Но ужин закончился. Мы вышли из-за стола, перешли в комнату с особенно большим и горячим камином, уселись в тёплые каменные кресла, и пришла пора говорить о деле.
Ручейки пота текли по спине под рубашкой.
— Итак, — начал король, — принцессу зовут Алисия. Кем она приходится королю Оберону?
Уйма искоса глянул на меня.
— Никем, — ответила я честно. — Она принцесса, дочь короля далёких стран. Однажды постучалась в Королевство босая, с узелком на плече, а в узелке грамота, удостоверяющая личность.
Король и Принц-саламандра переглянулись.
— У короля был сын, — объяснила я. — То есть не был, а… Он и сейчас есть, но он женат.
Повисло молчание. Наверное, я что-то не так сказала. Уйма осуждающе сморщил переносицу.
— Принцесс пять, — сказала я с трудом. — Но среди них Алисия — самая прекрасная.
К моему удивлению, Король-саламандра улыбнулся с облегчением:
— Примерно так я и думал. Вы выдаёте замуж не одну принцессу, а полдесятка.
— Я никого не выдаю замуж, — запротестовала я. — Я посол короля Оберона, и он…
Я запнулась. Принц пришёл мне на помощь.
— Разве есть какая-то разница, сколько принцесс находится на выданье? — проговорил он, будто бы сам себе. — Ведь рыжеволосая среди них — одна?
— Одна, — подтвердила я истово. — У неё огненные волосы. Просто огненные.
Принц улыбнулся. Его зелёные глаза вспыхнули ярче. Он понравится Алисии, подумала я с неожиданной грустью. Он такой симпатичный. Он и мне тоже нравится.
Я опустила глаза. Ну почему так несправедливо всё устроено? Почему принцессы сидят у себя во дворце, спят, едят, развлекаются и всё чего-то требуют, а выполнять их капризы должна я? Они сидят и ждут, и ставят условия, дожидаются и дождутся в конце концов: им принесут принцев на тарелочке, зеленоглазых милых принцев. А я мечусь, то мёрзну, то жарюсь, устаю как собака, вожусь с людоедами и некромантами и почти всё время чего-то боюсь. Я что, хуже их? Недостойная? Или просто характер слабый? Отчим любит повторять: «Кто везёт, того и погоняют».
— Я согласен, — сказал Принц-саламандра. — Я поеду с вами и возьму Алисию в жены.
Мне бы обрадоваться, а я только хмуро покосилась на него, такого красивого. В этот момент меня взяло зло и на себя, и на Оберона, и на Гарольда, и на Уйму…
Уйма издал предостерегающий звук — не то кашлянул, не то зарычал.
— Одну минуту, — сказала я через силу. — Мы благодарны вам, ваше высочество, за это решение, но…
Язык не поворачивался говорить дальше. Уйма уставил на меня жёлтые яростные глаза.
— Есть одно условие, — выговорила я, стискивая посох. — Приданое.
— Приданое?
Король и принц снова переглянулись. Король нахмурился:
— Приданое готовят невесты!
— Калым, — сказала я и покраснела. Слово «калым» означало что-то совсем другое, оно было из другой жизни и другой сказки, я попала впросак, а Уйма и не думал помогать мне.
— Не понимаю, — сказал принц.
— Мастер-Генерал! — рявкнул Уйма, и от его голоса даже пламя в камине испуганно взметнулось. — Вы отдаёте нам Мастер-Генерала, такое наше условие!
Тёмные стены зала сдвинулись, кажется, и духота сгустилась. Пот катился по мне градом, я вся была, как оплывающая свечка. Король-саламандра свёл брови, его лицо сделалось ещё суше и тоньше:
— Откуда вам известно, что в нашем замке покоится Мастер-Генерал?
— Это всем известно, — грохнул Уйма, прежде чем я вставила хоть слово.
— Он принадлежит стране вулканов, — сказал король так холодно, что у меня даже пот на мгновение высох.
