- Норман.
Он не обратил на меня внимания, поднимая с пола брошенную туда кисть.
Три звонка. Четыре.
- Норман, - закусила губу я. – Пожалуйста.
Включился автоответчик.
- О господи! – воскликнула я. – Не могу я это терпеть!
- Хочешь, чтобы я ответил? – вдруг спросил он. Я так и замерла с открытым ртом.
- Да, - слетело с моих губ раньше, чем я успела поразмыслить над вопросом. – Но…
- Ты уверена?
- Норман…
Но он снова не стал слушать меня, подойдя к телефону и поднимая трубку.
- Алло.
Я притихла. Это ведь тоже не мое дело. Зачем, Коли, ну, зачем? Я начала разглядывать до
мелочей знакомые рисунки на стенах, стараясь не прислушиваться к разговору. Меня это не
касается.
Ну что же там говорит его отец?!
-Мы уже говорили об этом, - устало ответил Норман. – Никто не просит тебя мне помогать. Я
ничего от тебя не жду и сам во всем разберусь.
Может быть, мне стоит уйти, чтобы не быть третьей лишней в их разговоре? Но едва я
приподнялась, как Норман жестом приказал мне оставаться на месте, даже не оборачиваясь.
- Поверить не могу, - проговорил он в трубку и рассмеялся странным, ничуть не веселым смехом. –
Я всегда думал, что ты хотя бы попытаешься понять, как для меня это важно. Правда, я думал. Но
ничего из этого я не ожидал.
На том конце провода его отец повысил голос, и Норман прикрыл глаза.
- Неважно, папа. – Он обернулся ко мне. Я взглянула на него, а он смотрел куда-то поверх моей
головы. – Слушай, ты можешь сколько угодно говорить, что это ничего для тебя не значит, но это
не я названиваю каждый вечер, а ты.
Некоторое время он молчал, слушая отца. Я не могла разобрать ни слова. Через минуту Норман
молча повесил трубку.
- Норман… - тихо произнесла я. Он смотрел на свои руки и тер пальцем пятно от красной краски на
тыльной стороне ладони. – Мне очень жаль. Я не…
- Забудь, - вскинул он голову, - все нормально.
И он снова вернулся к рисунку, взял палитру в руки. Он выглядел уставшим, и я вспомнила, как
однажды видела его спящим. Не отец ли тогда ему снился?
Я выпрямилась, подняла подбородок. Мы оба молчали.
- Я вроде как единственный ребенок в семье, - вдруг заговорил Норман, - который не пошел по
той дорожке, которую спланировал для него папа. Профессия художника выводит его из себя,
искусство для него – это кожаные сиденья в автомобилях и игра в покер.
Я улыбнулась. В открытую дверь ворвался ветерок, и мобильники под потолком закачались,
постукивая друг о друга.
- Мне нравится, - заметила я, указав на них.
- Да? Спасибо. А я люблю их форму. Вообще формы предметов всегда казались мне чем-то
интересным. Из всех уроков в школе я больше всего любил рисование и геометрию. В ней есть
что-то стабильное. Аксиомы и теоремы никогда не меняются, в них все понятно и логично.
- Логично, - эхом откликнулась я.
- Хорошо, когда что-то остается неизменным. Ты как бы можешь пройти тысячу миль, а потом
обернуться и увидеть, что какие-то вещи все такие же, какими ты их помнишь. Стабильность.
- Это замечательно, - отозвалась я тихо. – Стабильность.
Несколько минут мы молчали. Я все еще чувствовала свою вину за то, что только что произошло,
пусть даже он и сказал, что все в порядке.
- Норман.
- Да, - он поднял на меня глаза чуть позже, чем ответил, и момент был упущен. Но сказать что-то
мне по-прежнему хотелось.
- Помнишь, ты как-то спросил, нет ли у меня вещей, о которых мне не хочется говорить?
Он почесал затылок.
- Ага, было дело.
- Так вот, они есть. – Я сняла очки. – То, какой ты видишь меня сейчас… Это не настоящая я.
Обычно я не такая.
Он приподнял бровь.
- Дело в том, - продолжала я медленно, вцепившись пальцами в стул, - что дома меня все
ненавидят.
Я думала, он остановит меня, но он ничего не сказал. Этот момент всегда самый страшный: ты
думаешь, что тебе не дадут договорить, но люди не делают ничего, чтобы прервать твою речь, и
тогда тебе приходится продолжать складывать свои мысли в слова.
- Я была очень толстой. Мы постоянно переезжали с места на место, пока, наконец, не осели в
Шарлотте. И там кто-то пустил слух, что я переспала с одним парнем из школы, но это была ложь.
