– Вы уверены?
– Абсолютно. Больше некому, – заявил он.
Я оторвалась от протокола. Однако в деле много странного. Конечно, сотрудники милиции, прибывшие на место аварии, сразу решили: перед ними классический случай неправильного управления транспортным средством. Меньше всего гаишники хотели возиться с простыми делами, поэтому осмотр окружающей территории они производили без всякого рвения. Но меня смутил один факт.
Сильно обгоревшее тело Эммы лежало на обочине, рядом валялась ее сумочка, в которой нашлись и паспорт, и права, и документы на «Жигули», и деньги. Опись содержимого сумки менты сделали подробнейшую – не хотели обвинений в воровстве. Ну да, не проявишь бдительность, не перечислишь все купюры из портмоне пострадавшей – она потом очнется и заявит: «Имела при себе три миллиона долларов! Их сперли».
Увы, некоторые сотрудники органов правопорядка нечисты на руку, но и потерпевшие бывают хороши. Кое-кто из них лжет, не моргнув глазом, полагая, что ДТП – шанс для обогащения. И горе тому милиционеру, который пренебрег тщательным составлением описи. Но в случае с Эммой менты дотошно соблюли все формальности.
А теперь скажите, вас ничего не настораживает? Вот и гаишники опростоволосились. Вы только представьте себе, что творилось на дороге: удар о дерево… огонь… женщины заблокированы в «Жигулях»… кричат… Останавливается Иван Субботин, хватает огнетушитель, бежит на крики, вытаскивает Эмму, пытается открыть заднюю дверь, понимает, что сейчас произойдет взрыв… В протоколе подробно приведен диалог свидетеля Ивана и лейтенанта Мартынюка.
– Я положил водителя на обочину.
– Прямо на землю?
– Да. Нет. Не помню. Наверное. Не было времени тряпку подстилать.
– Дальше, пожалуйста.
– Огнетушитель закончился.
– Вы его опустошили?
– Ну да. А как иначе я бы шофера вынул? Облил переднюю дверь, распахнул, выпер его наружу. Гляжу – а это баба. Вся черная, стонет, бормочет: «Соня, Соня, Соня». Я понял, что в машине еще есть пассажир, сзади.
– Почему вы подумали про заднее сиденье?
– Так на переднем никого не было, – резонно ответил Иван. – Кинулся я снова к «Жигулям», но ничего не успел.
– По какой причине?
– Ты идиот? Огонь до неба, а огнетушитель уже пустой. Я ж не дурак, чтобы туда лезть. Да и человек в тачке наверняка к тому времени уже помер. В таком аду не выжить! Я не сразу до этого допер, а как сообразил, бросился назад, подальше от машины. Тут и рвануло. Ну и хренакнуло!
– Вас не задело?
– Успел отбежать. Там на обочине небольшой пятачок огорожен, стоит памятник местным жителям, которые в войну погибли. Я туда бабу допер, подальше от огня, а сам за обелиск упал. Камень взрыв погасил.
– Вы не растерялись.
– Служил в ВДВ. Сержант на всю жизнь в меня ум вложил, я на автомате действовал, не размышлял. Оценил местность – и вперед. Нас по полной программе в армии жучили. Не огороды генералам копал!
– Сколько времени заняли ваши действия? Вынос тела Поспеловой, возврат к машине, и бегство от взрыва?
– Ну… я на часы не глядел… минута… полторы. Все произошло очень быстро! Если честно, я в шоке был, трясло меня.
Я откинулась на спинку кресла. Теперь еще раз изучим описание сумочки Поспеловой. «Изделие из ткани, по виду напоминающей тряпку. Белое, в синий цветочек, застежка из красного материала, похожего на пластмассу. Железная молния в работающем состоянии. Внутри, в маленьком отделении: 1. Паспорт гражданки…» Ну и так далее. Главное – внешний вид сумки. Милиционер написал замечательные слова: «Ткань, по виду напоминающая тряпку». Значит, при Эмме была летняя, модная в то время торбочка из холста, белая, с синими цветами.