— Пусть принц возьмёт его с собой, а потом, возвращаясь с молодой женой, вернёт на место, — не сдавался Уйма. — Страна вулканов получит его обратно. А если вы не согласитесь, то Алисию мы отдадим кому-нибудь другому, а принцу в жёны достанется чёрноволосая злобная жена!
Принц в ужасе взглянул на отца. Я только теперь поняла, что он в самом деле очень хочет жениться на Алисии. Он не видел её ни разу, но успел создать её в своём воображении и влюбиться без памяти. Бедный Принц-саламандра!
— Нет, — сказал король, и слово прозвучало, как удар камнем о камень. — Я смотрел в огонь, и мне было видение… Вы, двое, убирайтесь из страны вулканов немедленно, сию секунду. Вы не получите ничего.
Глава 21 Гмурры
Я даже не расстроилась, честное слово. Даже не разозлилась на Уйму. Внутри меня было пусто-пусто: короткие гудки. Как в телефоне.
Нас опять провели по лестнице, полной пара, и от духоты я едва не грохнулась в обморок. Зато когда очутилась наконец под небом — воздух показался очень холодным, и меня стало трясти.
Была ночь. Я понятия не имела, который час. Небо, подёрнутое дымкой, ничем не могло мне помочь: глухой чёрный купол над головой, и всё. В отдалении едва-едва краснел наш огненный шар. Хоть одна хорошая новость: Максимилиан не угнал его, значит, мы сможем вернуться, откуда прилетели.
Я представила, как выбираюсь из-за Печати в кабинете Гарольда. И как встречаюсь глазами с Обероном. И что его величество мне говорит… Хотя, скорее всего, ничего не говорит. Он просто посмотрит, и я немедленно уберусь домой, поскуливая как побитая собачонка.
Уйма шёл впереди. От его неслышных шагов взлетали в воздух тучи пепла, я закашлялась и постаралась нагнать его. Идти за людоедом по этому плато — всё равно что гнаться на велосипеде за чихающим старым автобусом…
Максимилиан сидел, всё так же привалившись спиной к летающему костяку.
— Поесть чего-нибудь принесли? — спросил он вместо «Здравствуйте». Я в раздражении хлопнула себя по колену: сами-то мы наелись, а о некроманте забыли.
— Обойдёшься, — сообщил Уйма. — Давай ищи палку какую-нибудь, камни там, чтобы этих тварей разозлить и…
И вдруг оборвал себя. Замер, прислушиваясь.
Ничего не было слышно. Даже ветра не было. Молча тянулись в небо серые и белые дымы.
Уйма повернулся и, ни слова не говоря, потрусил обратно. Пепел взлетал всё выше, и людоед скоро скрылся в облаке.
— За бутербродом побежал, — пробормотала я устало. На самом деле у меня и догадки не было, за чем побежал Уйма. Не хватало ещё и людоеда потерять.
Некромант молчал.
— Как ты тут? Видел чего-нибудь?
Некромант молчал.
— Что же ты даже не спросишь, как с нами обошёлся Принц-саламандра?
— А как все обходятся, так и обошёлся, — сверкнул глазами Максимилиан. — От Принца-деспота еле ноги унесли. Принц-пленник всё равно что тень: то ли он есть, то ли его нет. Принц-саламандра послал вас подальше, даже и спрашивать не надо. Достаточно один раз на тебя взглянуть.
Я подняла посох:
— А если я тебя побью?
— А если я дам сдачи?
— А если я Уйме всё скажу?
— А если…
Он замолчал. Я тоже услышала: шаги, голоса, кашель. Вроде бы звуки борьбы. Пепел на плато взметнулся так высоко, что не стало видно отдалённых дымов.
Я глянула на некроманта. Не хотелось, поворачиваясь к этой новой напасти, оставлять мальчишку за спиной. Зачем мы вообще его с собой тащили?!
