– А у вас на этот счет есть убедительные доказательства? – уже без прежнего напора и запала поинтересовалось региональное «око государево».
– Если бы я в этом не был уверен, не стал бы называть эти фамилии, – парировал Чубареев.
Теперь настал черед задуматься хозяину кабинета. Куда как легко и просто заставлять кого-то следовать букве закона! Но как же сложно и непросто сделать это самому, если вдруг выясняется, что при этом лоб в лоб придется столкнуться с целой оравой нехилых по своему финансовому потенциалу и мощи связей с федеральными структурами местных олигархов. Мало того! Приходилось думать и о возможных политических издержках, ведь все названные генералом фамилии так или иначе ассоциировались у населения с региональной политической и административной властью… Если в такой крупной области, как Меднореченская, накануне выборов грянет громкий скандал, в результате которого радикально сменится партийная структура здешнего парламента, то тогда шишек перепадет и «государеву оку».
Постепенно «сбавив обороты», собеседники пришли к общему мнению о том, что законность должна торжествовать, но не в ущерб интересам региона. В переводе на обычный язык это означало следующее – по всем громким делам срочно найти «стрелочников», не затрагивая крупных персон.
…Доклад Данилина Чубареев выслушал молча, без комментариев.
– Ищите! – лаконично резюмировал он, давая понять, что Юрий может быть свободен.
Когда тот вышел из кабинета, генералу вдруг подумалось: не настала ли пора вернуть на свое место из ОВО «ссыльных» Колокотова и Шуманкина?
Глава 10
Очередная встреча Федора с Вадимом и Евгением Сильченко состоялась на небольшом пригородном пруду, где из-за хронического мелководья этого водоема в большей степени водились голосистые земноводные, нежели ихтиофауна, представленная мелким карасиком-горчаком. Подобную «добычу» обычно предпочитали брать или те, кому было лень ехать к более крупным водоемам, или кому было все равно, что ловить – лишь бы «шел процесс».
– Наши отморозки стали, как те пуганые вороны, – поправляя червя на крючке, сообщил Вадим, который последние несколько дней почти постоянно колесил по Меднореченску то на своей бэушной «Оде», то на «семерке» Федора. – Сейчас все уроды прижухли… Почти нигде их не видать, а если и появляются, то только с охраной. Теперь к ним подобраться не так-то просто.
– Ничего… Нам не к спеху… – жестко усмехнулся Романцов. – Не сегодня, так завтра они свое получат. Да, забыл сказать… На днях узнал, что ту стерву из областной клиники… ну, которую там все Ведьмой кличут, выгнали с работы. Отказали ей в иске к моей Людмиле и выставили из клиники с формулировкой «за несоответствие». Ну, Люся, когда вызвали в прокуратуру по поводу того, что она той шалаве мозги немного вправила, моя потребовала свидетелями сотрудников отделения, где лежала Вера. И почти все сказали: виновата Ведьма. Даже заведующий подтвердил, что Люся к нему подходила с жалобой. Ну и все. Выперли злыдню с треском.
– Ну, слава богу, хоть тут-то справедливость сама по себе восторжествовала! – откликнулся Евгений. – А то пока своими руками ее не восстановишь – хрен чего дождешься.
– Как там Лида-то? – повернувшись к нему, спросил Федор.
– Уже лучше… – вздохнул тот. – Врачи говорят, что организм молодой, на поправку пойдет быстро. Вот только сейчас понимать начал, каким же дураком я раньше был! Как не ценил своего счастья… И Лиду, случалось, обижал, и с тещей все время был на ножах. А вот теперь и думаю, что если бы в тот день Лида не пошла к ней, а сама мать почаще заходила к нам, может, ничего этого и не случилось бы?