Внимание, вопрос. Коим образом сумка, целая и невредимая, даже не очень грязная, раз мент сумел определить цвет изделия, очутилась около тела Эммы?
Иван прихватил ее вместе с Поспеловой? Дознаватель не обратил внимания на сумку и не задал Субботину соответствующего вопроса, но, думаю, это бред. Мужчина борется с пламенем, вытаскивает Эмму и… вспоминает о ридикюле? Господи, да и в обычных-то условиях мужику не взбредет в голову позаботиться о какой-то сумке, а тут…
Но допустим, Иван не человек, а робот сквоттер, сумевший в доли секунды все просчитать, сообразивший, что необходимо спасти документы, и прихвативший заодно с пострадавшей сумку. По какой причине она не сгорела? Одежда на Эмме уничтожена, у нее ожог почти всего тела, нет волос, а матерчатая сумка целехонька? Да ей следовало погибнуть в огне вместе с документами! Но нет, белая в синий цветочек сумка мирно покоилась на обочине около Эммы. Почему никто этому не удивился.
Второе. Где был Антон? Моя вчерашняя собеседница уверяла, что видела, как тот бросил в огонь тело жены. Значит, Поспелов находился на месте аварии? Но в протоколе осмотра места происшествия он не упомянут. С ним беседовали уже в больнице. Третье, Эмма – Софья утверждала, что Антон переодел ее в красное платье – почему оно не сгорело?
Эмма врет? Зачем? Какой смысл ей меня обманывать? История с аварией произошла давно, она быльем поросла. Думаю, Антон все же там был. Он бросил горящую машину? Но судя по протоколу, Иван Субботин подъехал к месту трагедии спустя секунды после начала пожара, иначе бы он не успел спасти Эмму.
Я вскочила и забегала по комнате. А кто сказал, что пожар возник сразу после того, как «Жигули» влетели в дерево? Никакой экспертизы не производили. Собственно, зачем? Из присланных Олегом документов ясно, что «Жигули» были не застрахованы, следовательно, отсутствовал финансовый вопрос. У погибшей Софьи Калистидас из родственников остался лишь сидящий в греческой тюрьме отец, он претензий не предъявит, у Эммы только муж. Дело быстро закрыли, посчитав его банальным.
Но ведь могло быть и так: Антон уходит с места происшествия, а потом начинается пожар. По какой причине муж Эммы удрал? Что на самом деле стряслось на дороге?
Я вновь схватилась за телефон.
– Олег, слушай! Мне надо найти Ивана Субботина, его данные…
– Не могу, – тихо сказал майор, – я очень занят.
– Очень-очень-очень прошу! Умоляю!
Раздалось шуршание, потом Куприн ответил:
– Ладно. Ты опять роешь землю носом?
– Да, – призналась я.
– Ты неисправима! – констатировал Олег.
– Можешь – помоги, не можешь – до свидания!
– И такая же нетерпеливая. Я не сказал: «Нет».
– Значит, да? – возликовала я. – Записывай данные.
– Погоди, сам я не смогу, но дам тебе практиканта. Пусть хоть что-то делает!
Я удрученно молчала. Иногда в отдел к Олегу направляют студентов юрфака. Считается, что они должны, так сказать, понюхать пороху. Ясное дело, что никто неоперившихся спецов на серьезное дело не возьмет. На студентов сваливают бумажную работу, приказывают варить кофе. Последний из практикантов, с которым я сталкивалась, мыл окна в комнате, где сидит бригада Куприна.
– Отличный мальчишка, – стал нахваливать практиканта Олег. – Расторопный, адекватный, рвется в бой. Объясни ему ситуацию, думаю, он придет в восторг.
– Как его зовут?
– Марк Аврелий, – заржал Олег.
– А может, Гай Юлий Цезарь? – обозлилась я. – Издеваешься, да?
– Нет, у него такое имя, – заверил майор, – Марк Аврелий. Отец его доктор исторических наук, мать профессор, изучает Древний Рим, пишет книги.
– Какого черта сынок полез в уголовку?
– Хочет искоренить преступность, – серьезно ответил Олег. – Думаю, вы договоритесь, сейчас он тебе перезвонит.