Из зависшей в воздухе мути вырвались… я сразу и не поняла, кто это такие. Один, чёрный с головы до ног, тащил на плече другого, белого. И вслед за ними бежали и орали двое — погоня? Потом один из бегущих остановился и как врежет другому в подбородок! Тот зашатался и орать перестал, повернулся и припустил назад, и сразу же пропал за клубами пепла.
Я узнала Уйму, только когда он подбежал вплотную. И вовремя: у меня в животе уже собрался твёрдый горячий комок, ещё секунда — и он хлынул бы вверх, в грудь, через левую руку — в посох и на врага. Уйма был аспидно-чёрный: это пепел прилип к мокрому голому телу. А тот, кто лежал у него на плече, бессильно болтал руками. А тот, что прибежал вслед за Уймой…
Принц-саламандра!
— Я решился, — сказал мне принц. — Отец не прав. Стране вулканов не нужен Мастер-Генерал, к нам ни один враг не сунется, мы его лавой зальём. А мне нужна жена. Рыжеволосая. Я столько раз смотрел в огонь, и мне было видение…
Я перевела взгляд на того, что болтался у Уймы на плече. Людоед сгрузил его на землю, вернее на камень. Я увидела стеклянные глаза, чуть запорошённые пеплом, стальную спицу в груди…
— Полетели! — заревел над моим ухом людоед. — Макс, камнями в этих тварей, быстро! Все ругательства, какие знаешь, громко! Пошёл!
Некромант послушно подхватил с земли камень и кинул его в шар довольно метко. Я испугалась, что прорвётся оболочка, но она только мягко прогнулась, по шару пробежали волны, и тусклый красный свет на секунду сделался ярче.
— Скорее, — прошептал Принц-саламандра. — Сейчас прибежит стража.
Я вскинула посох, но побоялась ударить: что если лучом прорву оболочку? Вдалеке уже слышались топот и лязг металла, а шар был все ещё холодный, тяжёлый, единственная цепь, привязывавшая его к земле, грузно провисла.
Уйма швырял в огнекусов целые глыбы и ругался на диком островном языке. Максимилиан растопырил два пальца наподобие рогатки и, бормоча заклинания, расстреливал шар тускло светящимися шариками величиной с грецкий орех. Я про себя отметила: скверный мальчишка, он так опасен, а мы терпим его рядом с собой, да ещё и со свободными руками… Принц-саламандра стоял, замерев, уставившись зелёными глазами в ночь, откуда приближалась погоня.
Он в самом деле очень хочет жениться на Алисии.
Повернувшись к шару спиной, я вскинула посох. Вспомнила, как однажды мы освобождали караван из песка — я произвела тогда целый вихрь, разметавший барханы…
Я крутанула посох против часовой стрелки. Повеяло сперва чуть-чуть, а потом вдруг как взметнётся ветер!
Весь пепел и вся пыль, слежавшиеся на плато за невесть сколько времени, в один миг взлетели в воздух. Я закашлялась; пропало плато. Пропал из виду шар, хоть я стояла в двух шагах от него. Пропали Уйма, принц и Максимилиан, и не стало видно распростёртого на камнях Мастер-Генерала.
Там, откуда приближалась стража, раздались испуганные вопли. А огнекусы проснулись наконец, зашипели и засвистели, и шелест и свист становились всё громче…
— Лена! Ты где?!
Я кинулась на голос и налетела на Уйму, ударилась в его мягкий живот.
— В корзину! Быстро!
Огнекусы визжали, как армия рассерженных чайников. Я поняла, что не знаю, где «корзина». Не видно было даже протянутой руки. Я метнулась вправо-влево, споткнулась о тело Мастер-Генерала и упала, сдирая ладони.
— Уйма! Помоги!
Он нашёл меня по голосу. Подхватил тело (меня мазнуло по лицу холодной рукой мертвеца).
— Сюда!
Наконец-то я нащупала огромное птичье ребро. «Корзина» тряслась — шар рвался с привязи.
— Принц, сюда! Скорее! Где принц?!
