В коридоре послышались торопливые шаги, и в следующий миг в палату ворвались трое мужчин и две женщины, все в черном, на спинах — какое-то снаряжение: веревки, инструменты и боеприпасы. Каждый сжимал в руках увесистое оружие. Томас вроде и видел-то такое впервые, но оно вызывало смутные, едва уловимые воспоминания. Оружие светилось голубоватым огнем: прозрачную трубку в середине корпуса наполняли потрескивающие током металлические шары. И целились охранники в Томаса и двоих его друзей.
— Вот так вот резину тянуть, — низким, хриплым шепотом произнес Ньют.
Нет, шанс еще представится.
— Нас бы все равно в коридоре перехватили, — едва шевеля губами, ответил Томас. — Терпение, терпение.
Подойдя к наемникам, Дженсон указал на необычное оружие.
— Эти устройства мы называем просто и незатейливо: пушки. Охрана не задумываясь откроет по вам огонь — только дайте повод. Выстрел не смертелен, зато, поверьте, если в вас попадут, вы переживете самые болезненные пять минут в своей жизни.
— В чем дело-то? — спросил Томас, поражаясь собственной наглости. — Ты же сам позволил выбирать. Так зачем сюда армию пригнали?
— Так спокойнее. — Дженсон помолчал, видимо, тщательно подбирая слова. — Мы надеялись, что, вернув себе память, вы станете сотрудничать с нами добровольно. Так проще, да. Однако я не говорил, что вы нам больше не пригодитесь.
— Надо же, — проворчал Минхо. — Ты опять соврал!
— Я не произнес ни слова лжи. Вы сделали выбор, теперь извольте принять последствия. — Дженсон указал на дверь. — Охрана, проводите Томаса и остальных в камеру. Пусть поразмыслят до испытаний, которые начнутся завтра утром. Если понадобится, примените силу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Наемницы подняли оружие, нацелив широкие жерла стволов на троих парней.
— Не заставляйте нас стрелять, — предупредила одна. — Право на ошибку у вас нулевое. Малейшее неверное движение — и спускаем курок.
Мужчины, забросив пушки за плечо, взялись за непослушных глэйдеров. Томас и сейчас ощущал странное спокойствие: отчасти из-за намерения сражаться до последнего и отчасти — из удовольствия. За тремя подростками прислали аж пятерых солдат!
Охранник, что схватил и вытащил Томаса в коридор, был вдвое больше своего пленника. Минхо буквально волокли по полу, а Ньют пытался вырваться (впрочем, безуспешно).
Миновали несколько коридоров. Слышно было только, как пыхтит и кроет охрану последними словами Минхо. Томас хотел успокоить его, говорил, что Минхо вредит всем троим, но тот не слушал: продолжал брыкаться, пока группа не остановилась у двери.
Одна из наемниц пластиковой карточкой открыла замок и толкнула дверь — за ней оказалась небольшая комната с кухонькой в дальнем углу и двумя комплектами двухъярусных кроватей. Томас определенно не этого ожидал — думал, их бросят в некое подобие Кутузки, с грязными полами и колченогим табуретом.
— Входите, — велела женщина. — Скоро принесут поесть. Скажите спасибо, что за такое поведение вас не морят голодом. Завтра предстоят тесты, поэтому советую отоспаться.
Трое мужчин втолкнули глэйдеров внутрь и закрыли дверь. Щелкнул замок. Значит, ребят заперли.
Сию же секунду Томаса переполнило чувство безысходности, пережитое в белой комнате. Он снова в плену. Томас подергал за ручку, навалился на дверь всем весом, а после заколотил в нее кулаками — крича и требуя выпустить.
— Спокуха, — произнес за спиной Ньют. — Никто не придет подоткнуть тебе одеялку.
Томас вихрем развернулся, но при виде друга успокоился. Хотел уже что-то сказать, однако Минхо опередил его:
— Шанс, надо думать, мы упустили. — Он плюхнулся на нижний ярус одной из кроватей. — Мы от старости помрем, пока случится чудо и возможность бежать возникнет сама по себе, Томас. Никто из местных не придет и не объявит в матюгальник: «Мы сейчас отвернемся минут на десять, а вы пока уходите, мальчики!» Надо было сразу рвать когти.
Друзья правы, как ни противно это признавать. Надо было сразу пробиваться, пока не вызвали наемников.
— Простите, — извинился Томас. — Мне показалось, что момент неудачный. А уж когда нам в морды ткнули оружием, то и вовсе стало бессмысленно трепыхаться.
— Да уж, что и говорить, — произнес Минхо и добавил: — Зато вы с Брендой свиделись.
Томас глубоко вдохнул.
— Она мне кое-что передала.
Минхо резко сел на кровати.
— Что значит — она тебе передала кое-что?
