Такие мысли всколыхнули в демоне ещё один приступ злобы, и он яростно взвыл, так что приспешники затряслись и, сбившись в кучу, отползли в угол, где и затаились, боясь попасться разгневанному хозяину на глаза. Он же заметался по комнате, извергая самые злостные проклятия на голову ведьмы и Габриеля, круша всё, что попадалось ему на пути. Но внезапно замер. Перед ним стояло мутное, затянутое паутиной зеркало, в большой потемневшей от времени медной раме, один взгляд в которое заставил его утихомириться.
Ангелиус, хрипло дыша, стал успокаиваться, критически рассматривая отражение. Вид своего нового приобретения мгновенно вселил в него уверенность, что, в конце концов, он добьется поставленной перед ним цели.
Тело было удобным и вызывающим у людей восхищение и доверие. Даже сейчас, пережив его буйство, с взъерошенными волосами и в потрепанной одежде, частично порванной, с дикими глазами монстра, оно выглядело по-прежнему достойно. Женщины с лёгкостью продали бы свои бесценные души, дабы завоевать его. Демон ясно увидел это желание в их горящих алчностью глазах. Правда, от сознания такой власти, в нём просыпался дикий голод, и ему нестерпимо хотелось вонзить зубы в их нежную трепещущую плоть, чтобы насытиться. Однако Ангелиус противился искушению, подавляя в себе наклонности убийцы, вспоминая, что сейчас он «человек». Именно так — человек и мужчина.
Демон улыбнулся и подмигнул своему отражению, став неспешно разглаживать мятые складки на идеально сидящем смокинге, смахивать пыль с лацканов. В голове вновь возникли досадные размышления о том, как всё замечательно складывалось…
После недолгих поисков ему таки удалось найти своего будущего носителя, приближенного к окружению ведьмы, но всё же за чертой ведения Небесного Охотника. Человек оказался молодым, но достаточно прогнившим изнутри, чтобы место его души занял демон. Семья жертвы даже не заподозрила подмены. Их глаза видели лишь родного им человека, к тому же Ангелиус был замечательным актёром и прекрасно понимал, какого поведения ждут от него его новоиспечённые родственнички. Поймать на лжи или что-то заподозрить этим жалким тварям было не дано. Он же умилялся, глядя на их радость, и с лёгкостью манипулировал ими. Знали бы людишки, откуда на самом деле прибыл их дорогой сердцу «Джордан», вот бы удивились.
Демон вспомнил, как в один из дней в окружении своей любящей «семьи» он остался один на один с хозяином дома. Тот не преминул засыпать своего наследника вопросами о жизни, учёбе. Так, когда Адам Уилсон спросил: «Каково там, сынок?», он не сдержался и серьёзно ответил: «Как в аду!», и имел в виду вовсе не университет. Конечно же «отец» ничего не понял, а принял слова «сына» за остроумную шутку, рассмеялся и дружески похлопал его по плечу. А «Джордан» едва удерживался от того, чтобы не разорвать Уилсона за столь непочтительное отношение. Наверное, это было самым сложным в его маскараде — постоянно быть начеку и бороться с самим собой, играть правдоподобно, заглушив проклятую сущность. Сдержался и в этот раз и помиловал глупого человечишку.
Но больше всех Ангелиуса тешила названая сестра — Лени. Она словно марионетка послушно плясала под его дудку и готова была дни и ночи напролёт самозабвенно исполнять капризы своего «брата». Но чем она была ценна для него, так это тем, что входила в круг подруг Оливии Уоррен, которую демон жаждал заполучить. «Сестрёнка» же с радостью ему рассказывала обо всём, что он хотел знать. Её сознание и воля были настолько доступными, что управлять ими — одно удовольствие. Это стало даже для Ангелиуса забавным развлечением. Хотя всё же в голове у девчонки порой появлялись её собственные мысли и желания. Так, например, именно она подкинула ему идею о том, чтобы организовать вечеринку. Произошло же это именно тогда, когда он размышлял над тем, как заманить ведьму в свои смертоносные сети. Если бы демоны могли проявлять какие-то добрые чувства, то в тот момент, когда «сестра» озвучила свои настолько полезные ему мысли, Ангелиус наверняка испытал бы благодарность. Только Свет для него был потерян, поэтому всё, на что его хватило, так это позволить Лени заняться осуществлением своего плана, с одним непременным условием: пригласить на праздник Оливию. Девушка с готовностью согласилась, абсолютно не удивившись такой прихоти. Родители Джордана также поддержали идею организовать званый ужин. Семейство погрузилось в предпраздничные хлопоты. Ему же оставалось только отойти в тень и позволить «родственничкам» проложить ему дорогу к его конечной цели — Ливии, а там и до Врат рукой подать.
