— О чём пишут? — сделала девушка попытку обратить на себя его внимание.
— Всё банально. Конфликты, непонимание, обман… лицемерие, — ровным тоном ответил парень, бросив на неё косой взгляд.
Ливия нахмурилась и отложила булочку. Едкий намёк достиг своей цели. Она решила не ходить вокруг да около, отделываясь пустыми фразами, а высказать, все, что творилось у неё на душе, рассказать ему, как сожалеет.
— Знаешь Габриель, если бы мне было такое под силу, я бы повернула время вспять! Я бы не повела себя так глупо и по-дурацки! Ведь давно знала, кто ты… я хотела увидеть твои крылья, и мне не было страшно! Только в тот момент я была не готова к демонстрации твоей сущности. Тогда я была просто Оливией, а ты был для меня просто Габриелем. Девушка и парень, делящие близость между собой, и никаких, слышишь, никаких, ведьм и ангелов! А тут твои крылья, сияние… Габриель. Прости меня!
Пока говорила свою жаркую тираду, Ливия не подымала взгляд, сосредоточившись на поверхности стола, и лишь когда замолчала, осмелилась посмотреть на него.
Газета была отложена в сторону. Парень пристально рассматривал её, а на лице читалось понимание, усталость и грусть. Было заметно, что он внимательно выслушал всё, что сказала она ему.
— Ливия, мне не за что тебя прощать или винить. Ты повела себя, как всякий нормальный человек в подобной ситуации. В отличие от меня! Я не вправе был называть тебя лицемеркой. К тому же мне не надо было тебе подыгрывать, но я в очередной раз поддался своим «человеческим» порывам. Ливия, что бы ты там не придумала себе, пойми, между нами ничего не может быть! Это невозможно! Нереально! Ты человек, а я… я должен буду исчезнуть, лишь только всё закончится!
— Но… — хотела было возразить девушка, только он взглядом заставил её умолкнуть.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, привязавшись ко мне! Не хочу…
«Слишком поздно! Я уже привязалась! Я уже люблю» — кричало сердце в груди, заплакав кровавыми слезами.
Попытка попросить прощение и вернуть тепло в их отношения, обернулась катастрофой и выяснением отношений, заставляющим страдать. Только Оливия, натянув на лицо бесстрастную маску, изо всех сил старалась ничем не выдать то, насколько ей больно и насколько глубоко ее ранили его слова. Она понимала, что всё это из добрых побуждений, из желания оградить от переживаний, когда он взмоет в небо и неизбежное одиночество накинет на Оливию своё ярмо. Только когда такой момент наступит — неизвестно, и сейчас Габриель здесь! Девушке хотелось крикнуть ему, чтобы архангел засунул свои нотации куда подальше и обнял её, позволил себе плыть по течению. Дал им возможность познать счастье и прелести любви, а потом… будь, что будет! Вот только упрямец будет стоять на своём. Он не предполагал, но в нём было очень много от обычного земного мужчины, который считает, что всегда и во всём прав.
— Хорошо. Только надеюсь ты знаешь, о чем говоришь…. и не пожалеешь о том, чего не сделал, — тихо проговорила девушка.
— Да. Я уверен, так будет лучше для всех.
— Почему твои крылья чёрные? — неожиданно сменила тему Ливия, решив не добивать себя окончательно.
Мысленно она дала себе зарок, что не оставит попыток изменить его решение. Парень же заметно помрачнел, услышав её вопрос. В девушке шевелилось нечто, очень напоминающее злорадство. Оливии действительно хотелось сделать ему так же больно, как и он ей, или хотя бы испортить парню настроение. Конечно, это было довольно мелочно с её стороны, но тут уж ничего не поделаешь, мстительность была частью натуры ведьмы.
