Значит, второго звали Хват. Хотя какая разница кто меня убьет, Хват или Любитель шуток.
— Жрать надо поменьше, а то отяжелел совсем, — ответил на жалобу Хват.
- Да я и не больно то… — начал оправдываться Бугай. Потом кивнул на меня. — А может здесь его? А то до плеши еще метров сто тащить.
— Я знаю, где плешь, — Хват подцепил меня под руку. — А еще я знаю, что Большой приказал рядом с поселком не мусорить. Давай, зацапай! Пошли.
Бугай с вздохом, подхватил меня под вторую руку, и мы продолжили свой путь к месту моей казни.
Все таки хорошо, что Большой чистоту так любит. Пусть они побольше вымотаются, так у меня появится шанс — я не собирался покорно умирать, как овца на закланье.
Мы спустились в овраг и мне дали упасть на траву.
— Ну, все, друг — Учитель, тут наши дорожки расходятся, а твоя, так и вовсе кончается, — сказал Хват и снял с плеча автомат.
— Да что патроны зря тратить, так давай, — остановил его Бугай. — Что, зря тащили, что ли?
Я поднял голову и увидел, что воздух в паре метров от меня дрожит, трава, словно втоптана в землю, а вокруг разбросаны осколки костей.
Гравитационная аномалия, наподобие той, что мы нашли с Мелким в том поселке, где нас захватили.
Я понял как «так», решил убить меня Бугай. Сколько же здесь казнили народу?!
Бисеринки жгучего пота выступили у меня на лбу. Пришло время действовать. Я решил, что если мне не удастся выбраться живым, то хоть одного из этих уродов, я утащу с собой на тот свет. Недалеко от меня валялась кость с острым сколом. Я собрался с силами и уже решил начать свой последний бой, как с края оврага, раздался знакомый голос:
— Стойте!
Кагор, начал спускаться к нам, уперев приклад автомата в сгиб локтя. Мы все трое повернули головы в его сторону. Наконец я увидел его. Ведь до этого, мне приходилось только голос слышать. Пронзительные серые глаза на смуглом лице, черная борода, густые брови. Узнать его так и не смог, но по-прежнему был уверен, что где-то видел раньше. Я заметил, что «Калаш» Кагора снят с предохранителя. Пользуясь тем, что на меня не смотрели, я протянул руку и подобрал кость. Осторожно я скрыл ее в ладони и стал ждать дальнейших событий.
— Ты чего, Кагор? Мы уже назад собирались, — сказал Бугай — Сейчас только вот закончим.
Я поднялся на колени и подобрал под себя ноги, готовясь к прыжку. Бугай занес ногу, чтобы пинком отправить меня в аномалию, я приготовил кость.
— Стой, я сказал! — зарычал Кагор. — Он мой!
Он вплотную подошел к моим палачам. И зло смотрел им в глаза.
Оба опустили взгляды.
— Ну да, конечно. Это ведь он твоего Руську приложил, — согласился разговорчивый Бугай. Хват все больше молчал и пристально, исподлобья поглядывал на Кагора.
— Пошли отсюда! Оба! И быстро! — снова прорычал Кагор.
— А может, мы посмотрим? — Не унимался Бугай.
— Мы будем разговаривать один на один, не зависимо от того останетесь вы или нет, — Кагор повернулся к ним спиной и ко мне лицом. — Надеюсь, вы меня поняли.
Более понятливый Хват хлопнул Бугая по плечу и потащил за собой наверх. Бугай состроил за спиной Кагора морду и тоже полез из оврага.
— Через пять минут доложите о прибытии Завалу. Вернусь — уточню. — Добавил им вслед Кагор. — Опоздаете хоть на секунду — пеняйте на себя. Время пошло.
Хват и Бугор выругались и, подхватив автоматы, побежали к поселку.
Теперь мы остались с Кагором наедине. Что-то в его внешности казалось мне знакомым, но вспомнить я никак не мог.
Мои шансы на спасение растаяли как дым.
Я ждал, когда он опустит ствол и выстрелит, уже не таясь, я зажал кость в кулаке и выпрямился во весь рост. Сзади меня, спиной я чувствовал ее биение, жила своей жизнью аномалия.
