Рядом валялся и раскрытый альбом для фотографий. Поверх него лежали большие портняжные ножницы.
Олег сидел на полу среди шизофренического беспорядка, созданного им, привалившись к высокому подлокотнику кресла и неестественно запрокинув голову. Его безжизненный взгляд сфокусировался на какой-то невидимой абстрактной точке под потолком. Из полураскрытого рта к подбородку тянулась тонкая темно-коричневая струйка, не похожая на кровь. Это был коньяк. В правой руке Олег плотно сжимал пузатый фужер на змеевидной ножке, содержимое которого пролилось на пол.
Гурову было достаточно одного взгляда для того, чтобы понять, что Роточков-младший мертв. Причем сравнительно давно. Никак не менее получаса.
Светлана находилась здесь же. Она стояла на коленях перед мужем и как безумная трясла его за плечи, надеясь на чудо. Но такового не случилось.
Врачиха «Скорой» помогла женщине подняться. Та снова закричала, но подчинилась. Докторша отвела ее в сторону.
Вторая сотрудница «Скорой помощи» склонилась над Олегом, осторожно коснулась его шеи, не нашла пульса и сокрушенно покачала головой.
– Он мертв, – констатировала женщина и без того очевидный факт, повернувшись к сыщикам. – Можете вызывать спецбригаду. Мы тут уже ничем не поможем.
Гуров молча подал знак Беспалову, и лейтенант вывел Светлану из комнаты. Крячко уже звонил в отдел. На фоне дверного проема мелькнула фигура Натальи, но тут же скрылась. Из-за ее спины вынырнул вездесущий Яков. Он попытался было протиснуться в помещение, но Крячко преградил ему путь.
– Что тут?.. – осведомился водитель.
– Никому не входить! – распорядился Гуров.
– Он что, мертв? – не унимался Глинский. – Да? А кто кричал?
Его вопросы остались без ответов.
Когда работницы «Скорой помощи» вышли из комнаты, Крячко плотно закрыл дверь. В помещении остались только они с Гуровым.
– Убийство? Или сам?.. – Этот вопрос Станислав задал даже не напарнику.
Он просто озвучивал собственные предположения.
– Эксперты разберутся, – ответил Гуров.
– Я позвонил Самуилу Марковичу. Сам он вроде приехать не сможет, но бригада уже в пути.
– Хорошо.
Стараясь ничего не касаться и ни на что не наступать, Гуров прошел по комнате и остановился рядом с телом. Цепкий взгляд полковника отметил и фужер в руке покойника, и распечатанную бутылку коньяка на низком кривоногом столике. В ней не хватало совсем немного. Буквально на одну порцию.
– Яд в коньяке? – подал голос Крячко из-за спины напарника.
– У меня практически нет в этом сомнений.
– Значит, все-таки убийство?
– Похоже на то, – согласился Лев Иванович.
Он продолжил осмотр комнаты, но его взгляд больше не цеплялся ни за что подозрительное, такое, что могло бы пролить свет на трагедию, случившуюся в этой комнате.
– Он был шизик, – напомнил Крячко. – Так что теоретически мог и сам себе плеснуть в стакан чего-нибудь.
– Мог, – не стал спорить Гуров. – Но такое выглядит маловероятным. Скорее всего, Роточков-младший стал очередной жертвой нашего таинственного злоумышленника. Но зачем? Вот чего я действительно не могу понять, Стас, – проговорил полковник и потер лоб. – Смерть Олега совершенно не вписывается во всю ту картину, которая более или менее начинает вырисовываться. У нас и так все было слишком запутанно, а тут нате вам. Это как удар под дых.
Крячко пожал плечами и сказал:
– Я не знаю, как ты, но я с самого начала ничего не понимал и сейчас тоже ни черта не соображаю. Существенных изменений не случилось. Хотя нет! – Станислав подошел поближе к товарищу. – Мы можем исключить из числа подозреваемых целый ряд людей.
