Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна Георгиевна 11 стр.

Я заколотила в дверь.

— Кто-нибудь! Выпустите меня! — Я скрючилась, пыта­ясь что-нибудь рассмотреть в замочную скважину.

— Прекратите шуметь, молодой человек, — наконец до­неслось из коридора.

Голос хозяйки доходил до меня искаженным, будто сквозь толщу воды. Кажется, я была под настоящим колдов­ским колпаком.

— Сударыня, будьте так любезны, отоприте дверь! — Изображать вежливость было затруднительно, орать прихо­дилось будь здоров. — Мне необходимо посетить места уеди­нения. Потребности у меня!

— И не просите, сударь, — орала в ответ дама. — Для удов­летворения ваших потребностей под кроватью стоит чудес­ная ночная ваза, воспользуйтесь ею. Господин Ягг запретил мне даже приближаться к этой двери. Не устраивайте скан­дала, другие постояльцы могут выразить недовольство, и тогда мне придется пожаловаться господину Яггу, а он…

Дальше я не слушала, меня скрутил приступ хохота. Ха! Господин Ягг! Прибывший в Элорию инкогнито Дракон жил в Кордобе под моей фамилией?

Все так же похохатывая, я вернулась к кровати. Ваза дей­ствительно стояла на указанном месте — огромная, как соба­чья конура. Пользоваться этим шедевром зодчества? Нет уж, увольте! Пружинно поднявшись, я слегка покачнулась и за­цепила рукой прикроватный столик. Блюдо полетело на пол. Костяшки пальцев, которые я расшибла об окно, опять закровили. «Срочно спать! — баюкая ушибленную руку, реши­ла я. — Эдак я скоро от усталости и разговаривать не смогу». Закутавшись с головой в одеяло, я принялась считать бараш­ков. Средство верное, ни разу меня не подводило…

— О моем здоровье вообще никто не думает?

Недовольный голос отвлек меня от сто двадцать пятого муфлона, не желающего прыгать через жердочку.

— Сплошное страдание, — согласилась я, выныривая из уютного гнездышка. — Надо бы королевский приказ издать, чтоб все жители Кордобы о твоем здоровье думали, хоть два-три раза в день. Можно еще повелеть колокольным зво­ном время для раздумий отмечать. Ты кто, чудо чудное?

У парня, который смотрел на меня из зеркальной рамы, были зеленые волосы. Неровно остриженные пряди торчали в разные стороны, радуя глаз оттенками от оливкового до изумрудного.

— А ты кто?

— Я первая спросила.

Скосив глаза на пол, к серебряному блюду, я убедилась, что на нем засыхает капля моей крови. Значит, я невольно вызвала личного демона Влада. А зеркало, значит, у нас появ­ляется, только когда есть необходимость в беседе? Очень удобно. Давным-давно князь мне показывал эффектный фо­кус — создание зеркальной линзы. Кажется, именно это кол­довство используется сейчас.

— Мое имя тебе ни за что не узнать, ведьма! — поджал и без того тонкие губы парень. — Забудь, что ты видела меня, и прощай.

Был он очень худощавым и, кажется, состоял из одних уг­лов. Длинный нос с горбинкой, близко посаженные глаза, уши лопухами. Отнюдь не красавец. Но, если его услугами пользуется сам господарь, в иерархии демонов Тонкого мира этот занимает не последнее место. А ведь уйдет, ёжкин кот! Знала бы имя, могла бы удерживающее слово молвить…

— Ты Иравари знаешь? — быстро спросила я, пока зелено­волосый демон не исчез. — Мне вообще-то с ней поговорить надо.

Он заинтересовался и опустил руку, занесенную для кол­довского пасса. Молча посмотрел куда-то мне за плечо. Глаза будто бегали по строчкам. Но мы такое уже проходили, сей­час он дочитает и…

— Нет, — ответил он. — Прощай.

— Ленинел!