— Просила не доверять здесь никому. Только ей самой и какому-то Советнику Пейдж.
— Правильно, что еще ей делать? — сказал Ньют. — Она же пашет на ПОРОК. Актриска, так ее перетак. Устроила спектакль в Жаровне.
— Во-во, — поддакнул Минхо. — Чем она лучше хозяев?
Соглашаться Томас отказывался. Почему — он и себе объяснить не мог, не то что друзьям.
— Слушайте, я ведь тоже работал на ПОРОК, но вы мне доверяете, да? Вот и Бренда на них работает — может, не по доброй воле? Может, она изменилась? Не угадаешь.
Минхо задумчиво прищурился. Ньют просто сидел на полу — скрестив на груди руки и надувшись, как малое дитя.
Томас покачал головой. Смертельно устав от загадок, он открыл холодильник — желудок вовсю рычал от голода. Найденные сырные палочки и виноград они разделили поровну на троих. Томас свою долю буквально проглотил, запив бутылкой сока. Друзья тоже махом съели свои порции и не сказали ни слова.
Вскоре наемница принесла обед: ветчину с картошкой, — который парни тут же умяли. Судя по часам, был ранний вечер, однако спать совсем не хотелось. Томас присел на стул лицом к друзьям. Что делать? Как быть? Он все еще злился на себя: есть воля действовать, зато нет плана.
Первым после обеда заговорил Минхо.
— Может, сдадимся этим кланкорожим? Выполним требования? Потом как-нибудь в один прекрасный день, сытые и толстые, сядем вместе и посмеемся?
Прикалывается, чертяка.
— Ага, и ты найдешь себе клевую телку, остепенишься, заведешь детей. И вместе вы станете смотреть, как мир утонет в море шизов.
Минхо подхватил:
— Потом ПОРОК найдет-таки лекарство, создаст матрицу, и все мы будем жить долго и счастливо.
— Ни фига не смешно, — пробурчал Ньют. — Даже если матрицу найдут… Вы сами видели, что творится в Жаровне. Заколебемся ждать пока мир станет прежним.
Томас, ни о чем не думая, тупо пялился в пол.
— После всего, что с нами сделали, я ПОРОКу не верю. — Он все еще не мог оправиться от известия, что Ньют болен Вспышкой. Ньют — человек, который на все пойдет ради друзей. А ему вынесли смертный приговор, обрекли на медленную и мучительную гибель от неизлечимой болезни. — Этот Дженсон считает, что у него все схвачено, что все жертвы — во имя общего блага. Неужели так необходимо выбирать меньшее зло для спасения планеты? Даже те, у кого есть иммунитет, долго не продержатся. Девяносто девять целых и девять десятых процента населения постепенно превращаются в безумных чудовищ.
— Это ты к чему? — спросил Минхо.
— Это я к тому, что до того, как мне стерли память, я еще верил в бредни ПОРОКа. С меня хватит.
Сейчас Томас боялся лишь одного: если он вернет память, то откажется от своих слов.
— Значит, постараемся не прощелкать еще один шанс, Томми, — сказал Ньют.
— Завтра, — добавил Минхо. — Завтра мы как-нибудь да выкрутимся.
Пристально посмотрев на каждого из друзей, Томас согласился:
— Да, завтра. Как-нибудь да выкрутимся.
Ньют зевнул, и тут же — как это водится — зевнули остальные.
— Заканчиваем терки и спим.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Целый час Томас таращился в темноту и только потом сумел заснуть. И тогда же пришли сновидения — много обрывочных картинок из прошлого.
Перед ним за столом сидит женщина. Улыбаясь, она смотрит Томасу прямо в глаза. Осторожно отпивает из горячей кружки, вновь улыбается.
— Давай ешь свои хлопья, — говорит она. Это мама; доброта и любовь видны в каждой черточке ее лица, когда она улыбается. Она ждет, пока Томас доест завтрак, и только потом, потрепав сына по голове, уносит пиалку в мойку.
Томас сидит на ковре посреди комнаты, строит замок из серебристых кирпичиков, которые тут же срастаются. Мама — в кресле в углу, плачет. Почему — Томас понимает мгновенно: папа болен, уже проявились симптомы. Значит, и мама тоже скоро заболеет. Вирус найдут и у маленького Томаса; врачи узнают, что у него иммунитет — уже есть тест, выявляющий редких счастливчиков.
Стоит жара, Томас катит на велосипеде. От мостовой поднимается марево, по обеим сторонам — где прежде был газон — торчат лишь стойкие сорняки. Томасу душно, он потеет и в то же время счастлив. Мама ждет неподалеку и наслаждается каждым мгновением. Потом они вместе отправляются на пруд — вода в нем стоячая, дурно пахнет. Мама находит для Томаса камешки, и он бросает их: сначала просто вдаль, затем «лягушкой», как учил отец прошлым летом. Не получается… Усталые, они наконец возвращаются домой.
