— Да, да, Хакан, конечно.
Соболь занял позицию наблюдения.
Жилин и Смирнов прошли к западному склону. Ветер, что дул с юга, развернул поврежденную сеть, и офицеры увидели стоявшие у обрыва ЗСУ-23-4 «Шилка» и пикап «Тойота».
— Вот они, — проговорил Жилин, — целехонькие. Хороший подарок для ополченцев Эль-Рувана будет. Из четырех стволов установка будет косить «духов», как траву косой. Да и БТР не поздоровится.
— Если Северцов не прикажет уничтожить вражескую технику. А пикап поврежден. Турель цела, пулемет выведен из строя, стекла выбиты, попробовать завести?
— Давай!
Смирнов влез в кабину, «поколдовал» немного, и «Тойота» вдруг завелась.
— Смотри, живая, — радостно воскликнул он. — А ну, что у нас с трансмиссией? — и, переведя рычаг автоматической коробки, сдал назад. Как ни странно, у пикапа повреждено всего одно колесо, которое можно было заменить сохранившейся запаской.
— На ходу, командир. Вот это я понимаю, качество! Приняла разрыв Ф-1, а двигатель и ходовая целы. Наш бы «УАЗ» сдох мгновенно.
— Нашел с чем сравнивать.
Портативная станция Смирнова сработала сигналом вызова.
— Да?! — ответил старший лейтенант.
— Боря, вижу двух «духов», вышли на площадку один за другим.
— Ты не знаешь, что делать?
— У них белый флаг, вернее, белая грязная тряпица на древке. Один из «духов» размахивает ею. Они, Боря, намереваются, кажется, сдаться.
— Их двое?
— Двое.
— Почему? По идее, должно было быть четверо.
— Я откуда знаю? Вышли двое.
— Оружие?
— В смысле?
— Оружие при них?
— Нет. Даже кобуры расстегнули и куртки.
— А как насчет гранат на теле?
— Куртки распахнуты, никаких поясов, разгрузок нет. А там хрен их знает.
— Понял, внимательно следи за ними. И при малейшем движении руки к куртке или брюкам стреляй!
— Принял!
Смирнов перевел станцию в режим ожидания.
— Что там у Соболя, никак «духи» решили сдаться? — спросил Жилин.
— Двое из всей группы. А должно быть четверо.
— Значит, двоих эти завалили, но скоро все узнаем. С ними разбираться нам.
— Ну конечно, ведь в группе больше нет бойцов.
— Боря! Не зли меня. Идем.
Офицеры вышли из-за холма.
Боевики бросили флаг, подняли руки, растопырив пальцы — знали, что надо делать в подобных случаях.
— Кто вы? — с безопасного расстояния крикнул Жилин.
— Мы есть экипаж ЗСУ, мы не знал воевать против законной власть. Думал, против ИГИЛ, — на ломаном русском ответил турок.
— Смотри-ка, — усмехнулся Жилин, взглянув на Смирнова, — доперли, что мы русский спецназ.
— Главарь не дурак. Никто кроме нас не стал бы действовать так дерзко.
— Раздеться до трусов, быстро! — приказал майор боевикам.
— У нас нет вооружение!
— Еще одно слово, и мои люди открывают огонь на поражение!
— Все понятно, мы быстро!
Боевики разделись за минуту.
— Отойти от одежды на пять метров вправо, там на колени, подняв руки, ясно?
— Ясно, ясно, командира.
Турок и албанец отошли от одежды.
Жилин взглянул на Смирнова, и тот, все поняв, вздохнул:
— Ну конечно, куда без меня.
— Осторожно осмотри одежду.
— Знаю.
— Вперед!
Смирнов подошел к вещам, аккуратно разложил их и крикнул Жилину:
— Чисто!
— Пусть возвращаются, одеваются, и веди их ко мне.
— Соболя снять с позиции?
— До прояснения ситуации — нет!
— Понял.
— К одежде, одеться, на все две минуты. Флаг можете не брать и учтите, вы на прицеле, — взглянул на турка Смирнов.
— Да, да, командира!
Вскоре Хакан Бурмаз и Орес Кучак стояли перед Жилиным. Командир группы спросил:
— В пещере или бункере, что там у вас внутри холма, должно быть четверо боевиков. Вышли двое, где остальные?
— Я убил их, — чуть ли не с гордостью заявил албанец.
— Кто такой?
— Орес Кучак.
— Ты? — повернулся к турку майор.
— Хакан Бурмаз.
— Из Турции, что ли?
— Да, Турция, частная военная компания.
— А ты? — взглянул майор на Кучака.
— Албанец, из города Эмбасан.
— Чего забыли здесь?
— Моя член экипажа ЗСУ.
— Как попал в Турцию?