— Рус, сказал мне, что ты мог его убить, но не сделал этого, — неожиданно сказал Кагор.
Я не ждал такого поворота и немного растерялся, но быстро пришел в себя. Такие шансы не упускают, потому что, выпадают они редко.
— Кто он тебе? — спросил я.
— Сын.
Я хмыкнул. Значит, правильно я тогда догадался.
— Что с М…моим другом? — спросил я.
— Пока не ясно, — ответил Кагор. — Он чем-то заинтересовал Большого. Сегодня его точно не убьют.
— Ясно. А что…со мной?
Мы смотрели друг другу в глаза.
Кагор достал из-за пояса нож и воткнул в землю у моих ног, потом снял со спины рюкзак и бросил к ножу.
— Тут вода, немного еды и лекарства.
Я молчал и смотрел на Кагора, потом бросил кость на землю, нагнулся, поднял нож и рюкзак. Когда я выпрямился, Кагор навел на меня ствол, и положил палец на спусковой крючок.
— Скажи, ты ведь вернешься сюда?
Я посмотрел в глаза Кагора, и понял, что это очень важный вопрос и, что от моего ответа на него, сейчас зависит моя жизнь.
— Вернусь.
Палец на курке согнулся и «Калаш» ударил длинной очередью… в склон оврага, вырывая комья земли.
— Я не ждал другого ответа. — улыбнулся Кагор, сверкнув белыми зубами на фоне черной бороды. — Мы с Руськой уходим сегодня, как стемнеет. Надоело мне это безумство. Твой друг будет ночевать в третьем доме, направо от штаба. Поселок, где вас взяли в том направлении, — он показал рукой. — Примерно десять километров, пойдешь вдоль дороги, не заблудишься. И не тяни с возвращением. Большой, после сегодняшней стычки с тобой, друга твоего точно в живых не оставит. У него принцип: яблоко от яблони…
Я кивнул и пожал протянутую руку.
— Хорошего хабара, — добавил он на прощание, потом повернулся и стал быстро выбираться из оврага.
Я подождал еще с полчаса, после ухода Кагора, и осторожно, ползком, вылез наверх. Осмотрелся: в поле зрения никого не было. Пригибаясь, я побежал к деревьям и позволил себе остановиться только, когда поселок скрылся из вида. Потом я немного передохнул, перейдя на шаг, но ни на миг не останавливался.
Я уже довольно долго шел по лесу, вдоль дороги, в направлении, указанном мне Кагором, когда, внезапно, впереди послышались голоса, и мне пришлось затаился.
По дороге, в спешке, переругиваясь, прошел отряд из восьми человек. Одного несли на самодельных носилках, да и у остальных вид был довольно потрепанный, все были вымазаны кровью, в изодранной одежде, кровоподтеках и ссадинах. Они возвращались в лагерь Большого, откуда я еле выбрался живым, но куда я обязательно вернусь, и постараюсь сделать это, еще сегодня ночью.
Сил у меня становилось все меньше, а до моей цели еще было далеко. Подождав, пока отряд достаточно удалится, я двинулся дальше, с еще большей осторожностью, ведь, чтобы так основательно потрепать восемь вооруженных человек, встреченных мной на дороге, нужна большая сила, и я не хотел бы столкнуться с ней, на своем пути.
Что произошло с отрядом я понял, когда вошел в поселок, где нас с Мелким пленили. На подступах к тому самому дому, с аномалией, всему изрешеченному пулями, повсюду валялись трупы слепых собак. Жестокий был бой. Стая была большая и напала, судя по всему, неожиданно, одному из отряда так и не удалось уйти и его растерзанное тело лежало возле покосившейся изгороди. Остальные отступили в дом. К нему вела дорожка из трупов собак, и насколько я смог увидеть, в сенях, мертвых собак была целая гора.
Я поспешил уйти от злополучного дома, да и из поселка вообще: остатки стаи могли бродить где-то рядом, а я был сейчас очень легкой добычей.
Я прошел мимо места, где лежал, найденный нами холодильник со студнем, в том месте осталось только углубление в земле.
— Сволочи, — ругнулся я мимоходом.
