— Если он шпион, Рэднал вез, то взял бы с собой камеру, а не альбом.
— Верно, — кивнул гид, — но Дохнор дал обет их Богине.
Фер вез Кантал поперхнулся. Видимо, он знал обычаи верхушки военной касты Моргафа.
— Мы ничего не можем с ним сделать, — сказал Жозел вез Глезир, — пока не установим точно, что он действительно шпионит.
— Верно, — согласился Рэднал. — Вот уж чего не нужно Тартешу, так это дать моргафцам повод для дипломатического инцидента.
Он подумал, что может случиться с человеком, который так опростоволосится. Наверняка ничего хорошего. Потом ему в голову пришло еще кое-что.
— Кстати, о Тиране… Вы знаете, что у нас в группе свободная Тогло вез Памдал?
Жозел и Фер присвистнули.
— Хорошо, что предупредил, — сказал Жозел. — Мы окружим ее заботой и вниманием.
— По-моему, она равнодушна к подобным вещам, — промолвил Рэднал. — Относитесь к ней вежливо, но достаточно индифферентно.
Жозел кивнул.
Фер никак не мог выбросить из головы проблему Дохнора из Келлефа.
— Если он и вправду шпион, то что делает в Котлован-Парке? Не мог найти объекта поважнее?
— Я и сам об этом думал, — кивнул Рэднал. — Может быть, это у него прикрытие. Кто знает, куда он отправится потом?
— По крайней мере, сам я знаю, куда отправлюсь, — сказал Жозел, зевая. — Спать. А вы, если хотите, можете болтать о шпионах хоть всю ночь!
— Нет уж, спасибо, — ответил Фер. — Только сумасшедший шпион — да еще шпион на отдыхе — поедет на экскурсию в Котлован-Парк. Если он спятил, нам незачем о нем беспокоиться, а если просто в отпуске, то опять же это не наше дело. Так что я тоже иду спать.
Читальная лампа Дохнора из Келлефа погасла, и его комната погрузилась в темноту.
Рэднал притушил свет в гостиной и со вздохом улегся на мат. Говоря по правде, он предпочел бы сейчас оказаться где-нибудь в поле, в спальном мешке под противомоскитной сеткой… Впрочем, скоро его храп присоединился к храпу других туристов.
Он был разбужен отчаянным воплем. Запахивая мантию, Рэднал взглянул на карманные часы и понял, что близится рассвет. Со всей скоростью он рванул в гостиную.
Там уже находились несколько туристов — в одежде и без. Тут же из своих комнат с дикими криками «Что случилось?!» выскочили остальные, включая двух работников базового лагеря Котлован-Парка.
Хотя на вопрос никто не ответил, ответ, собственно, и не требовался. У стола, где играли Бентер вез Мапраб и Дохнор из Келлефа, стояла
Эвилия — совершенно голая. Дохнор тоже был здесь; он лежал на полу с неестественно вывернутой головой.
Эвилия сунула в рот кулак, чтобы подавить крик, потом вытащила его и через силу пробормотала:
— Он… он мертв?
Рэднал наклонился над Дохнором, схватил его запястье, попытался нащупать пульс. Пульса не было, моргафец не дышал.
— Мертвее не придумать, — мрачно сказал гид.
Эвилия испустила громкий стон. Ее колени подогнулись, и девушка рухнула на согнутую спину Рэднала.
Когда Эвилия потеряла сознание, Лофоса закричала и бросилась вперед, желая помочь подруге. Носко вез Мартос тоже завопила. Мобли, сын Сопсирка, рванулся к Рэдналу, пытаясь подхватить Эвилию. То же сделали Фер вез Кантал и Жозел вез Глезир. То же сделал еще один турист — среднего возраста узкоголовый, до сих пор не принимавший участия в разговорах. Возникла сутолока, все мешали друг другу.
