Была там и фотография Реифорда-младшего с подписью внизу: "Рейми, 10 лет". Около имен его и его матери стояли звездочки, а у Рейфорда ее не было. Также не было звездочки и у имени Хлои, о существовании которой свидетельствовала за неимением фотографии запись: "Восемнадцатилетняя студентка Стэнфордского университета, Пало Альто, Калифорния (фотография отсутствует)".
Бак заглянул в примечания, где разъяснялось, что звездочка указывает на членство в церкви. Остальные, как можно предположить, были простыми прихожанами.
Бак взглянул на часы. Без десяти восемь. Он посмотрел через окно на место стоянки. Вторая машина Стилов уже была там, рядом с автомобилями Рейфорда, Бака и Брюса. Он прикрыл глаза рукой, заслонившись от солнца, и увидел в машине Хлою. Десяти минут было явно недостаточно для серьезного разговора, но, по крайней мере, можно поздороваться и вместе войти в церковь.
Когда Бак вышел из дверей, Хлоя как раз вылезла из машины и направилась к церкви.
- Привет! - бодро приветствовал ее он.
- Хэлло, Бак, - ответила она, явно без энтузиазма.
- Цветы по-прежнему на помойке? - начал он, надеясь получить хоть какой-то ключ к ее настроению.
- Они и в самом деле там, - ответила она, прошла мимо него и сама открыла дверь.
Он последовал за ней через вестибюль в зал.
- Думаю, они еще заняты, - сказал он, когда она направилась к двери Брюса и постучала.
По-видимому, Брюс сказал ей то же самое, потому что она тут же закрыла дверь с извинениями. Очевидно, Хлоя предпочла бы быть где угодно, только не здесь, и смотреть на кого угодно, кроме него. Она явно недавно плакала, лицо ее было красным, покрытым пятнами. Ему стало больно за нее. Что-то подсказывало ему, что это не просто настроение, но черта характера, к которой надо привыкать. Очевидно, у нее случились какие-то неприятности, и это было связано с ним, с Баком. Он ничего не мог поделать, пока не узнает, в чем дело. Оставалось только ждать. Хлоя уселась, скрестив руки и ноги, высоко подняв голову.
- Посмотри, что я нашел, - сказал Бак, протягивая ей старый церковный альбом, но она даже не притронулась к нему.
Бак открыл альбом на букве "Б" и показал ей фотографии семейств Брюса и доктора Биллингса. Неожиданно она смягчилась, взяла альбом в руки и принялась рассматривать его.
- Жена Брюса, - сказала она мягко. - Посмотри на этих детей!
- Здесь есть фотография и вашей семьи, - сказал Бак.
Хлое понадобилось много времени, чтобы добраться до буквы "С", потому что она листала альбом страницу за страницей, как будто разыскивала кого-то из знакомых.
- С ним я ходила в колледж, - показала она. - С ней я вместе училась в четвертом классе. Миссис Шульц была моей учительницей физкультуры. Когда Хлоя, наконец, добралась до фотографии своей семьи, она уже была переполнена впечатлениями; ее лицо искривилось, из глаз закапали слезы.
- Это Рейми, когда ему было десять лет, - с трудом проговорила она.
Бак инстинктивно положил руку на ее плечо. Она прошептала:
- Не надо...
- Прости, - сказал он.
В этот момент дверь кабинета открылась.
- Мы закончили, - объявил Рейфорд.
Он обратил внимание на то, что Бак держался робко, а на Хлою было страшно смотреть. Но все-таки он тешил себя надеждой, что она еще не успела взяться за Бака.
- Посмотри-ка, папа! - сказала она, вставая, и передала ему альбом.
У Рейфорда перехватило горло, когда он увидел фотографию. Он мучительно вздохнул. Все это было слишком трудно выдержать.
Рейфорд закрыл альбом и передал его Баку. В этот момент из кабинета донесся голос Брюса.
- Что вы там рассматриваете?
