Первый, настоящий след вёл к разбойничьей пещере, а вот второй… Здесь-то, у первого следа, и подстерегала следопыта неожиданность — сам Хотценплотц с пистолетом наизготове, укрывшийся за старым суковатым дубом! Пистолет он зарядил не обычными патронами, а кое-чем покруче: молотым перцем. Выстрел из перечного пистолета, по мнению Хотценплотца, был подходящим наказанием в данной ситуации.
«Однако парень заставляет себя ждать, — подумал Хотценплотц. — Впрочем, нет… Если не ошибаюсь, кто-то ломится сквозь заросли».
Так оно и было. Между деревьями мелькнул пешеход в ярко-красной шапке с кисточкой.
Та-ак, Касперль собственной персоной!
Хотценплотц, конечно, не мог знать, что это был Сеппель в шапке Касперля. Разбойник хладнокровно поднял пистолет, тщательно прицелился и нажал на курок. Бах-бабах! Ослепительная вспышка, оглушительный треск, лёгкое облачко дыма…
Бедный Сеппель! Перечный выстрел угодил ему прямо в лицо. Какой ужас!
Ничего не видя и не слыша, оглушённый Сеппель зачихал, закашлял, стал сморкаться, плеваться без передыху. А как горело в глазах, щипало в носу! Кошмарно!
Теперь Хотценплотц мог разделаться с ним, как кошка с мышкой…
Довольно усмехаясь, разбойник связал Сеппелю верёвкой руки и ноги, взвалил его, беспомощного, на спину и отнёс в пещеру. А уж там бросил в угол, как ненужный хлам.
— Вот теперь можешь чихать сколько влезет!
Он подождал, пока Сеппель немножко придёт в себя. А когда заметил, что действие перца ослабло, пнул пленника ногой и сказал, усмехаясь:
— Добрый день, Касперль! Добро пожаловать в мою пещеру! Как тебе здесь нравится? Сочувствую, что у тебя насморк. Ну да это пройдёт. Ты получил по заслугам. Нечего совать нос в чужие дела!
А бедный Сеппель продолжал чихать.
— Будь здоров, Касперль! — не переставал ехидничать разбойник.
Что-что? Он сказал Касперль?
— Я не Касперль! — пискнул Сеппель и опять зачихал.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Хотценплотц, — не Касперль, ты — константинопольский султан.
— Нет, нет, я Сеппель!
— Разумеется, а я — вахмистр Димпфельмозер, если тебе уж так хочется чего-то новенького.
— Но я действительно Сеппель!
— А ну-ка закрой рот! — потерял терпение Хотценплотц. — Будешь меня обманывать, рассержусь и поколочу тебя кочергой.
Бим-бим-бим — что-то зазвенело за дверью. Колокольчик!
— Понимаешь, что это значит? — спросил довольный разбойник. — Впрочем, откуда тебе знать! Объясню. Это означает, что твой друг Сеппель свалился в яму, точнее, в ловушку. Удивлён? Конечно, даже язык проглотил. Могу тебя утешить: не ты первый и не ты последний! С Хотценплотцем никому не удавалось справиться. Никому и никогда!
И он, самодовольно рассмеявшись, вытащил из-под кровати мешок и верёвки.
— Иду за твоим другом Сеппелем, чтобы тебе не скучать здесь в одиночку, — сказал он на прощанье. — Пока же подумай, может, ты всё-таки Касперль? Желаю приятного отдыха.
Никакой надежды
Что же произошло тем временем с Касперлем? Расставшись с Сеппелем, он шёл по «своему» следу, углубляясь всё дальше и дальше в чащу леса. По пути Касперль проклинал не только разбойника, скверную дорогу с ухабами, корнями, колючками, но и шляпу Сеппеля. Она без конца сползала ему на глаза. Касперль сдвигал шляпу на затылок, но уже через несколько шагов она вновь надвигалась на нос.
«Может, повернуть её назад?» — подумал Касперль.
