– Юр, тебе легко на нас наезжать, а у нас был прямой приказ: отработать всех возможных авторов взрыва машины, – стал оправдываться Колокотов. – Ну, вот мы и решили, что такая небольшая прессовка не помешает. Мы созванивались с райотделами и обсуждали каждого, кого предполагалось задержать. Причем – временно! Только до сегодняшнего утра. Чего зря кипеж поднимать? Они все, поди, давно уже дома. А ты тут нам разнос устраиваешь…
– Но для чего, скажите мне, нужно было хватать всех этих людей? Вы мне можете внятно объяснить: каким образом такая вот пришибеевщина может способствовать раскрытию преступления? – Данилин широко развел руками.
– Ну… – отводя взгляд, заговорил Шуманкин, – мы тут посоветовались и решили: вдруг кто-нибудь сам возьмет и расколется? А что… Ну… все для пользы дела…
– Кретины! Беспросветные, тупые кретины! – выдал неутешительный диагноз коллегам Данилин и направился к двери. – Сядете вы, рано или поздно, оба сядете! – Резко хлопнув дверью, он зашагал по коридору к выходу.
Идиотская выходка переусердствовавших чубареевских холуев и без того непростую обстановку накалила добела. В самом деле! Не сумев задержать ни одного из криминальных подонков, причинивших и жителям Меднореченска, и жителям отдаленных райцентров уйму горя и страданий, милиция ринулась выкручивать и выламывать руки этим же потерпевшим, по одному лишь домыслу, что те могли организовать взрыв иномарки.
Первым делом Данилин решил съездить в Наковальское, чтобы узнать на месте, кто он такой, этот Кирилл Усачев, и почему там задержали именно его. Запустив двигатель, Юрий помчался по городским улицам. Свернув на трассу в сторону Наковальского, он прибавил газу и менее чем через час входил в наковальский ОВД. Закирбеков оказался на месте. Он о чем-то спорил с кем-то из своих оперов. Увидев Данилина, Закирбеков вопросительно воззрился в его сторону – тот, с учетом обстановки, приехал в обычной гражданской одежде.
Достав удостоверение, Юрий поздоровался и представился. Приветливо заулыбавшись, Закирбеков ответил на приветствие и уважительно отметил:
– Помню вас, помню, товарищ майор… Вы у нас как-то проводили совещание. А вот в гражданке вас не узнал. Богатым будете!
– Разве что на выговоры и взыскания… – усмехнулся Данилин. – Я вот по какому поводу приехал. Сегодня мне дали весьма обширный список людей, подозреваемых в причастности к позавчерашнему взрыву иномарки на двадцать пятом километре трассы на Москву. Кое-кто из этих людей, как мне тоже об этом сказали, вчера же были задержаны. Вот у вас в Наковальском задержали некоего Кирилла Усачева. А в связи с чем это было сделано?
– Ну… – Закирбеков озадаченно развел руками. – Нам рекомендовали это сделать товарищи из областного УВД. Для чего? Ну, чтобы потенциальные подозреваемые не ударились в бега… А что, не надо было?
– Если нет реальных причин задерживать, то не стоило этого делать. Но вы же, как я понимаю, чем-то при этом руководствовались? – Юрий изучающе посмотрел на своего собеседника, отчего тот заметно скис и поскучнел.
– Видите ли… – тщательно подбирая слова, заговорил Закирбеков. – Хотя бы условные зацепки в данном случае имелись… Скажем, во время похорон Виктора Усачева и Романцовой он на все кладбище орал, что сам найдет и уничтожит виновных в смерти этих двоих. Вот… А когда вчера к нему прибыл наряд для задержания, он был выпивши и оказал активное сопротивление. При этом он не смог подтвердить свое алиби. Кстати, стоит сказать, что Кирилл Усачев служил в ВДВ.
– Факт службы в ВДВ – это еще не повод для ареста… – хмуро парировал Данилин. – А где он сейчас? Мне сказали, что всех подозреваемых задержали только до утра. Он домой уже вернулся? Вы его отпустили?
– Н-не знаю… – Закирбеков сидел за столом, сцепив меж собой пальцы рук. – Может быть, и вернулся. Он был не у нас – его приказали отвезти в меднореченский СИЗО.
– Кто приказал? – почуяв что-то недоброе, жестко переспросил Юрий. – Из областного УВД? А кто именно? Колокотов? Шуманкин? Это приказал Шуманкин?! Ничего себе, командир выискался… Хорошо, я сам проверю. Где он живет?
– Давайте доедем вместе, – предложил Закирбеков, судя по всему, понявший, что совершил какую-то ошибку. – А то город у нас старый, в этих лабиринтах переулков заблудиться можно в два счета.
…На стук в калитку из дома вышли две женщины: пожилая и молодая с ребенком. Увидев незваных гостей, они решительно направились к калитке.
