало только об одном – никакого отношения к «заправщику» бывшая кассирша АЗС не имеет. А в том, что именно этот неизвестный что-то подбросил в бензобак «бэхи», отчего она и взлетела на воздух, он уже не сомневался.
…Уже после визита к Чубарееву отцов погибших мажоров Юрий ненадолго заглянул к своему начальнику и вкратце доложил первые итоги проводимого расследования. То, что у Данилина появился хотя бы условный след, ведущий к подозреваемым, начальник УВД одобрил весьма высоко. А вот реляцию майора по поводу того, что «вся эта компания должна быть задержана и проверена на предмет причастности к целому ряду весьма и весьма серьезных преступлений», генерал пресек решительным ударом ладони по столу.
– Юра, ты занимайся тем, что тебе поручено – ищи виновных во взрыве «БМВ». А уж всем остальным, давай договоримся так, пусть занимаются другие. Понял? – он выжидающе смотрел на опера.
– Да как же не понять, товарищ генерал-майор! Все понял… – произнес тот с нескрываемым сарказмом. – Разрешите идти?
Когда Юрий вышел из кабинета, Чубареев спешно вызвал оперов, чьими руками привык делать все грязные дела, и поручил им завтра же встретиться с мажорами, чтобы расспросить обо всех их «подвигах».
– В общем, объясните этим лоботрясам, что информация конфиденциальная и использована против них не будет. Но рассказать они должны обо всем и без утайки! Это в их же интересах. Чем больше мы будем знать об их художествах, тем точнее получится круг подозреваемых из числа тех, кого они обидели и кто мог начать им мстить. Идите, работайте! – морщась, как от зубной боли, распорядился он.
Когда за подчиненными закрылась дверь, он неожиданно яростно плюнул и, поднявшись с кресла, заходил по кабинету. Да, он не был святым. И сам брал, и другим давал, и заведомых негодяев от суда отмазывал… Все это было, и не единожды. Но вот такого, чем ему пришлось заниматься сейчас, не было еще никогда. Он прекрасно понимал, что прикрывает конченых ублюдков, которым и пожизненный срок – не самое жесткое наказание.
И не будь он в своих прежних грехах с головы до пят, то и не чихнул бы ради того, чтобы эти человекообразные скоты каким-то образом отвертелись от ответственности. Но… Он сам когда-то влез в эти гнилые дебри подлости, лицемерия и продажничества – и, похоже, окончательно в них увяз. Впрочем, не в последнюю очередь благодаря именно этому он и дорос до генерал-майора… И теперь ему обратной дороги не было, да и быть не могло. Теперь он сам себе представлялся золотарем, вынужденным голыми руками по самые плечи лазить в переполненную всякой мерзостью выгребную яму, потому что к этому его принуждали правила им же самим принятой игры.
Глава 6
Вадим пришел к Романцовым на следующий день ближе к обеду. Федор, вернувшийся из школы, был уже дома. На самодельном токарном станочке в своей столярке, сколоченной из досок, он точил из дерева что-то продолговатое, пустое внутри, похожее на кусок деревянной трубы полудюймового размера.
– Ну и дела, дядь Федь! – прямо с порога громким шепотом воскликнул Вадим. – Вчера смотрел в новостях. Вот это шандарахнуло! Даже сам не ожидал. А почему же остальные не сработали? – озабоченно хмыкнул он.
– Потому что все девять штук мне пришлось отправить в «бэху», – сокрушенно вздохнул Романцов. – Ну, как пришлось. Можно было ограничиться и тремя, чтобы эти подонки только обгорели. Но… получилось так, что меня могли разоблачить, и времени на остальные «тачки» уже не осталось. Поэтому я уж наверняка сыпанул все, что было, в бензобак, и – ходу…
– Дядь Федь, а это что за «гаубица»? – указав взглядом на непонятное изделие, поинтересовался Вадим.
– Духовая трубка, оружие туземцев, – спокойно пояснил Романцов. – Читал же у Конан Дойля, да, наверное, видел и по телевизору «Сокровища Агры»? Ну, вот это – то же самое.
– Значит, кому-то из мажоров будет «гостинец» в виде стрелы… – понимающе кивнул Вадим. – А почему именно стрела, а не такой же «фейерверк», как это было вчера? По-моему, и проще, и надежнее. «Зажигалок» я еще наделаю сколько нужно.
– Видишь ли, Вадь, повторяться – значит рисковать быть разоблаченным раньше времени. А мы не можем рисковать нашими планами. Нет! Мы повторяться не будем, – решительно определил Федор.
– Но вообще-то стрела без соответствующей «начинки» – это, считай, холостой выстрел. Думаешь чем-то его обработать? – Вадим недоуменно пожал плечами. – Тогда надо будет или что-то самим химичить, или где-то искать какой-нибудь цианистый калий…
Сняв трубку со станка, Федор не спеша оглядел ее со всех сторон.
– Моя бабушка, а твоя прямая прабабка – ты, наверное, об этом слышал – была сильной травницей. Кое-что и я от нее узнал о травах. Есть один неприметный фиолетовый цветочек. В наших полях он растет сорняком. Замечал такой? Вот… Если из него добыть сок и особым образом это дело обработать, то получается очень сильное снадобье – при его попадании в организм происходят параличи.
– Ну и кого наметим следующим? – спросил Вадим, уже с уважением глядя на деревянное оружие.
– Хозяина «Лексуса». Стрелу ему отправит Женька Сильченко. Мы с ним вчера, когда я вернулся из Меднореченска, у Ужовки все обговорили. Он захотел сам с ним расправиться, а я возражать не стал. Думаю, ему после этого хоть немного полегчает. Его жену и сына сбил именно «Лексус».