- Вот это, - сказал Бак, показывая ему обложку и собираясь положить альбом на прежнее место в шкафу. Но Брюс потянулся за ним.
- Это альбом двухлетней давности, - добавил Бак.
- Спустя месяц после того, как мы начали посещать эту церковь, уточнил Рейфорд.
Брюс раскрыл альбом там, где была помещена фотография его семьи, молча посмотрел на нее в течение нескольких секунд, потом спросил:
- Ваша фотография тоже здесь, Рейфорд?
- Да, - просто ответил Рейфорд.
Бак заметил, что он зовет Хлою войти в кабинет.
Брюс перелистал альбом, нашел фотографию Стила и кивнул, улыбаясь. Он забрал альбом к себе в кабинет, положил его на стол под Библией и записной книжкой и открыл собрание молитвой.
Брюс начал не очень эмоционально, но постепенно его охватило вдохновение. Он переходил от Откровения к Книге пророка Иезекииля, потом возвращался обратно, сопоставляя изречения пророков с тем, что происходило сейчас в Нью-Йорке и других местах Земли.
- Слышал ли сегодня кто-нибудь о двух пророчествующих в Иерусалиме?
Бак отрицательно покачал головой, Рейфорд сделал то же самое. Хлоя не сказала ничего. Сегодня она вообще ничего не записывала и не задавала вопросов.
- Репортер сообщил, что небольшая группа головорезов, состоявшая из пяти-шести человек, попыталась напасть на них. Все они получили ранения, некоторые заживо сгорели.
- Сгорели? - спросил Бак.
- Источник огня никому не известен, - отозвался Брюс, - но мы-то с вами знаем это, верно?
- Разве нам это известно?
- Посмотрим, что написано в одиннадцатой главе Откровения: "И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли. И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убитую.
- Значит они, подобно драконам, изрыгали пламя?
- Об этом прямо сказано в Книге.
- Хотел бы я посмотреть это зрелище по Си-эн-эн, - сказал Бак.
- Будем следить за дальнейшим развитием этих событий, - сказал Брюс, полагаю, что мы не такое еще увидим.
* * *
Рейфорд думал, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к тому, что Бог открывает ему. Подумать только, как много он уже усвоил, а не прошло еще и месяца. Потрясающее вмешательство Бога в течение земных дел человечества и, в частности, в личную жизнь Рейфорда, изменило ход его мыслей. Прежде он был человеком, которому требовалось, чтобы любые утверждения могли быть доказаны документально. Теперь, неожиданно для самого себя, он обнаружил, что готов безоговорочно верить самым нелепым сообщениям в новостях, если они находили подтверждение в Священном Писании. Так же истинно было и обратное: теперь он верил всему, что содержится в Библии, полагая, что рано или поздно в новостях появятся сообщения о тех или иных событиях.
Брюс повернулся к Баку:
- Как вы провели нынешний день?
Рейфорду этот вопрос показался слишком личным.
- Слишком долго рассказывать, чтобы успеть за один вечер, - ответил Бак.
- А если без шуток? - резко вмешалась в разговор Хлоя.
Бак посмотрел на нее и сказал:
- Брюс, вам я расскажу все завтра утром, а потом мы все вместе поговорим об этом вечером.
- Давайте, не будем откладывать до завтра, - возразила Хлоя, - мы ведь все друзья.
Рейфорду хотелось как-нибудь утихомирить дочь, но ведь она была уже взрослая. Если уж она на чем-нибудь настаивала, то считала, что имеет на это право, независимо от того, какое впечатление это производило на окружающих.
- Ты даже не представляешь, где я вчера был, - ответил Бак, явно удивленный.
- Зато я знаю, с кем ты был.
Рейфорд заметил взгляд, который Бак бросил на Брюса, но ничего не понял. Очевидно, они о чем-то договорились между собой, что пока не следовало оглашать. Неужели он сказал Хлое, что Бак должен был встретиться с Карпатиу?