– Что, одного Кирилла вам мало? – яростно выкрикнула та, что помоложе, прижимая к себе ребенка. – Теперь за нами приехали? Ну, берите, арестовывайте! А еще лучше, прямо тут и расстреляйте, гестапо проклятое! Что они тут творили вчера, эти ваши эсэсовцы? Ни за что человека – дубинкой по спине, по голове! Уходите отсюда – видеть вас не могу!
– Что ж вы так делаете, а? – с тихим укором всхлипнула женщина постарше. – Разве так можно? В дом ввалились, Кириллу руки начали за спину заламывать… Он спрашивает: за что? А они его – дубинкой, дубинкой…
– Эх вы, мили-и-и-ция!.. – подойдя к Юрию, заговорил старый дедок с медалями на пиджаке. – Не-е-е, такое только в войну было. Что ж вы так-то? Как молодых какие-то бандюки убили – никого так и не нашли. А как ни за что человека арестовать – тут вы герои!..
– Извините! – не в силах больше слушать эти упреки, Данилин направился к машине.
Самое скверное тут было то, что он даже не мог пообещать этим людям, что тупые костоломы из ППС, производившие задержание, будут наказаны. Следом за ним поспешил и Закирбеков.
– Кто у вас ведет следствие по происшествию с Усачевым и Романцовой? – спросил Юрий, выруливая из переулка.
– Я сам лично занялся этим делом, но… – Закирбеков сокрушенно развел руками. – Версия с бандой угонщиков лопнула…
– …А заподозрить сынков толстосумов в насилии и убийстве не хватило духу, – продолжил за него Данилин. – Или и здесь из областного УВД последовали какие-то рекомендации?
– Да… Как сказать… – Закирбеков замялся. – Напрямую, конечно, никто ничего не говорил. А так… Ну да, звонил мне капитан Колокотов на следующий день после того происшествия, спросил, что и как, а потом дал понять, что, типа, искать-то ищи, да слишком уж не зарывайся. Ну… Я же не дурак, все прекрасно понимаю. Раз из вышестоящей инстанции дали такой сигнал, то зачем создавать самому себе проблемы?
Ничего не ответив, Данилин лишь как-то неопределенно качнул головой. Высадив Закирбекова у ОВД, он немедленно отправился в Меднореченск. Остановившись у СИЗО, он прошел через КПП в административный корпус и, зайдя к начальнику изолятора, уведомил, что хотел бы увидеть задержанного минувшим днем жителя Наковальского Кирилла Усачева. Начальник СИЗО, толстый, с лысиной во всю голову майор, пряча взгляд, сообщил, что того в данный момент в изоляторе, в общем-то, нет.
– А где же он тогда? – нахмурился Данилин. – Вы его выпустили?
– Н-нет… Он сейчас в городской больнице, в реанимации… – неохотно процедил тот.
– И что же, интересно, с ним приключилось? Только не говорите, что он споткнулся и скатился по лестнице. Его что, сунули в «пресс-хату»? – Юрий уничтожающе посмотрел на хозяина кабинета.
– Ну, почему обязательно это? Просто… Не поладил с сокамерниками, – тот «на голубом глазу» убедительно развел руками. – Сами же знаете, как это бывает! Да чего уж там раздувать…
– Я не пойму, что вообще происходит… – перебив его, Данилин рубанул воздух рукой. – Белены, что ль, все пообъелись? Одни кретины хватают, по сути, первых встречных. Другие калечат людей, которые пока даже теоретически не являются подозреваемыми… Что, Фоломьев бабла подкинул, и теперь все готовы выпрыгнуть из штанов? А вы, почтеннейший, не думаете о том, что за такие вот фокусы сами можете сесть? И никакой Фоломьев защитой вам не станет. Черт знает что происходит! Вроде на вид не пациенты Кащенко, а творят такое, что впору усомниться…
Выйдя из проходной СИЗО, Юрий отправился в городскую клиническую больницу. Кирилл все еще лежал в палате интенсивной терапии, весь обмотанный бинтами, с левой рукой, закованной в гипс и маской аппарата искусственной вентиляции легких на лице. Войдя к нему с дежурным врачом, Данилин понял, что поговорить с парнем не удастся.
– Что с ним? – глядя на Кирилла, спросил он у врача.
– Тяжелые травмы внутренних органов – целая ж толпа била и топтала ногами; сотрясение мозга, перелом правой руки, – с сожалением сообщил тот. – Жаль парня! Боюсь, останется инвалидом. Просто чудо, как он остался жив.