Потом тихий узкоголовый внезапно перестал быть тихим и заорал:
— Я врач, будьте вы прокляты шестью миллионами богов! Пропустите меня?
— Пропустите врача! — подхватил Рэднал, как можно осторожнее опуская Эвилию на пол. — Посмотрите сперва ее, свободный Голобол, — добавил он, с облегчением вспомнив имя врача. — Боюсь, что Дохнору уже не помочь.
Кожа Голобола была такой же темной, как у Мобли, но по-тартешски он говорил с иным акцентом. Когда врач повернулся к Эвилии, та застонала и шевельнулась.
— Девушка в полном порядке, можно не сомневаться, а вот этот бедняга… — Как и Рэднал, он попытался нащупать пульс — так же тщетно. — Вы правы, сэр. Этот человек мертв. И уже довольно давно.
— Откуда вы знаете? — спросил гид.
— А вы разве не обратили внимания, что тело остыло? — заметил врач.
Очередным криком Эвилии мог бы по праву гордиться вышедший на охоту пещерный кот. Лофоса склонилась над подругой, заговорила с ней на родном языке; крик стих.
Только Рэднал начал задумываться над тем, что делать дальше, как к нему обратился Голобол:
— Взгляните-ка сюда, сэр.
Врач указывал на пятно на шее Дохнора прямо над тем местом, где она так неестественно изогнулась.
— Ну и что? — вынужден был спросить Рэднал.
— Вы, широкобровые, волосатый народ, вот что, — сказал Голобол. — И все равно здесь четко заметно… изменение окраса… цвета… как это на вашем языке?… пятно! Да? Хорошо. Такую отметину оставляет удар ребром ладони. Смертельный удар.
Несмотря на жару в Низине, Рэднала прошиб холодный пот.
— То есть вы хотите сказать, что это убийство?
Слово рассекло гомон голосов, стоявший в комнате, словно скальпель. Только что царила сумятица, потом мгновенно наступила тишина. И в этой внезапной звенящей тишине Голобол сказал:
— Да.
— О боги, ну мы влипли! — пробормотал Фер вез Кантал.
Почему боги (хотя Рэднал не верил во все их шесть миллионов) соизволили, чтобы убийство произошло именно в его группе? И почему, во имя всех богов, в которых он верил, убили именно моргафца?! В Моргафе с подозрением относились к любым происшествиям с его подданными в Тартеше. А уж если Дохнор из Келлефа действительно шпион, то к его смерти в Моргафе отнесутся не просто с подозрением — они будут в ярости!
Рэднал шагнул к радиофону.
— Кому ты хочешь позвонитъ? — спросил Фер.
— Сперва обращусь в милицию Парка. Их надо известить в любом случае. А затем… — Рэднал глубоко вздохнул, — затем, пожалуй, свяжусь со столичным отделением Глаз-и-Ушей Наследственного Тирана. Убийство моргафца, принесшего клятву верности Богине, дело не для парковой милиции. Кроме того, пусть уж лучше кто-нибудь из Глаз-и-Ушей уведомит о случившемся моргафские власти, а не я.
— Да, могу себе представить, — кивнул Фер вез Кантал. — Ты скажешь что-нибудь не то, а они свои канонерки пустят через Рукав! Или… — Работник паркового хозяйства покачал головой. — Нет, даже островной король не настолько спятил, чтобы швыряться звездными бомбами из-за такого пустяка. — Фер с надеждой поднял глаза. — Правда?
— Разумеется. — Но в голосе Рэднала тоже не было уверенности. В мире все перевернулось с тех пор как пятьдесят лет назад появилась звездная бомба. Ни Тартеш, ни Моргаф не использовали звездные бомбы даже в войне друг против друга, но не переставали производить и испытывать это страшное оружие. Тем же занимались еще восемь или десять других государств, опередивших других в технологических изысканиях. Если начнется большая война, она запросто может перерасти в Большую Войну, после которой…
Рэднал пробежал пальцами по кнопкам радиофона. Раздался треск, потом возник голос:
— Милиция Котлован-Парка, подкомандир вез Стернз.