– Это кого же?
Дождь за окном усиливался с каждой минутой. Гуров слегка сдвинул в сторону штору и выглянул на улицу. Женщины в медицинских халатах почти бегом преодолели расстояние от дома до автомобиля и нырнули в салон. Водитель сразу же запустил двигатель.
Вслед отъезжающей «Скорой помощи» истошно лаяла овчарка. Цепь натянулась так туго, что готова была порваться в любую секунду. Шерсть собаки была совершенно мокрой и местами успела сваляться. Уши плотно прижаты к голове. Но в будку она не шла.
– Зинаиду, например.
– Опять ты со своей Зинаидой. – Гуров недовольно поморщился и отпустил занавеску. – Может, тебе пора сменить профессию, Стас? Пошел бы в адвокаты. Впрочем, нет. Из этого ничего не вышло бы. Ты добивался бы оправдания только симпатичных дамочек. Все те персоны, которые не вписывались бы в твои стандарты красоты, неизменно сгнивали бы за решеткой.
– Да при чем тут адвокаты? Включи элементарную логику, Лева. Девушка взаперти, под надзором наших сотрудников. Кстати, как и Павел Воронов. Его, к сожалению, тоже придется исключить из числа подозреваемых. Наталья была с нами. Коробов – с сотрудницами «Скорой помощи». Смотри, сколько человек уже отмели. Вот! У меня идея! – Станислав щелкнул пальцами. – Давай изолируем всех по отдельным комнатам и к каждому приставим по сотруднику полиции. У преступника непременно сдадут нервы. Ручаюсь! Если в какой-то комнате окажется убитый опер, значит, ее обитатель и спалился. Как тебе идея?
– Мне нравится, Стас. Я запру тебя в одной комнате с Галиной.
– Нет! – Глаза Крячко испуганно округлились. – Только не с ней! Тогда спалюсь я, запросто окажусь тем самым злодеем, которого мы ищем. Это же глупо.
– Не так уж и глупо, как кажется. Я повешу на тебя еще двойное убийство братьев Роточковых, и мы закроем дело. Представляешь заголовки завтрашних газет? – Сыщик улыбнулся. – «Полковник Гуров арестовывает своего напарника-оборотня!», «Полицейский-маньяк!». Красивая должна получиться сенсация.
Крячко хмыкнул и заявил:
– Вот сейчас даже ни на секунду не смешно, Лева. Как на концерте наших знаменитых юмористов.
– А то, что ты говоришь, – смешно? – осведомился Гуров и нахмурился. – У нас уже два трупа, Стас, а ты дурака валяешь. Логику он мне включить предлагает! Я покажу тебе ее. Хочешь? Если яд был в бутылке, то он мог оказаться там еще вчера. Или неделю назад. Вот это логика, Стас! Значит, число подозреваемых гипотетически может не только не сузиться, но и существенно расшириться. Такое не приходило тебе в голову? По логике?
Крячко промолчал. Его напарник действительно завелся не на шутку. Трогать Гурова в таком состоянии было опасно. Станислав знал это как никто другой. Они столько лет проработали бок о бок.
Лев Иванович еще раз взглянул на труп Олега, направился к выходу и резко дернул дверную ручку.
– Предложения?.. – осторожно подал голос Крячко.
– Нет у меня предложений! – рявкнул Гуров. – Никаких.
Светлана дожидалась сыщиков в гостиной под присмотром лейтенанта Беспалова. Она примостилась на краешке салатного дивана, нервно курила и не глядя стряхивала пепел себе под ноги. При этом Крячко готов был поспорить, что слышит, как женщина скрежещет зубами. Небесно-голубое платье, в котором она щеголяла и накануне вечером, было изрядно измято, уже не выглядело таким гламурным и стильным.
При появлении полковников Светлана резко вскинула голову и поочередно заглянула в глаза каждому из них. Белые барашки густого дыма выкатились у нее из обеих ноздрей.