На ходу я сделал несколько глотков воды из фляжки и пожевал несколько полосок сушеного мяса, что дал мне Кагор. Уже немного осталось пройти, но торопиться я не мог себе позволить. Я вслушивался, во все подозрительные звуки, и всматривался во все, что могло представлять для меня потенциальную опасность. Но все обошлось, и я, наконец, добрался туда, куда шел: до заброшенной четырехэтажки, рядом с которой, мы с Мелким, спрятали оружие.
Я достал автоматы из тайников, повесил их на плечо, рассовал магазины по карманам и присел на, лежавшее неподалеку, поваленное дерево. Положил один автомат рядом с собой, а другой на колени. Достал из рюкзака остатки провианта и поел, запил водой, остатки плеснул себе на лицо, правда, я только размазал грязь и кровь, но хоть немного освежился. Проглотил несколько обезболивающих таблеток, посидел еще немного…. Дико хотелось курить. Потом поднялся. Надо было идти — я хотел добраться до поселка, еще засветло. Я набил, пустую фляжку землей и мелкими камушками, взвесил в руке — тяжелая! При случае послужит неплохим оружием, положил ее в рюкзак и пошел.
Когда я проходил мимо хоккейной площадки, трава, покрывающая ее, зашевелилась, я остановился и направил туда дуло автомата. Движение прекратилось. Интересные дела, оружия кто-то испугался?! Да кто же тут у нас такой разумный? Трава не очень высокая, так что спрятаться в ней, из известной мне Зоновской живности, мало кто мог, разве что крысы. Только те не останавливаются, едва завидят автомат, и перемещаются обычно огромными стаями, а не по несколько особей Я постоял несколько минут — трава даже не шелохнулась, сделал несколько шагов вперед, и по зеленой поверхности пробежала рябь. Несколько…объектов (я так и не видел, кто это был) приближались ко мне, но, не достигнув края травы, они остановились. Я стал пятиться задом, не отводя автомата, пока не отошел достаточно далеко, но из травы так никто и не показался. Кто или что это было, узнавать у меня не было ни сил, ни желания, ни времени, и я продолжил свой путь, иногда оглядываясь назад, никто меня не преследовал.
Дойдя до посадок, я оглянулся в очередной раз, но, в наступающих сумерках, не заметил никакого движения.
«Кто же все-таки это был? Надо будет заняться этим вопросом в следующий раз», подумал я и ухмыльнулся:
«Если, конечно, останусь жив, а это будет, ох как не просто».
Когда я дошел до поселка, уже почти стемнело. Тела мертвых собак и человека из отряда Большого, стали добычей птиц. Тучи воронья покрывали место схватки, они громко и противно каркали, деля пищу. Я предпочел сделать небольшой крюк, чтобы обойти черную шевелящуюся массу и не вспугнуть их случайно. В серой вечерней мгле, картина этого пиршества падальщиков, выглядела давяще — пугающей, и, хотя, я не отношу себя к людям впечатлительным, все же поторопился оставить поселок за спиной.
Я вышел на дорогу, рассудив, что даже если на пути есть посты, хруст веток, под моими ногами, когда пойду по лесу, они услышат быстрее, чем увидят меня в темноте.
Тучи, последние несколько дней закрывающие небо, и периодически орошающие землю, решили сделать это еще раз, и пролились дождем, делая наступившую темноту совсем непроницаемой. Частые капли забарабанили по асфальту и деревьям, глуша окружающие звуки и превращая землю, на обочине, в грязь.
Я двигался вперед по правой стороне асфальтовой полосы, готовый, при малейшем подозрительном звуке, прыгнуть на обочину.
Поселок, где расположился Большой, был уже неподалеку, и я продвигался вперед все с большей осторожностью. И, вдруг, в десяти шагах от меня, вспыхнул небольшой огонек, высвечивая лица двух людей в капюшонах, склонивших головы и прикуривавших сигареты. В кромешной тьме огонь спички показался мне ослепляюще ярким, и в глазах даже заиграли слабые зайчики. Я быстро присел и вскинул автомат, но они меня не заметили. Спичка погасла, и снова стало темно, видно было только одинокий огонек, тлеющей сигареты, видимо второй постовой прикрывал свою сигарету рукой. Потянуло дымом.