Но и это не помогло. Много-много раз пришлось Касперлю сдвигать на затылок дурацкую зелёную шляпу, и столько же раз она вновь закрывала ему глаза, пока вдруг, нежданно-негаданно, он не провалился с ужасным треском в одну из замаскированных хворостом ям, которыми окружил свою пещеру Хотценплотц. Так, к своему ужасу, Касперль угодил на дно ловушки. И вот сидит он, бедолага, поглаживая спину, и размышляет: какое счастье, что не сломаны ни руки, ни ноги! А такое бывает при падении на что-то жёсткое. Ведь не зря говорят: кабы знал, где упасть, так соломки постелил бы…
«Эх, не повезло! — подумал Касперль, осматривая со всех сторон яму: отвесные ровные края, не за что зацепиться. — Как же я отсюда выберусь?.. Но ведь есть ещё Сеппель. Уж он, конечно, меня отыщет и поможет. Всё-таки Сеппель — мой лучший друг. Постой-ка, постой! Что это за шум?»
Касперль насторожился.
«Кто-то идёт!»
Но этот «кто-то» был, увы, не его друг Сеппель. Касперль буквально остолбенел, увидев на краю ямы лицо с лохматой чёрной бородой.
— Алло, Сеппель! — приветствовал пленника Хотценплотц. — Надеюсь, ты не сломал себе шею? Эй, тебе не хочется поздороваться с милым дядюшкой? Дядюшка Хотценплотц явился, чтобы тебе помочь. Хочешь выбраться из ямы?
Касперль кивнул. Разумеется, он хотел выбраться наверх, а уж там видно будет. Авось удастся убежать!
— Слушай меня внимательно! — приказал Хотценплотц. — И делай, что я говорю! Опускаю тебе на верёвке мешок. Видишь? Влезай в него!
— В мешок? — засомневался Касперль.
— Да, да, в мешок, — настаивал разбойник. — Я ведь хочу тебя вытащить из ямы. По-другому не получится. Залезай, чёрт подери! И не забудь внизу свою шляпу!
Да, конечно, не забыть бы шляпу Сеппеля!
Касперль, водрузив на голову шляпу, залез в мешок, и Хотценплотц одним махом вытащил его. Только он очутился наверху, как Хотценплотц сделал то, что сделал бы и Касперль на его месте, а именно — завязал мешок. Теперь Касперль по-настоящему был в плену. Ни трепыханье, ни крики ему не помогли. Довольный Хотценплотц, взвалив мешок на плечи, энергично зашагал к своей пещере.
Дома он бросил мешок на пол, рядом с лежащим в углу Сеппелем.
— Теперь-то мы узнаем, кто из вас Сеппель, а кто Касперль!
И он чуть-чуть приоткрыл мешок — так, чтобы Касперль мог высунуть только голову, голову в шляпе Сеппеля.
— Теперь сознаёшься, что ты Касперль? — обратился разбойник к Сеппелю.
Сеппель хотел было вновь возразить. Но Касперль подмигнул ему: может, ещё пригодится, что разбойник перепутал их…
— Почему ты не отвечаешь, парень? — начал терять терпение разбойник.
— Ну что тут говорить! — вместо Сеппеля откликнулся Касперль. — Вы лучше знаете, господин Плотценхотц.
— Плотценхотц?! Меня зовут Хотценплотц!
— Ох, простите, господин Лотценплотц.
— Идиот!
— Как, как?
— Меня зовут Хотценплотц, чёрт подери! Ты что, не можешь запомнить такое простое имя?
— Конечно, конечно, господин Полценплотц!
Разбойник вынул табакерку с нюхательным табаком и взял понюшку.
— Не стоит злиться, — уговаривал он сам себя. — Дурак этот Сеппель в своей дурацкой шляпе. Разве не видно?
Успокоившись, он достал большой носовой платок в клетку и оглушительно высморкался. Основательно прочистив нос, разбойник спрятал в карман носовой платок, заложил руки за пояс и, встав перед пленниками, торжественно произнёс:
— Шпионство — гнусное занятие, достойное наказания! И поэтому вы не заслуживаете снисхождения. Теперь вы в моих руках. Я могу, если захочу, сломать вам шею или распороть живот. Но мне не хочется этого делать. Как вы думаете, почему?