Принца не было. Я металась вдоль решётки из рёбер и никак не могла найти вход.
— Взлетаем!
Меня схватили за плечи и втянули на деревянный помост. Посох застрял между птичьими рёбрами, я чуть руку не вывихнула. «Корзина» накренилась, на меня навалился всей тушей Уйма, впилась в щеку твёрдая пористая кость…
Рывок! Цепь не стала ждать, пока путешественники «отдадут концы», и порвалась. Нас рвануло кверху, грудная клетка огромной птицы завертелась в воздухе, как игрушка на резинке. Спёрло дыхание — я бы точно задохнулась, если бы не свежий воздух, вдруг хлынувший со всех сторон.
Туча пепла, поднятая мной, осталась внизу. Мы поднимались всё выше и выше к небу, над головой красным солнцем сиял шар, а прямо у меня перед глазами было плечо Уймы, чёрно-полосатое, в потёках пота.
— Где принц?!
Он был здесь. Сидел, вцепившись в мёртвого Мастер-Генерала, и глядел на нас испуганными глазами.
— А где некромант?
У меня была тайная надежда, что Максимилиана в спешке забыли.
— Я здесь, — прохрипел мальчишка. — Пока ещё… А-а-а!
Оказалось, Уйма сидел у него на груди.
* * *Было далеко за полночь. Шар летел над низкими облаками, и мы первое время даже ни о чём не разговаривали. Отдыхали. Дышали воздухом. Скоро я начала мёрзнуть. Притянула поближе посох, стала греть ладони о навершие.
— С пылью — это ты хорошо придумала, — сказал наконец Уйма.
— Спасибо… Ваше высочество? Вам удобно?
— Холодно, — тихо сказал Принц-саламандра. — Я не подумал.
Тонкий облегающий костюм вроде чешуйчатого трико делал его похожим на акробата. Такая штука хороша в раскалённых подземных чертогах, но вряд ли способна дать хоть капельку тепла. Принц в самом деле «не подумал», да было ли у него время?
Я протянула ему посох. Он положил руки на тёплое навершие, и я увидела, какие у него синие ладони.
— Мы бы предложили вам что-то из одежды, но… — начала я. Беспомощно огляделась. Уйма был в одних штанах. Моя куртка или курточка Максимилиана приходились принцу явно не впору.
— Я сейчас что-то придумаю, — сказала я бодро. — Уйма, у тебя есть нож?
Я воткнула нож рукояткой в щель. Скоро лезвие засветилось красным, но тепла от него было мало. Ветер пробирал до костей. Полуголый и мёртвый Мастер-Генерал лежал тут же, у всех под ногами, и никого не радовал.
Я с беспокойством поглядывала на принца. Тот всё сильнее стучал зубами.
— Тут недалеко, — сказала я, пытаясь его успокоить. — А скоро солнце взойдёт, согреемся…
Принц склонился над моим ножом, я боялась, что он глаз себе выколет.
Дымка над нашими головами разошлась. Загорелись звёзды. Было совсем тихо, если не считать шелеста и шипения огнекусов. Мы плыли в красном ореоле — зловещий кровавый свет подкрашивал облака внизу. Наверное, издали шар выглядел как комета, вестница несчастья.
— Что мы теперь будем делать? — шёпотом спросила я Уйму.
— Принц-деспот, — коротко отозвался людоед.
Максимилиан громко вздохнул.
— Замок же нельзя… — начала я неуверенно.
Уйма смотрел на Мастер-Генерала. А тот мёртво глядел вверх, туда, где из-за птичьих рёбер пробивался красный свет.
— В конце концов, у Принца-деспота тоже есть Мастер-Генерал, — сказала я.
Уйма молчал.
— Не может быть, чтобы здесь не было других принцев, — я покосилась на Принца-саламандру. — Принц-чума…
— Молчи! — простонал Максимилиан. — Ну почему ты такая дура?
— Ну почему ты такой трус?