Кучак посмотрел на турка, и Бурмаз изложил версию их появления здесь, оговоренную в пещере.
— Значит, вас обманули? Говорили, что будете воевать с террористами, а прислали к тем же самым террористам? — выслушав его, проговорил майор.
— Это так, — ответил турок.
— Каким маршрутом… впрочем, это вы в другом месте расскажете. Смирнов!
— Я!
— Отведи этих к Даузи, пусть парни спеленают их. Сержанта Сторского со «спутником» ко мне!
— Есть!
— Эй, белые, хотя нет, смуглые и «пушистые», лапы на затылок и вперед к гряде!
— Одна вопрос можна? — попросил Бурмаз.
— Можна, — передразнил его старший лейтенант. — Ладно, давай свой вопрос.
— С каких это пор яйца вперед курицы лезут? — хмыкнул Жилин.
— Так турок ко мне обратился.
— Хрен с тобой! Разбирайся сам, — махнул рукой майор.
— Давай свой вопрос, чудила нерусское, — повернулся Смирнов к Бурмазу.
— Маджед Даузи, он тоже сдавался в плен?
— Не ты же один умный.
— Она не мог сдаться.
— Она сдалася, — снова передразнил старший лейтенант турка, — и этим все сказано. Вперед!
Он увел пленных. Подошел связист, сержант-контрактник Сторский.
— Связь с командиром отряда, — приказал Жилин.
— Есть связь с командиром отряда!
Связист развернул спутниковую станцию, набрал номер и передал трубку командиру группы.
— Александр Сергеевич, это Жилин!
— Ну, что у тебя, Сергей Владимирович?
— Задача выполнена, объект найден, особая группа частью уничтожена, частью сдалась в плен, заместителя главаря захватили. В принципе исход операции предопределили действия разведгруппы старшего лейтенанта Смирнова.
— Что с установкой? ПЗРК?
— Установка стоит рядом со мной, целехонькая, как новая, рядом пикап, тот пострадал от взрыва гранаты, пулемет поврежден, но сама машина на ходу. По ПЗРК. К нам вышли двое боевиков с белым флагом. Они поведали, что главарь особой команды, Амер Аль-Гатари, как у игиловцев именуют эту группу, намеревался совершить подрыв.
— Значит, пещера была заминирована?
— Сейчас это проверяет сапер. Но, скорее всего, да. Не стал бы блефовать Аль-Гатари. Боевики, один турок, второй албанец, что сдались, вышли из пещеры без оружия. Из этого делаю вывод, что ПЗРК внутри. Минуту!
Ранее посланный в пещеру сапер прапорщик Юрченко вышел из пещеры и крикнул:
— ПЗРК на месте, в пещере установлен фугас дистанционного управления. Пульт обнаружен на столе. Внутри два трупа.
Жилин кивнул и продолжил доклад:
— Сообщение от сапера. — Он передал информацию Юрченко.
— Значит, турок и албанец не захотели умирать за Всевышнего?
— Они не пожелали подыхать за идеи ИГИЛ. Это обычные наемники, немного фанаты, но не до такой степени, чтобы дать убить себя, как баранов.
— Отлично, хорошая новость. Боевики отрядов блокирования Эль-Рувана пытались спасти особую команду?
— Так точно. Из Мурвана выдвинулся взвод боевиков, около тридцати человек на БТР. Их встретил «Ми-24». Главарь южного отряда боевиков в течение нескольких минут потерял более половины всего личного состава и все бронетранспортеры.
— Молодцы! Значит, ЗСУ в исправном состоянии?
— Я же говорил, как новая, сейчас парни смотрят ее. Докладывали о полном боекомплекте. Возникает вопрос, Александр Сергеевич.
— Я догадываюсь, какой, — усмехнулся Северцов. — Что делать с ЗСУ и ПЗРК?
— Так точно.
— Сам-то как думаешь?
— ПЗРК забрать на базу или передать ополченцам, ЗСУ передать им же.
— Через позиции южного отряда банды Азиза Курмани?
— От этого отряда почти ничего не осталось. Да, сохранились три танка, личного состава же — с гулькин нос. А у нас на «Ми-8» два пусковых контейнера с НАР и четыре ПТУР «Малютка», кроме этого, у «вертушки» пулеметная установка.
— Ты предлагаешь с ходу атаковать и позиции боевиков южного направления?
— Почему бы и нет? Пробьем коридор, ополченцы подойдут, примут «Шилку» и займут позиции игиловцев у Мурвана. Блокада фактически будет прорвана. Уже сейчас транспортники могут лететь к Эль-Рувану.
— А если Курмани бросит на юг часть сил с запада и востока?
