Флечер откинулся на спинку кресла и задумался. Ниобий? Дорогостоящий элемент. Плюс трудоемкий синтез, ограниченные природные ресурсы, большой спрос на рынке. Да, неплохая мысль! Значит, Кристаль обнаружил биологический источник ниобия? Если так, то состояние ему обеспечено.
Сидя в кресле, Флечер чувствовал себя разбитым — и умственно, и физически. Он мысленно вернулся к Карлу Рейту. Ему представилось, как безжизненное, обмякшее тело Карла несет течением неизвестно куда, затягивает на невообразимую глубину... За что ему суждена была такая смерть? Карл Рейт был отличным парнем, и темные глубины Сабрианского океана — не самая подходящая для него могила.
Флечер вскочил с места и направился в промышленную лабораторию.
Деймон был все еще занят текущей работой. Перед ним стояло три задачи: две были связаны с добычей платины из некоторых видов сабрианских водорослей, третья — с увеличением количества рения, получаемого из плоской губки класса Альфред-Альфа. Метод работы был, в основном, один и тот же. Несколько поколений подряд, в благоприятных для мутаций условиях, организмы подвергались воздействию среды, насыщенной металлической солью. Некоторые вскоре находили металлу функциональное применение; их отделяли от остальных, помещая в сабрианскую воду. Те, кто выживал в изменившихся условиях, постепенно адаптировались и начинали усваивать необходимый теперь элемент.
Путем отбора полезные свойства организмов развивались и закреплялись. Таким образом, благодаря усилиям человека, неисчерпаемые недра сабрианских вод становились все щедрее.
Когда Флечер вошел в лабораторию, Деймон аккуратно выстраивал в ряды чашки с культурами водорослей. С унылым видом он обернулся к Флечеру.
— Я поговорил с Кристалем, — сообщил Флечер.
Деймон слегка заинтересовался.
— Ну, и что он сказал?
— Что он, возможно, выкинул из машинной памяти пару неподтвердившихся догадок.
— Забавно. — Деймон хмыкнул.
Флечер подошел к столу, задумчиво оглядел чашечки с водорослями.
— Джин, тебе не попадался здесь, на Сабрии, ниобий?
— Ниобий? Нет. Разве что в мизерных концентрациях. В воде, конечно, есть немного. Еще, кажется, в каком-то коралле. — Насторожившись, он пытливо взглянул на Флечера. — А зачем тебе ниобий?
— Да есть одна мысль. Так, догадка.
— Ты, надеюсь, не поверил объяснениям Кристаля?
— Разумеется.
— Каков будет наш следующий шаг?
Флечер присел на краешек стола.
— Не знаю. Что тут, собственно, можно сделать? Хотя...
— Хотя — что?
— Может, самому спуститься под воду?
Деймон был обескуражен.
— Что это даст, по-твоему?
Флечер улыбнулся.
— Кабы знать, то и спускаться бы не стоило. Не забывай: Кристаль побывал под водой, а, вернувшись, уничтожил информацию о декабрахах.
— Верно, — согласился Деймон. — И все же, мне кажется... это просто ребячество, после того, что случилось...
— Трудно сказать. — Флечер соскочил со стола. — Пока погожу, а завтра видно будет.
Деймон остался заполнять таблицу показателей за день, а Флечер спустился на палубу.
Внизу, у самой лестницы, его угрюмо поджидал Мэрфи.
— Что случилось? — спросил Флечер.
— Агостино там, наверху?
Флечер остановился как вкопанный.
— Нет.
— Он должен был заступить полчаса назад. В каюте его нет. В кают-кампании тоже.
— Боже мой, — охнул Флечер, — еще один?
Мэрфи оглянулся на океан.
— Час назад его видели в кают-кампании.
— Пошли, — скомандовал Флечер, — осмотрим судно.