Я швырнула телефон на кровать. Марк Аврелий! Придет же родителям в голову дать отпрыску такое имя. Хотя чем Виола Тараканова лучше?
Трубка издала писк, я схватила ее и услышала незнакомый приятный баритон.
– Виола… э… Ларсовна? Майор Куприн велел мне поступить в ваше распоряжение.
– Супер, – вздохнула я. – Давай без отчества, просто Виола.
– Есть! – гаркнул парень.
– И оставим в стороне субординацию. Перейдем на «ты» и займемся делом.
– Есть!
– Давай по-нормальному.
– Есть!
– Ты умеешь общаться по-человечески?
– Да.
– Здорово, можешь приступать.
– Есть!
Я ощутила острое желание выдрать из головы бывшего мужа клок волос, пусть Валерия Нифонтова наслаждается плешивым любовником. Не захотел мне помочь, подсунул кретина!
– Виола… э… Ламбардиновна, – робко сказал парень, – по телефону ведь дорого трепаться. Вы за роуминг бешеные бабки отдадите.
– И что ты предлагаешь? – вздохнула я, решив не объяснять, что мое отчество «Ленинидовна». Конечно, тоже экзотическое, но все же не «Ламбардиновна».
– У вас есть «скайп»?
– Телефон в ноутбуке? Да.
– Почему им не пользуетесь?
– Потому что общалась с майором Куприным, а он компьютерный идиот! – радостно сообщила я.
– Пришлите номер эсэмэской, – попросил Марк, – я открою свой «скайп».
Через полчаса, отдав Марку все распоряжения, я натянула сарафан и побежала на пляж. Эмма лежала под зонтиком в шезлонге, как всегда, в платке, шелковой пижаме, белых носочках и черных очках.
– Как спалось? – спросила я.
– Дрыхла камнем, – ответила Эмма. – Есть план!
– Отлично, – обрадовалась я, – у меня тоже. Говори первая.
– У Калистидасов работала экономка Роза, – зачастила Эмма, – она сейчас уже пожилая женщина. Роза, хотя и не родная, но по сути бабушка Софьи, она обожала девочку. Нужно с ней поговорить. Старушка может вспомнить какие-нибудь приметы. Вдруг у нее найдутся доказательства того, что я Софья?
– И где искать Розу?
– Она жила в Пелоппонесусе, в доме Калистидасов. После всех несчастий экономка сдала здание фирме, которой владеет русская эмигрантка. Сейчас Роза обитает недалеко отсюда. Городок называется Палес.
– Ты не теряла времени зря.
– Я хочу знать правду!
– Можешь ответить на пару вопросов?
– Конечно.
– Где ты познакомилась с Жаклин?
– Здесь.
– На пляже?
– Верно.
– Она сама тебя окликнула?
– Да.
– И вы тут разговаривали?
– Точно.
– Не у нее в бунгало?
– Нет, она меня не приглашала.
– Почему же ты решила, что Жаклин живет в отеле?
– А кого еще сюда пустят? – пожала плечами Эмма. – Только постояльцев и владельцев частных домов.
– Кто рассказал тебе про гадалку?
Поспелова потянулась.
– Я ее на пляже увидела. Но сначала Нина, жена Петра Зарубина, о Жаклин обмолвилась.
– И что она сказала?
Эмма удивилась:
– Какая разница?
– Попытайся вспомнить! Сказала, мол, в отеле живет чудо-гадалка?
– Ну… да. Она ей гадала, правду поведала, всю жизнь по полкам разложила. Можно не верить Нине, но ведь и в моем случае все совпало.
– Надо поговорить с Ниной, – протянула я.
– Ее сегодня нет на пляже, – сообщила Эмма. – Наверное, сидит на своей вилле.
– Петр Зарубин переселил девушку в Сантири, – пояснила я.
– Да что ты? – подскочила Эмма. – В переулок бывших жен? Шесть ноль в пользу Пети. И что интересно… Петр постоянно наступает на одни и те же грабли. Уж сколько я его дамочек видела, и они все, как под копирку. Нина из них не самая противная. Глупая, правда, и жадная.