— Потому что я ловлю демонов и вынужден якшаться со злом, а оно как зараза неизбежно прилипнет к тебе, оставит следы, испачкает, словно мерзкая грязь. А я уже слишком давно этим занимаюсь. К тому же, не одно чёрное перо появилось от горя, когда невинно погибали люди, падая жертвами от лап тварей Ночи, когда лилась кровь! — ответил, наконец, Габриель, немного помолчав.
— Я думала, это знак падших ангелов. Тем, кто предал свою светлую сущность и переметнулся на сторону врага.
— Так и есть, но во всех правилах есть исключение. Я же верен своему Создателю, братьям, Силам Света.
— Они тяжёлые?
— Нет. Я привык, к тому же крылья — это неотъемлемая часть меня. Как, к примеру, у тебя ноги или голова.
— Позволь мне увидеть их. — Неожиданно для самой себя попросила Оливия.
Она не понимала, зачем ей это, зачем надо собственноручно резать себя без ножа. Сейчас девушка была не в том состоянии, как и прошлой ночью, чтобы созерцать его в лучах торжества ангельской сущности. К её несказанному облегчению он отказался.
— Я не могу, — отрицательно покачал головой Габриель. — Да и зачем?
— Ладно. — Согласилась Оливия, безразлично пожав плечами. — Хорошо, что между нами нет недопонимания. Партнёры и только.
— Партнёры. — Машинально повторил парень.
Ливии на миг показалось, что в его взоре, направленном на неё, промелькнуло сожаление и грусть от этой сухой констатации факта, от проведённой черты, но он мгновенно скрыл свои эмоции, утопив их на донышке своих глаз. Девушка улыбнулась в ответ и отсалютовала кружкой, изо всех сил стараясь, чтобы её улыбка вышла искренней, а не фальшивой или, что ещё хуже, вымученной гримасой.
Ещё немного посидев, делая глотки остывавшего кофе, Оливия решила, что с неё хватит. Так как аппетит всё равно не появился, и ни один даже самый лакомый кусочек в горло не полезет, можно с чистой совестью уйти к себе в комнату. В данный миг общество архангела ей было в тягость. Ливия встала из-за стола и вдруг услышала, как кто-то весьма деликатно, но довольно громко стучится во входную дверь. Она замерла, недоумевая по поводу того, кто бы это мог быть.
— Ты кого-то ждёшь? — спросил Габриель, вид у него при этом был настороженный.
— Нет. Может, Сидни? Но она бы мне позвонила!
— Странно.
— Да ладно. Чего ты? Мало ли кто мог к нам зайти! Может знакомые мамы или бабушки, что иногда к нам наведываются за советами. В любом случае, сквозь энергетический барьер злым тварям не проникнуть.
— Но предосторожность никогда не помешает… — пробормотал парень.
— Если хочешь, я могу и не…
Договорить она не успела, Габриель в своей раздражающей её манере, не дослушав, попросту исчез. Ливия поспешила в переднюю, так как предположила, что верный Сторож отправился на разведку и скоро явится с «донесением» и инструкциями.
Как оказалась, она была права. Габриель поджидал девушку у двери, привалившись плечом к стенке, видимо так же предугадав её действия, и с задумчивым видом рассматривал мозаичный пол с изображением полночного неба.
«Скучает по дому?»- мысленно спросила себя Оливия.
Но вслух спросила совсем другое, подойдя к нему ближе.
— Так кто там меня поджидает?
В этот же миг, вновь раздался громкий стук. Гость явно хотел, чтобы на «зов» отозвались хозяева дома и впустили его.
Габриель оторвал взгляд от пола и взглянул на девушку. В глазах парня, к своему большому удивлению, она прочла недоумение и лёгкую растерянность.
— Судя по облачению, это проповедник. Скорее всего, местный… — ответил архангел.
Девушка, не раздумывая, метнулась к двери и распахнула её, успев натянуть на губы дружелюбную улыбку.
Глава 44
— Пастор Льюис! Какая приятная неожиданность! Вы к матери? — воскликнула Лив, приветствуя слугу церкви, и тут же пожалела о своей несдержанности.