Они искали везде — в промышленной лаборатории, в башенке на топе мачты, облазали все утлы и щели, куда только можно было забраться. Все баржи стояли в доке; ракета и катамаран покачивались у причала. Вертолет, опустив лопасти, громоздился на палубе.
Агостино на судне не было, и никто не знал, куда он подевался; никто понятия не имел, когда он исчез.
Команда собралась в кают-кампании; все заметно нервничали — переминались с ноги на ногу, выглядывали в иллюминаторы.
Флечер долго не мог придумать, что сказать.
— Как бы там ни было... мы ведь не знаем, что это... оно любого может застать врасплох, оно следит за нами. Будьте осторожны. Все время будьте начеку!
Мэрфи сжал пальцы в кулак.
— Что же делать? — воскликнул он, бесшумно, но с силой опуская кулак на стол. — Так и будем ждать, как стадо баранов?
— Теоретически Сабрия безопасна, — сказал Деймон. — Если верить Стризкалю и «Путеводителю по Галактике», здесь нет враждебных форм жизни.
Мэрфи фыркнул.
— Жаль, что сейчас с нами нет старины Стризкаля. Потолковали бы.
— Может, он придумал бы, как вернуть Рейта и Агостино. — Дейв Джоунз глянул на календарь. — Еще целый месяц.
— Работу придется прекратить, пока не пришлют замену, — сказал Флечер.
— Точнее, подкрепление, — пробормотал Мальберг.
— Завтра я спущусь в батискафе, — продолжал Флечер. — Посмотрю. Может, что и прояснится. А пока лучше запаситесь ножами и топориками.
По стеклу и по палубе что-то тихонько застучало.
— Дождь, — сказал Мальберг. Он взглянул на стенные часы. — Полночь.
Дождь шумел за окнами, барабанил по стенам; палуба покрылась лужами, и сквозь косые струи едва пробивался свет топовых огней.
Через стекло, по которому стекала вода, Флечер посмотрел на промышленную лабораторию. — Думаю, на ночь лучше запереться. Ничто не помешает им... — Он прищурился, пытаясь разглядеть что-то за окном, затем бросился к двери и выскочил наружу.
Вода хлынула ему в лицо; кругом ничего не было видно, кроме огней, освещающих дождевые струи. В темноте блестела мокрая черная палуба, и на ее фоне что-то смутно белело. Что-то похожее на пластиковый шланг.
Шланг захлестнулся вокруг лодыжек. Рывок — и палуба ушла из-под ног Флечера. Он навзничь повалился на залитую водой железную палубу.
Сзади послышался топот, затем возбужденные возгласы, лязг и скрежет; петля, стянувшая ноги, ослабла.
Флечер вскочил и, прихрамывая, кинулся к мачте.
— Туда, в лабораторию! — крикнул он на ходу.
Вся команда шумно сорвалась с места, обгоняя Флечера. Он прибежал последним.
Но в лаборатории все было в порядке. Распахнутые двери, освещенные помещения. Мельницы для перемалывания сырья, герметичные баки, резервуары, разноцветные трубки.
Флечер потянул рычаг выключателя, и монотонный гул механизмов оборвался.
— Запираем все, и уходим.
На Сабрии наступило утро. Зеленоватый сумрак Атреуса сменился розовой зарей встающего из-за туч Гайдеона.
День выдался ненастный; поднялся шквальный ветер, небо покрылось темной пеленой облаков.
После завтрака Флечер надел плотно обтягивающий тело комбинезон, поблескивающий нитями обогревательных проводков, затем водолазный костюм с пластиковым шлемом.
Батискаф — шарообразная посудина из полупрозрачного пластика — висел над водой, прикрепленный к балкам. Внутри него находилась стальная камера с насосами. При погружении камера через отверстия заполнялась водой, после чего они закрывались; батискаф мог погружаться на глубину до четырехсот футов. На камеру приходилась лишь половина внешнего давления, вторая половина компенсировалась водой, находящейся внутри.
