Мы с Малгожатой жили отдельно, хотя и по соседству. Думаю, она стеснялась передо мной своей неуемной страсти к мужским объятиям, а я ее ничуть не осуждала. Я вообще не страдала ханжеством. Только думала: пусть хоть все мужчины мира побывают ее любовниками, только бы среди них не было доктора Сокольского!
Покуда, насколько мне было известно, бог миловал.
— Береги ее и передай ей от меня привет, — сказала Малгожата. И тут я обратила внимание, что поверх платья и передника сестры милосердия на мою подругу был накинут кожушок (уже стояли холода).
— Далеко ли собралась?
— На станции стоят вагоны с английской помощью, — сказала сердито Малгожата. — В частности, с сапогами. Все на одну ногу, ты представляешь себе?! На левую! Целый вагон! И еще прислали свечи без фитилей. И вот я еду на станцию разбираться…
— Не затерялся ли где-то вагон правых сапог и отдельных фитилей для свеч? — невинно спросила я, и мы расхохотались.
Ничего смешного в сапогах на одну ногу не было, союзники вообще проводили по отношению к России гнусную политику, словно желали победы большевикам, но я шутила больше над попытками Малгожаты под любым предлогом улизнуть из госпиталя.
Наконец она уехала, а я пошла готовиться к операции, на которой меня просил быть Лев Михайлович. Разумеется, я не могла да и ни за что не хотела отказать!
* * *«Строго говоря, я вполне могла бы сюда и не ехать, — мрачно подумала Алена, в очередной раз вытаскивая острые каблучки босоножек из мягкого сырого дерна. — То есть вообще ехать не следовало. Я ведь зачем набивалась к мадам Вите? Чтобы узнать что-то о Габриэле! Но теперь я знаю, как его найти в Париже. Значит, я и впрямь тащусь сюда только ради милонги? Боже, да у меня уже ноги не идут, а я еще танцевать собралась! Ведь этот замок Эриво — историческая ценность, мало ли какие туристы пожелают его осмотреть, так почему здесь нет никакого общественного транспорта?!»
Промчавшийся мимо автомобиль недвусмысленно ответил — почему. Потому что все приезжают сюда только на своих машинах! И туристы, и посетители школы мадам Вите. Им и в голову не взбредет, что кто-то может потащиться пешком… Нет, во Франции множество любителей пешеходных туров, но они всяко не отправляются в эти туры в босоножках на полушпильке!
К тому же испортилась погода. Пока Алена ехала на пригородном поезде (назвать его электричкой как-то язык не поворачивался), синева небес сменилась серостью, в стекло со второй космической скоростью (поезд двигался именно так!) полетели капельки дождя, и Алена вспомнила, что забыла зонтик. Да нет, не в Париже забыла — дома, в Нижнем. Не сбегаешь… Можно было бы купить новый, да где? Даже во французских сверхскоростных и сверхкомфортабельных поездах не встретишь бродячего торговца зонтиками…
«Может, на станции? — понадеялась она. И тут же забыла обо всем на свете, увидев поперек дороги огромный, закрывший все небо корпус самолета. — Сейчас разобьемся!»
Обошлось. Поезд вильнул в сторону, и через мгновение аэропорт Шарль де Голль остался далеко позади.
Потом мимо потянулась сплошная стена леса — кудрявого, густого, но не слишком-то высокого французского леса, за ним — поля подсолнухов (Алена вспомнила, как она спросила у Сильви, когда проезжали мимо такого же поля в Туре, едят ли у них семечки подсолнухов, и та долго не могла взять в толк, чего от нее добивается гостья, а Марина и уже просвещенный в отношении русского менталитета и русского желудка Морис помирали со смеху, слушая их разговор), а потом в отдалении вдруг вырос огромный замок. Самый настоящий, рыцарский, королевский, невероятный! Алена ахнула и воскликнула:
— Шантильи!