– И часто ты Жаклин встречала на пляже?
– Один раз виделись.
– Гадалка больше не загорала и не купалась?
– Нет. Наверное, пользовалась бассейном при бунгало, – предположила Эмма.
– Ясно, – кивнула я.
– Съезди к Розе, – попросила Эмма.
– Конечно, – пообещала я, – прямо сейчас и отправлюсь. А ты, пожалуйста, не суетись, веди привычный образ жизни. Если Антон и впрямь проделал рокировку при аварии, то он опасен. Твоя горничная доложит хозяину о странном поведении его жены, и могут случиться неприятности.
– Он убьет меня… – прошептала Эмма. – Я чувствую, произойдет что-то плохое. Не хотела тебе говорить, но ночью…
– Что такое? – испугалась я.
Эмма прижала ладони к лицу.
– Сон мне приснился. Будто лежу я в гостиной на диване, а мое лицо в крови. Антон застрелил меня! Точно, я скоро умру, он меня убьет.
– Прекрати, – поморщилась я.
– Нет, я правда погибну… – задергалась Поспелова.
– Прими валерьянку! – приказала я.
– Здесь ее нет, – спокойно ответила Эмма, – греки другое лекарство пьют.
– Вот и последуй их примеру.
– У меня на него аллергия.
– Чай с медом хорошо помогает. Держи себя в руках! – приказала я. – Хочешь узнать правду о том, кто ты?
– Да, безумно!
– Тогда пойми: истерика не поможет, а излишняя нервозность привлечет к тебе пристальное внимание соглядатаев.
– Поняла. Очень на тебя надеюсь, – зашептала Эмма. – У меня в голове хаос. С одной стороны, вспомнила, что я Софья. С другой: остались сомнения, я ощущаю себя Эммой. Так действительно недолго и в психушку попасть!
– Вполне вероятно, что основная цель организованного кем-то спектакля – довести тебя до клиники – кивнула я. – Не поддавайся на провокацию.
– Помоги, умоляю! – шептала Эмма. – Даже если меня убьют, доведи дело до конца. Пусть хоть на могиле напишут мое истинное имя. Кто я? Софья или Эмма?
– Ты останешься жива. И мы во всем разберемся, – быстро пообещала я. – Главное, без паники.
Выйдя с пляжа, я решила: сначала съезжу к Нине, а потом к Розе. Старуху лучше оставить на после обеда, а Зарубина вечером удерет на гулянку.
Глава 12
В переулок бывших жен я примчалась быстро – в отличие от Москвы, ни во Флоридосе, ни в Сантири пробок не было. Греция нравилась мне все больше и больше.
Нину я обнаружила на террасе – она пила кофе и мрачно смотрела в сад.
– Я ему отомщу! – азартно заявила она, увидев меня. – Обустроюсь сначала, а потом покажу Петьке, где раки рыбу ловят.
– Не стоит тебе ссориться с Зарубиным, – предостерегла я ее.
– Выкинул меня, как рваный носок! – вспыхнула блондинка.
– Действительно, муж некрасиво поступил с тобой, но ведь не выставил же на улицу! – улыбнулась я. – Купил дом, разрешил взять из прежнего жилища мебель, безделушки. Наверное, назначит тебе денежное содержание.
– Скотина! – заорала Нина и швырнула на пол красивую фарфоровую чашку. – А эта, что с ним приехала… При живой жене хозяйкой в дом вперлась. У Петьки все бабы сучки, что бывшие, что будущие. Ну ниче, переулок длинный… Я тут утром психанула, а потом обрадовалась.
– Последнее лучше, – одобрила я. – Нет необходимости портить себе настроение, посмотри на ситуацию отстраненно: ты молода, красива, имеешь хороший дом…
– Всего-то шесть комнат, полтора этажа, – надулась Нина. – Видела первый домишко на улице? В нем Анжела живет, уже давно, она старая, ей сороковник накатил. Вот кто в шоколаде! Домина из трех этажей, пара машин, слуг – как тараканов. А мне пустяки достались.