События во сне — воспоминания — становятся все мрачнее.
Томас опять дома. В гостиной на диване сидит угрюмый мужчина в темном костюме. Он сжимает в руках какие-то документы. Томас держит за руку маму. Создан ПОРОК, новое мировое правительство, состоящее из переживших катастрофу чиновников. Уцелевших во время небывалых солнечных вспышек, когда Томас еще даже не родился. Цель ПОРОКа — изучить зону поражения, место, в которое Вспышка наносит удар.
Мозг.
Гость в черном сообщает: у Томаса иммунитет, как и у некоторых других счастливчиков. Таких на планете меньше одного процента, и почти всем нет еще двадцати. Мир для них очень опасен, их ненавидят, называют из зависти иммуняками. Инфицированные к ним беспощадны, а ПОРОК защитит Томаса. Томас поможет им разработать лекарство. Он умен, один из умнейших среди протестированных. Маме ничего не остается, только отпустить сына. Мама не позволит ему смотреть, как она медленно теряет рассудок.
Позже мама говорит Томасу, что любит его. Она счастлива, что сын избежит того, что произошло с его отцом: у них на глазах он утратил последние капли рассудка, перестал быть человеком.
Досмотрев этот сон, Томас провалился в темную бездну.
Утром его разбудил громкий стук. Томас едва успел приподняться на локтях, как в комнату ступили все те же пятеро наемников с пушками на изготовку. Последним вошел Дженсон.
— Проснись и пой, — сказал Крысун. — Мы посовещались, и я решил вернуть вам память. Нравится вам это или нет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Спросонья Томас соображал туго. Дрема, воспоминания о детстве по-прежнему застили разум. Юноша даже не понял, что сказал Дженсон.
— Хрен тебе, — ответил Ньют. Он уже вскочил с кровати и яростно смотрел на Дженсона, сжав кулаки.
Томас прежде не замечал за другом такой ярости. До него вдруг дошел смысл сказанного Крысуном — и сна как не бывало.
Сев на кровати, Томас произнес:
— Ты же говорил, что это необязательно.
— Боюсь, выбора не осталось, — ответил Дженсон. — Время лжи прошло. Если вы и дальше будете тыркаться в потемках, ничего не выйдет. Извините, вернуть вам память придется. А ты, Ньют, выиграешь больше остальных. Ты, как никто другой, должен быть заинтересован в успехе эксперимента.
— Мне плевать на себя! — глухо прорычал Ньют.
Заработали инстинкты, чутье, и Томас понял — вот он, шанс. Соломинка, за которую надо хвататься без лишних раздумий.
Томас пристально следил за Дженсоном. Выражение лица у того смягчилось; Крысун глубоко вдохнул, словно предчувствуя опасность и желая пресечь ее в зародыше.
— Ньют, Минхо, Томас, послушайте. Я представляю, через что вы прошли, каких ужасов навидались, но самое худшее позади. Минувшего не изменить, не исправить, друзей не вернуть. Однако все будет напрасно, если мы не завершим матрицу.
— Минувшего не изменить? — переспросил Ньют. — Это все, что ты можешь сказать?
— Аккуратней, — предупредил один из наемников, целясь Ньюту прямо в грудь.
В комнате повисла тишина. Томас прежде не видел Ньюта таким озлобленным. Друг всегда был спокойным и рассудительным.
Дженсон продолжил:
— Времени мало. Идемте уже, или вам предстоит повторение вчерашнего опыта. Охранников только попроси.
Минхо спрыгнул с койки над Ньютом и беззаботно сказал:
— Чувак прав: если можно спасти тебя, Ньют, и бог еще знает сколько жизней — дураком надо быть, чтобы терять время попусту.
Метнув взгляд в сторону Томаса и кивнув на дверь, он позвал:
— Айда. — И вышел в коридор, миновав Дженсона и охранников.
Крысун посмотрел на Томаса и выжидающе вскинул брови.
Томас изо всех сил постарался скрыть удивление. Минхо либо сбрендил, либо у него есть план: сдавшись на волю хозяев, непокорные глэйдеры могут выиграть время. Томас отвернулся от охранников и Дженсона и незаметно подмигнул Ньюту.
— Ладно, сдаемся. Пусть делают с нами что хотят. — Говорить буднично и искренне оказалось на удивление трудно. — Я же на них раньше работал, перед тем как загреметь в Лабиринт. Вдруг я ошибаюсь и нам желают добра?
— A-а, чтоб вас… — Ньют закатил глаза и потопал в сторону двери. Томас про себя улыбнулся, празднуя микроскопическую победу.
— Когда все закончится, вы станете героями, — пообещал Дженсон.
— Заткнись, а? — ответил Томас.