Немного постояв в раздумье на больничном крыльце, Данилин поехал в областное УВД. Чубареев, недавно вернувшийся с губернаторской «пятиминутки», пребывал во вполне благодушном расположении духа. По сути, соврав Эрастову, что виновные во взрыве «бэхи» с мажорами уже «без пяти минут как изобличены», он удостоился одобрительного: «Ну-ну, вот так и надо работать!..» Однако когда секретарша сообщила о том, что его срочно хочет видеть майор Данилин, настроение генерала резко пошло вниз.
– Ну, пусть войдет… – неохотно согласился он.
Чубареев уже догадался, что что-то опять пошло не по плану. И предчувствия его не обманули. На майора было страшно смотреть: с него только что не сыпались искры.
– Товарищ генерал-майор, я прошу передать дело о взрыве «БМВ» кому-нибудь другому, – почти с порога объявил Данилин.
– Не понял… – разом помрачнев, тот недовольно воззрился на строптивого майора. – Между прочим, у нас тут не детский садик имени Красной Шапочки, а государственное ведомство, где приказы не обсуждаются, а исполняются. Тебе приказано вести расследование, вот ты им и занимайся.
– Я от работы никогда не отказывался, товарищ генерал-майор, и вы это знаете не хуже меня, – не сдавался упрямый опер. – И это дело довел бы до конца, если бы не «помощники», которые сделали все, чтобы завести его в тупик.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Чубареев.
Юрий рассказал о своей поездке в Наковальское, а также о визитах в СИЗО и областную больницу. Откинувшись на спинку кресла и слушая его, генерал морщился и время от времени бормотал себе под нос что-то непечатное. Когда тот закончил говорить, Чубареев некоторое время молча смотрел в потолок, после чего угрюмо пробурчал:
– Да, не было печали!.. Ты вот что, майор… Это дело поручено тебе, ты им и будешь заниматься. Сейчас тебе надо хотя бы примерно определить круг подозреваемых и продумать работу с ними – с каждым в отдельности. Тех, что в списке, обязательно проверь – встреться со всеми. Ну, а я прямо сейчас займусь этой историей с пострадавшим задержанным. Все! Свободен. И держи меня в курсе.
Когда Данилин молча покинул его кабинет, Чубареев немедленно вызвал к себе Колокотова и Шуманкина. Войдя к боссу, те с порога поняли, что разноса им не миновать. А генерал, некоторое время помолчав, неожиданно рявкнул во всю мощь своих легких:
– Вы что за самодеятельность устроили, остолопы?! Вам кто позволил от моего имени давать команду на проведение задержания целой группы людей? А кто спровадил в СИЗО жителя Наковальского Кирилла Усачева, где его избили до полусмерти?
Услышав об избиении Кирилла, Шуманкин побледнел и стал оправдываться:
– Понимаете, Эдуард Трофимович, вчера еще днем мне звонил Альберт Филиппович, который попросил, чтобы я, когда появится подозреваемый, сразу же его об этом проинформировал. Ну, его понять можно – все же такое горе… И вот вечером я ему сообщил, что, действительно, есть предположительно подозреваемый…
– Причем сделал это совершенно бескорыстно! – с сарказмом продолжил за него Чубареев. – Да? Или не совсем? Сколько он тебе «отстегнул» за информацию? Ладно, с этим мы еще будем разбираться. Но вот мне интересно, а почему именно Усачева ты посчитал главным подозреваемым?
– Понимаете, товарищ генерал-майор, – продолжал оправдываться Шуманкин, – Закирбеков, начальник наковальского угрозыска, сам назвал этого Кирилла Усачева. Он двоюродный брат погибшего Виктора Усачева. А на кладбище кричал, что сам найдет виновных и разделается с ними. Вот… Он, говорит, вообще парень горячий, да и навыки соответствующие имеются – служил на Кавказе, в батальоне ВДВ. Кроме того, в быту характеризуется как человек несдержанный, склонный к антиобщественному поведению…
– Он за что-то привлекался? – Чубареев недоверчиво поморщился.
– Да, полгода назад получил пятнадцать суток за дебош в районной администрации. Понимаете, пришел в жилищный отдел и начал там права качать – типа, он имеет статус участника боевых действий, ему обещали, а потому обязаны дать квартиру… Дескать, они с женой и ребенком ютятся у его тещи… Ну, начальник отдела ему предложил угомониться и выйти. Сказал, что не он его посылал на Кавказ. Кто ему обещал квартиру вне очереди, тот пусть и обеспечивает. Тогда этот Усачев устроил там настоящий погром – перевернул столы, шкафы, разогнал сотрудников…
– И именно поэтому было решено назначить его главным подозреваемым… Надеюсь, хотя бы алиби его вы проверили? – устало спросил генерал, хотя на самом деле уже ни на что не надеялся.
– Н-никак нет… – еле слышно выдавил Колокотов. – Мы боялись его спугнуть. Решили сначала задержать, а потом уже проверить.