– Знаешь, Жень, кто-то умный сказал, что жизнь не терпит сослагательного наклонения, – глядя на начавший колебаться поплавок, философски отметил Вадим. – Как бы там ни было, но вина за случившееся с твоей женой и сыном целиком и полностью лежит на этих подонках. И им прощения нет и быть не может. Вон, дядя Федя ездил в Хомяки. Там они мальчишку лет тринадцати искалечили. Представь себе: пацан съехал на обочину, дал им дорогу, а они на скорости специально его так бортанули, что он, когда падал, сломал позвоночник. Да еще и ступню ему почти отрубило. Когда стали разбираться, оказалось, что пришить нельзя – слишком все смято и раздроблено. Тут-то кого еще винить, кроме них одних?
– Да, жалко… Видел я его на коляске – хороший такой мальчонка, а жизнь исковеркана напрочь… – Романцов со вздохом покачал головой. – Вообще, если разобраться, то мне иногда кажется, что наши законы писались исключительно паханами.
– Солидарен! – невесело согласился Вадим. – Бывает, за убийство дают срок, как за обычную кражу. Вон, уже раз доводилось читать: суд приговорил бандита, неоднократно сидевшего за убийство, к пяти годам лишения свободы за причинение тяжкого вреда здоровью, отчего потерпевший скончался на месте. Это мыслимо?! Что это за формулировка? Если жертва скончалась на месте, значит, это – зверское убийство. Не-е-е-т! Такую гниду пожизненно сажать нельзя, иначе милиция и суды останутся без работы. «Гуманизм» наизнанку!
– Вот-вот… – Евгений сердито плюнул. – А случается и так. Недавно рассказывали, как в Сосновом посадили парня за убийство. А получилось что? Шел вечером с женой, и к ним стали приставать трое уголовников, все вооруженные, у каждого по три-четыре судимости. Ну, парень оказался не слабак, у одного нож перехватил и стал от них отбиваться. Одного их этих козлов задел крепко – тот схватил его жену за волосы, а он полоснул его лезвием наискосок и перерубил подмышечную артерию. Пока дружки дотащили «потерпевшего» до больницы, тот из-за потери крови откинул копыта. Ну и что бы вы думали? Парню дали пять лет. Месяц назад был суд. Бандюганы сидели там героями. Как же! Прошли свидетелями… Теперь они всё Сосновое в страхе держат. Ходят козырями, менты им только что честь не отдают.
– Ни хрена себе! – Романцов удивленно крутнул головой. – Это что ж за «правосудие» такое?! Кстати, а кто-нибудь там бывал, в этом Сосновом?
– Я там как-то был… – чему-то хитро улыбнувшись, откликнулся Вадим.
– Может, съездишь еще разок, глянешь, что там и как? Пока у нас с мажорами затишье, может, давайте людям поможем? А? – Федор вопросительно посмотрел на парней.
– Я – за! – сразу же согласился Евгений.
– Сегодня сгоняю… – пообещал Вадим.
– Только не на своей «Оде»! – строго предупредил Федор. – Чтобы, в случае чего, не примелькалась. Лучше на чем-нибудь другом.
– Ну, тогда у Саньки Якимова возьму его «Яву». И быстро, и удобно.
– Хорошо, но смотри, не засветись! А то еще не хватало, чтобы из-за какой-то мрази тебя начали по прокуратурам таскать, – продолжал наставлять Романцов.
– Дядь Федь! Да, как говорится, не впервой! – рассмеялся Вадим. – Кстати, год этот вообще, я гляжу, какой-то аномальный. Пресмыкающихся развелось – полным-полно. Недавно вечером ехал по трассе, что-то мелькнуло под колесами. Вышел, глянул, а там такую гадючищу задавил – аж жалко стало. Сроду таких не видел. Вот, посмотрите, на телефон заснял.
Федор и Евгений с интересом посмотрели на сплющенную колесами, и впрямь, необычайно крупную лесную гадюку, запечатленную объективом цифровой камеры сотового телефона.
– Да, экземплярчик обалденный! – присвистнул Сильченко.