Хотценплотц взял ещё одну понюшку табака и, высморкавшись, продолжил:
— Потому, что я придумал кое-что поинтереснее. Тебя, Касперль, — он показал на Сеппеля, — я посажу на цепь здесь, в моей пещере, и заставлю работать, пока не почернеешь. А тебя, Сеппель, — он ткнул пальцем в Касперля, — я продам!
— Ой-ой-ой! — застонал Касперль. — Кому?
— Кому! — усмехнулся Хотценплотц. — Великому волшебнику-злодею Петрозилиусу Цвакельману, моему старому другу.
Петрозилиус Цвакельман
Великий волшебник-злодей Петрозилиус Цвакельман, злой как чёрт, сидел на кухне своего замка и чистил картошку. Он был большим искусником по части волшебства, мог, например, с лёгкостью превратить человека в любое животное, сделать из грязи золото, но изобрести картофель без кожуры ему, несмотря на все усилия, никак не удавалось. Так что приходилось, когда надоедали вечные макароны и перловка, повязывать фартук и собственноручно освобождать картофель от кожуры. Нелёгкое это дело!
— Всё потому, — вздыхал злодей-волшебник, — что у меня нет слуги.
Почему же у него не было слуги?
— Потому что не нашёл себе подходящего, — размышлял Петрозилиус Цвакельман. — Мой слуга должен быть прежде всего глуп, и не просто глуп, а глуп как пробка. Только дурачка я могу допустить в свой замок. Дурачок не будет плутовать. Ведь волшебнику трудно уследить за плутнями в собственном доме. Не враг же я самому себе! Потому и приходится чистить картошку, хоть в этом мало приятного.
Размышляя о трудностях жизни, Петрозилиус Цвакельман опустил нож, но вскоре спохватился и только вновь приступил к делу, как зазвонил колокол у входной двери.
Размышляя о трудностях жизни, Петрозилиус Цвакельман опустил нож, но вскоре спохватился и только вновь приступил к делу, как зазвонил колокол у входной двери.
— Минуточку! — крикнул волшебник. — Сейчас открою.
Он заторопился в прихожую. Схватился было за тяжёлую задвижку, чтобы открыть дверь, но в последнюю секунду заметил на своём животе фартук.
— Ах ты боже мой! Грозный волшебник в кухонном наряде! Не хватало, чтобы кто-нибудь это увидел!
Колокол зазвонил во второй раз.
— Да, да, иду, иду! — крикнул Цвакельман, сорвав с живота фартук.
Куда же его деть? Гопля! Фокус-покус! Волшебник щёлкнул пальцами, фартук поднялся вверх и поплыл по воздуху прямо на кухню, где сам собой повесился на крючок в посудном шкафу.
Колокол прозвенел в третий раз.
Петрозилиус Цвакельман, подняв задвижку, открыл дверь. Вот неожиданность! На пороге стоял разбойник Хотценплотц с мешком на плечах.
— Ого! Кого я вижу! — обрадовался волшебник. — Дружище, ты ещё жив? Добро пожаловать!
Петрозилиус Цвакельман провёл гостя в кабинет, что было большой честью для Хотценплотца. В кабинет волшебник приглашал только лучших друзей. Обычных посетителей он принимал (если, конечно, принимал) в прихожей. В кабинете Цвакельмана стоял огромный книжный шкаф, доверху заполненный фолиантами в кожаных переплётах. Груды таких же толстых, в кожаных переплётах, книг лежали на письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Что ещё было у него в кабинете? Над письменным столом висело чучело крокодила. В углу стоял скелет с горящей свечой в правой руке.
Петрозилиус Цвакельман уселся за письменный стол и предложил гостю стул напротив:
— Не хочешь ли присесть, дружище? Не желаешь ли табачку?
— С удовольствием!