Флечер забрался в кабину; Мэрфи подсоединил шланги кислородного баллона к скафандру и плотно прикрутил разъемы. Мальберг и Ханс Хейнз выдвинули балки. Мэрфи встал за пульт управления подъемного механизма. Секунду-другую он медлил, переводя взгляд с темной, с розоватыми отблесками, поверхности воды на Флечера, потом снова на воду.
Флечер помахал рукой.
— Опускай! — Голос донесся из репродуктора, висящего на шпангоуте.
Мэрфи опустил рукоятку, и батискаф стал плавно погружаться. Вода ворвалась в отверстия, заливая Флечера, обволакивая его с ног до головы. Из дыхательного клапана вверх потянулись пузырьки.
Проверив насосы, Флечер отцепился от балок. Батискаф быстро пошел на глубину.
Мэрфи вздохнул.
— Ну и мужик! Ни черта не боится.
— Он, можно считать, в безопасности в батискафе, — сказал Деймон, — не то что мы здесь, на судне.
Мэрфи похлопал его по плечу.
— Деймон, дружище, заберись куда-нибудь подальше. К примеру, на мачту. Куда уж безопаснее! Ни одна тварь тебя оттуда не стянет. — Мэрфи взглянул вверх, где на высоте сотни футов виднелась смотровая площадка. — Я и сам бы не прочь там отсидеться, если только еду будут приносить.
Хейнз указал на воду. — Пузырьки. Он под нами. Направляется на север.
Тем временем разыгралась нешуточная буря. Пенились волны, обдавая брызгами палубу; тот, кто осмеливался выйти, тут же промокал насквозь. На посветлевшем небе краснел сквозь тучи Гайдеон и светился бледный, словно пятно извести Атреус. Внезапно наступило затишье, улеглись океанские воды. Команда сидела в кают-кампании, прихлебывая кофе и вполголоса перекидываясь тревожными фразами.
Почувствовав беспокойство, Деймон отправился к себе в лабораторию. Вдруг он бегом вернулся в кают-кампанию.
— Декабрахи! Они здесь, под судном. Я видел с обсервационной палубы.
Мэрфи пожал плечами.
— Пускай себе плавают.
— Поймать бы одного, — сказал Деймон. — Живьем.
— Может, хватит с нас? — проворчал Дейв Джоунз.
Деймон стал терпеливо объяснять.
— Мы ничего не знаем о декабрахах. Это высокоразвитый вид. Кристаль уничтожил почти все сведения о них, мне нужен хотя бы один экземпляр.
Мэрфи поднялся на ноги.
— Думаю, можно поймать его сетью.
— Отлично, — сказал Деймон. — А я приготовлю резервуар.
Команда вышла на палубу. Становилось душно. Ровная поверхность воды была затянута маслянистой пленкой. Дымка заволокла море и небо; горизонт исчез, мир окрасился в самые разные оттенки красного — от грязновато-алого возле судна до бледно-розового высоко над головой.
Стрелу подъемника отвели в сторону и, прикрепив к ней сеть, медленно опустили в воду. Хейнз встал у лебедки; Мэрфи перегнулся через борт, вглядываясь в темную воду.
Из-под судна показался бледный силуэт.
— Тащи! — крикнул Мэрфи.
Веревка резко натянулась; послышался всплеск, и сеть показалась из воды. В ней, хлюпая жабрами, извивался и бился декабрах футов шести в длину.
Стрелу отвели назад; сеть опрокинулась, декабрах плюхнулся в пластиковый чан.
Животное металось из стороны в сторону, билось о стенки резервуара, оставляя на них вмятины. Однако, быстро успокоилось и застыло, вытянув щупальца вдоль туловища.
Команда столпилась вокруг резервуара. Сквозь просвечивающие стенки на людей глядел огромный черный глаз.
— Ну, и что дальше? — спросил Мэрфи у Деймона.