– Та-а-а-к, теперь, кажется, я знаю, какой «гостинец» приготовлю мажорам в следующий раз! – решительно объявил Романцов.
– Хочешь для них змей наловить? Ой-й-й-й! – Вадим передернул плечами. – Я бы не рискнул. Даже если бы не кусались, все равно побрезговал бы их в руки брать, как и лягушек. Не боишься, что укусят?
– Вадь! Разве это змеи? Вот в Афгане я насмотрелся – там, действительно, змеи! Что кобра, что гюрза, что эфа, что щитомордник… Если цапнет – все, кирдык. Особенно, говорили нам, мучительная смерть от укуса эфы. Вроде бы ее яд разрушает все шрамы на теле. И вот через все порезы, какие у тебя хоть когда-нибудь были, начинает течь кровь. Из ушей течет, из носа… А у нас, можно сказать, змеи – так себе. Это если взрослая гадюка, у которой яду полно, укусит – тогда, может, еще и «крякнешь». А если молодая, у которой яду мизер, так только переболеешь.
Вадим сразу после этой рыбалки отправился к своему приятелю. Тот, не вдаваясь в расспросы, тут же написал ему доверенность и дал ключ от своей «Явы» еще восьмидесятых годов выпуска, но любовно отлаженной и еще способной «дать гари».
Райцентр Сосновое, находящийся в полутора сотнях километров от Наковальского, был его некоторым подобием – той же самой большой деревней. Разве что здесь с некоторых пор вновь начал действовать уже совсем было преставившийся завод железобетонных конструкций, купленный какой-то московской фирмой. Благодаря этому началось строительство нескольких пятиэтажек взамен еще чуть ли не дореволюционных бараков, сколоченных из бруса, да двухэтажек из силикатного кирпича, возведенных в начале шестидесятых и к этой поре уже начавших расползаться по швам.
Подойдя у городского рынка к стенду объявлений, Вадим вскоре нашел то, что ему вполне подходило. Некий гражданин объявил в продажу бэушный видеомагнитофон без указания марки и цены изделия. Набрав номер на сотовом, Вадим вскоре услышал хрипловатое: «Да?»
– Здравствуйте, тут я вот глянул объявления… Это вы продаете «видик»? А марку и цену можете назвать? У вас что – «Соня», «Панас», «Филиппок»?.. – небрежно вставляя жаргонизмы прожженных знатоков электронной аппаратуры, поинтересовался Вадим.
– Приезжайте, сами гляньте… – скучновато откликнулся продавец. – Я на улице Победы, дом шестнадцать живу.
Узнав у прохожих, как ему найти нужную улицу, Вадим немедленно отправился туда. Продавец жил в обычном, не очень богатом особнячке, обложенном кирпичом, который окружала высокая сетчатая ограда. Он оказался пухловатым дядей за сорок, одетым в «треники» и мятую футболку. Держа в руках банку с пивом, он выглянул из дома и все так же снуло пригласил:
– Заходите…
Как пояснил хозяин дома, продать «видюшник» он решил из-за того, что тот последнее время начал здорово барахлить – то ленту зажует, то кнопок не слушается.
– …Я его продавать ни за что не стал бы. Видите – вон, куча кассет. Несколько лет их собирал. А теперь несу этот ящик в мастерскую, а мне там говорят: выкидывай на помойку! Дескать, сейчас у всех DVD-плееры. А я так подумал: чем буду выкидывать, может, кому на запчасти продам? Да и кассеты заодно…
Посетовав, что ему вообще-то нужна другая модель, Вадим попросил отвертку. Хозяин тут же притащил целую коробку инструментов. Снимая крышку с видеомагнитофона, Вадим неожиданно метнулся к окну, после чего продолжил работу.
– За мотоцикл боитесь? – сообразил хозяин дома.