Единственное, что по-прежнему волновало преданного слугу Князя Тьмы, так это как избавиться от Габриеля и сделать так, чтобы ведьма осталась одна, без защиты. Небесный Охотник был единственным, кто мог сорвать намечающиеся планы. Однако Ангелиус верил, что силы Тьмы будут благоволить своему верному рабу. Основывалась сия искренняя вера, которая жила в нём, на догадке, которая постепенно трансформировалась в уверенность. Возникла же она, когда он выспрашивал Лени о жизни и ближайшем окружении Ливии Уоррен. Вот и поведала «сестра» ему любопытную новость о том, что интересующая его ведьма в последнее время стала какой-то странной: холодной и отчуждённой, словно бы друзья ей были больше ни к чему. Будто бы Оливию в одно мгновение окружила глухая стена отчуждения. Многие из-за такого поведения и отношения обиделись, и отвернулись, хотя в тайне поражались такому изменению в характере ранее дружелюбной девушки. Только лишь самые преданные друзья проигнорировали такое поведение и вели себя как ни в чём не бывало. Лени также оставалась при ней, однако недоумевала чёрствости подруги. В отличие от Ангелиуса. Едва услышав о таком перевоплощении, он мгновенно смекнул, что за всем этим стоит некто довольно могущественный, кто мог бы иметь такую власть, чтобы управлять эмоциями людей. На эту роль подходил лишь один кандидат — его враг Габриель. А Ливия наверняка сама не догадывается о том, какой её видят и воспринимают окружающие. Только это долго не продлится, вскоре в ведьме проснётся праведный гнев, и она пойдёт на всё, чтобы отомстить своему хладнокровному Стражу и вернуть себе расположение друзей. Он искренне надеялся, что её прозрение пройдёт до вечеринки. Так, впрочем, и случилось.
Вечеринка же удалась на славу. Демоническое нутро Ангелиуса буквально трепетало от одних воспоминаний сего мероприятия. С самого начала его окружили вниманием, теплотой. А женщины увивались следом, находя «младшего Уилсона» просто очаровательным, а некоторая аура опасности делала его в их глазах лишь более привлекательным. Именно в тот момент демон осознал, насколько ему повезло, что он вселился в тело Джордана, а не кого-то другого. Этот хлыщ обладал задатками лидера и обращал на себя внимание, был обладателем смазливой мордашки и, к тому же, наследником большого состояния. Люди тянулись к нему, будто мотыльки на пламя, позабыв чувство самосохранения. Им было легче игнорировать свои чувства, чем признать, что с сыном хозяина дома что-то не так. Эта слепота играла Ангелиусу на руку. Однако в тот момент, когда празднество входило в свою накатанную колею, чтобы в конечном счёте достигнуть апогея, в его чреве проснулся дикий голод, а проклятая сущность стала требовать крови. Не подчиняться такому мощному голосу естества становилось с каждым часом всё сложнее и сложнее. Он было начал присматривать себе какую-нибудь милашку, чтобы затем отвести её в тёмный уголок сада и там утолить жажду, но тут его взгляд увидел ту, что занимала его мысли на протяжении всего времени. Оливия Уоррен стояла в одиночестве возле накрытого стола с угощениями, такая уязвимая и, главное, доступная. Хотя это могло быть лишь притворством, и Охотник мог где-то рыскать поблизости. Дабы избежать нежелательной встречи со своим неприятелем, Ангелиус, сосредоточившись, просканировал территорию и едва не завопил от радости, когда понял, что Габриель не явился на вечеринку вслед за девушкой. Это значило, что ведьма догадалась о происках своего верного Стража и попросту сбежала от него.
«Как ей это удалось?» — подумал в тот момент демон.
Хотя наверняка без ведьминских штучек тут не обошлось, и довольно мощных, а чтобы они подействовали, надо знать, с кем имеешь дело. Выходило, что девушка догадалась, с кем свела её судьба. А крылатый теряет силу, раз его инкогнито раскрыли, чего ранее никогда не происходило. Девчонка обвела Небесного Охотника вокруг пальца, того, кто наводил смертельный ужас на демонов всех рангов. Однако Ангелиус решил, что всё же не стоит торопиться с выводами, так как они могут быть ошибочными, и не стал делать резких движений. Следовало, пока выпадает такой шанс, аккуратно разведать обстановку, и если всё удастся, то Ливия будет в его власти.
