— Сделай мне больно, любимый, терзай меня, молю, сожми меня в своих объятиях.
В этот миг он готов был придушить ее еще и за то, что она скрыла от него на пять лет существование его дочери: ярость смешивалась в нем с желанием, которое он так долго запрещал себе испытывать.
На какое-то время он забыл обо всем — о напряжении последних часов, о чудовищной усталости, о боли, о ранах, об опасности. И о Светлане. На всей Земле были сейчас только они двое — Вероника, заливающаяся счастливыми слезами, утопающая в блаженстве, растворяющаяся в нем вся без остатка, и он — поверженный ее слабостью, благодарный, горящий неутолимым желанием.
— Какая она? — спрашивал Варяг, стоя под душем.
Вика терла ему спину мыльной мочалкой и чувствовала себя абсолютно счастливой.
— Смешная, — отвечала она, отмечая про себя огромные черные синяки и кровоподтеки, покрывавшие его тело. — Все время глупости разные говорит.
— Какие глупости?
— Говорит про себя, что она стройная, красивая и загорелая.
Варяг расхохотался:
— Ого! Скромностью не страдает?
— Ну да. Говорит, что хочет родить себе ребеночка, чтобы было с кем играть.
— А еще? — Было видно, что ему этот разговор доставляет истинное удовольствие — он похохатывал, поворачиваясь к Вике то одним боком, то другим.
— А еще говорит, что когда подрастет, то купит себе папу.
Варяг замер, повернулся к Вике. Его глаза смотрели серьезно.
— Имей в виду, — с расстановкой сказал он. — Как бы у нас с тобой ни складывалось, она теперь и моя дочь тоже.
— Слушай, — вдруг взорвалась Вика. — Ты собираешься вообще говорить мне, что с тобой случилось?! Что это за ссадины у тебя по всему телу, что у тебя с лицом, почему ты приехал, наконец?!
Владислав выключил душ. Протянув полотенце, Вероника выжидательно смотрела.
— Ты что, телевизор не смотришь? — спросил он, вытираясь.
— Не смотрю, — вызывающе ответила она. — Все эти гадости смотреть — чокнешься. Сам расскажи.
Он пожал плечами:
— Долгая история.
— А все-таки?
Не отвечая, он надел халат и вышел из ванной.
— Отец ведь из-за тебя в Америку поехал? — допытывалась она, ступая вслед за Владиславом. — Он еще там?
Варяг сел за стол, на котором давно был накрыт ужин на одного человека. Окинув взглядом блюда, Варяг выбрал салат и стал накладывать его в тарелку.
— Из-за меня, — глухо ответил он, пробуя салат. — Вкусно… Где сейчас твой отец, я не знаю, но когда я улетал, он провожал меня в аэропорту.
— Но раз ты здесь — значит, кто-то тебе помог? Разве не он?
Варяг опять не сразу ответил.
— Положи себе холодца, — сказала Вика.
— Угу. — Он доел салат и положил в тарелку холодец, обильно приправив его хреном. — Помог, — сказал он, отвечая на ее вопрос. — Только как-то странно. Меня арестовали в Шереметьеве, а потом… — Он проглотил кусок холодца: — Вкуснотища.
— Что — «потом»?
— А потом пытались убить.
Варяг, чтобы не очень пугать ее, сделал страшные глаза, будто пошутил, но Вика оставалась серьезной:
— Кто?
— Откуда я знаю? — беспечно отозвался он. — Дай-ка мне лучше какое-нибудь горячее, я весь день ничего не ел.
Вероника пошла на кухню, и Варяг, проводив взглядом ее точеную фигурку, двинулся за ней. Проследил, как женщина достала из духовки уже остывшую индейку, и, оторвав от нее ножку, быстро съел, прямо здесь же, подле плиты.
Глянув на Вику, с умилением любовавшуюся его аппетитом, он невольно улыбнулся. Затем вымыл руки, тщательно вытер их полотенцем и, сев на стул, притянул Веронику к себе. Вика опустилась на его колени, притянула его голову к себе и поцеловала прямо в разбитые губы. Тонкий халатик, который она накинула на себя в ванной, разошелся, и Варяг увидел ее упругое тело с нежной, бархатистой кожей, чуть вздрагивающий плоский живот, который уже выносил его ребенка, пушистый лобок и нежные груди со светлыми сосками. Варяг легко приподнял ее и сразу опустил, войдя в нее. Вика вскрикнула и тут же обмякла в крепких руках, подчиняясь движениям его тела. Он двигался нарочито медленно, стараясь уловить малейшие оттенки наслаждения, доводя ее до полного изнеможения, заставляя исступленно кричать и требовать от него продолжения.
Варяг проспал около трех часов.