— А если по этим силам, что выйдут из населенных пунктов и окажутся вне огневого контакта с ополченцами, ударит бомбардировщик или штурмовая авиация? Это же вполне возможно и даже необходимо — сразу уничтожить все основные силы Курмани. Тогда этому шакалу не останется ничего, кроме как застрелиться. А боевики ломанутся из Бады глубже на север.
— Что ж, ты прав. Выводить отряды на открытое пространство, когда невозможно быстро вернуть их на базы или подвести непосредственно к Эль-Рувану, для боевиков смерти подобно, в прямом смысле. И Курмани смирится с потерей одной банды. Смирится ли с тем, что блокада будет прорвана, его начальство в ИГИЛ? Вряд ли, но, учитывая его высокие связи в руководстве этого «государства»… Хотя какой смысл обсуждать, что предпримут в ИГИЛ по отношению к Азизу Курмани?
— Это точно.
— Ты погоди, Сергей, меня Москва вызывает. Я доложу о вашей работе и запрошу порядок дальнейших действий, потом свяжусь с тобой. А пока находитесь на объекте, обеспечив, как и положено, круговую оборону. И до конца разберись с минированием пещеры. Но ничего не предпринимать до сеанса связи.
— Понял. На связи!
— Давай! Передай всем благодарность, а разведгруппа будет представлена к правительственным наградам.
— Это справедливо, отбой! — ответил Жилин.
— Кому пленных передал? — спросил он у Смирнова, когда тот вернулся.
— Строгину, он по-прежнему на позиции.
— Одного его достаточно? Боевики — народ коварный.
— Я бы к нему Гурьева послал. Санинструктор только по должности вроде как фигура не боевая, а влепит в репу, мало не покажется.
Командир отряда по связи вызвал прапорщика Гурьева, приказал отойти к гряде и совместно с авианаводчиком охранять пленных.
— Чего ждем? — спросил Смирнов.
— У моря погоды.
— Это было бы хорошо, только здесь нет моря. Да и черт с ним! Не люблю я море, жару, гальку. Мне по душе русский осенний дождь, что колышет ветви березы, и температура в пределах пятнадцати градусов.
— Будет тебе и дождь, будут и березы, и прохлада в пятнадцать градусов. На пенсии. При условии, конечно, если доживешь до нее.
— Вот и я о том же. Как в песне? Война — самое лучшее средство от старения.
— Не слышал такую.
— Да я тоже мельком. Там, может, и другие слова, но смысл этот. Так чего ждем, командир, если серьезно? Пора бы подорвать здесь все к чертовой матери и свалить на базу в Хмеймим, а потом домой, в Россию-матушку.
— Ага! Помечтай. И по-моему, мы уже говорили на эту тему.
— О чем мы только не говорили.
— Я связывался с Северцовым, ты, Соболь и Строгин будете представлены к правительственным наградам.
— Вот спасибо. Нет бы выписать премию. Я согласен на десятую часть того, что в месяц получает член правления нашей известной сырьевой компании. Но и медаль тоже хорошо.
— За ПЗРУ и ЗСУ как минимум — орден Мужества.
— Значит, стану полным кавалером ордена Мужества. На Героев мы, видимо, пока не тянем.
— Получишь и Звезду, если будешь хорошо себя вести.
— Какая Звезда, когда капитана до сих пор не присваивают, — отмахнулся Смирнов.
— Присвоят. А ждем мы, Боря, уточнения задачи.
— Так вы же базарили с командиром отряда, он что, не определил порядок возвращения на базу?
— Ты, Боря, слова-то подбирай, мы не на рынке, чтобы базарить. Северцова вызвала Москва. А в Управлении могут поставить любую задачу.
— В Управлении, да, там на это не скупятся. Не удивлюсь, если группе прикажут своими силами перекрыть всю границу между Сирией и Турцией. И не важно, что это сто километров, а нас десять человек.
— Нечего гадать. Смотри, вон твой Соболь идет.
— Соболь — молодчик, двух «духов» как с куста срезал! И работал на опережение, находясь под прицелом боевика.
— Обрадуй его.
— Чем, очередным орденом? Так у него их не меньше, чем у всех наших парней.
— Ну тогда скажи, что после работы, по возвращении на базу, разрешу хорошенько отметить успешное выполнение задания.
— Какого? Уже выполненного или того, что нарисует Управление?
— И того, и, если последует приказ, то и другого.
— Соболь все равно будет рад. Но тогда с вас, товарищ майор, слово офицера, что организуете нам выезд в поселок.
— При условии, что потом он не будет выглядеть как после бомбардировки всеми имеющимися в Хмеймиме бомбардировщиками.
— Да что вы, мы же очень вежливые и добрые люди.
— Тогда — слово!
— Вот это разговор!
— Сейчас же не расслабляться. Находиться у ЗСУ.
— Есть!
Глава седьмая
Вызов полковника Северцова прошел через полчаса.