На скулах молодого мужчины, словно в ответ, появился лёгкий румянец, явно свидетельствующий о том, что бесцеремонные слова Ливии смутили беднягу. Признаться, сейчас он напомнил девушке не уверенного в себе служителя Бога, который готов был денно и нощно наставлять свою паству на путь истинный, а скорее мальчишку, не знающего, как подойти к интересующей его теме. Оливия вспомнила, как когда-то, пусть и не так давно, как сейчас ей казалось, она была категорически против отношений между ним и своей матерью, считая, что такой союз просто невозможен, да и неправилен. Ведьма и преподобный — это нонсенс. Конечно же, после того, как Милинда поделилась своими эмоциями, показав, насколько сильно любит мужчину, в данный момент стоящего перед Ливией на пороге, переминаясь с ноги на ногу будто школьник, она переменила своё мнение. Девушка до сих пор чувствовала отголосок материнских чувств в своём сердце, к тому же там сейчас пылал уже её собственный любовный пожар. И надо же такому случиться, что разжег его архангел! Смешно сказать, она попала в ещё худшее положение, чем мать. Только за свою любовь, пусть и невозможную, Ливия готова была биться до конца, и пусть Габриель лепечет, что так не должно быть.
— Здравствуйте, Оливия. — ответил пастор Льюис. — Да, признаться, я… я хотел узнать, будут ли на завтрашней проповеди присутствовать обе миссис Уоррен?! К тому же, мне наверняка вскоре понадобится помощь Вашей матери.
— Здравствуйте, Оливия. — ответил пастор Льюис. — Да, признаться, я… я хотел узнать, будут ли на завтрашней проповеди присутствовать обе миссис Уоррен?! К тому же, мне наверняка вскоре понадобится помощь Вашей матери.
Ливия согласно качнула головой и тут, спохватившись, поняла, что бессовестно держит гостя на пороге. Поэтому поспешно отошла в сторону и шире распахнула дверь.
— Простите, преподобный, мою бестактность! Проходите, пожалуйста, в дом, а то на улице сегодня сыро.
Это действительно было так. Небо затянули свинцовые тучи, из которых должен был вот-вот хлынуть дождь, а ветер неистово шумел, угрожая разорвать всё и вся на клочки. Хотя в заколдованном саду было по-прежнему тихо и довольно тепло, она не хотела выглядеть негостеприимной и грубой в глазах возлюбленного матери. Правда, в голове девушки появилась логическая мысль, что такая доброжелательность светит ей крупными неприятностями со стороны её нервного и чересчур осмотрительного Габриеля. Ведь он по-прежнему не желал никого видеть в доме Оливии.
Преподобный Льюис послал ей благодарный взгляд и прошёл мимо неё в дом, отряхнув перед этим ноги и своё строгое одеяние. Девушка захлопнула дверь и поспешила за ним следом.
— Проходите, пожалуйста, в гостиную. Там можно будет с удобствами разместиться и поговорить.
Пастор кивнул и последовал туда, куда указала ему девушка. Вскоре они сидели на диванчиках друг против друга. Гость продолжал смущаться и чувствовал себя явно неловко, не зная, что сказать. Оливия выжидательно на него смотрела. Габриель же незримо присутствовал где-то поблизости, и, как она предполагала, сильно гневался на неё, ожидая того момента, когда сможет взыскать с подопечной расплату за своеволие.
— Может, чаю? — наконец нарушив молчание, спросила она.
— Было бы очень кстати, — с улыбкой ответил преподобный. — Благодарю.
Ливия встала и быстрым шагом направилась в кухню. Габриель не упустил своего и с грозным выражением на лице находился уже там, опередив её с помощью своей ангельской «летучести», намереваясь высказать всё, что думает о затее девушки.
— Оливия, ты сошла с ума? — стиснув зубы, прошипел парень.