Открыв глаза, он несколько минут лежал не шевелясь, старался ни о чем не думать, лишь только глубоко и равномерно дышал. Сконцентрировавшись на своем теле, чувствовал, как оно, получив весьма небольшой перерыв, вновь готово было к действиям. Варяг, выросший в тюрьме, привык отдыхать как хищник, — несмотря на чуткий сон, умел быстро восстанавливать силы. Ночь любви и несколько часов сна обновили его, наполнив мускулы свежей кровью и очистив сознание от усталости.
За окном стояла темень. Варяг посмотрел на часы, тихонько тикавшие на столике. Было без пяти восемь. С улицы не доносилось ни звука. Весь город отсыпался после бурно проведенных новогодних праздников — не слышно было даже дребезжания трамваев.
Осторожно, стараясь не разбудить сладко разметавшуюся во сне женщину, Варяг поднялся. В гостиной светилась гирляндой маленькая, аккуратно украшенная елочка. Варяг включил в ванной воду; пройдя на кухню, сварил себе чашку крепкого кофе и, прихватив сигареты, пепельницу и телефон, вернулся в ванную комнату.
Погрузив тело в горячую воду, прикурил сигарету, отхлебнул из чашки горячий кофе и, закрыв глаза, блаженно потянулся в ванне.
Голова теперь снова была ясной, события прошедшего дня стали выстраиваться в единую систему, в которой, правда, было еще слишком много неизвестных.
Но главное — он вспомнил.
Одно странное предложение, которое получил в Америке еще до убийства Монтессори. Это был вечерний телефонный звонок. Незнакомый мужской голос, попросивший господина Игнатова, сообщил, что некие силы, обладающие большим влиянием в России и за рубежом, делая ставку на него, предлагают выгодное сотрудничество. Казалось, ничего особенного в этом звонке не было — Варягу и раньше поступали подобные предложения — от откровенных фашистов до левых демократов. Но он, не вдаваясь в подробности, тактично посылал подальше всех политических деятелей.
Но последний звонок чем-то насторожил Варяга. Предлагая сотрудничество, незнакомец сделал намек на Нестеренко. Мол, старое поколение неправильно сориентировано в политике, пора уступать место молодым, а не опекать их с утра до ночи, подталкивая в нужную старому поколению сторону. Варяг почти грубо отшил непрошеного советчика, а после, когда завертелась его российская и американская эпопея, напрочь забыл об этом звонке. Похоже, что забывчивость может порой стоить свободы или даже самой жизни. И уж совсем непростительным было то, что Варяг не сообщил об этом звонке Нестеренко, который, подняв по тревоге свои могучие связи, наверняка смог бы выяснить, что за шевеление возникло в теневой российской политике, или же убедиться в том, что звонок пустой, не представляющий собой интереса.
Владислав взял телефон и набрал код Сан-Франциско. Сивого дома не оказалось, автоответчик ответил по-английски знакомым сиплым голосом:
— Если эта штука eщe работает, после длинного сигнала сообщите, что вам нужно.
Варяг, предчувствуя недоброе, набрал свой собственный номер. Там тоже никто не ответил, и даже автосекретарь не был включен. Тревожась все сильнее, Варяг позвонил соседям, вилла которых была напротив его собственной.
— Хэлло, миссис Сомс? — вежливо спросил он. Узнав его голос, соседка как-то враз замолчала. — Миссис Сомс? — громче повторил Варяг. — Это мистер Игнатов… Я никак не могу дозвониться к себе домой… Вы случайно не знаете, где моя жена?
— Влад? — переспросила Сара. Голос ее, как показалось Варягу, звучал тревожно. — Влад, мне не хотелось бы расстраивать вас, но тут случилось какое-то несчастье…
— Что?! — Варяг почувствовал озноб, горячая вода в ванной показалась ему ледяной. — Что с ними?!
— Не знаю, Влад. Вчерашней ночью тут что-то случилось. Мы, правда, ничего не слышали, но сегодня тут полно полиции… Говорят, ваша жена с сыном похищены, а в доме обнаружен труп какого-то мужчины… Я не видела его, но, по-моему, это ваш сотрудник, тот самый парень, что приезжал к вам на серебристом «Шевроле».
Варяг, ничего не сказав, отключил аппарат. Светлана с сыном похищены! Кроме Сивого, в его доме не мог быть никто. А на сером «Шевроле» последнее время разъезжал именно он. Варяг стиснул зубы. Сивый… Верный помощник, телохранитель, друг, человек, которому Варяг обязан жизнью и которому безоговорочно доверил свою семью. Неужели кто-то хочет опять шантажировать его семьей? Где же взять силы, чтобы все это вынести!
Варяг задумчиво посмотрел на телефон. Секунду подумав, набрал номер Графа.