— Откуда?..

Пока он растерянно хлопал гляделками, я облегченно вы­дыхала. А еще говорят, что в девичьих разговорах «за жизнь» толку нет. Вот он — толк, уши удивленно потирает. Ты-то, может, голубчик, подругу мою и не помнишь, а вот она тебя — прекрасно. Ты бы знал, оглоед, сколько она слез из-за тебя пролила! Ленинел Беспалый, вот как тебя студенты твои на­зывают. Потому что мизинца на правой руке нет. А еще назы­вают Зверь, потому что на экзаменах зверствуешь.

— Ты можешь связать меня с моей демоницей? — строго проговорила я, оставив его вопрос без ответа.

Он не мог — правда, не мог. Я не очень хорошо понимала устройство зазеркального колдовства, но, кажется, друг с другом демоны могли общаться только лично. Я расстрои­лась, попеняла неумехе, немножко поторговалась. Ну, как немножко… Знатное представление устроила — с заламыва­нием рук, недоверчивыми похмыкиваниями и прочим арсе­налом успешного менялы. Мы сошлись на том, что играть в старинную демонскую игру «Три ответа на три вопроса и по­пытки объехать собеседника на кривой кобыле, найдя лазей­ку в неточности формулировок» сегодня не будем. А будем общаться как давние приятели, тем более что у Ленинела, как и у меня, была бессонница и заняться особо было нечем.

— А я догадываюсь, кто ты, — добродушно заявил собесед­ник, когда все тонкости предстоящей беседы были оговоре­ны. — Ты — «наша дражайшая супруга»!

— Что значит «ваша»? — отчего-то испугалась я.

— Ну, он про тебя именно так и говорит: наша дражайшая супруга Лутеция Ягг. И глазами еще так делает…

Ленинел показал как, закатив глазные яблоки. Я прыснула.

— Налей еще крови. — Демон пригубил крошечный бокал тонкого стекла. — Связь нестабильна.

— Я чувств лишусь от кровопускания. Другая жидкость не подойдет?

— Для представителя классической школы твой вопрос оскорбителен.

— Тогда прощай, — пожала я плечами. — У меня и воды-то под рукой нет. А использовать ту жидкость, которую я могу добыть из себя без ущерба для здоровья, вообще святотатство.

— Так птичка, наконец, в клетке? — скабрезно захихикал демон. — А я Дракону давно говорил: поймать, запереть, и бу­дешь как шелковая.

Я надулась:

— Еще одно слово, и я тебя напою. Деревенские знахари как раз таким способом желчность характера излечивают.

Он продолжал смеяться, делая какие-то пассы правой рукой.

— Шпалеру за изголовьем кровати в сторону сдвинь!

Я подошла к стене, часть которой подалась вбок под моей ладонью.

— Там где-то вино было, — руководил Ленинел. — Темное бери, элорийское.

За тайной дверью оказалась еще одна комната. На выло­женном разноцветной мозаикой полу стояла на ножках боль­шая лохань, в уголке еще одна — поменьше. Сундук с откину­той крышкой был заполнен дорогими тканями, благовония­ми и притираниями. Бутылку я нашла в другом сундуке, над замком которого пришлось немного попотеть.

— А чего ты в обморок не упала? Уверен, ты таких купален в жизни не видела.

— Таких, может, и не видела. — Я вернулась в спальню и щедро плеснула из бутыли на чеканную поверхность блю­да. — Но похожие — приходилось.

— Вкусное у вас вино, — одобрил демон. — Только Владу об этом не рассказывай, а то разленится, перестанет мне кровь давать.

— А что в ней такого, в крови, что вы ее любите? — лениво спросила я, раздумывая, как бы побыстрее закончить разго­вор и уединиться в соседней комнатке.

— Да разное в ней, магическое, — охотно отвечал Лени­нел. — А кровь Дракона вообще ценна безмерно, очень труд­но божественный сосуд разыскать.