– Олега убили? – быстро спросила она. – Это преступление? Да?
– Мы выясняем, – лаконично ответил Крячко.
Гуров явно не торопился вступать в диалог со Светланой. Он прошел к столу, сел вполоборота к ней, положил руки на скатерть. Настроение полковника было предельно мрачным.
– Полное дерьмо! – выдала Светлана и в очередной раз энергично затянулась сигаретой. – Олега-то за что убивать? И кому вообще это могло понадобиться?
– А Кирилла, значит, было за что, – заявил Крячко, который стоял, скрестив руки на груди. – Так получается согласно вашей логике.
– Кирилл был ублюдок. – Светлана даже не пыталась подбирать выражений. – Конченый сукин сын!
– А я думал, вы любили его.
Светлана фыркнула.
– Какая, к черту, любовь? Страсть – да. Этого я отрицать не буду! Элементарная животная страсть. А к Кириллу и нельзя было относиться по-другому. Потому что он и был грязным похотливым скотом! У любого нормального человека могло возникнуть желание прирезать его. Но Олег, вялое бесхребетное существо!.. Кому он мог помешать?
– Вам, например. – Станислав тоже решил не миндальничать с этой женщиной, коль скоро пошел такой открытый разговор.
– Мне?!
– Да. А почему бы и нет? Насколько мы поняли, вы находились на содержании у Кирилла. Уж извините за прямоту, но это так. Собирался он вас бросить, тем самым лишить своей благосклонности, или нет – это теперь уже вопрос риторический. Со смертью Кирилла вы автоматически лишились его финансовой поддержки. А Олег так или иначе что-нибудь получил бы по завещанию. У вас могло дойти и до развода, а теперь вы официальная вдова…
– Довольно! – Светлана вскочила с дивана. – Хотите сделать из меня крайнюю? Обвинить во всех преступлениях? Не выйдет! Хрен вам, господа сыщики! Ничего у вас на меня нет. Кроме блефа вашего дешевого. Так что идите вы!..
– Довольно! – Светлана вскочила с дивана. – Хотите сделать из меня крайнюю? Обвинить во всех преступлениях? Не выйдет! Хрен вам, господа сыщики! Ничего у вас на меня нет. Кроме блефа вашего дешевого. Так что идите вы!..
– Сядьте, – довольно спокойно произнес Крячко, остужая пыл собеседницы. – Не горячитесь так, Светлана. Никто вас пока ни в чем не обвиняет. Это просто предположение. Вы нашли тело Олега? Верно?
Она села, погасила сигарету в пепельнице и тут же прикурила новую, сперва несколько раз вхолостую щелкнув зажигалкой. Что-то изменилось в манерах этой женщины. Она вела себя совсем иначе, нежели тогда, когда стало известно о смерти Кирилла.
– Верно.
– Расскажите, как это произошло.
– А чего тут рассказывать? – Светлана дернула верхней губой. – Я вошла в комнату и сразу увидела его.
– Где вы были до этого?
– На улице. Сидела в беседке.
– Одна?
– С Яшей.
Крячко немного помолчал, потом заметил:
– Со стороны беседки вы никак не могли напрямую видеть вход со стороны гостевой комнаты. Но способны были заметить, не огибал ли кто дом с левого торца.
– Я никого не видела.
– Когда вы общались с Олегом в последний раз? – продолжил допрос Станислав, нависая над женщиной.
Она не смотрела на него.
– Не помню. Все так смешалось. Мы все бродим по дому как привидения, наталкиваемся друг на друга, перекидываемся парой фраз или молча проходим мимо. Никто ни с кем толком не общается, потому как страшно это. Понимаете, о чем я? Каждый старается уединиться и ждет очередного допроса с вашей стороны. Короче, я не помню, где и когда в последний раз видела Олега. Наверное, в той самой комнате. – Сигарета Светланы потухла, но она все еще продолжала машинально затягиваться. – Он сидел там и резал фотки. Как полный дебил. Я спросила его, какого черта. Но Олег ничего не ответил. Просто продолжал резать.