Глава 23 Шмон
В квартире Графа был шмон. Легавые сосредоточенно рылись в его вещах, выворачивая шкафы, выбрасывая с полок книги, простукивая крытый паркетом пол.
Сам хозяин квартиры, которому был предъявлен ордер на арест, спокойно сидел, закинув ногу за ногу, в глубоком кресле, наблюдая за происходящим. Выражение его лица было, как всегда, высокомерным, полуприкрытые глаза равнодушно смотрели на разгром в квартире. Только что ему было предъявлено обвинение в убийстве Федора Ивановича Ангельского, по кличке Ангел. Сказанное показалось Графу настолько абсурдным, что он язвительно расхохотался операм в лицо. С Ангелом Граф говорил по телефону позавчера вечером, а зная осторожность и предусмотрительность последнего, никак не мог допустить даже мысли о том, что кто-то мог добраться до этого старого опытного волка.
— Хлопцы, что-нибудь поинтереснее придумать не могли, мать вашу… — возмущенно сказал он следователю, усаживаясь в свое любимое кресло.
Но менты беспристрастно проводили обыск. Посреди комнаты валялись выброшенные из шкафов вещи, дорогой ковер был бесстыдно задран, как подол девичьего платья. Паркетный пол в некоторых местах чернел прогалинами.
— Есть! — раздался крик уполномоченного из кухни, откуда уже давно доносился грохот кастрюль и звон тонкой фарфоровой посуды, которую Граф всегда сам себе покупал — он был большим ценителем и собирателем уникальных исторических образцов. На пороге гостиной появился уполномоченный — мордастый, с болезненно красными глазами и неожиданно маленьким носом-кнопкой.
— Вот, — отдуваясь, сказал он и протянул следователю пластиковый пакет с пистолетом. — «Беретта».
Было видно, как плохо он умеет врать. Глазки его бегали, стараясь не сталкиваться взглядом с хозяином квартиры.
— «Беретта», говоришь, — многозначительно протянул следователь, с деланым интересом разглядывая оружие и переводя испытывающий взгляд на Графа. — Ну-ну! Так будем сознаваться, или нам продолжать обыск?
Граф равнодушно пожал плечами:
— Грязная работа, начальник, — лениво сказал он. — А пальчики где возьмешь?
— Пальчики? — оживился следователь. — Пальчики не проблема, да-а-рагой. У вас, подследственный, во-он сколько перчаток. — Он махнул в сторону груды одежды, валяющейся кучей посреди гостиной.
В этот момент зазвонил телефон. Граф сделал быстрое движение к аппарату, но тотчас двое милиционеров подскочили к нему и скрутили за спиной руки. Законный брезгливо поморщился. Следователь подошел и испытующе поглядел ему в лицо.
— Даже не думай, — сказал Граф, и в голосе его впервые прозвучала угроза.
Старший группы, кивнув, подошел к аппарату и снял трубку.
— Алло, — лениво сказал он, подражая манере Графа.
— Это я, — сказал в трубке голос, и лицо оперативника напряглось. — Я в Москве. — Голос внезапно смолк, будто почувствовав неладное, потом спросил: — А кто у телефона?
Возникла небольшая пауза. По лицу следователя было видно, что он лихорадочно пытался сообразить, что сказать. Потом решился:
— Охрана говорит. Его сейчас нет. Что ему передать? Кто звонил, с кем я говорю?
Но невидимый абонент, видимо, заподозрив что-то неладное, тут же дал отбой. А оперативник, аккуратно положив трубку рядом с телефоном, крикнул мордастому:
— Быстро к соседям! Позвони в отделение и скажи дежурному, чтобы проследили, откуда поступил звонок! А потом позвони вот по этому номеру и передай информацию, там ребята ждут с нетерпением, чтобы заняться делом.
Он протянул карточку с номером. Мордастый исчез, будто его ветром сдуло.
Следователь с нескрываемым удовольствием посмотрел на Графа, глаза которого опасно сузились, и сочувственно сообщил, впервые назвав его воровским погонялом:
— Крышка вам всем, мой дорогой Граф. Теперь мы вас всех достанем, твари!
* * *Проснувшись, Вика набросила халатик и прошлепала босиком в гостиную, потом на кухню, пока не догадалась наконец заглянуть в ванную. Владислав лежал в воде, держа в руках телефонную трубку.
— Привет, — Вика помахала ему рукой.
Не отвечая, он как-то странно посмотрел на нее.
— Что-нибудь не так? — насторожилась она.
Он промолчал. Поднялся из ванной и, включая душ, сказал:
— Сейчас приду, Викуся.
— Я сварю кофе? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из ванной.
На кухне она включила электрочайник, взяла джезву, насыпала туда три ложки кофе, сахару и, подумав, бросила щепотку соли — она знала, что Владислав любит покрепче. Притопывая ногой, женщина стояла перед закипающим чайником.