— Что ты имеешь в виду? Влад — бог?

— Наполовину. — Вино начинало действовать, впалые щеки демона слегка покраснели.

Я быстро собирала вместе все, что знала о своем суженом. Отец его покойный был романским князем…

— Кто его мать? — отпила я прямо из бутылки. — Богиня?

— Я думал, ты знаешь, — пожал плечами демон. — Бог ве­роятностей — Трехликий.

— Ха, — твердо сказала я. — Ты хочешь сказать, что его мама — папа? Я видела Трехликого, целых двоих. Один — сог­бенный старец с мертвыми глазами, второй на кота рыжего похож… Ты хочешь сказать, что третий лик — женщина?

— Почему бы и нет?

— Так, может, ты мне и истинную его сущность показать сможешь? Ту, которой меня всегда пугали?

— Запросто!

В бутылке оставалось уже на донышке, я допила и попле­лась за второй.

Когда я вернулась, в огромном настенном зеркале мне продемонстрировали черного трехголового дракона. Пробка вылетела от удара по дну.

Через полчаса мы с моим лучшим другом Ленинелом ре­шили, что бывают и более неравные браки, чем между дере­венской ведьмой и полубогом. Затем я пообещала его позна­комить со своей подругой, умницей и красавицей, сердце ко­торой как раз свободно. (Тут я слегка кривила против истины, но, зная большое сердце Иравари, допускала, что в нем хватит места еще на нескольких демонов.) Еще через полчаса я стала сбивчиво прощаться, намереваясь принять ванну (устройство купальни мне к тому времени уже любезно пояснили) и отой­ти ко сну. Демон махнул рукой, заверив, что спать ему еще не хочется, а хочется петь. И что угол его, демона, обзора не за­хватывает уютную комнатку со всеми удобствами. Так что мне было предложено вкусить негу, так сказать, в компании.

— Бултыхайся там на здоровье, — икнул зеленоволо­сый. — Только не забывай аплодировать и подбадривать ис­полнителя.

— Бултыхайся там на здоровье, — икнул зеленоволо­сый. — Только не забывай аплодировать и подбадривать ис­полнителя.

— Ленинел! — проорала я, уже опустившись в исходящую паром лохань.

— Что? — ответили из спальни, прерывая трогательную песню об ожидающем суда разбойнике.

— Знаешь, кто я?

— Кто? Умница, красавица и студентка? Дражайшая су­пруга? Внучка бабы Яги?

— Хуже! У меня свекровь — дракон трехголовый, значит, я — невестка Змея Горыныча!

От громовых раскатов демонского хохота заходил ходу­ном весь дом.

ГЛАВА 4,

в которой происходит то, что давно должно было прои­зойти, раздаются долги и проливается кровь

Купил, нашел, едва ушел, хотел отдать — не мог догнать, оглянулся — а они уж далеко.

Русская присказка

Hochmut kommt vor dem Fall.

(Высокомерие приходит перед падением).

Немецкая пословица

Пансион госпожи Пинто, вдовы бакалейщика, был заве­дением во всех отношениях респектабельным. Никаких по­дозрительных личностей, хороший повар, оплата вперед. Ценящий комфорт Влад облюбовал это местечко еще в юности. Когда ему надоедало общество друзей-товарищей или накле­вывалась интрижка за стенами университета, он останавли­вался здесь. Кто мог ему в этом помешать? Преподаватели? Ректор? Ставить свои желания выше желаний окружающих было так естественно, что о чьих-либо запретах он даже не за­думывался. Госпожа Пинто ни в чем не отказывала молодому постояльцу, бледный синеглазый кабальеро будил в ней не только материнские чувства. Ведь тогда хозяйка была еще молода, пикантно округла в нужных местах и… Нет, нет! Между ними ничего никогда не было. Но обжигающие взгля­ды из-под веера, но трепет ресниц, но пышная грудь…