– Он пил что-нибудь? Спиртное? Коньяк? Вино? Водку? – Крячко щелкнул зажигалкой и поднес огонек к кончику сигареты Светланы.
Женщина глубоко затянулась. Крячко достал из кармана собственную пачку. Гуров продолжал хранить молчание, разглаживал ладонями скатерть. Он вроде бы даже не прислушивался к допросу, проводимому напарником.
– При мне ничего.
– Бутылка, – вдруг глухо произнес Лев Иванович, не поднимая головы. – Та самая, которая стояла на столике у Олега. Она уже была в комнате, когда вы приходили, Светлана? Пусть даже и не распечатанная.
– Я не обратила внимания.
– Не вы ее принесли?
– Нет! – живо отозвалась женщина. – Опять хотите сделать из меня преступницу? Я ведь не дура. Олега отравили? Так? Яд был в этой самой бутылке? Да или нет?
Гуров вновь погрузился в молчание, и вместо него пришлось отвечать напарнику:
– Мы предполагаем, что так оно и было. – Крячко вытряхнул из пачки сигарету, размял ее двумя пальцами. – Но точное заключение должны сделать эксперты.
Осторожное постукивание по дверному косяку заставило Станислава обернуться. Гуров тоже поднял голову.
Дверь в гостиную была открыта. В проеме появилась коренастая фигура Якова Глинского.
Он сухо откашлялся в кулак и пробубнил:
– Я это… Можно вас на минуточку, парни? Буквально на пару слов.
Сыщики переглянулись. После чего Гуров поднялся из-за стола и решительно направился к выходу. Крячко, так и не успевший прикурить сигарету, последовал за ним. Светлана осталась под присмотром лейтенанта.
В коридоре Яков снова откашлялся. Он переминался с ноги на ногу, демонстрируя неловкость своего положения. Волосы на голове водителя были всклокочены больше обычного.
– Вы меня извините, парни. Кстати, ничего, что я так, по-свойски?..
– Ничего, – хмуро ответил Гуров. – Вам есть что сказать?
– Да. – Глинский понизил голос, не желая, чтобы его слышали в гостиной, несколько раз оглянулся по сторонам. – Как бы вам объяснить, парни?.. Водитель, он же не дурачок какой-нибудь. Он все видит, слышит и подмечает каждую мелочь. Они автоматически отпечатываются у меня в памяти. Это профессиональное. Наверное, не хуже, чем у вас, сыщиков.
– Можно ближе к делу?
– Можно и ближе, – согласился Яков. – Отчего же нельзя? Я тут случайно подслушал под дверью. Вы уж извините меня за это. Не то чтобы я специально стоял тут, уши развесив, а просто проходил мимо и слышал, как вы Светку про бутылку спрашивали. Ту, которая с коньяком на столике у Олега.
– Ну?.. – Гуров откровенно терял терпение.
– Я тоже обратил на нее внимание. Перед тем как вы дверь захлопнули. Короче, вчера для вечеринки все продукты покупал я. Шеф дал мне денег и отправил по магазинам. Я ведь прекрасно знаю, что любит из жратвы и выпивки. Коньяк, стало быть, к столу тоже я покупал. Но такую бутылку не брал. Коньяк дорогой, хороший, спору нет. Но шеф эту марку не любил. Если бы я такое бухло припер, то он мне башку оторвал бы. Значится, что получается, парни? Коньяк этот кто-то из гостей притащил. Шефу в подарок или просто к столу, как говорится. – Глинский замолчал и уставился на сыщиков.
Дескать, я сказал все, что хотел. Теперь ваша очередь. Делайте выводы, господа.
Таковые не заставили себя ждать.
– Твою ж мать! – с чувством заявил Станислав. – Получается, что коньяк для Кирилла предназначался. Его хотели отравить. Он этот продукт пить не стал, вот преступник и решил перерезать ему глотку. Все просто, как в песне, Лева.