— Товарищ майор, вас вызывает командир отряда! — окликнул Жилина связист Сторский.
Майор подошел, принял трубку:
— Жилин!
— Значит, так, Сергей, Москва поблагодарила за успешно проведенную операцию, одобрила и план прорыва. Но… осуществлять его будет взвод спецназа сирийской роты особого назначения. Сейчас она подошла в Хмеймим. Первый взвод будет переброшен к вам в ближайшее время. Командир взвода — капитан Мухтар Армани. У него тридцать человек бойцов и заместитель, всего во взводе тридцать два бойца, прошедших трехмесячные курсы у нас на базе в Подмосковье, так что это подготовленные парни. Сирийский спецназ бросят к роще, туда, где десантировались вы и где стоят ваши «вертушки». Переброска будет осуществляться двумя «Ми-8» под прикрытием двух «Ми-24». После высадки сирийцев эти вертолеты уйдут обратно в Хмеймим. У рощи для приема еще двух «восьмерок» места хватит?
— Да хоть эскадрильи, но что сможет сделать сирийский, даже очень подготовленный спецназ без техники?
— А техника — конкретно три БМ-2 уже идут к вам в район.
— Откуда?
— Это не твоя забота. Сирийцы подсуетились, смогли перебросить с десяток БМП от Алеппо. Как? Это их дела. Но смогли. К вам, повторяю, выйдут три боевые машины. Два других взвода на вертолетах «Ми-8» сирийских ВС, под прикрытием наших штурмовиков, высадятся в районе селения Гуран. Если смотреть по карте, это в тридцати с небольшим километрах от села Зарбин, где дислоцируется отряд Давуда Насима.
— С этим ясно, непонятно одно, что делать с захваченными средствами ПВО и, собственно, группе? Нам идти на базу?
— Нет, вы остаетесь.
— Тогда, извините, Александр Сергеевич, я ни хрена не понял, что задумали штабисты в Москве.
— Объясняю, — вздохнул Северцов. — Взвод сирийского спецназа сегодня же атакует позиции остатков отряда Радани. Капитан Армани задачу знает, знает и как решить ее. Уничтожив силы южного направления блокады Эль-Рувана, взвод сирийцев пройдет в поселок. Вы, я имею в виду группу, проследуете следом.
— На чем?
— Ты говорил, пикап игиловцев исправен? И в «Шилке» разместятся четыре человека.
— Значит, на трофейной технике?
— Именно.
— Мы пойдем в Эль-Руван?
— Да.
— Зачем, позвольте узнать? На усиление вместе с сирийским спецназом отряда местного ополчения?
— Это, Сережа, был бы идеальный вариант, но ты сам знаешь, нам такого подарка Управление спецмероприятий не предоставит. Москва требует ликвидации господина Азиза Курмани, предпочтительно с заместителем Ваилем Макбуром.
— Не хотите ли вы сказать, что группе ставится задача на работу в Баде?
— Именно это я и хотел сказать.
— Но там же сосредоточены основные силы бандформирования! — не сдержался Жилин. — Да, их сильно потрепали бойцы ополчения, но думаю, даже уверен, что Курмани получит пополнение в личном составе, возможно, и в технике. С учетом потери южного направления «духам» просто необходимо усиливать остальные три.
— Ты забываешь о двух взводах роты особого назначения ВС Сирии.
— Так они что, тоже пойдут в Баду?
— Конкретный план операции «Прорыв» будет согласован позже. Сейчас твоя задача — вместе со взводом капитана Армани войти в Эль-Руван. Как только окажетесь там, получишь задачу на дальнейшие действия.
— Неплохо. Этого даже я не ожидал.
— Не только ты.
— Но Управление разработало план операции? Или нам вновь предстоит работать по обстановке, на свой страх и риск?
— План есть, его нам передадут, но, Сережа, не тебе объяснять, что это всего лишь бумага, отражающая намерения руководства Управления. И действовать придется, как всегда, по обстановке. Откуда штабистам знать, какая сложится обстановка в Баде на момент операции?
— Тогда на какой черт сдался нам их план? Сами как-нибудь разберемся.
— А за что штабистам деньги платят? А если серьезно, то офицеры в оперативном отделе Управления опытные, боевые. Тонкости местной обстановки знать не могут, но в общем план понятен, хотя надо сориентироваться и понять, как работать.
— По обстановке.
— А ты немедленно свяжись с командиром «Ми-8» майором Макаровым, передай приказ разметить место посадки еще для двух «вертушек».
— Что, тридцать два человека не могли бросить одной машиной?
— У тебя «Ми-24» с полным боекомплектом?
— Нет, практически пустой.
— Так вот «вертушка» доставит и НАРы, и ПТУРы, и боезапас для пулеметных установок. А также топливо. Теперь понятно, почему к вам высылаются два вертолета?