Цвакельман, прищёлкнув пальцами, взял из воздуха серебряную табакерку, протянул её Хотценплотцу:
— Пожалуйста, будь любезен!
Хотценплотц взял добрую понюшку, с удовольствием понюхал и тут же расчихался. Чихал так, что заколыхался висящий над столом крокодил.
— Не табак, а сущий дьявол! Откуда такой?
— Собственного производства, — поскромничал волшебник. — Специальная смесь марки экстра-класса «Утешение для носа». Возьми ещё.
Хотценплотц сиял от удовольствия. Ему в голову пришла счастливая мысль. Ещё раз понюхав и прочихавшись, он предложил:
— Не могли бы мы состряпать одно дельце?
— Какое ещё дельце?
— С нюхательным табаком.
Цвакельман в раздумье наморщил лоб.
— А что ты мне можешь предложить взамен? Знаешь ведь: золото для меня всё равно что мусор.
— А кто говорит о золоте? Предлагаю кое-что получше. Подумай-ка!
Цвакельман глубоко задумался. Хотценплотц, помедлив, пришёл на помощь:
— То, что ты давно и безнадёжно ищешь.
— То, что я давно и безнадёжно ищу? — Волшебник насторожился. — Новую волшебную книгу?
— Нет! Слугу!
— Ой! И правда! — обрадовался волшебник. — Конечно, слугу! А он достаточно глуп?
— Глупее не бывает.
— Где же он?
— Здесь, в мешке!
Хотценплотц развязал верёвку, и на всеобщее обозрение явился Касперль в шляпе Сеппеля. Чтобы лучше его разглядеть, Цвакельман, щёлкнув пальцами, наколдовал очки. Надев их на нос, он тщательно осмотрел Касперля, а тот скорчил самую дурацкую мину, на какую только был способен.
— Он так же глуп, как выглядит? — усомнился волшебник.
— Ещё больше!
— Это хорошо, — довольно ухмыльнулся Цвакельман. — Просто великолепно! А как его зовут?
— Сеппель.
— Ага! Сеппель, я беру тебя. Умеешь чистить картошку?
— Разумеется, господин Шнакельман.
Волшебник вспылил:
— Ты коверкаешь моё имя! Кроме того, я не просто господин. Требую называть меня так: великий волшебник Петрозилиус Цвакельман. Заруби себе на носу!
— Слушаюсь, великий волшебник Цепродилиус Вакельцан! — ответствовал ему Касперль с самым невинным видом.
— Разрази тебя гром!
Волшебник схватил Касперля за шкирку и что было сил потряс.
— Думаешь, я позволю шутить над собой? Сейчас же превращу тебя в обезьяну или червяка!
Петрозилиус Цвакельман щёлкнул пальцами, и в его руке очутилась волшебная палочка. Но Хотценплотц не хотел никаких превращений. Схватив Цвакельмана за руку, он попытался его утихомирить:
— Сеппель коверкает твоё имя ненамеренно, дружище. Он настолько глуп, что даже не замечает, как это делает.
— Ах так! — Цвакельман немного успокоился и улыбнулся. — Хотценплотц, я не могу тебе сказать, до чего ж я рад! Этот Сеппель мне нравится. Он будто создан для моего дома. Сейчас я отправлю его на кухню, и пусть он там чистит картошку. А мы спокойно поговорим о цене.
— Да, да, приступим к делу, — нетерпеливо заметил разбойник.
— Предлагаю за него полмешка табака, — расщедрился волшебник.
— Всего полмешка? — удивился Хотценплотц. — Слишком мало за целого слугу.
— Ладно! Получишь целый мешок. По рукам? — И он протянул Хотценплотцу правую руку.
— Согласен!
Они ударили по рукам.
— С этого момента Сеппель принадлежит тебе. Можешь делать с ним всё, что пожелаешь!