- Вы?..
Брюс покачал головой.
- Не думаю, чтобы ты знала, Хлоя, - ответил Бак. - Мне бы хотелось обсудить это с Брюсом утром, а вечером я рассказал бы всем, и мы вместе помолимся.
- Хорошо, - сказала Хлоя, - тогда я хочу задать вопрос и определить тему для молитвы на завтра. Брюс посмотрел на часы.
- Хорошо, принято.
- Меня интересует, что вы думаете насчет любовных свиданий в наше время.
- Сегодня вы второй человек, который задает мне этот вопрос, - ответил Брюс. - Мы должны оставаться в одиночестве.
Хлоя фыркнула, затем сердито посмотрела на Бака. "Должно быть, она думает, что этот вопрос Брюсу задавал сегодня Бак", - подумал Рейфорд.
- Я сделаю это предметом нашего следующего обсуждения, - ответил Брюс.
- Может быть, ближайшего? - настаивала Хлоя
- Хорошо, мы обсудим этот вопрос завтра вечером.
- А можно добавить к этой теме вопрос о правилах морали для новообращенных? - спросила Хлоя.
- Простите?
- Поговорить о том, как мы должны жить, если мы называем себя последователями Христа. О морали, сексе и тому подобном.
Бак поморщился. Хлоя была совершенно непохожа на себя.
- Хорошо, - ответил Брюс. - Завтра мы поговорим и об этом. Но не удивляйтесь, если я не скажу вам ничего нового. Те же самые правила, которые действовали до восхищения, по-прежнему сохраняют свою силу. Я имею в виду, что все сводится к краткому поучению: мы должны стремиться жить в чистоте. Я уверен, что это не удивит вас...
- Может быть, ближайшего? - настаивала Хлоя
- Хорошо, мы обсудим этот вопрос завтра вечером.
- А можно добавить к этой теме вопрос о правилах морали для новообращенных? - спросила Хлоя.
- Простите?
- Поговорить о том, как мы должны жить, если мы называем себя последователями Христа. О морали, сексе и тому подобном.
Бак поморщился. Хлоя была совершенно непохожа на себя.
- Хорошо, - ответил Брюс. - Завтра мы поговорим и об этом. Но не удивляйтесь, если я не скажу вам ничего нового. Те же самые правила, которые действовали до восхищения, по-прежнему сохраняют свою силу. Я имею в виду, что все сводится к краткому поучению: мы должны стремиться жить в чистоте. Я уверен, что это не удивит вас...
- Возможно, это не является очевидной истиной для каждого из нас, строго заявила Хлоя.
- Все это мы обсудим завтра вечером, - сказал Брюс. - Есть ли еще какие-нибудь вопросы?
Не дожидаясь чьего-либо отклика или предложения помолиться на прощание, Хлоя бросила: "Увидимся завтра вечером" - и с этим ушла.
Оставшиеся мужчины помолились. Все чувствовали себя неловко. Никому не хотелось разговаривать. Как сказал бы Карпатиу, у всех было такое чувство, будто в шкафу находится покойник.
Бак вернулся домой в полном расстройстве. Он не привык оставлять вопросы в состоянии неопределенности, к тому же его раздражало, что он даже не мог понять, в чем дело. Он снял свой дорожный костюм и переоделся в легкую спортивную обувь, брюки хаки, хлопчатобумажную рубашку и кожаную куртку. После этого он позвонил Стилам и попросил Хлою. Трубку снял Рейфорд, но он вернулся к телефону только через несколько минут и сказал, что Хлоя сейчас не может подойти. Бак мог только предполагать, что Хлоя расстроила Рейфорда так же, как и его.
- Рейфорд, скажите, она еще не легла?
- Да, это так.
- Вы понимаете, в чем дело?
- Не совсем.
- Я очень хочу в этом разобраться.
- Я тоже хотел бы.
- Я имею в виду - сегодня вечером.