Однако смуглая низенькая француженка, сидевшая рядом, учительским тоном сообщила, что Шантильи будет впереди, буквально через десять минут, но с железной дороги его не видно, а это Экуен — замок знаменитого коннетабля Франции Анн Монморанси.
Сочетание имени Анн со словом «коннетабль» Алену ничуть не удивило, потому что Анн здесь — и мужское, и женское имя, правда, теперь мужчин так не называют, имя устарело. Может, оно и хорошо, а то как бы их звали уменьшительно? Аник? А впрочем, и пуркуа бы не па?
К Шантильи прибыли и впрямь мигом, и тут Алена с облегчением обнаружила, что ей нет надобности бегать по крохотному вокзальчику в поисках зонтика, потому что дождь кончился. Около станции она увидела остановку автобуса, идущего в Люзарш, и доехала туда, однако дальше везение кончилось: указатели к аббатству Эриво имелись, однако три километра до него предстояло преодолеть пешком. Никаких такси в тихой, безлюдной деревушке, чем-то напомнившей Алене Мулен, где она отдыхала (и разбиралась со своими киллерами) прошлым летом, не имелось. Кому надо, топайте ножками, господа!
Три километра, конечно, ерунда для Алены, которая в том же Мулене каждое утро отмахивала и не такие расстояния по прекрасной Бургундии, однако отмахивала-то она их в кроссовках и шортах, а не в юбке, при каждом порыве ветра норовившей взвиться выше головы, и не в босоножках, острые каблуки которых проваливались в мягкий сырой дерн или скользили на влажном гравии дороги. Мимо, конечно, иногда проносились автомобили, но никто не делал попыток остановиться, а Алена как-то стеснялась проголосовать.
«Буду наслаждаться природой!» — дала она себе установку и выполняла ее изо всех сил, благо наслаждаться было-таки чем, однако устала при этом больше, чем хотелось. Но усталость как рукой сняло, когда за поворотом леса вдруг открылся шато Эриво.
Он и правда был небольшой — всего лишь трехэтажный серый дом каких-то метров сто в длину. Обычные длинные неширокие окна с белыми решетчатыми ставнями, крыша с флюгерами, высокое крыльцо с балюстрадой, сбоку озеро, с другой стороны бассейн с фонтаном, вокруг дубовая роща, а перед ней огромный зеленый газон, который украшало одно-единственное строение — какое-то подобие античного грота.
Всего-навсего. Но это была красота — красота безусловная, изысканная, рафинированная, незамутненная, высшей пробы. Ветер истории шумел-пошумливал в кронах столетних — а может, и трехсотлетних! — дубов, и мелкие зеленые желуди сыпались на мелкий серый гравий с тихим таинственным стуком.
От всего от этого хотелось взяться за сердце и замереть, смаргивая с ресниц слезы восторга. Алена так и сделала. Правда, восторгу предавалась не столь уж долго — слишком замерзли промокшие ноги, да и не только желуди сыпались с дубов, а также капли недавнего дождя. Ну а слезы могли размазать тушь на ресницах…
Она с тихим вздохом тронулась с места и подошла к легким, ажурным воротам. Чистая символика! Однако по периметру столь же субтильной, изящной оградки там и сям вспыхивали чуть приметные синенькие огоньки. Иллюминация, что ли? Или, что вернее всего, оградка под легким током? Дотронешься первый раз — чуть-чуть пощекочет, станешь упорствовать — ударит сильнее, ну а не поймешь намека — шибанет так, что не скоро вспомнишь, зачем сюда пришел и что тут делаешь. Модная новация, но французы вообще большие мастера таких новаций. Не далее как в июле месяце, отдыхая (с позволения сказать!) в уже упоминавшемся пансионате «Юбилейный» на Нижегородчине, Алена избегла многих неприятностей именно благодаря тому, что у нее имелась французская охранная система «Gardien», то есть «Сторож»…
На приличном расстоянии от ограды припаркованы десятка полтора автомобилей. Если на них приехали ученики мадам Вите, то народ они явно не бедный: исключительно дорогие, шикарные модели были тут, и даже «Порш»!