— Надо бы перетащить в лабораторию, чтобы я мог с ним работать.
— Это мы в два счета.
Бак подняли лебедкой и перенесли во владения биолога. В радостном возбуждении Деймон прикидывал, с чего начать исследование.
Минут пятнадцать все стояли вокруг декабраха, затем команда вернулась в кают-кампанию.
Время шло. Ветер покрыл поверхность океана рябью. В два часа из репродуктора послышалось шипение; все замерли, подняв головы.
Сквозь треск донесся голос Флечера:
— Всем привет! Я в двух милях от вас, на северо-западе. Готовьтесь принять меня на борт.
— Ну вот! — Мэрфи широко улыбнулся. — Молодчина Флечер!
— Я ставил десять против одного, что он не вернется, — признался Мальберг. — Мне повезло, что никто не стал держать пари.
— Надо пошевеливаться. А то как бы ему ждать не пришлось.
Все засуетились, готовясь принять батискаф на борт. Уже был виден его блестящий корпус; батискаф приближался, покачиваясь на темных волнах.
Незаметно он оказался у самого борта. С двух сторон в аппарат вонзились зацепы. Заскрипел подъемник, и батискаф, выбрасывающий по пути водный балласт, подняли на борт.
Взвинченный и уставший Флечер с трудом вылез на палубу, расстегнул молнии и стянул скафандр.
— Ну вот, я вернулся. — Он окинул взглядом команду. — Удивлены?
— Я чуть деньги на тебе не потерял, — сказал Мальберг.
— Ну, и как там? — спросил Деймон. — Что-нибудь прояснилось?
Флечер кивнул.
— Даже очень. Дайте-ка переодеться. Я весь мокрый.. от пота. — Вдруг он осекся, заметив резервуар с декабрахом. — Когда поймали?
— Около полудня, — ответил Мэрфи. — Деймон хотел повозиться с ним.
Опустив плечи, Флечер, молча глядел на резервуар.
— Что-то не так? — спросил Деймон.
— Ничего, — хуже все равно не будет, — сказал Флечер и отправился в спальню.
Через двадцать минут он появился в кают-кампании, где его ждала команда, и взяв кофе, присел за стол.
— Так вот, — начал он. — Я не совсем уверен, но, похоже, мы здорово влипли.
— Что, декабрахи? — спросил Мэрфи.
Флечер кивнул.
— Так я и знал! — торжествующе воскликнул Мэрфи. — Сразу видно, что у этих обормотов недоброе на уме.
Деймон, который не любил шуток в ответственные моменты, неодобрительно нахмурился.
— Каково положение вещей? — спросил он Флечера. — По крайней мере, на твой взгляд?
Флечер заговорил, тщательно подбирая слова.
— Происходит нечто, о чем мы не имели представления. Во-первых, декабрахи — существа, социально организованные.
— Ты хочешь сказать... они разумны?
Флечер покачал головой.
— Точно не знаю. Может быть, да. Но столь же вероятно, что ими управляют инстинкты, как общественными насекомыми.
— Боже, но как... — начал Деймон.
Флечер жестом остановил его.
— Я расскажу все, что видел. А потом спрашивайте, о чем хотите. — Он отхлебнул кофе.
— Когда я спустился, то, естественно, был готов к чему угодно и смотрел в оба. Конечно, в батискафе чувствуешь себя в безопасности, но последние события... словом, мне было слегка не по себе. Декабрахов я увидел сразу же. Их было пять или шесть. — Флечер остановился, отпил глоток кофе.
— Ну, и что они делали? — спросил Деймон.
— Ничего особенного. Плавали вокруг варана, который присосался к водоросли. Его щупальце свисало, как веревка, такая длинная — конца не видно. Я подвел батискаф ближе — посмотреть, что будут делать декабрахи. Они отступили. Мне не хотелось долго торчать под судном, и я поплыл на север, в сторону Глубоководья. По пути мне попалось что-то очень странное; я проскочил мимо, но затем вернулся. Это были декабрахи, штук десять. А с ними варан, очень большой. Просто гигантский. Он держался на каких-то шариках или пузырях. Декабрахи подталкивали его... в сторону нашего судна.