Как наметил, так демон и сделал. Собрав воедино весь запас своего обаяния, растянув губы в ослепительной улыбке, он направил свои стопы прямиком к ней. Ведьма — женщина, и это сыграет ему на руку. Ей не устоять перед ним, ведь люди предсказуемы в своём поведении. Вскоре ведьмочка уже мило делилась с «Джорданом», своими тайнами и мечтаниями, будто бы с лучшим другом. Даже её настороженность, которая вначале проявилась в глазах сочной зелени и поведении Ливии по отношению к нему, благополучно испарилась, или девушка перестала обращать на неё внимание. Такая глухость к собственной сущности радовала демона, и он мысленно уже ликовал, предвкушая свой триумф. Однако когда Ангелиус коснулся ведьмы и опробовал её кровь, пусть и слегка застывшую, из маленькой ранки на руке, которую пришлось поцеловать, сдерживая порывы впиться зубами в нежную плоть, он понял, что, даже подчинив ведьму себе, ничего не выиграет. Девчонка была пуста! Ни единой зацепки, которая хоть как-то могла прояснить места расположения Чёрных Врат. Демон не узрел ни единого кусочка так нужной ему информации. Он не сразу поверил в такую несправедливость и обман своих ожиданий. Последняя из Носительниц даже после смерти остальных так и не получила Знания. Ливия, будто бы что-то почувствовав, отняла руку, прервав контакт. Он улыбнулся, а хотелось скрежетать зубами, только это вызвало бы ненужные подозрения и вернуло её настороженность. Пришлось смириться на время с таким положением вещей и продолжить пытаться втереться к ней в доверие. Полностью очаровать, чтобы после того, как Высшие Силы соизволят одарить девчонку своими секретами, её тайны стали его тайнами. Он хотел заручиться благосклонностью ведьмы. Так как именно данная по доброй воле зачарованная кровь могла дать ему нужную информацию. Оливия же нисколько не сдерживала рвение, которое проявлял «младший Уилсон», идя к своей цели, неведомой ей, и принимала знаки внимания. Такое поведение не могло не вдохновлять, заставляло Ангелиуса буквально из кожи вон лезть, чтобы задобрить девушку и выставить себя с наилучшей стороны. Однако при этом он пытался не перестараться и тем самым не спугнуть ведьму. Не забывал и отслеживать возможное незапланированное появление ретивого Небесного Охотника. В итоге, конец вечера был для демона многообещающим, так как он почти добился своего. Оливия Уоррен стала совсем ручной и без содрогания или другого недовольства со своей стороны позволяла касаться себя. Надо сказать, такому поведению способствовала хорошая доза алкоголя, которое он не забывал подносить ей время от времени, разогревая и задабривая тем самым девушку. Его всегда поражала способность людишек так быстро терять голову от небольшого количества перебродившего сока винограда, что в очередной раз доказывало их слабость и никчёмность. Только в этом случае Ангелиус радовался этому, как впрочем и своим не прошедшим зря усилиям, глядя на ведьму у себя в руках. Надо сказать, что проведя с ней какое-то время, он отметил, что Ливия очень умна и проницательна, а дух её был сильным и неукротимым. Впрочем, как и сущность, полыхавшая в недрах тела девчонки. Может, благодаря этому демон даже решил, что после того, как всему придёт конец, он помилует Оливию и не убьет, и даже больше: подарит новую жизнь. В далеко идущих планах Ангелиус отвёл ей роль демоницы, так как пришёл к выводу, что из неё выйдет великолепная Дочь Тьмы, доблестная Воительница Мрака. Для этого всего лишь следует заручиться её согласием, а так как людишки очень боятся за свою жизнь, она, несомненно, пойдёт на всё для её сохранения. Также было нужно всего несколько глотков чёрной как смола проклятой крови, текшей по жилам демона, и Ливия станет прелестным украшением адских глубин, а возможно и гарема Тёмного Князя. Такому подарку Господин будет несомненно рад, и щедро вознаградит своего верного слугу.