Вновь Томас с друзьями отправился по лабиринту коридоров вслед за Крысуном, который — словно заправский гид — пояснял на ходу: окон в здании нет по той причине, что снаружи климат не слишком благоприятный да и банды инфицированных совершают набеги. Еще он рассказал о мощной буре в ту ночь, когда глэйдеров забрали из Лабиринта, и о том, как кучка шизов, прорвав внешний периметр, гналась за автобусом.
Томас, конечно, и без рассказов помнил ту роковую ночь. До сих пор не мог забыть, как под колеса угодила женщина — с ней он пересекся у самых подножек автобуса. Водитель даже не замедлил ход. Неужели это случилось всего несколько недель назад? А кажется, будто прошли годы.
— Слушай, и без тебя тошно, — оборвал Крысуна Ньют.
Крысун замолчал, однако улыбочка с его губ не сошла.
Уже в палате Дженсон встал и обратился к глэйдерам:
— Надеюсь на ваше добровольное сотрудничество, меньшего не жду.
— Где остальные? — спросил Томас.
— Все субъекты проходили реабилитацию…
Не успел он договорить, как Ньют схватил его за лацканы пиджака и швырнул на ближайшую дверь.
— Еще раз назовешь их субъектами, и я те башку отверну, понял?!
Наемники ждать себя не заставили — оттащили Ньюта от Дженсона и бросили на пол, прицелившись в него из пушек.
— Стоять! — заорал Дженсон. — Стоять… — Оправив пиджак и сорочку, он велел охранникам: — Он пока нужен в рабочем состоянии, не стреляйте.
Медленно встав на ноги, Ньют поднял руки над головой.
— Не называй нас субъектами. Мы тебе не мышки в лабиринте. И вели своим шестеркам убрать оружие. Я бы все равно тебя не побил. До смерти.
Тут он вопросительно посмотрел на Томаса.
«ПОРОК — это хорошо».
Постулат сам собой всплыл в памяти, словно прежняя сущность Томаса — та, что верила в непогрешимость и оправданность ужасных методов, — пыталась убедить его в справедливости этого утверждения, в необходимости любой ценой отыскать лекарство от Вспышки.
Теперь же нечто изменилось, перестало быть прежним. Как вообще можно верить ПОРОКу, их методам? Доверчивому и легковерному Томасу предстоит уйти, однако надо напоследок себя проявить.
— Ньют, Минхо, — тихо проговорил Томас, предупреждая следующие слова Крысуна. — Похоже, он прав. Пришло время подчиниться. Как мы вчера и договаривались.
Минхо нервно улыбнулся. Ньют сжал кулаки.
Сейчас или никогда.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Не колеблясь ни мгновения, Томас ударил: локтем по носу стоявшему сзади наемнику, ногой — по колену стоявшему спереди. Оба упали, но быстро оправились. Краем глаза Томас заметил, как Ньют валит на пол третьего охранника, а Минхо бьет четвертого. Оставалась еще пятая — женщина. И сейчас она невозмутимо поднимала пушку.
Томас бросился к ней, поднырнув под ствол и подбив его снизу. Однако женщина не растерялась и с разворота ударила прикладом Томаса по щеке. Челюсть взорвалась болью, Томас рухнул на твердые плитки пола. Попытался встать, и его тут же — выбив дух — придавили коленом. В затылок уперлось дуло.
— Я жду! — прокричала наемница. — Заместитель Дженсон, я жду приказа. Только скажите, и я поджарю ему мозги!
Друзей Томас не видел, не слышал и звуков борьбы. Значит, короткий мятеж подавлен. И минуты не продержались. Сердце стиснуло болью и отчаянием.
— О чем вы думали?! — проорал над Томасом Дженсон. Ох и перекосило, наверное, его крысиную морду. — Вы, трое мальчишек, думали перебороть пятерых вооруженных солдат? Вам, ребята, полагается проявлять гениальность, а не тупое… и безумное бунтарство. Похоже, Вспышка все же разъела ваши мозги.
— Заткнись! — крикнул Ньют. — Завали хле…
Остальное прозвучало сдавленно, неразборчиво, и Томас задрожал от ярости. Его друга скрутили и мучают… Наемница еще плотнее прижала ствол к затылку Томаса.
— Даже… думать об этом… не смей, — прошептала она Томасу на ухо.
— Поднять их! — пролаял Дженсон. — На ноги всех!
Не убирая пушки, женщина подняла Томаса за шкирку. Минхо и Ньюта тоже держали под прицелом. Не опускали стволов и двое свободных охранников.
Дженсон покраснел как помидор.
— Идиоты! Подобного впредь не случится, это я вам гарантирую. — Он развернулся к Томасу.
— Я был совсем ребенок, — неожиданно для себя произнес тот.
— Что-что? — не понял Крысун.