– Когда намечается отстрел отморозка? – как о чем-то совершенно обыденном, снова спросил Вадим.
Федор, начав обрабатывать трубку мелкой шкуркой, немного помолчав, пожал плечами.
– Видимо, тебе придется еще раз съездить в Меднореченск, – негромко сказал он. – Надо будет узнать домашние адреса всех оставшихся в живых и выяснить, где они бывают вечерами – ночные клубы, бары и прочее…
– Дядь Федь, а ты уверен, что они после случившегося будут, как и раньше, мотаться по округе?.. Все же сегодня-завтра их корешей хоронить будут… У них теперь вроде траур… – в голосе Вадима звучало сомнение.
– Не думаю… – Романцов несогласно мотнул головой. – Этой нечисти плевать на все и на всех. Они только сами для себя абсолютные величины. Все прочее для них – ничего не значащие мелочи. Даже если это их собственные друзья…
* * *Сняв трубку, Юрий услышал голос Чубареева.
– Зайди-ка ко мне… – обронил тот, после чего в трубке раздались короткие гудки.
Когда Данилин вошел к начальнику УВД, тот сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Увидев Юрия, Чубареев подал ему несколько листов, вложенных в гибкий пластиковый файл. На одном из листов был фоторобот «заправщика», на других листах какие-то имена и адреса.
– А что это? – недоуменно поинтересовался Данилин.
– Значит, тут ребята тебя немного подстраховали и с теми парнями, кто видел липового заправщика, который, скорее всего, и есть убийца, составили его фоторобот, – выпятив нижнюю челюсть, как бы в глубоком раздумье, несколько скомканно пояснил Чубареев. – Значит… э-э-э… Здесь вот адреса и имена тех, кто потенциально способен… э-э-э… пойти, скажем так, на какие-то крайние меры и учинить, некоторым образом, вендетту.
Высказав наконец свою мысль, Чубареев перевел дух и испытующе посмотрел на Юрия.
– Простите, товарищ генерал-майор, а по какому принципу отбирались эти «потенциально опасные» люди? – прищурился Данилин. – Это, часом, не те, кто сам не так давно стал жертвой отморозков?
– Видишь ли, Юра, есть закон, и он одинаков для всех. Да, кого-то из граждан мы не смогли защитить от негодяев. Но это не означает, что теперь всякий должен хвататься за топор и вершить правосудие по своему разумению. Анархии мы не допустим! – сурово изрек генерал, в подтверждение своих слов стукнув кулаком по столу. – Кстати, кое-кто из этого списка уже задержан, так сказать, до выяснения.
– Кто же именно, если не секрет? – Данилин недоуменно посмотрел на Чубареева.
– А они в списке отмечены галочкой… – безразличным голосом сообщил генерал. – Колокотов и Шуманкин вчера допоздна тут сидели. Обзванивали райотделы.
– Товарищ генерал-майор, а кто вообще реально занимается этим делом? – Данилин недоуменно развел руками. – При чем тут Колокотов и Шуманкин? С какой стати их сюда подключили?
– А вот с той, что позавчера здесь около часа я выслушивал «комплименты» двоих известных в городе людей, сыновья которых погибли при взрыве машины. Сегодня с утра уже успел получить шишек от губернатора. Оказывается, они еще вчера днем поплакались ему в жилетку, а он мне сегодня все утро вставлял мозги. Юра, ситуация такова, что если мы в считаные дни не найдем убийц Романа Фоломьева и Геннадия Забунто, нам придется всем УВД выходить на поиски этих «взрывников». Иди работай!
Просмотрев в коридоре список «потенциально способных на вендетту», в числе первых Данилин увидел уже немного знакомую ему фамилию Федора Романцова, Андрея Усачева и еще одного Усачева, но Кирилла. Напротив этого стояла галочка. В списке подозрительных запрудинцев значился Евгений Сильченко, Сергей Харитонов и Алексей Томилин. Против всех троих стояли галочки. Нашлись задержанные и в Липинце, и еще в одном райцентре Хомяки, и в самом Меднореченске.
Сложив списки и сунув их в карман, он решительно зашагал к кабинету двух капитанов – Колокотова и Шуманкина, пользующихся особым доверием генерала Чубареева.
Когда он без стука открыл дверь, оба капитана, чему-то гогоча, подшивали какие-то бумаги в скоросшиватели. При появлении Данилина в кабинете мгновенно установилась тишина. По лицу Юрия было заметно, что он в ярости.
– Слушайте, коллеги, кто такой умный додумался без каких бы то ни было на то оснований провести, по сути, массовые аресты? – уперев руки в бока и переводя взгляд с одного на другого, жестко спросил Данилин. – Почему со мной нельзя было это все согласовать? У нас что, милиция или гестапо? Кто вам дал списки людей, которые якобы могут быть причастны к взрыву «БМВ»? Ну?! Что жуем мочалку? Это мажоры рассказали вам, где и как напаскудничали и кто мог бы с ними поквитаться?
– Юр, тебе легко на нас наезжать, а у нас был прямой приказ: отработать всех возможных авторов взрыва машины, – стал оправдываться Колокотов. – Ну, вот мы и решили, что такая небольшая прессовка не помешает. Мы созванивались с райотделами и обсуждали каждого, кого предполагалось задержать. Причем – временно! Только до сегодняшнего утра. Чего зря кипеж поднимать? Они все, поди, давно уже дома. А ты тут нам разнос устраиваешь…