Как наметил, так демон и сделал. Собрав воедино весь запас своего обаяния, растянув губы в ослепительной улыбке, он направил свои стопы прямиком к ней. Ведьма — женщина, и это сыграет ему на руку. Ей не устоять перед ним, ведь люди предсказуемы в своём поведении. Вскоре ведьмочка уже мило делилась с «Джорданом», своими тайнами и мечтаниями, будто бы с лучшим другом. Даже её настороженность, которая вначале проявилась в глазах сочной зелени и поведении Ливии по отношению к нему, благополучно испарилась, или девушка перестала обращать на неё внимание. Такая глухость к собственной сущности радовала демона, и он мысленно уже ликовал, предвкушая свой триумф. Однако когда Ангелиус коснулся ведьмы и опробовал её кровь, пусть и слегка застывшую, из маленькой ранки на руке, которую пришлось поцеловать, сдерживая порывы впиться зубами в нежную плоть, он понял, что, даже подчинив ведьму себе, ничего не выиграет. Девчонка была пуста! Ни единой зацепки, которая хоть как-то могла прояснить места расположения Чёрных Врат. Демон не узрел ни единого кусочка так нужной ему информации. Он не сразу поверил в такую несправедливость и обман своих ожиданий. Последняя из Носительниц даже после смерти остальных так и не получила Знания. Ливия, будто бы что-то почувствовав, отняла руку, прервав контакт. Он улыбнулся, а хотелось скрежетать зубами, только это вызвало бы ненужные подозрения и вернуло её настороженность. Пришлось смириться на время с таким положением вещей и продолжить пытаться втереться к ней в доверие. Полностью очаровать, чтобы после того, как Высшие Силы соизволят одарить девчонку своими секретами, её тайны стали его тайнами. Он хотел заручиться благосклонностью ведьмы. Так как именно данная по доброй воле зачарованная кровь могла дать ему нужную информацию. Оливия же нисколько не сдерживала рвение, которое проявлял «младший Уилсон», идя к своей цели, неведомой ей, и принимала знаки внимания. Такое поведение не могло не вдохновлять, заставляло Ангелиуса буквально из кожи вон лезть, чтобы задобрить девушку и выставить себя с наилучшей стороны. Однако при этом он пытался не перестараться и тем самым не спугнуть ведьму. Не забывал и отслеживать возможное незапланированное появление ретивого Небесного Охотника. В итоге, конец вечера был для демона многообещающим, так как он почти добился своего. Оливия Уоррен стала совсем ручной и без содрогания или другого недовольства со своей стороны позволяла касаться себя. Надо сказать, такому поведению способствовала хорошая доза алкоголя, которое он не забывал подносить ей время от времени, разогревая и задабривая тем самым девушку. Его всегда поражала способность людишек так быстро терять голову от небольшого количества перебродившего сока винограда, что в очередной раз доказывало их слабость и никчёмность. Только в этом случае Ангелиус радовался этому, как впрочем и своим не прошедшим зря усилиям, глядя на ведьму у себя в руках. Надо сказать, что проведя с ней какое-то время, он отметил, что Ливия очень умна и проницательна, а дух её был сильным и неукротимым. Впрочем, как и сущность, полыхавшая в недрах тела девчонки. Может, благодаря этому демон даже решил, что после того, как всему придёт конец, он помилует Оливию и не убьет, и даже больше: подарит новую жизнь. В далеко идущих планах Ангелиус отвёл ей роль демоницы, так как пришёл к выводу, что из неё выйдет великолепная Дочь Тьмы, доблестная Воительница Мрака. Для этого всего лишь следует заручиться её согласием, а так как людишки очень боятся за свою жизнь, она, несомненно, пойдёт на всё для её сохранения. Также было нужно всего несколько глотков чёрной как смола проклятой крови, текшей по жилам демона, и Ливия станет прелестным украшением адских глубин, а возможно и гарема Тёмного Князя. Такому подарку Господин будет несомненно рад, и щедро вознаградит своего верного слугу.
Женщины… ведьмы… Оливия Уоррен.
«Гнусная стерва!» — сверкнуло в голове Ангелиуса, вызвав в демоне вспышку гнева, заставившую его яростно стискивать руки в кулаки.