— Благословят тебя боги, Лием вез! — Этот человек был Рэдналу знаком и симпатичен. — Говорит вез Кробир, из базового лагеря. К сожалению, я должен сообщить, что у нас смерть. Похоже, убийство. — Гид объяснил, что случилось с Дохнором из Келлефа.
— Ну почему обязательно моргафец?! — воскликнул Лием вез Стернз. — Теперь придется вызывать Глаза-и-Уши, и одним богам известно, чем все это кончится.
— Да, мой следующий звонок в Тартешем, — сказал Рэднал,
— Вообще-то тебе, наверное, следовало звонить туда в первую очередь, ну. да ладно. Приеду с бригадой, как только поднимем вертушку. До встречи.
— До встречи.
Следующий звонок пришлось делать через оператора. Через несколько сотен сердцебиений Рэднала связали с неким Пегголом вез Менком. В отличие от сотрудника милиции Парка, тот все время перебивал вопросами, поэтому разговор шел вдвое дольше.
Когда Рэднал закончил, Глаз-и-Ухо заявил:
— Вы верно поступили, связавшись с нами, свободный вез Кробир. Мы займемся дипломатическим аспектом дела и немедленно вышлем группу для расследования. Не позволяйте никому покидать базовый лагерь.
Вместо более распространенной — и более конфиденциальной — трубки радиофон был снабжен громкоговорящей диафрагмой, и слова Пеггола вез Менка слышали все. Никому они не понравились.
— Это что же он хочет? — сказала Эвилия.
Чтобы мы сидели здесь взаперти… с убийцей?
Она начала дрожать, и Лофоса обняла ее за плечи.
У Бентера вез Мапраба возникло иное возражение:
— Послушайте, свободный, я немало заплатил за осмотр Котлован-Парка и намерен получить все, что было обещано. В противном случае я обращусь в суд.
Рэднал подавил стон. Тартешский закон, в значительной степени основанный на доверии, сурово карал тех, кто нарушает договор. Если старик обратится в суд, то несомненно получит изрядную компенсацию за причиненный ему ущерб от Котлован-Парка, и в частности, от Рэднала, поскольку гид не обеспечил выполнения обещанных услуг.
К негодующему широкобровому присоединилась чета Мартосов. Рэдналу никогда в жизни не приходилось нанимать законника, и он невольно подумал, хватит ли у него серебра на то, чтобы нанять хорошего специалиста. Потом он подумал, суждено ли ему вообще увидеть серебро после того как с ним разберутся туристы, суд и законник.
Поднявшийся шум перекрыл голос Тогло вез Памдал:
— Подождите!.. Умер человек — это важнее, чем все остальное. Что касается экскурсии… Раз начало осмотра отложено, может быть, администрация Парка пойдет нам навстречу и перенесет сроки похода.
— Отличное предложение! — с благодарностью сказал Рэднал. Фер и Жозел кивнули.
Отдаленный шум перерос в грохот. Между домиком базового лагеря и хлевом, вздымая клубы пыли, опустилась милицейская вертушка. По стенам и окнам застучали мелкие камушки.
Рэдналу сразу полегчало, будто добрый бог спугнул ночного демона.
— Не думаю, что потребуется продлить вашу поездку более чем на день, — бодро сказал он.
— Да мы же привязаны к этому чертову месту в глуши! — прорычал Эльтзак вез Мартос.
— Вот именно, в глуши, — согласился Рэднал. — Предположим, мы отправимся на осмотр Парка — куда сможет бежать злодей на осле? Мы сразу установим его личность и перехватим на вертушке.
Гид радостно улыбнулся. Туристы тоже с облегчением ухмыльнулись — включая, напомнил себе Рэднал, и убийцу.