Н-да… А она-то, как Золушка.., нет, еще хуже, чем Золушка, потому что у той была какая-никакая, а карета, пусть даже из тыквы…
Ладно, если кто-то спросит, почему она пришла пешком, можно наврать, что машина сломалась и Алена вызвала автосервис, чтобы ее «Пежо» (а почему не «Мерседес», если на то пошло?!) отбуксировали в Париж.
Всякое бывает, ну честное слово — бывает всякое!
А вот и обещанный домофон. Наша любительница аргентинского танго нажала на циферку «два», и знакомый мальчишеско-юношеский голос почти сразу отозвался:
— Добрый день. Вы на урок к мадам Вите?
— Да, — отозвалась Алена. — Добрый день. Я звонила во вторник…
— Я помню ваш голос! — весело сказал мальчик. — А сейчас я смотрю на вас в окно. Если вы посмотрите вверх, то увидите меня в окне второго этажа.
Алена послушно подняла голову и увидела в высоком стрельчатом окне, украшавшем торец здания, рыжеволосого юношу лет шестнадцати, который держал в руке телефонную трубку.
— Прошу вас, мадемуазель! — весело воскликнул он, и замок щелкнул, после чего калиточка отворилась сама собой, пропуская Алену.
Ноги у нее просто-таки подкашивались, пока она шла к высокому крыльцу: то ли от несусветного пиетета перед историческим местом, то ли оттого, что двор был усыпан не слишком-то удобным желтым гравием. Если чем-то подобным он был усыпан в то время, когда здесь ходила мадам де Сталь, ей можно только посочувствовать: туфельки-то тогда в моде были шелковые! А впрочем, не исключено, что Бенджамен Констан носил даму своего сердца на руках, чтобы ножки ее не испытывали никаких неудобств.
Алена поднялась по ступенькам, невольно подбирая подол.., нет, конечно, юбка у нее была выше колен, но тут что-то такое происходило, на этом крыльце, на этих ступеньках, отчего хотелось подол спереди подобрать, но одновременно хотелось слушать, как шуршит по ступеням тяжелый, длинный шлейф.
Она едва успела одернуть юбку, открыв дубовую (а то!!!) дверь и войдя в просторный вестибюль с неширокой мраморной лестницей, винтом уходящей вверх, как по этой лестнице сбежал тот самый юноша, которого она видела в окне. Он оказался не слишком высоким — ростом примерно с Алену, но плечи у него были широкие, и вообще выглядел он каким-то невероятно надежным.
— Вас зовут Элен? — спросил парень, улыбаясь во весь рот, сияя рыжими глазами и моргая рыжими ресницами. Его белокожая физиономия была усеяна веснушками.
Симпатичный какой мальчишка!
— Откуда вы знаете? — улыбнулась и Алена.
— Я догадливый, — сообщил он. — Ведь все уже приехали. И я отметил их в списке. А Элен нет. Какой из этого можно было сделать вывод?
— Единственный. Вы и впрямь догадливы! — Почему-то Алене все время хотелось смеяться рядом с этим рыжим. — А вас как зовут?
— Мишель Вите. Я сын мадам Вите. Только, умоляю, называйте меня на «ты». Тем более что раз у вас нет кавалера, вам придется сегодня танцевать со мной. Как нарочно, на этот урок явились в основном дамы без партнеров, поэтому все прочие помощники maman уже заняты. Но вы не беспокойтесь, я танцую хорошо!
Последнее слово он произнес с таким нажимом, что Алена поспешила заверить, что она в этом ничуточки не сомневалась, что хорошего партнера сразу видно, что она будет счастлива танцевать с Мишелем, вот только беда — сама танцует не слишком-то…
— Ничего, — усмехнулся Мишель. — Как говорится, для танго главное, чтобы у дамы было настроение и удобные туфельки. Все остальное сделают музыка, паркет и партнер.