Влад насмешливо вздохнул. Хорошо, что память доньи Пинто оказалась короче, чем его. Новоприбывший на остров господин Ягг не вызвал никаких подозрений. Даже то, что понадобилась ему комната в северном крыле, выходящая ок­нами на улицу Аль-мар, даже то, что для удовлетворения это­го желания пришлось переселить в другой номер пожилого сасьедатского купца, никого не смутило. Когда, наконец, вся суета с обустройством улеглась, Дракон ободрал шпалеру с глухой стены комнаты и с удовлетворением обнаружил глу­бокие бороздки пентаграмм, оставшихся еще со времен сту­денчества. Тогда он увлекался пространственной магией, увлекался небезуспешно, и без ведома хозяйки «пристроил» к своим апартаментам еще несколько комнат.

— Поторопитесь, — бросил Влад через плечо.

— Как прикажете, господин.

Семенящий за ним слуга, нагруженный разномастными свертками, коробками и коробочками, едва поспевал за ши­рокими шагами князя.

Площадь называлась Серка-дель-Мар и была бойким тор­говым местом. Влад поморщился от запаха готовящейся здесь же рыбы и скользнул равнодушным взглядом по фрук­товым рядам. Подле мгновенно материализовался торго­вец — необъятный кряжистый дядька.

— Чего желает господин?

Господин желал яблок, винограда, желто-оранжевых ягод мушмулы. Слуга, в ожидании переступавший с ноги на ногу, мысленно взвыл, наблюдая, с какой скоростью наполняется плетеная корзина.

— Позвольте предложить вам свежайшую черимойю. Вы­зревает она зимой, но я сохранил ее с помощью охлаждаю­щих заклятий. Это чудесный фрукт. И пусть сердце вашей невесты станет таким же мягким, как его сладкая сердцевина.

Под ударом ножа сложный сегментированный плод рас­пался на две половинки, явив розоватую мякоть с блестящи­ми черными семенами. Черимойя действительно напомина­ла формой сердце.

Князь улыбнулся банальности символа и покачал голо­вой. Кому нужны замороженные «на потом» чувства?

Госпожа Пинто радушно пожелала вернувшемуся посто­яльцу доброго полдня.

— Ваш юный друг очень шумел, — скользя взглядом по во­щеной бумаге свертков, пожаловалась она. — Я уже намере­валась послать слуг на ваши поиски. Прикажете сервировать вам завтрак?

— Нет, благодарю, любезная донья. Нам предстоит серьез­ный разговор с юным кабальеро. Проследите, чтоб до заката нас никто не беспокоил.

Дракон учтиво поклонился хозяйке, наградил взмокшего от усилий слугу горстью монеток и, подхватив покупки, под­нялся к себе. Прежде чем отпереть дверь, внимательно осмотрел замок. Кажется, его добыча действительно пыта­лась вырваться из заточения, но, к счастью, ей это не удалось.

В комнате пахло полынью, бергамотом, морской солью и пряным виноградным вином. Кровать была пуста. Влад рез­ко захлопнул за собой дверь и безотчетно возобновил блоки­рующее заклинание. Птица-синица обнаружилась на полу. Закутавшись в простыню с головой, она спала, обняв подуш­ку. Рядом лежало серебряное блюдо. Смешная девчонка… Он перенес ее на постель, удивляясь тому, как приятно ощутить в руках тяжесть девичьего тела. От вида ее обнаженных ло­дыжек на мгновение перехватило дыхание. Замороженные чувства… Она пробормотала что-то по-рутенски и попыта­лась свернуться калачиком, будто прячась от нескромных взглядов. Он закрыл глаза, чтобы не разбудить, не потрево­жить, и широким пассом соткал над кроватью полог беззву­чия.

Блюдо было как будто липким и отчетливо пахло вином. Влад хмыкнул, накалывая палец острием трехгранного кин­жала. Ленинел появился минуты через две, всем своим ви­дом выражая неудовольствие.