- Конечно. Вы попробуете поговорить с ней завтра.
- Рейфорд, скажите, ничего, если я приеду прямо сейчас?
- Да, вы правы. Я обещаю, что завтра она будет там, и вы попытаетесь поговорить с ней.
- Если я приеду прямо сейчас, вас это не обидит?
- Конечно, нет. Завтра мы будем ждать вашего звонка.
- Так я выезжаю.
- Хорошо, Бак. Тогда и поговорим.
Рейфорд не любил вводить Хлою в заблуждение. Это было равносильно лжи. Но ему нравилось вести шутливые разговоры с Баком. Ему припомнилась небольшая размолвка с Айрин, еще когда он ухаживал за ней. Он тогда чем-то сильно ее расстроил, она запретила ему звонить и убежала.
Рейфорд не знал, что ему делать, но его мать дала ему совет: "Иди сейчас же к ней, отыщи ее, сделай первый шаг. Сначала она может, не говоря ни слова, убегать от тебя. Но если она будет прогонять тебя, оставляя возможность догнать ее, продолжай следовать за ней и знай, что для нее это серьезно. Она может даже сама не разбираться в своих чувствах, но в глубине души, насколько я знаю женщин, она предпочтет, чтобы ты преследовал ее, а не оставил в покое".
Таким образом, Рейфорд сейчас поддерживал инстинктивный порыв Бака, побуждающий его вести себя с Хлоей именно таким образом. Он ясно понимал, что отношения между ними еще не сложились, но ему казалось, оба они стремятся друг к другу. Он не имел никакого представления, какое значение имеет в жизни Бака другая женщина, но был уверен, что если Бак продолжит свой натиск, Хлоя спросит его о ней в лоб, и все разъяснится. Если Бак живет с другой женщиной, это станет проблемой не только для Хлои, но и для Рейфорда с Брюсом. К тому же то, что рассказала Хлоя, само по себе мало о чем говорило
- Он попытается позвонить мне завтра? - спросила Хлоя
- Так я ему сказал.
- И как же он реагировал?
- Хотел уточнить.
- Мне показалось, что ты говорил вполне определенно.
- Я старался говорить именно так.
- Я пошла спать.
- Почему бы нам не поговорить несколько минут?
- Я очень устала сегодня, папа. Я уже выговорилась, - ответила она и направилась к лестнице. Рейфорд задержал ее:
- Так ты будешь разговаривать с ним завтра?
- Сомневаюсь. Я хочу посмотреть, как он будет завтра вечером воспринимать наставления Брюса.
- И как он, по-твоему, будет реагировать?
- Папа! Откуда я знаю? Я знаю только то, что видела сегодня утром. Не задерживай меня. Я хочу спать.
- Я хочу, чтобы ты высказалась до конца. Давай поговорим.
- Давай поговорим обо всем завтра.
- Прошу тебя все-таки задержаться. Я хотел бы поговорить не о вас с Баком, а о себе и ситуации с моей работой.
- Папа, не надо ставить меня и Бака на одну доску.
Рейфорд понимал, что его рассказ о том, что произошло с ним сегодня, начиная с записки Хетти до разоблачения фальшивого обвинения в кабинете Эрла Холлидея, привлечет ее внимание. Но он чувствовал, что все-таки эти события заденут ее меньше, чем его.
- Ты не поможешь мне прибраться на кухне?
- Папа, на кухне нет ни единого пятнышка. Если тебе нужно что-то приготовить, можно я сделаю это завтра?
- Таймер поставлен на утренний кофе?
- Он запрограммирован от сотворения мира. Скажи, что с тобой сегодня?
- Я чувствую себя как-то тоскливо. Спать пока не хочется.
- Если ты хочешь, чтобы я побыла с тобой, я останусь. Но почему бы тебе не включить телевизор и не снять напряжение?
Больше тянуть время Рейфорд уже был не в силах.