— Туфельки?.. — растерянно повторила Алена и, опустив голову, поглядела на свои босоножки.
Так… Прошлой ночью на Pont des Arts она не слишком-то обращала внимание на обувь, разве когда каблуки проваливались в щели настила. В принципе, это были довольно удобные и даже красивые босоножки. Но путешествие по мокрой траве изрядно испортило их внешний вид. Даже страшно представить, что в них можно войти в танцевальный зал, встать на паркет…
Боже ж ты мой! Как же это она?! Ведь Алена занималась в школе танцев в Нижнем, и ей в голову не пришло бы прийти на урок в той же обуви, в которой она ходила по улице! У нее были полуботиночки на удобном каблуке и шикарные «золотые» босоножки на длиннющей шпильке… Почему ж она сюда, в шато — в шато! — учиться аргентинскому танго — аргентинскому танго! — заявилась абы в чем? Это вчерашняя милонга с ее вопиющим демократизмом развратила ее.
Да, она не Золушка, вот уж точно — не Золушка…
Ну и что теперь будет? Ее отправят восвояси? Но уехать просто невозможно, танцевать хочется так, что Алена готова делать это босиком! Вот только вряд ли мадам Вите окажется адепткой Айседоры Дункан и пустит в свой зал босоногую клиентку.
— Понятно… — усмехнулся Мишель, критически разглядывая ее мокрые и, чего греха таить, не слишком-то чистые босоножки, однако тактично не задав вопроса о машине. — Maman опять забыла предупредить насчет танцевальных туфелек?
— Ну да, меня никто не предупреждал… — Алена с надеждой подняла голову.
— Не вас одну. И это повторяется регулярно. Но вы не огорчайтесь. У нас на такой случай кое-что предусмотрено. Пойдемте наверх.
И Мишель споро побежал по исторической мраморной лестнице. Алена последовала за ним.
Хотя часы Алены показывали без четверти два, откуда-то уже доносилась музыка танго — кажется, это было «Je vous aime».
— Мы опаздываем? — испуганно спросила она.
— Maman пунктуальнее любых часов, — успокоил Мишель. — Она начнет ровно в два, минута в минуту. Это просто так, настройка для гостей. Так что мы как раз успеем вас обуть. Входите, входите!
На площадке второго этажа было две двери. Мишель чуть ли не втолкнул Алену в правую, за которой оказалась сравнительно небольшая прихожая с двумя рогатыми вешалками в углах и очень красивой стойкой для зонтиков между ними. Как вешалки, так и стойки были пусты. Первое впечатление тесноты через мгновение оказалось обманчивым — стоило только поднять голову. Люстра терялась из виду: до потолка было метров пять, не меньше!
Вот это кубатура…
Из прихожей вело еще три двери: две большие и одна маленькая. То есть на самом деле она была не такая уж маленькая: размером с нормальную дверь в нормальной сталинке, в какой жила Алена в Нижнем Новгороде, но по сравнению с двумя другими казалась так себе, ничего особенного.
— Там prives, частные помещения, — махнул рукой Мишель на высокие двери. — А здесь у нас магазин.
Он достал из кармана бронзовый ключик невероятной красоты — витой-перевитой, с коронкой наверху и причудливым язычком, сразу видно старину! — и отпер «маленькую» дверь.
Комната оказалась без окон, и пока Мишель не щелкнул выключателем, там царила кромешная тьма. А когда загорелся свет, Алена увидела, что вся она заставлена старыми кофрами и какими-то коробками. Видимо, выполняла роль кладовки. В дальнем углу стоял высоченный дубовый гардероб с необычайно чистым и четким, хоть и несколько облупившимся зеркалом.