Ночное приключение
Остаток дня Касперль провёл на кухне за чисткой картошки. Великий и злой волшебник, возрадовавшись, что кто-то другой занят картошкой, потребовал невероятного: на обед — семь котлов пюре, а на ужин — сотню клёцек в луковом соусе. Неудивительно, что вечером он пребывал в хорошем настроении. Довольный едой, он наконец отвалился от стола и добродушно похлопал Касперля по плечу:
— На сегодня хватит! Идём, Сеппель, покажу твою постель.
Касперль проследовал за волшебником через прихожую в маленький чуланчик с голой кроватью и столом.
— Это твоя комната, Сеппель, здесь ты будешь спать.
— Здесь? На голой кровати?
— Терпение! — Петрозилиус Цвакельман щёлкнул пальцами, и на железной сетке, откуда ни возьмись, появился соломенный матрас. Потом он щёлкнул второй, третий, четвёртый раз, и на матрас легли простыня, подушка, одеяло.
— Думаю, достаточно, — решил волшебник. — Укладывайся! Я тоже пойду спать. Спокойной ночи, Сеппель!
— Спокойной ночи, великий волшебник Эпрозилиус Дакелыпванц!
Волшебник молча удалился в свою спальню на пятом этаже башни.
Чуланчик Касперля располагался, как и кухня, в полуподвале. Через окно вдали виднелся огород, за ним начинался лес.
Окно было без решётки и легко открылось.
«Чудесно! — обрадовался Касперль, но тут же спохватился: — Боюсь, с утра волшебник опять заставит чистить картошку. Надо что-то предпринять».
Касперль подождал, пока стемнеет. Если он освободится, то придумает, как вызволить Сеппеля. У него уже было кое-что на уме. Главное — удрать отсюда! Но заснул ли Петрозилиус Цвакельман?
Касперль со всеми предосторожностями выбрался через окно в огород. Оглядел замок. Темно, хоть глаз выколи, и кругом мёртвая тишина. Прекрасно! Забор был не особенно высок. Однако, только Касперль попытался по нему вскарабкаться, произошло неожиданное. Кто-то, схватив его за воротник, сбросил с забора. Касперль неудачно приземлился на четвереньки. Кто это схватил его? Неужто великий и злой волшебник Петрозилиус Цвакельман собственной персоной?
Касперль огляделся.
Насколько можно было видеть, кругом ни души. А что, если волшебник догадался о намерениях слуги? «Попытка не пытка. Попытаюсь ещё раз в другом месте», — решил Касперль.
Задумано — сделано. Касперль пробежался вдоль забора. Может, перепрыгнуть? Не повезло и на этот раз. Беглец был схвачен за шиворот и отброшен, как куль…
Озадаченный Касперль передохнул немного на грядке с петрушкой. Напряг слух. Ни звука.
— Эй! Здесь кто-нибудь есть?
В ответ — тишина. Лишь за забором, в лесу, лёгкие ночные шорохи. «Наверное, я ошибся, — подумал Касперль. — Попробуем в третий раз». Однако влезать на забор больше не хотелось. «А что, если снизу?» И Касперль пополз на четвереньках вдоль забора, ощупывая по пути доски, чтобы найти лазейку. Вот наконец одна непрочно прибитая планка. Можно её отодвинуть и пролезть. «Замечательно!» — обрадовался Касперль. Сунулся в дыру. Но не тут-то было! И на этот раз его постигла неудача. Кто-то схватил Касперля за ноги и отбросил от забора. Мало того! Бац! Касперль получил такую затрещину, что вскрикнул от боли. Его крик разбудил волшебника. Тот зажёг свет и выглянул в ночном колпаке из окна пятого этажа.
— Что я вижу! — закричал он. — Сеппель решил удрать! Нельзя же быть таким глупым, дурачок! Из моего волшебного замка нет выхода. Если хочешь меня покинуть, должен получить разрешение. А я его тебе никогда не дам. Оставь все попытки, а то хуже будет! Иди лучше спать, Сеппель, и не мешай моему отдыху! Иначе…
У ног Касперля, ослепительно сверкнув, ударила молния. Касперль насмерть перепугался. Вверху, на пятом этаже, под громовой раскат смеха захлопнулось окно.