Они не сходили с места, я тоже не шевелился. Может, они так будут до утра стоять. Мне же надо было, как — то их обойти, и двигаться дальше.
Я опустился животом на землю, грязь залилась мне за пазуху, отполз от дороги на несколько метров и стал продвигаться вперед, по мере приближения к паре часовых, все более медленно, и уже почти поравнялся с ними, когда справа от меня затрещали кусты и оттуда кто — то вышел.
Я уткнулся лицом в землю и затаил дыхание. Буквально в метре от меня, чавкая по грязи и оскальзываясь на траве, прошел человек. Мое сердце стучало так, что, казалось, его слышно на километры вокруг.
— Ну что, Косой, всех мутантов там, распугал? — сказал один из куривших.
— Ага! А сейчас опять штаны сниму и тебя напугаю! — беззлобно ответил Косой. — Пошлите, что встали?
— Да какая разница как мокнуть, стоя или на ходу, — сказал тот, что закрывал сигарету рукой, но повернулся и пошел за Косым.
Все трое направились в сторону поселка, обмениваясь шутками, и подкалывая друг друга.
Я еще минуту не шевелился, потом поднялся и двинулся следом. Через некоторое время, я узнал то место, где вошел в лес, когда днем бежал отсюда. Где-то там, справа, должен быть овраг с аномалией. Но сейчас было не до воспоминаний. Дальше дорога делала крутой поворот и тянулась по — прямой, до самого поселка.
Путь часовых лежал почти до самых домов, потом они развернулись и пошли обратно. Я спрятался за дерево, пропустил их, выждал, когда они уйдут подальше, и, преодолев оставшееся расстояние, вошел в поселок.
Свет горел только в одном доме — где располагался штаб Большого, это облегчало мою задачу. Отсчитав от него третий дом направо, я перебежками стал пробираться к нему, замирая после каждого рывка и вслушиваясь и всматриваясь, на случай если в самом поселке, тоже были часовые. Я никого не видел. Не было их и около дома, где должны были держать Мелкого. Я прокрался и осторожно заглянул в окна: темно, никого не видно. Попробовал толкнуть окно — закрыто, другое — тоже. Решил на всякий случай проверить дверь, мало ли…. Толкнул…. Дверь с едва слышным скрипом открылась.
Здорово! Выставляют часовых, но не запирают и не охраняют пленников! Что-то тут не так. Тревога закралась мне в сердце, заставив его учащенно биться.
Я тихо продвигался по темному, погруженному в тишину дому.
Сени, кухня, одна комната.
Я присел на пороге комнаты. Никаких звуков, только дождь, снаружи, выбивает свой нестройный ритм. Так и хотелось позвать, крикнуть шепотом: «Мелкий!», но я сдержал порыв и, пригибаясь, пошел вперед. В комнате не было никакой мебели, только, мне показалось, в дальнем углу слева, что — то навалено на полу. Подойдя ближе, я увидел, что это лежит человек, радость захлестнула меня, заглушая тревогу, звеневшую в мозгу тонким колокольчиком. Я присел и протянул руку, чтобы растормошить его, коснулся груди, и угодил пальцами в какую-то вязкую теплую жидкость. Мелкий не шевелился.
Теперь я понял, почему пленника никто не охранял. Зачем его охранять, если он мертв!
Но ведь Кагор сказал, что его оставят в живых, как минимум до утра! Как же он мог ошибиться! Я опоздал…
Сволочи! Ублюдки! Гады!
Волна ярости захлестнула меня. Я выпрямился с диким рыком и внезапно почувствовал сзади движение. Я ударил назад прикладом, но не попал, противник был ловок, а я слишком устал. Может, ярость и придала мне сил, но смерть Мелкого вызвала в душе горькое ощущение поражения.
Руки врага прошли справа и слева от лица, я едва успел поднять ствол автомата, как тонкий шнур, прижал его мне к лицу и впился, по бокам, в шею. Напавший понял, что промахнулся и так просто меня удушить не удастся, но продолжил тянуть. Я попытался схватить его назад рукой, не достал, получил сильный толчок в спину и свалился на пол, «калаш», оказавшийся подо мной, больно ударил по ребрам. Колени противника уперлись и давили на позвоночник, одной рукой он тянул на себя шнур, а другую положил мне на лоб и отгибал назад голову. В глазах начало мутнеть, я почувствовал, что теряю сознание и вместе с ним жизнь.