Одну стену заслонял невысокий стеллаж, тоже уставленный коробками.
Мишель открыл одну из них, и Алена увидела танцевальные туфли для стандарта. Открыл другую — это были босоножки на высоких каблуках для латины. Рядом оказалась коробка с черными туфлями с перепонкой, предназначенными для фламенко. Открывая коробки, Мишель поглядывал на Алену хитро, заговорщически.
— А вот эти… — Он сделал интригующую паузу. — Эти для танго милонгеро! — сказал мальчик, понизив голос. И, развернув тонкую, шелковистую бумагу, вынул тускло-золотистые шелковые туфельки с закрытым носком и открытой пяткой, на высоких каблуках, с ремешком, который высоко охватывал щиколотку.
Алена так и ахнула. Туфельки были просто сказочной красоты и элегантности! Какие болео и энроске можно делать в таких!
— Нравятся? — Мишель усмехнулся. — Сразу видно. Да они не могут не нравиться. Можете купить. Это лучшие на свете танцевальные туфли, их шьют в Лионе по особому заказу maman. Сто евро пара.
«Ага, — подумала Алена, — теперь понятно, почему мадам регулярно забывает предупреждать гостей о необходимости прихватить с собой танцевальные туфли! Сто евро…»
— Дорого? — словно прочел ее мысли Мишель. — Но туфли того стоят, честное слово. Кстати, мы их продаем по себестоимости, без всякой наценки, без всякой выгоды для себя. Maman любит говорить, что красота прежде всего. Клянусь! — Мишель приложил руку к сердцу. — Кожа туфелек мягкая, как шелк, но она пропитана таким составом, который не дает ей растягиваться и терять форму. Каблуки отлично закреплены, они не подкашиваются, даже если вы будете прыгать, как прыгают в джайве. Набойки очень прочные, но не царапают паркет, на них даже не нужно надевать пластиковые накаблучники. Практически идеальные туфли! И, конечно, они годятся не только для tango argentin, но подойдут и для латины, и для стандарта тоже. У нас есть все размеры. У вас какой?
Алена сказала.., вернее, смущенно призналась. Трудно ожидать, что у дамы ростом 172 сантиметра может оказаться ножка китайской императрицы, которую с детства заковывали в колодочки, чтобы ступня так и осталась не больше ладошки, но она все равно стеснялась своего размера. Однако Мишель поглядел с восхищением:
— Совершенно как у Софи Лорен!
Именно этими словами Алена всегда успокаивала себя в обувных магазинах. Какой хороший мальчик, дай ему бог здоровья, долгих лет жизни и хорошую жену.., совершенно как Софи Лорен!
«Хороший мальчик» подставил табуреточку и снял с верхней полки коробку. Открыл, предлагая Алене полюбоваться, и та увидела пакет с колготками «Multi»: коричневая сеточка на стрейчевой основе.
Боже, а они сколько могут стоить?! В магазине такие тридцать евро, это дорогая марка. Неужели здесь тоже без наценки?!
— Это бонус, — сообщил донельзя гордый Мишель. — Бесплатно. И если они порвутся во время урока (к примеру, я наступлю вам на ногу, и поползет дорожка), вы получите еще пару, и тоже бесплатно.
— А если ты снова наступишь мне на ногу? — засмеялась сраженная натиском Алена.
— Ну, мы рассмотрим этот вопрос, — серьезно сказал Мишель. — Думаю, проблем с колготками не будет. Ну что, посмотрим туфельки? Конечно, можно не покупать, а взять напрокат, но вы потом сами не захотите с ними расставаться, гарантирую! Вон там, около гардероба, ширма. Наденьте колготки, а потом я застегну вам туфли.
Алена зашла за ширму и послушно натянула колготки. Еще неизвестно, как там танцует танго Мишель, но приказчик галантерейной лавки из него получился бы великолепный. Он просто гипнотизирует своей улыбкой и сияющими рыжими глазами!