В тот вечер ведьма не скрывала своих симпатий к галантному кавалеру, приложившему столько сил, чтобы понравиться ей, щедро и открыто одаривая его своим вниманием. Однако заручиться обещаниями о новой встрече Ангелиус не успел, ему пришлось срочно спасаться бегством, почуяв Охотника, так как он не был готов к открытой битве с ним. Пришлось уходить ни с чем, с призрачной надеждой, что Оливия не забудет его, и когда их вновь сведет удобный случай, она позволит проникнуть в доступные ей тайны. Только надежда рассеялась как прах, когда спустя небольшой промежуток времени девчонка стала неприступной, как скала, и всячески избегала встреч. Хотя он каждый день караулил её возле школы и изображал из себя погибающего от любви, девчонка была глуха. Лени так же ничего не могла поделать, Ливия игнорировала все приглашения в гости, старательно делая вид, что с «Джорданом» абсолютно не знакома. Демон ничего не мог поделать, зная, что силой в этом случае ничего не добьешься, что раздражало его больше всего. Ожидание сводило с ума, а тут ещё и Господин стал требовать выполнения работы, дав срок на исполнение обещания до Рождества. Все мольбы о том, чтобы увеличь запас времени, уходили в пустоту. Князь был непреклонен. Теперь счёт пошёл на дни, и надо сделать всё, чтобы оправдать ожидания, возложенные на него, иначе…
Ангелиус заскрежетал зубами и, размахнувшись, яростно впечатал свой кулак в зеркало. На серебристой поверхности мгновенно разбежалась паутинка трещин, ломая отражение демона на множество мелких кусков. Рука же противно заныла, словно бы в ответ на его несдержанные действия, и, взглянув на свою конечность, он увидел на коже глубокие порезы, из которых сочилась и капала на каменный пол рубиновыми каплями кровь. Демон досадливо скривился, глядя на раны и отняв от разбитого зеркала руку, поднёс её ко рту. Слизнув сладкий нектар жизни, он ощутил несравненный вкус, но всё же, не смотря на проснувшийся от этого голод, ему было жаль испорченного тела носителя, которое ещё могло пригодиться. Поэтому Ангелиус оторвал кусок ткани от своей рубашки и крепко перевязал раны. Утешился он тем, что после того, как Джордан более не понадобится, можно будет не сдерживать себя и полакомиться им, раз его кровь пришлась по вкусу. Да и хитрая ведьма Ливия Уоррен ответит перед ним за всё!
Глава 42
Оливия растерянно блуждала во мраке, чувствуя, как страх холодными щупальцами сжимает сердце. Каждое мгновение она ожидала нападения, это угнетало её, заставляло внутренне трепетать и надеяться, что ей дано найти выход или отразить угрозу.
Но тут невдалеке появился огонёк, слабенький и трепещущий, будто крылышки мотылька. Он был словно маяк для потерявшегося в буре корабля, ищущего спасения. Ливия с надеждой, вспыхнувшей в душе, устремилась к нему навстречу, надеясь, что там она избавится от мучительного блуждания в чёрной пустынной неизвестности, найдёт спасительный приют. И вот, преодолев, будто на крыльях, несколько сот ярдов, девушка оторопело замерла. Свет, что так обнадеживающе манил её к себе, исходил от обычной жестяной масляной лампы с мерцающим язычком огня за мутным стеклом. А висел светильник на больших воротах из кованого железа с красиво изогнутыми руками умельца прутьями, плотно увитыми плющом. Сверху над ними была приделана массивная медная пластина с проступающей надписью. Она должна была прояснить девушке ситуацию: куда её завёл призрачный огонёк надежды и каверзная судьба. Несмело подойдя чуть ближе, Оливия в рассеянном и слабом свете лампы смогла прочесть:
«Кладбище Дорсет-Крик. Основано в 1735 году»
Теперь девушка знала, где находится. А присмотревшись, она сквозь прутья различила белый гранит надгробий, проступающий из тьмы. Мраморные изваяния плачущих дев и ангелов, склонились над могильными плитами с застывшими на лицах гримасами скорби и печали. Тёмные громады склепов с кое-где обвалившимися крышами и колоннами, некогда так презентабельно украшавшие последнее место упокоения вельмож прошлого. Однако это было проклятое место, где не стоило быть человеку ни днём, ни ночью.
Кладбище находилось на границе с Теннеси, за много миль от её родного Хэмптона и лежало в глухой чаще далеко от дорог. Так что если у кого-то возникала безумная идея посетить его, надо было преодолеть довольно значительную часть пути пешком, пробираясь сквозь заросли. Вот только Оливия очень сомневалась, что такое желание могло у кого бы то ни было возникнуть. Если вообще кто-то помнит и знает об этих древних захоронениях, так как здесь чрезвычайно давно никого не хоронят. Ливия узнала об этом месте от бабушки, которая как-то вскользь упомянула его в разговоре, сказав, что мест с такой дрянной аурой и славой осталось очень мало. Правда, затем она постаралась сменить тему, строго-настрого запретив внучке даже приближаться к этому гиблому месту. Девушка не сомневалась, что Сандре сделалось бы плохо, если бы она узнала, что Ливия стоит перед воротами кладбища и рассматривает могилы через прутья в заборе. К тому же, судя по слухам, ходившим среди ведьм, здесь обрели свой покой тёмные жрецы и маги, а каждый тёмный закоулок так и кишит разными тварями. Сам Ангел Смерти, хозяин всех подобных мест забвения отказался от этого кладбища и никогда сюда не заглядывал. Чем сразу воспользовались дети Тьмы. Теперь в ночь полнолуния они здесь творят чёрные мессы и устраивают кровавые таинства.