– Да у вас тут, говорят, такой криминал, что и днем на улицу выходить опасно, – пояснил Вадим. – Вон, я слышал, тут какие-то два бандита все Сосновое «держат»…
– А-а-а… – хозяин дома досадливо вздохнул. – Ну, днем – не днем, а вечером лучше, и в самом деле, не ошиваться на улице. Особенно около молокозавода. О! Там – да, что ни вечер, то у кого-то часы снимут, то телефон отберут, то деньги выгребут… Ментам это по херу. Они, мне так думается, и сами боятся туда сунуться. И, что интересно, хрен угадаешь, когда и где эти твари нападут. Бабам там лучше вообще не появляться…
– Ну а вообще-то люди же говорят, кто там может орудовать? – копаясь в нутре видеомагнитофона, безразличным тоном уточнил Вадим. – Или шпана сопливая, или взрослые лбы? – Он коротко взглянул на своего собеседника.
– Нет, это не шпана. По моему разумению, это те два отморозка, дружка которых недавно грохнули, а нормальный парень за это на пять лет пошел в тюрьму. После суда люди собирали подписи, чтобы дело пересмотрели. Не знаю – будет толк, нет ли… Эти двое, их почему-то «Шикасами» прозвали, днем по пивбарам отираются. Чаще всего, в «Выпивайке» торчат. Если доведется там побывать, лучше сразу уходите, если они в пивбаре. Оба такие крупные, морды квадратные, всех задевают, все перед ними лебезят…
– Ну, вот, кажется, и готово… – вскоре объявил Вадим, устанавливая крышку на место. – Если пользоваться аккуратно, годика два еще «пофурыкает».
Подключив видеомагнитофон к телевизору, он вставил недоперемотанную кассету, до этого «зажеванную» внутри, и на экране тут же появились жутковатые персонажи фильма «Пираты Карибского моря». Обрадованный хозяин дома упросил Вадима взять хотя бы «стольник» за работу и выпросил телефон на тот случай, если вдруг попросит кто-нибудь из знакомых или родни.
…Остановившись у пивбара «Выпивайка», Вадим вошел внутрь, заранее решив представить свой визит сюда как намерение купить «фугас» пива, чтобы, например, с неким местным другом отпраздновать встречу. В пивбаре было немноголюдно. Посетители в основном кучковались по углам. Лишь рядом с прилавком за стойкой потягивали пиво из пластиковых стаканов двое небритых молодых мордастых мужиков. Когда Вадим приблизился к прилавку, те как раз собирались уходить. Но один из них, неожиданно оглянувшись, сыто отрыгнув, пренебрежительно обронил сипловатым тенором, взирая на него:
– Эй, щегол! Не желаешь угостить пивком ветеранов Первой мировой?
– А… Что бы вы хотели? – решил принять правила игры Вадим.
– Во-о-он тот флакончик за стольничек… – мордастый мотнул головой в сторону витрины.
– Эх, е-мое! – «разжалобился» Вадим, состроив кислую мину. – Так у меня всего стольник… Самому-то ничего не остается!
– Что ж так плохо живешь? – загоготали оба мордастых. – Ну, давай, давай, не дергайся! Живее!
Забрав бутылку с пивом, мордастые вышли на улицу, на глазах стоявшего невдалеке гаишника сели в красную «девятку» и куда-то покатили. Успев схватить взглядом номер машины, Вадим подошел к сочувственно взирающим на него клиентам пивбара.
– Народ, а это что за «перцы»? – кивнув вслед мордастым, поинтересовался он.
– Это? Шикасы… – неохотно пояснил один из парней, луща сушеную рыбину. – Можно сказать, тутошние короли. Видел? Пили, пили, а сели в машину – мент даже отвернулся. Они тут у нас здорово хреновертят. Просто удивительно, что с тебя взяли только на пиво. Ты ж новенький?
– Нет, я тут проездом, – пояснил Вадим.
– А-а… А то, если бы был новеньким, ты бы им еще и «поляну» накрывал. Попить и пожрать они здоровы.