— А в чём дело? — надев на лицо маску святой невинности, спросила Ливия.
— И ты спрашиваешь? — возвысил голос он.
— Тише, — в ответ шикнула на него она. — Хочешь, чтобы тебя услышали? К тому же это всего лишь пастор Льюис. Я его знаю с того времени, как была совсем малышкой. Он действительно очень хороший человек, так что Ангелиус просто не сможет взять его под свой контроль. Сам же говорил, что человеку, полному Света, нечего бояться. Вот здесь именно такой случай. А ещё, он возлюбленный моей мамы и возможно в недалёком будущем станет моим отчимом. Так что прекрати!
Выговаривая Габриелю, Ливия неторопливо налила горячего чая в чашку и пошла в гостиную к ожидавшему её возвращения гостю, более не обращая никакого внимания на ворчание архангела.
Преподобный Льюис, удобно расположившись, по-прежнему сидел на диванчике, чинно сложив руки на коленях. Взгляд между тем блуждал по комнате. Он казался заинтересованным, что было вполне понятно, так как комнату по-прежнему, как, впрочем, и все помещения в доме, пронизывали голубоватые лучи «антидемонической сигнализации», установленной Габриелем. Сейчас она молчала и не подавала никаких звуков, оповещающих тревогу, доказывая тем самым, что насчёт пастора Ливия оказалась права.
Гость повернулся к ней и благодарно улыбнулся. Девушка поставила перед ним чашку и присела напротив.
— Угощайтесь. — Дружелюбно пригласила она.
— Спасибо.
Он взял кружечку и сделал из неё маленький глоточек, а затем вновь поставил на стол.
— Горячий, — прокомментировал преподобный.
Девушка понимающе улыбнулась.
— Я пока вас не было заметил нечто странное в доме.
— Вы наверняка имеете в виду лучи. Так это всего лишь голографическая проекция. Я с недавнего времени увлекаюсь разными достижениями в сфере спецэффектов. Вот один из них, довольно мило, на мой взгляд. А вам как кажется? — не моргнув глазом, соврала Оливия.
— Интересно, — согласился он. — Ливия, я слышал, что Сандра и Милинда уехали.
— Это правда. Моя мама и бабушка направились в Шотландию, чтобы навестить бабушкину подругу Кассандру Мак Ги, которая прислала письмо, где просила об этом.
— А как долго они намерены отсутствовать? — спросил преподобный с надеждой в карих глазах.
— Думаю, скоро вернутся.
«Всё зависит от демона и того, насколько быстро мы его уничтожим вместе с Небесным Охотником» — добавила про себя девушка.
— Ясно, — проговорил гость вздохнув. — Я очень рассчитываю на Вашу маму. Скоро Рождество и надо сделать так много… мы с ней планировали устроить несколько благотворительных мероприятий с привлечением мэра и горожан. Теперь же заниматься организацией придётся самому.
— Но неужели Вам некому помочь? Я знаю, что мама моей подруги Сидни Лоуренс всегда не прочь помочь в организации разного рода благотворительных мероприятий. Может, она на время сможет заменить моих родительниц? Да и другие…
— Нет-нет, конечно… Анжела — хорошая помощница. Только Милинда… — преподобный сделал паузу. — Она для меня словно ангел Божий, дарует уверенность в своих силах. К тому же, у неё всегда столько свежих и интересных идей, а любое дело, за которое она бы ни бралась, всегда доводится до конца. В ней есть тайна, с ней не скучно.
Слушая слова проповедника о своей матери, Ливия с трудом спрятала понимающую улыбку. В его голосе, в выражении глаз было столько любви, что у неё защемило сердце, и она поняла, насколько её мама счастливая, если ей дарована такая безоглядная любовь. Теперь, если у девушки и оставались какие — то подозрения насчёт того, примет ли он правду о её родительнице, все они развеялись безвозвратно. Мысленно Оливия дала себе зарок, что когда бабка с матерью вернутся из «ссылки», она непременно благословит Милинду на её брак с Ричардом Льюисом, как и положено любящей дочери.