– А как бутылка у Олега оказалась? – спросил Лев Иванович.
Крячко усмехнулся и ответил:
– Так он мне сам о ней рассказал. Помнишь, я еще поделился с тобой этой информацией? Олег схватил бутылку и собирался врезать ею братцу по кумполу. Этот герой так и сделал бы, если бы его шорох на лестнице не спугнул. Тогда он и слинял, а бутылку с собой прихватил. Припоминаешь?
– Припоминаю, – задумчиво протянул Гуров, затем встряхнулся и сказал: – Надо выяснить, откуда взялась эта бутылка. Кто ее принес.
– Точно не я, – поспешил вставить Глинский. – Говорю же, шеф мне башку оторвал бы за такой коньяк.
– Стас, займись этим. А вам спасибо за ценную информацию. – Полковник пожал Якову руку.
– Да не за что, парни. Если что надо будет, обращайтесь.
На улице снова залаяла собака. К дому подъехал кто-то посторонний.
11 часов 21 минута
– Клофелин, – заключил эксперт, проделав все необходимые манипуляции, вернув пробирки обратно в контейнер и с сухим щелчком захлопнув крышку. – Причем в очень большом количестве. Смертельная для человека доза. Особенно если препарат смешан с алкоголем. Клофелин введен прямо в бутылку в жидком виде путем инъекции. В область между пробкой и основанием горлышка. След едва заметный, микроскопический, но он есть.
Гуров выслушал эксперта и ничего не сказал. Он как раз и ожидал чего-то подобного.
– А не мог он сам себе впрыснуть клофелин? – спросил Крячко.
– Чисто теоретически мог, конечно. – Эксперт неторопливо стянул с обеих рук резиновые перчатки. – Но для чего такие сложности? Если он хотел отравиться, то мог добавить препарат не в бутылку, а в фужер. Или сразу в рот. Это, конечно, мое личное мнение. А решение уже за вами, господа. Полагаю, вы лучше были знакомы с убитым. А он, судя по всему, был еще тот чудик. – Последовал кивок в сторону обрезков фотобумаги, разбросанных по полу. – Верно?
– Ну, в общем, полностью нормальным он, конечно, не являлся, – с усмешкой проговорил Станислав. – Этот человек по образованию был филологом.
Эксперт пожал плечами:
– Если это какая-то специфическая оперативная шутка, то извините, мне она не понятна. Так что не могу вас поддержать. Или я обязан посмеяться? Так, на всякий случай, чисто для приличия?
– Необязательно.
– Это специфическая шутка полковника Крячко, – пояснил Гуров. – Над его остротами вообще не стоит смеяться. А что с отпечатками? – тут же обратился он к дактилоскописту.
– Они есть, – не поворачивая головы, проинформировал полковника молодой человек в голубой рубашке и в галстуке того же цвета, продолжая орудовать кисточкой. – Их не так уж и мало, Лев Иванович. Большинство, полагаю, принадлежит убитому, с остальными будем работать.
– Сколько это займет времени?
Молодой человек коротко глянул на наручные часы и ответил:
– Можете ожидать результатов во второй половине дня. Я сделаю все возможное, чтобы максимально ускорить процесс, и сразу дам вам знать.
– Еще один момент, господа, – вновь привлек внимание сыщиков медицинский эксперт. – Считаю своим догом упомянуть об этом. Практика у меня богатая, сами знаете. Я заметил, что в последнее время клофелин при отравлении жертвы используется довольно редко. Медицина существенно шагнула вперед. Сейчас есть множество препаратов, скажем так, понадежнее. Таких, которые практически не оставляют следов. Ни в крови жертвы, ни в напитках, в том числе и алкогольных. Выходит, что ваш убийца не знал об этом либо просто, извините за выражение, не посчитал нужным заморачиваться. Надеюсь, это мое наблюдение как-то поможет вам при составлении психологического портрета подозреваемого.