Еще немного порасспросив о Шикасах, Вадим вновь сел на мотоцикл и покатил в сторону молокозавода. Объездив кругами прилегающие кварталы, вскоре он заметил у подъезда одной из двухэтажек красную «девятку» Шикасов. Припарковавшись так, чтобы его не было заметно, он приступил к «ремонту мотоцикла». Ждать пришлось около часа. Появившиеся из дома Шикасы загрузились в свое авто и куда-то покатили. Выдержав паузу, следом помчался и Вадим. Он неотрывно следовал за приятелями, которые, останавливаясь у мелких торговых точек, ненадолго туда заходили, после чего ехали дальше. Сделав «круг почета» по городу, Шикасы вернулись к своей двухэтажке. Когда они вышли из машины, у одного из них зазвонил сотовый. Вадим немедленно припарковался за углом и, маскируясь за деревьями, подобрался поближе к говорившему.
– …Ты, дешевка! – орал тот в трубку. – Мне твои проблемы по херу! Завтра же чтобы бабло принес в зубах. Понял? Чего-о-о? Квартиру продавай, огрызок дрепаный! Иначе на счетчик поставим. Тогда и твоим внукам платить придется. Если только они у тебя будут.
– Чего он там? – прокряхтел второй, доставая из багажника сумки с водкой и продуктами.
– Скулить надумал. Мол, по деньгам кредит давно погашен, у него уже ничего не осталось, дети голодают. Ну вот, я ему и дал понять, что если башлять как следует не захочет, ему и всей его ораве будет звиздец…
Продолжая обсуждать проблемы вышибания долгов, Шикасы скрылись в подъезде.
Теперь было совершенно очевидно, что эти двое отморозков проживают именно здесь. В пивбаре Вадиму рассказали, что Шикасы и третий, который отправился в мир иной, появились тут в конце зимы. Сняли комнату в районе молокозавода. Сначала, видимо, присматривались – вели себя тише воды, ниже травы. Но потом, поняв, что милиция их особо притеснять не собирается, развернулись вовсю. Кого-то из ментов припугнув – семьи-то есть у всякого, кого-то подкупив, они к этому времени в городе чувствовали себя королями. Сейчас подле них начала кучковаться подросшая шпана, что грозило появлением в городе весьма серьезной банды.
Неуязвимость трех отморозков посетители пивбара объясняли еще и тем, что убитый был уроженцем неких южных краев, земляком зама местного райотдела. Потому-то убившему его парню и дали реальный срок, хотя сидеть должны были сами отморозки. Как утверждали сосновцы, бандиты уже настолько укрепили свое финансовое положение, что в престижном квартале райцентра начали возводить себе элитные коттеджи. Во всяком случае, три наполовину построенные коробки, принадлежащие неким «неизвестным частным лицам», приписывали именно им.
…Тем же вечером невдалеке от молокозаводского квартала появилась неприметная, уже потрепанная «Ода», на которую едва ли кто обратил достаточно пристальное внимание. Прибывшие на ней трое мужчин в сгущающихся сумерках сидели на корточках у переднего правого колеса своего авто и, как можно было судить со стороны, обсуждали проблемы с его ступицей. Но на самом деле тема их разговора была весьма далека от автомобильных проблем.
Неожиданно сзади раздался шум шагов, и послышался чей-то голос, напоминающий лай щенка, но уже пытающегося кусаться:
– Мужики, а ну-ка, скинулись на сигареты!
Все трое оглянулись и увидели компанию из шести «акселератов» лет по семнадцать, жующих жвачки, что, по мнению сопляков, видимо, придавало им «крутизны». Взирая на незнакомцев, главарек этой шайки постукивал пальцами по карману, в котором лежало что-то увесистое. Скорее всего, кастет. В принципе, разделать этих начинающих шакалят «под орех» для Федора и его спутников труда не представляло. Но это означало бы срыв задуманного. Поэтому здесь лучше было «сыграть в поддавки».