— В нашу сторону? — недоуменно пробормотал Мэрфи.
— И что ты сделал? — спросил Мэннерс.
— Может, они вполне безобидно развлекались, но... кто знает? У этого варана, наверно, мертвая хватка. Я подплыл к пузырям; один проткнул, другие разлетелись. Варан камнем пошел ко дну. Декабрахи бросились врассыпную. Этот раунд я выиграл. Поплыл дальше на север и скоро добрался до того места, где начинается глубина. Надо мной все время было футов двадцать, а теперь я опустился на двести. Пришлось включить огни: красный свет Гайдеона на глубину не проходит. — Флечер снова отхлебнул кофе. — На Мелководье мне все время попадались коралловые рифы и едва различимые скопления бурых водорослей. А дальше, где начинается спуск, кораллы совсем необычные — как в сказке! Может, потому, что там вода все время сменяется, и питание обильнее, больше кислорода. Рифы там в сотню футов высотой, самой разной формы — шпили, зонтики, платформы, арки. Белые, желтоватые, голубые, бледно-зеленые.
Я подвел батискаф поближе к рифу и с минуту рассматривал все эти шпили и башенки. В огнях батискафа — поразительное зрелище! А потом все кончилось. Я уплыл на Глубоководье. Стало страшновато. — Флечер улыбнулся. — Сам не знаю, чего испугался. Измерил эхолотом глубину — подо мной было двенадцать тысяч футов. Мне окончательно стало не по себе, я развернулся и поплыл назад. Справа заметил какой-то свет. Выключив огни, поплыл посмотреть. Выяснилось, что там горели огоньки, их было великое множество. Казалось, я лечу в самолете над городом. И можно сказать, это действительно был город.
— Декабрахи? — спросил Деймон.
Флечер кивнул.
— Декабрахи.
— То есть... они сами его построили? И огни тоже... сами?
Флечер нахмурился.
— Точно сказать не могу. Кораллы образуют что-то вроде домов, декабрахи заплывают туда... ну и делают там все, что им вздумается. Им не нужно, как людям, прятаться от дождя. Для чего было выстраивать эти гроты? Не знаю. И все же маловероятно, чтоб кораллы выросли так сами по себе. Похоже, они принимают такую форму, какую захотят декабрахи.
— Значит, эти твари разумны, — неуверенно проговорил Мэрфи.
— Может, и нет. Возьми ос, например. Строют такие замысловатые гнезда. А что стоит за этим мастерством? Одни инстинкты.
— Ну, а как, по-твоему, с декабрахами? — допытывался Деймон. — Какое у тебя создалось впечатление?
Флечер покачал головой.
— Не знаю. Что, в сущности, служит мерилом разумности? Разум — понятие многогранное, а тот смысл, который мы обычно в него вкладываем, узок и условен.
— Не пойму тебя толком, — сказал Мэрфи. — Так разумны декабрахи или нет?
Флечер рассмеялся.
— А люди разумны?
— Конечно. По крайней мере, есть такое мнение.
— Я пытаюсь втолковать вам, что человеческий ум не может служить критерием, когда говоришь об уме декабраха. Его надо оценивать по другой шкале. Человек использует в своих целях железо, кирпич, ткани — неорганический материал. Мертвый. Но орудия могут быть и живыми. Нетрудно представить себе такой порядок вещей: для каждой цели используются определенные живые существа. Может быть, так и устроена жизнь декабрахов? Заставляют кораллы расти так, чтоб получались дома. И варанам можно найти применение: подъемная стрела, или, скажем, ловушка, или из воздуха что-нибудь схватить.