«Наверное, он сейчас уйдет, — думала она. — А может, его к Лизе отправить, туда, в Конаково, где она с няней сидит? Там он наверняка сможет отдышаться… Хотя вряд ли он будет отсиживаться. Сейчас побежит порядки в своей империи наводить».
Вероника улыбнулась. Чайник вскипел, щелкнув автоматическим выключателем. Вика налила кипяток в кофе и, чиркнув спичкой, зажгла газ.
«Все равно надо ему предложить — вдруг coгласится?.. И я бы с ним поехала…»
В дверь позвонили. Вика удивленно посмотрела на часы, висевшие на стене, пожала плечами и пошла открывать.
Варяг вздрогнул и прислушался. Шум льющейся воды заглушал звуки извне, но смотрящему все же показалось, что в квартире что-то происходит. Не выключая душа, он вышел из наполненной до краев ванны и встал сбоку от двери. Он уже собирался выглянуть в прихожую, как внезапно дверь резко распахнулась, и на пороге, с пистолетом в правой руке, возник человек. Открывая дверь, он стрелял в направлении душа, не зная, что там уже никого нет. Это спасло Варяга: пуля, рикошетом отлетев от противоположной стены, слегка задела ему плечо и застряла в стене под полотенцами. Ни секунды не раздумывая, Варяг вцепился пальцами в запястье незнакомца и что есть силы ударил о косяк. Раздался неприятный хруст. Теряя сознание, непрошеный гость выронил оружие и, хватаясь за сломанную руку с торчащими кровавыми костями, рухнул на пол. Варяг перехватил пистолет и, не задумываясь, пустил пулю прямо в голову нападавшему. Звука почти не было слышно, всего лишь легкий хлопок, но у незадачливого киллера пулей снесло полчерепа. «Беретта» со встроенным глушителем работала безотказно. Тут же из глубины квартиры послышался аналогичный хлопок, и косяк двери в ванной комнате разнесло в щепки.
«Значит, ты не один, падла! — лихорадочно соображал Варяг. И тут же сознание обожгло: — Что с Викой?!»
— Бросай волыну! — хрипло крикнули из глубины квартиры.
Варяг протянул руку и осторожно выключил свет в ванной, потом быстро повернул кран смесителя и отключил воду в душе. В квартире повисла почти полнейшая тишина.
— Вика? — позвал он из своего укрытия.
Она не отозвалась. У врагов в руках была Вика: Варягу очень не хотелось думать, что ее уже нет в живых.
Наступило тягостное молчание, нарушаемое лишь доносящимися из гостиной тихими звуками телевизора. Варяг мучительно пытался сообразить, что ему делать дальше. Он стоял в темноте ванной комнаты голый и мокрый, с пистолетом в руках. Он не мог выскочить в прихожую, подставляясь под пули киллеров: сколько их в квартире? А сколько их может быть на лестнице и во дворе? Правда, из прихожей его так просто тоже не могли достать, не рискуя потерять голову.
Тишина затянулась и становилась все более напряженной и угрожающей. Даже телевизор вдруг замолк. Владислав спинным мозгом чувствовал, что убийца подкрадывается все ближе, хотя не было слышно даже шороха. И вдруг Варяг увидел его. Не самого, а его отражение в зеркале. Киллер не мог в темноте ванной заметить Варяга, он выжидательно смотрел на дверь и крался вдоль стены, отделяющей его от Владислава, прижимаясь к ней всем своим телом. Дальше все произошло в доли секунды. Варяг, даже не высовываясь из ванной, резко выставил руку с пистолетом за дверной косяк и произвел подряд два выстрела, тут же отдернув руку. Секунду стояла гробовая тишина. Потом тело киллера с грохотом повалилось на пол. Варяг выглянул. Враг лежал на полу с развороченным горлом. Глаза его еще были живы, и он с ужасом смотрел на Baряга.
…Вика была мертва. Она лежала возле входной двери, отброшенная в сторону, словно ненужная поломанная кукла. Ее правая рука неловко заломилась за спину, халатик распахнулся, открыв длинные стройные ноги, а во лбу была маленькая дырочка, из которой на лицо стекала тонкая струйка крови. В широко раскрытых глазах застыло удивление. Варяг в два прыжка подскочил к входной двери, осторожно приоткрыл ее и осмотрел лестничную клетку: там никого не было. Он закрыл на замок дверь и наклонился к Вике. Неужели все кончено? Как же так? Почему такая несправедливость? Милая моя, за что! Варяг обнимал женщину, ощущая весь ужас собственного бессилия. Прикрыв ее колени полами халата, он взял ее на руки и отнес в спальню. Бережно положил на постель, закрыл ладонью мертвые глаза.