— Кажется, кто-то решил, что я бочка бездонная? Даже крови иногда бывает слишком много.

Зеленые растрепанные волосы, воспаленные глаза, огромная исходящая паром кружка в четырехпалой руке. Хо­хот мешал Владу говорить.

— Ты пытался вырастить на голове куст каннабиса?

Демон смешался.

— Это? Ну… — Он дернул себя за торчащие пряди. — Это, скажем так, расплата за легкомыслие. Ну чего ты ржешь? Женщины тебе никогда не мстили? Романтические отноше­ния с личным парикмахером оказались очень опасной шту­кой, особенно на этапе их прекращения. Вот теперь придется еще и новую мастерицу искать. Перестань смеяться или я ра­зорву связь!

— Одну ты уже очень удачно разорвал!

Ленинел гневно раздул ноздри тонкого носа.

— Погоди, погоди, — всхлипывал Влад. — Ты сначала со­общил даме, что в ее обществе больше не нуждаешься, а по­том доверил ей свои волосы? Очень тонкий ход! Она, навер­ное, искала подвох в твоей покладистости все время, пока то­чила ножницы и смешивала краски. И сколько ты собирае­шься носить на голове свидетельство мужской глупости?

— Я бы обрился давно, если бы меня постоянно не отвле­кали, — желчно ответил демон. — Кстати, у твоей супруги оригинальный способ призыва.

— Я знаю, — ответил Дракон. — Год назад она прошла по спиральному лабиринту Трехликого и ее наградили способ­ностью работать с отражениями.

— Очень талантливая девочка, — кивнул Ленинел. — Странно, что смыслом ее жизни стало ожидание светлого мига, когда ты обратишь на нее свое внимание. Ты ее не сто­ишь.

— Предполагается, что такого неуклюжего хода достаточ­но для того, чтобы перестать обсуждать твои сердечные дела? Хочешь поговорить о моих?

Демон пожал плечами, всем своим видом демонстрируя нежелание развивать тему. Влад помассировал виски.

— На закате Кляйнерманн откроет портал, и мы с Лутоней уберемся отсюда.

— Ты уверен, что в Шегешваре ей будет безопасно? При­дется караулить день и ночь.

— Я спрячу ее в Араде. Твоя защита там работает безуко­ризненно, никто из темных тварей не посмеет сунуться.

— Неплохо, — одобрил Ленинел. — Усилить гарнизон от­рядом местных вовкудлаков, углубить ров и… ах, чуть не за­был! — заковать твою благоверную в кандалы, чтоб не отпра­вилась искать неприятностей на свою… гм… голову.

Влад рассеянно разглядывал серебряную вязь на рукояти кинжала.

— Мы хорошо вчера рассчитали вероятности, Ленинел. Все ниточки сошлись в одном месте самым причудливым об­разом.

— Лутоня мне рассказала, — кивнул демон. — Засада была на тебя?

— Кляйнерманн не смог отказать себе в удовольствии сде­лать мелкую пакость. Ну, знаешь — время идет, а люди оста­ются прежними. Раньше было толченое стекло в сапогах или дохлая крыса под кроватью, а теперь — бестолково организо­ванная засада. И место выбрал нелепое. Представь себе — разрушенный храм с остаточной магией. Хаос! Там даже ал­тарь где-то был, судя по запаху. Я боролся с искушением об­рушить все к драконам.

— Хаос? Перекрестки? Туда ведь должны по идее устрем­ляться все стихийные ходы. Неудивительно, что туда при­несло твою ветреницу.

— Что она тебе еще рассказала?

— Мне слышится ревность в твоем голосе? — поднял беле­сые брови демон. — Я в любом случае не смог бы наставить тебе рога, о великий Дракон. От подобного конфуза тебя на­дежно защищает граница наших миров.