Лучше бы он этого не говорил, потому что Чубареев разразился новой порцией брани в адрес своих подчиненных, закончив оптимистическим: «Посажу!»
Оставшись один, Чубареев набрал номер начальника СИЗО и, не тратя слов на приветствие, с ходу потребовал:
– А ну-ка объясни мне, майор, для чего была устроена «прессовка» доставленного к вам вчера вечером Усачева?
– Да никакой «прессовки», товарищ генерал-майор, не было. Просто парень не поладил с сокамерниками, возникла драка…
– А может, это был заказ Фоломьева? – неожиданно заорал в трубку Чубареев.
Тому ничего не оставалось, как признаться.
– Понимаете, кто-то ему сказал, что этот Усачев мог быть причастен к взрыву «БМВ». Но парень оказался упертый, ни в чем сознаваться не желал.
– Ну да, а Фоломьеву очень хотелось немедленно увидеть перед собой виновника гибели своего сына. И ты ему в этом решил помочь, – устало вздохнул Чубареев.
– Да никто не думал, что так все получится… Понимаете…
– Я-то понимаю, – перебил его Чубареев, – но только ты теперь второго августа на улице лучше не показывайся. Сам понимаешь – десантура может не взять во внимание твоих оправданий и устроить тебе жесткое приземление задницей об асфальт.
Бросив трубку, он долго сидел не двигаясь и глядел на большой настенный корпоративный календарь, на котором министр объявлял благодарность их управлению за успехи, достигнутые на поприще борьбы с преступностью. «Успехи!» – усмехнулся Чубареев, вспоминая, как именно они были достигнуты.
Да если бы не «тройная бухгалтерия», то – были бы им успехи!.. Если бы не «пересортица» происшествий, в результате которой откровенные разбои квалифицировались как мелкое хулиганство, а большая часть убийств – как суицид, если бы не наглое сокрытие энного числа обращений граждан, то им бы тогда светила не благодарность, а самый жесткий и беспощадный разнос.
Ну а что прикажешь делать? Приходится врать. Почему? Да потому что врут все. И попробуй не соври! Ведь если дать честные, объективные цифры, сами же министерские чины съедят с потрохами, потому что им тоже приходится «козырять цифирью» перед вышестоящими…
Вот и со всей этой историей тоже – головной боли, скорее всего, теперь будет выше крыши. Надо же было этим тваренышам из блатных семеек наломать столько дров! И наломать-то как? Показушно, с вызовом, с демонстрацией своей безнаказанности… Мать их в душу, ублюдков! Мало им, сволочам, шлюх; так нет – порядочных девчонок подавай. Мало им всякого этого экстрима – обязательно надо делать людям гадости. Кого-то унизить, кого-то избить…
Что, хочется адреналина? Да ради бога! Сейчас его найти можно на каждом шагу. Хочешь – прыгай на «тарзанке» вниз головой, хочешь – участвуй в аттракционе «Похоронен заживо»… Не-е-е-т! Этим сучатам подавай живой крови, чтобы все было настоящее – и мучения жертвы, и общественный резонанс, и риск попасть в тюрьму… Но с гарантией, что в последний момент все равно удастся отвертеться.
А со своими придурками из числа подчиненных как теперь быть? И где взять других? Нет, приходят-то в большинстве своем люди относительно нормальные. А потом, поработав в «системе», с какого-то момента иные из них становятся совершенно неузнаваемыми – звереют и тупеют на глазах. Кто-то, бывает, уходит сразу же, видимо, почуяв начавшиеся мутации своей нравственной «генетики». Правда, есть и особая категория – вот как этот Данилин – не поддаются мутациям, оставаясь самими собой вне зависимости от срока службы. Побольше бы их, таких данилиных… Правда, если учесть, что должной дипломатичности и гибкости в том же Юрии ни на воробьиный коготь, то еще и подумаешь, кого выгоднее иметь – тупых, зато услужливых отморозков, или ершистых интеллигентов-чистоплюев…
Глава 7
Сам Данилин в это время вновь направлялся в Наковальское, заранее предчувствуя полное фиаско с выполнением указаний генерала Чубареева. Хорошо, если обойдется одними лишь упреками, без откровенной брани и каких-либо демаршей, наподобие несанкционированных митингов.
Прибыв на улицу Герцена к дому сорок, он постучал в калитку и, увидев крепыша в годах с умным, спокойным взглядом, неожиданно внутренне ощутил какое-то облегчение. С умным человеком всегда легче общаться, даже если он не очень настроен на общение.
Представившись и показав удостоверение, он попросил у хозяина дома разрешения с ним побеседовать.
– Ну, побеседовать – это можно, – сдержанно кивнул тот, выходя на улицу. – Если, конечно, беседа не будет такой, как недавно провели с племянником Усачевых Кириллом… – Федор окинул опера внимательным, изучающим взглядом.