– Думаю, Петр соблюдает правило гарема, – стараясь сохранить серьезность, сказала я. И пояснила: – Первая жена она и при разводе старшая, ей достается лучший кусок. Но ты-то красивее!
– Верно, – слегка успокоилась Нина.
– Твоя вилла новее.
– Точно, – кивнула она. – Анжелка с палкой ходит, у ней какая-то хрень с ногой.
– Вот видишь! – нажимала я на ту же педаль. – А ты здорова. Ведь не бегаешь по врачам?
Бывшая мадам Зарубина схватила сигареты.
– Зачем? У меня ничего не болит. Мне еще рано бабки на подтяжки тратить.
– Поэтому не завидуй Анжеле, – подвела я итог. – Кстати, можешь снова обратиться к Жаклин. Думаю, она тебя успокоит.
Нина вытаращила глаза:
– К Жаклин? Я не знаю такую.
– Ну как же! – прикинулась я удивленной. – Великая гадалка, экстрасенс, француженка…
– А! – закивала Нина. – Ну да, была тут такая. Красивая баба. Я ее в… э… в Сантири встретила. Пошла в ресторанчик, села за столик, заказала омара, и вдруг тетка, что по соседству сидела, говорит: «Не ешьте, отравитесь. Вижу, как вас на „Скорой“ в больницу везут».
Вот так мы и познакомились. Она сказала, что ее зовут Жаклин. Но только это не настоящее ее имя, а… как его…
– Псевдоним, – подсказала я.
– Во! Точняк! Много чего интересного она мне наболтала, – сообщила Нина, – ну прям всю жизнь рассказала. Я ее в благодарность за гадание на наш пляж отвела. А че? Там народу нет.
– Ты привезла Жаклин из Сантири во Флоридос?
– Ага.
– Покупаться?
– Угу. А че? Я могу кого угодно позвать!
– Значит, предсказательница не жила в отеле?
– Нет.
– Зачем же ты сказала Эмме, что Жаклин постоялица?
– Я?
– Ты.
– Ничего такого я не говорила.
– А Эмма уверяла меня, будто именно ты ей сообщила: в отеле живет чудо-гадалка. Жаклин тебе рассказала о будущих событиях?
– Да, – кивнула Нина, – я буду богата, знаменита, проживу до ста лет.
– Ее слова да богу в уши… – улыбнулась я. – Но, похоже, гадалка из нее фиговая. Почему она тебе ничего про развод с Петром не сообщила? Ох, что-то мне не нравится эта Жаклин…
Нина заморгала, покраснела и вдруг выдала:
– Ерунда! Никакой Жаклин я не знаю!
Я поморщилась.
– Только что ты рассказала про встречу с ней в Сантири.
– Я пошутила! – фыркнула Нина.
– Эмма уверяет, что ее с Жаклин познакомила ты.
– Брешет! – вскочила с места Нина. – Врет, сука! Ну, гадина, увидела, что Петька меня выпер, и принялась за свои штучки. Эмма ваще дрянь! Тут про нее всю правду знают – бывшая наркоманка, доширялась-добухалась до того, что из окна вывалилась, прямо мордой на асфальт. Вот ее муженек сюда и отправил, с глаз подальше. Она ж страхолюдина! Выйдет на пляж и давай одну сигарету за другой смолить. Первую выкурит, вторую в зубы сунет. Че на общий пляж прет? Думает, на нее приятно смотреть? Ляжет на шезлонг, схватит книгу и ну читать… Толстые такие тома листает, без картинок. Умной прикидывается, выпендривается!
– Чем больше ты пытаешься сказать гадостей про Эмму, тем отчетливее я понимаю: она не врала. Про Жаклин ей рассказала действительно ты, – сурово перебила я блондинку.
– Почему? – по-детски спросила она.
– Слишком неадекватная реакция, – пожала я плечами. – Ну как отреагирует нормальный человек на вопрос о гадалке, если в самом деле никогда ее не видел? Просто пожмет плечами и скажет: «Ерунда, даже не слышал о такой женщине» – и переведет беседу на другую тему. А ты начала поливать Эмму грязью, кипятиться, яростно отрицать даже то, что знаешь имя гадалки.