В дом вошли Лием вез Стернз и еще два сотрудника милиции Парка в военизированном варианте одежды биолога — их мантии и кепочки с длинными козырьками были испещрены бурыми и светло-зелеными пятнами, в тусклый цвет были покрашены даже знаки отличия.
На стол, за которым Дохнор и Бентер вез Мапраб сражались предыдущим вечером, Лием поставил записыватель. Прибывший с ним эксперт стал самозабвенно делать снимки, словно заправский турист.
— Тело передвигали? — спросил он.
Нет. Мы только удостоверились, что бедняга мертв, — ответил Рэднал.
— Мы? — переспросил эксперт.
Рэднал представил Голобола.
Лием взял свидетельские показания: сперва у заикающейся и то и дело вытирающей слезы Эвилии, затем у Рэднала, потом у врача и остальных туристов и сотрудников базового лагеря. Большинство повторяли одно и то же: услышали крик, выбежали и увидели Эвилию, склонившуюся над лежащим Дохнором.
— Женщину нельзя винить в смерти несчастного, — добавил Голобол, причем его акцент заметно усилился. — Он скончался раньше, за одну или две десятины до этого…
— А понимаю, свободный, — заверил его Лием.
— Именно поэтому ее информация особенно важна.
Милиционеры как раз закончили снимать последние показания, когда за окном приземлилась еще одна вертушка. Пыль улеглась, и в дом вошли четверо.
Глаза-и-Уши Наследственного Тирана скорее походили на преуспевающих торговцев, чем на военных: на их кепочках красовались ремешки из настоящей кожи, мантии опоясывали серебряные пояса, а на указательном пальце каждого агента сидел перстень.
— Я Пеггол вез Менк, — объявил один из них — невысокий и, по тартешским стандартам, худой; кепочку он носил по-щегольски сдвинутой набекрень, но глаза его смотрели пытливо и с подозрением, будто он ожидал, что кто-то сейчас совершит роковую ошибку.
Начальник Глаз-и-Ушей сразу «вычислил» Лиема вез Стернза и спросил:
— Что вам удалось сделать, подкомандир?
— Обычная процедура, — ответил милиционер.
— Сняли показания у всех присутствующих, а наш эксперт, старший рядовой вез Софана сфотографировал место происшествия. Тело мы не трогали.
— Хорошо, — сказал Пеггол вез Менк. Один из его людей усердно делал снимки, другой поставил на стол записыватель — рядом с таким же аппаратом парковой милиции. — Мы снимем копию ваших записей и сделаем свои собственные — на случай, если вы упустили какие-нибудь важные вопросы. Обыск вещей и помещений еще не производили?
— Нет, свободный, — сухо ответил Лием вез Стернз. Рэдналу тоже не понравилось, если бы кто-нибудь захотел продублировать его работу. Глаза-и-Уши, однако, всегда творили, что им вздумается; им подконтролен весь Тартеш, но кто контролирует их?
— Мы этим займемся. — Пеггол вез Менк сел за стол.
— Сейчас я хотел бы послушать женщину, обнаружившую тело. — Пеггол вытащил блокнот, заглянул в него. — Эвилия.
Эвилия, уже немного успокоившись, повторила свой рассказ. Если у Пёггола и появились какие-то новые вопросы, он их не задал.
Примерно через десятую часть десятины наступил черед Рэднала. Пеггол вспомнил имя гида, не обращаясь к помощи блокнота. Его вопросы почти точь-в-точь повторяли вопросы милиционера. Когда все осталось позади, Рэднал спросил:
— Свободный, пока идет расследование, можно мне выводить группу на экскурсии в Парк?
Он объяснил, что Бентер вез Мапраб угрожает судом.
Глаз-и-Ухо потянул на себя нижнюю губу. Волосы под ней были не выбриты и росли небольшим хохолком, отчего казалось, что его подбородок выдается вперед как у узкоголового. Когда он отпустил губу, та стала на место с влажным шлепком. Глаза под кепочкой смотрели пронзительно и цинично. Надежды Рэднала рухнули: сейчас агент просто рассмеется.