- Пожалуй, я так и сделаю, - сказал он, - посижу в гостиной и посмотрю телевизор, хорошо?
Она бросила на него изучающий взгляд и ответила ему в тон:
- А я пойду в свою комнату наверху и потушу свет, ладно?
Он молча кивнул. Она покачала головой.
- Теперь, когда мы отчитались друг перед другом, знаем, где находится другой и что он собирается делать, я помилована и могу быть свободной?
- Конечно, я не задерживаю тебя.
Рейфорд дождался, пока Хлоя поднимется наверх, и включил свет у входа. Хотя Бак знал адрес и приблизительное местоположение дома, бывать у них ему еще не доводилось.
Новости сменились развлекательной программой, но Рейфорд не смотрел ее: телевизор был включен только для отвода глаз. Рейфорд выглядывал через занавески на улицу, высматривая машину Бака.
- Папа? - позвала Хлоя. - Ты не мог бы убавить звук или пойти в свою комнату.
- Я убавлю звук, - сказал он.
Как раз в этот момент по стенам гостиной блеснул свет фар, и в окне показался силуэт автомобиля. Рейфорд поспешил к дверям и перехватил Бака прежде, чем тот нажал кнопку звонка.
- Я сейчас пойду к себе наверх, - шепотом сказал он Баку, - а вы подождите здесь некоторое время, а потом позвоните в звонок. Я буду в душе, поэтому ей самой придется спуститься вниз.
Рейфорд закрыл дверь на крюк, выключил телевизор и пошел наверх.
Проходя мимо комнаты Хлои, он услышал ее голос.
- Папочка, тебе совсем не обязательно было выключать телевизор. Ты мог просто убавить звук.
- Все нормально, - ответил он, - я только приму душ и лягу спать.
- Спокойной ночи, папа.
- Спокойной ночи, Хло.
Рейфорд немного постоял в ванной, оставив дверь открытой и не пуская воду. Он открыл кран, как только услышал дверной звонок. Следом раздался крик Хлои:
- Папа, там кто-то в дверях!
- Я в душе, - откликнулся он.
- Ох, папа!
"Блестящая идея!" - подумал Бак, находясь под впечатлением поддержки Рейфорда. Выходит, что тот вполне доверяет ему, раз предоставил возможность поговорить с дочерью, хотя она явно была против.
Он подождал минуту и позвонил снова. Из дома донесся голос.
- Минуточку! Я иду!
Лицо Хлои появилось в маленьком окошечке в центре дверного орнамента. Глаза ее округлились.
- Бак?! - послышался из-за закрытых дверей ее голос. - Позвони мне завтра, ладно? Я уже легла спать!
- Мне нужно поговорить с тобой, - воскликнул Бак.
- Но не сегодня же!
- Именно сегодня! - ответил он. - Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной.
- Так ты не уйдешь? - спросила она.
- Не уйду.
Она выключила свет. До него донеслись ее шаги по лестнице. Ему не хотелось верить. Она оказалась более упрямой, чем он думал. Но раз он сказал, что не уйдет, он так и сделает. Как никто другой, Бак был человеком слова и даже более того - он тоже был упрям. Именно эта черта и сформировала его как журналиста.
Влечение к Хлое, которое он испытал в Нью-Йорке, ничуть не уменьшилось. Он решил, что будет ждать ее на улице. Если уж на то пошло, он останется на ступеньках до тех пор, пока она не отопрет.
Бак уселся на верхней ступеньке в углу, спиной к двери, прислонившись к одной из стоек. Он прикинул, что если она спустится вниз посмотреть, не уехал ли он, то сможет его увидеть. Наверное, она будет прислушиваться, не шумит ли автомобиль, и ничего не услышит.
- Папа! - обратилась Хлоя к отцу, стоя в дверях его спальни. - Ты уже закончил принимать душ?
- Еще нет, а в чем дело?
- Там у дверей Бак Уильяме, и он не хочет уходить!