— С-уу-у-у-ка… — выдавил я.
И тут он меня отпустил.
— Учитель?!
Голос Мелкого.
Не может быть. Он жив?! Или это я уже мертв и валяюсь на полу со свернутой шеей, а дух Мелкого пришел забрать меня в последний путь.
Он перевернул меня на спину, и стал хлестать по щекам.
— Учитель, очнись.
Пощечины, довольно чувствительны, а для бесплотного духа, его рука слишком тяжелая.
Сознание медленно возвращалось ко мне. Надо мной склонился Мелкий.
— Живой, подлец, — сказал я и улыбнулся.
— Живой, живой, что мне сделается, — Мелкий, приложил к моим губам фляжку, я приподнялся, опираясь на руки, и сделал пару глотков. Потом сел.
— А там кто? — я показал на угол.
— Охранник.
Я немного отдышался.
— Где удавку-то взял?
— Всегда со мной была, — ответил Мелкий.
И объяснил:
— Леска, между верхней и нижней пуговицами, на куртке.
Ну, дает! Всегда она у него, видели, была! Зачем спрашивается? Для таких вот случаев? Но я, например, не планировал ТАКИХ случаев. А он, выходит, планировал.
Ну ладно не время сейчас, потом поговорим, я немного отдышался, надо уходить.
— Ну что? Двигаем? — я стал подниматься.
Мелкий тоже молча встал, и выдал:
— Я не могу.
В изумлении я замер.
— Как это?
Мелкий помялся, но ответил:
— У меня задание.
Круто! Праздник продолжается — подарки еще не закончились!
— И какое же? — Спросил я.
— Я должен убрать Большого.
Все-таки прав я оказался — не простой паренек, мой ученик.
— И за что вы его? Ну, зарвался мужик немного, ну решил стать местным крестным отцом, отряды объединил, сталкеров под «крышу» взял. Неужели его за это убивать? Нет, я его не жалею. Просто никак не могу понять, чем он заслужил внимание…э-э-э… вашей организации.
— Госбез. — Сообщил мне Мелкий.
— Да не важно, хоть ЦРУ. Мне все равно. Просто неприятно, когда из тебя дурака делают.
Зачем ты в ученики набился. Наверное, и то, как я тебя встретил, тоже подстроено?
— Как? С собаками-то… — потом осекся. — Ну, в общем, да.
— То-то они вялые такие были, обкололи чем?
— Ну…да…почти…
Темнит, Мелкий! Ой, темнит!
— Так, что? Зачем в ученики и, что такого совершил Большой? — не отставал я, не обращая внимания, на явное нежелание Мелкого говорить.
Его молчание, стало меня раздражать.
— Ну ладно. Ты жив — здоров и свободен. Давай! Работай! А я пошел, мне еще выбраться отсюда надо.
И я двинулся к выходу.
Мелкий остановил меня:
— Подожди… я расскажу.
Он еще помолчал, видимо отсеивая все, что нельзя мне говорить, и начал свой рассказ:
— Раньше, Большой был военным биологом, причем одним из ведущих. Специализировался на влиянии радиации на живые организмы. Сделал какие — то открытия, получал премии. В Зоне он начал работать, почти сразу, после ее появления, во главе группы ученых. Их задачей было выявление мутаций и влияние Зоны на геном животных. Тогда мы еще не знали ни о контролерах, ни о карликах и о геноме человека речь не шла. Вначале все было нормально, от групп приходили регулярные отчеты, результаты исследований превосходили все ожидания. Потом стали происходить странные вещи. В группе Сигаева, то есть Большого, погибли двое ученых, якобы случайно. По его версии, подопытные образцы слепых собак вырвались на волю, и растерзали ученых. Но потом мы узнали, что он собственноручно убил их, за то, что они не захотели поддержать его безумства. Через некоторое время пропали сразу две исследовательские группы, причем вместе с оборудованием. А вскоре и сам Сигаев исчез, с остатками своей лаборатории.