— Свободный, мне известно, что формально вы имеете воинское звание, — сказал Пеггол. — Однако предположим, вы обнаружите, кто убийца, или он снова нанесет удар. Вы уверены, что сумеете задержать его и доставить в надлежащие органы?
— Я…
Рэднал замолчал. Ироничный вопрос напомнил ему, что он берется не за свое дело. Не исключено, что Дохнор из Келлефа был шпионом; так или иначе, его убийца может нанести новый удар. «Может убить меня, если я установлю его личность», — мелькнула мысль.
— Не знаю, — наконец проговорил он. — Хотелось бы так думать, но ни с чем подобным мне никогда не приходилось сталкиваться.
Что-то похожее на одобрение мелькнуло в глазах Пеггола вез Менка.
— Вы честны перед собой, не каждый на такое способен. Гм-м… Если дело дойдет до суда, то платить ведь придется не только вам? Нет, конечно, немало серебра выложит и Котлован-Парк, то есть Великий Тиран.
— Отсюда и мое беспокойство! — заверил Рэднал (как он надеялся, в патриотическом порыве).
— Одобряю вашу заботу, — сухо произнес Глаз-и-Ухо. — Я тоже в первую очередь пекусь о казне Тирана. Ну тогда так: вы начинайте осмотр Парка, выполняя условия контракта, а я отправлюсь с вами, в то время как мои коллеги будут работать здесь. Это разумно?
— Да, свободный, благодарю вас! — воскликнул гид.
В это время сотрудники Глаз-и-Ушей методично осматривали спальные помещения туристов и их вещи. Один агент вынес из комнаты Лофосы книгу и положил ее на стол перед Пегголом вез Менком. На обложке красовалась цветная фотография двух совокупляющихся узкоголовых. Пеггол пролистал книгу — вариации на ту же тему заполняли каждую страницу.
— Забавно, — произнес он, — хотя это должны были конфисковать на границе.
— Еще чего! — возмущенно заявила Лофоса. — Только такие ханжи, как вы, широкобровые, делают вид, будто не одобряют подобное занятие, а на самом деле просто балдеют от него! Уж я-то знаю!
Рэднал отчаянно пожелал, чтобы Пеггол не стал интересоваться, откуда она это знает. Лофоса наверняка ему все выложит, причем в красочных деталях; уж чем-чем, а стыдливостью они с Эвилией не отличаются.
Но Пеггол сказал:
— Мы здесь не для того, чтобы искать порнографию. Держите свою игрушку, раз вы любите рассказывать всему, миру то, что следует хранить в тайне.
— A-а, чушь! — Лофоса схватила альбом и понесла в свою комнату, демонстративно виляя бедрами, словно тем самым возражая Пегголу.
Больше Глаза-и-Уши ничего интересного ни у нее, ни у Эвилии не нашли. Рэднал даже удивился: девицы притащили в комнаты все, кроме ездовых ослов. Потом он пожал плечами: должно быть, набрали всяких женских побрякушек и мелочей, которые им следовало оставить в тартешской гостинице, если уж не дома в Крепалге.
А потом праздные мысли вылетели из головы — агент, обыскивавший комнату Дохнора, громко присвистнул. Пеггол вез Менк бросился к нему и вышел в гостиную, что-то сжимая в кулаке. Когда он разжал пальцы, Рэднал увидел две шестиконечные золотые звезды — моргафский знак воинского отличия.
— Значит, все-таки шпион! — воскликнул Фер вез Кантал.
— Возможно, — кивнул Пеггол.
Но когда он связался по радиофону с Тартешемом, выяснилось, что, пересекая границу Тирании, Дохнор из Келлефа не скрыл своего звания батальонного командира.