Шар чуть снизился. Огнекусы над нашими головами по-прежнему шипели и пощёлкивали, но спокойнее и тише. И мы молчали, долго молчали.
— Я тебе не рассказывал, как в первый раз встретил Оберона? — спросил Уйма.
— Нет.
Людоед полуприкрыл глаза:
— Он угодил прямо в засаду. Выехал на холм… Солнце вставало у него за спиной. Я поднял копьё. Он смотрел на меня, а я на него. Между нами был десяток шагов… я бы не промахнулся.
Снова стало тихо, только Принц-саламандра стучал зубами от холода.
— И что?
— Он смотрел на меня, — повторил Уйма. — Без ярости. И конечно, без страха.
— И ты отказался бросать копьё?
— Я бросил, — Уйма странно ухмыльнулся. — Я бросил…
— И что?
Круглые гляделки людоеда затуманились: что-то там происходило, в его воспоминаниях, что-то непростое, но очень важное для Уймы. Он открыл уже рот…
— Глядите! — взвизгнул Максимилиан. — Мы падаем!
Огнекусы поскрипывали совсем уж неслышно. Шар медленно, неуклонно снижался. Вот нас окружили низкие облака, вот они разорвались клочьями, и внизу, совсем рядом, показалась тёмная земля. Я мигнула, ночным зрением увидела камни, кусты, низкие деревья, затянутые ряской болота и ещё что-то: неясная тень метнулась от дерева к дереву. По ряске побежали волны, но мы летели всё дальше, и скоро это место пропало из глаз.
— Гмурры, — прошептал Максимилиан с таким ужасом, что и у меня мурашки продрали по коже.
Принц-саламандра поднял зелёные глаза. Я заметила: он с самого начала считал меня главной во всей экспедиции, хотя Уйма был старше и сильнее, да и сбежать из страны вулканов принцу помог людоед. Теперь принц ждал, что я приму на себя командование и разберусь с этой новой опасностью, но что я могла сделать?! У меня самой от ужаса живот заболел!
Уйма молчал. И Мастер-Генерал молчал, глядя вверх. Максимилиан сжался в комок, желая забиться между рёбрами костяной «кабины». Нас было слишком много на этом шаре: трое взрослых, включая здоровенного Уйму, да ещё мы с некромантом. Всей ярости огнекусов не хватало, чтобы дотянуть до пристани такой тяжёлый груз.
— Что надо делать? — спросила я, обращаясь не то к людоеду, не то к некроманту.
— Надо их разозлить, — ответил за всех Принц-саламандра. — Их мало били на взлёте. Надо разозлить их.
— Как?!
На земле мелькали огоньки. Не просто мелькали — перемигивались, это явно были сигналы. Дорожка мерцающих пятен бежала оттуда, где мы пролетали, вперёд — туда, куда нас нёс ветер и огнекусы. Туда, где по законам физики нам суждено было коснуться земли, туда, где нас уже ждали!
— Мы сядем, — сказала я, и каждое слово давалось с трудом, — и быстро разозлим их. И взлетим.
— Нам не дадут, — сказал Уйма. Он тоже смотрел вниз. У него было жуткое лицо — наверное, так выглядит людоед, которого поймали враги и тащат к кипящему котлу, а он готовится с достоинством принять смерть. — Нам не дадут взлететь.
— Мы не должны коснуться земли, — Принц-саламандра глядел на меня, надеясь на чудо. — Госпожа маг… вы… надо… надо разозлить их в воздухе.
— Ты умеешь летать? — отрывисто спросил Уйма.
— Нет, — сказала я быстро. — Я…
И замолчала, потому что всё стало ясно. Я попытаюсь взлететь — из кабины несущегося над землёй шара. Или взобраться наверх по рёбрам и цепям — тоже хитрая затея. Так или иначе, меня сразу же снесёт назад, вернее, шар улетит вперёд, а я останусь. Побарахтаюсь в воздухе — и рухну в гости к гмуррам, и что они со мной сделают — никто не увидит, придётся погибать в одиночестве!