— Вы ведь любите мою маму?! — неожиданно для самой себя сказала девушка, и это было скорее утверждение, нежели вопрос.
— Да, — просто ответил мужчина, прямо посмотрев ей в глаза. — Люблю. Очень.
Они оба понимали, что речь идёт именно о самой настоящей пылкой, земной любви, а не той, что бывает между духовным отцом и прихожанкой.
— Это хорошо. Моя мама заслуживает любви хорошего человека, такого как Вы.
— Спасибо Ливия. Признаться, я удивлён твоему одобрению, ведь ты была так категорично настроена против наших отношений. Да, мне Милинда рассказала об этом, — пояснил он, заметив удивление девушки. — Правда, не объяснила почему. Хотя я и так всё понял. Дело в том, что я служу церкви? Ведь так?
— Да. Но это в прошлом. Теперь я обоими руками за то, чтобы вы вошли в нашу семью. — Постаралась заверить его девушка.
— Я рад, что ты столь доброжелательно ко мне относишься и готова доверить мне свою маму. Вот только почему ты продолжаешь избегать церкви и воскресных проповедей, тогда как Сандра и Милинда постоянно приходят послушать? Раньше я думал, что всё именно из-за меня. Но теперь я вижу, что это не так… тогда почему, дитя? Милинда что-то говорила по этому поводу, только я мало что понял. В чём дело, Оливия? Чем тебе противен храм Божий?
Ливия замялась с ответом, не зная, как и сказать. Особенно если учесть тот факт, что совсем рядышком ошивается посланник Неба — архангел и, скорее всего, напряжённо прислушивается к каждому сказанному ими слову.
— Дело действительно совсем не в вас… просто у меня есть некие предубеждения. — Начала она.
— Какие же?
— Вы знаете, в прошлые столетия церковь была несколько жестка по отношению к обычному люду. Так, например, в средние века, являясь крупным землевладельцем, она собирала неестественно крупные подати и часто отнюдь не на благие дела. Духовенство вело беспутный образ жизни, нисколько не заботясь ни о чистоте своей души, ни о душах своей паствы, думая лишь о своём благосостоянии. А сколько невинно погубленных жизней на счету у Святой Инквизиции?! Сколько женщин они убили, перед этим обвинив и очернив перед другими! Если хотите знать, преподобный, наша прародительница Милинда Макгомери, давшая начало нашему роду, и в честь которой назвали мою маму, так же была убита с клеймом ведьмы! Её спалили на костре заживо, обвинив в причинении зла другим людям. Ей было девятнадцать… а сколько в наше время лже — проповедников?
— Ливия, остановитесь! Я вижу, вы увлекаетесь историей и это очень похвально, но только все приведенные вами примеры были из-за невежества людского. К тому же, то время кануло в Лету, охота на ведьм уже давно не практикуется. А продажность души и тела есть и в наше время, к сожалению. Люди всегда стремились использовать церковь, имя Божье для своего обогащения, поддавшись Тьме. Но не надо на всё смотреть с одной, негативной стороны. Церковь во все времена несла в массы просвещение. Открывала школы, чтобы учить бедных и неимущих, как детей, так и взрослых. Раздавала милостыню и кормила, утешала страждущих, давала надежду на спасение. Ливия, а разве не в святой обители находили пристанище мятежники, как впрочем, и все, кто в нем нуждался?! Крышу над головой, ломоть хлеба и какую-никакую постель путник всегда получал. В дни же смуты, слуг церкви жестоко уничтожали и немилосердно преследовали, несчастные гибли. Так что, Оливия, вы не правы, если заклеймили обитель Божью за ошибки самих людей! — с горячностью закончил свою отповедь преподобный Льюис.