Я даже толком не знала его. Мы просто болтали, и…
- Коли.
- Нет, - теперь я уже не могла позволить ему прервать меня. – Ничего не произошло, но на
следующий день все стали обзывать меня, и это продолжается до сих пор. Поэтому я была так
груба с тобой, когда мы встретились. Просто я не привыкла к тому, чтобы кто-то был дружелюбен
ко мне.
- Тебе не обязательно рассказывать мне все это, – мягко сказал он.
- Я делаю это не потому, что считаю себя обязанной, просто ты – единственный, кому я сама хочу
рассказать обо всем.
Я опустила глаза, не в состоянии взглянуть на него. Норман подошел ко мне.
- Коли.
Я лишь покачала головой.
- Это – настоящая я, Норман. В смысле, я не делала тех вещей, о которых все говорят, но для них я
шлюха – и точка.
Слова дались мне с трудом, вылетали наружу, царапая мне горло.
- Коли, - тихо повторил Норман.
- Им наплевать, что их слова делают со мной, - призналась я. – А меня это едва ли не убило.
- Но ведь не убило, - он взял меня за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. – Ты знаешь
правду, Коли, и этого достаточно. Остальное не имеет значения.
Перед моими глазами пронеслись все события прошлого года, каждый крохотный миг. Лицо
Чейза Мерсера и скачущий по нему луч фонарика. Кэролайн Давэйс, вытаскивающая из моей
сумки лифчик. Мужчина в тату-салоне, склоняющийся ко мне с иглой («Будет больно»). Мама,
сидящая напротив меня за обеденным столом и спрашивающая, что случилось.
Я сидела во вселенной Нормана, и вся моя жизнь скользила перед глазами, быстрее и быстрее, и
я невольно сцепила пальцы в замок.
«Отпусти все это» - услышала я голос Изабель в ушах. Она никогда не говорила этих слов, но
сейчас мне вспомнилась именно она. «Отпускай!»
Я закрыла глаза. Норман был прав: я знала правду, моя настоящая история всегда была со мной, я
никогда не была такой, как обо мне говорят, а все остальное было неважно.
«Отпусти» . Может быть, это была и не Изабель, а мама. Или Мира. Или Морган. А, может быть, и
Норман, выслушавший меня и принявший правду о том, какая я. Или, возможно, это мой
собственный внутренний голос, молчавший все время, но теперь заговоривший.
«Отпусти».
И я отпустила. Отпустила свое прошлое, позволила легкому ветерку, врывавшемуся в двери
подвала Нормана, унести прочь все мои обиды и мрачные воспоминания. Картинки прошлого
перестали мелькать перед глазами, и я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
Норман смотрел на меня внимательным взглядом, и я спросила себя – понимал ли он по моему
лицу, о чем я сейчас думала? Когда он сделал шаг назад, я поняла, что да. Он знал.
Что-то изменилось. Я не могла бы сказать конкретно, что, но теперь я чувствовала себя иначе,
словно тяжелый груз, который я несла за собой, вдруг упал на землю, но на этот раз мне больше
не нужно было его поднимать и тащить дальше. Я могла двигаться налегке.
- Портрет, - вспомнила я вслух и выпрямилась. Подбородок вверх. Сердце все еще колотилось в
груди, но на этот раз не от страха. – Мы, наверное…
- Коли. – Норман бросил взгляд на мольберт. – Он готов.
- Правда?
- Да, - он подошел к своему рисунку, изучая его. – Последние штрихи я закончил примерно час
назад, оставались мелкие детали.
- Но почему ты не разбудил меня сразу?
- Не знаю, - пожал он плечами. – Просто тебе, кажется, снился хороший сон.
Я встала со своего стула и потянулась.
- Ну ладно. Давай посмотрим… - я направилась к мольберту, но он удивительно резво подскочил
ко мне, загораживая путь. Он мог быть очень быстрым, этот Норман.
- Притормози.
- Ох, нет, - простонала я. – Я ждала и ждала! Ты же обещал.
- Да-да, я помню. Ты непременно увидишь его. Я просто хочу сделать все по-особенному.
- По-особенному, значит.
- Именно. Слушай, приходи завтра вечером, я приготовлю ужин, а потом устрою торжественное
открытие своей работы. Большое событие, как-никак.
- Норман, - с подозрением прищурилась я, - если ты снова попытаешься увильнуть…
- Да нет же, - воскликнул он. – Слово даю! – он ударил себя кулаком в грудь. – Ужин и открытие.
Это будет незабываемо, обещаю.
- Ладно, - согласилась я. Теперь это больше похоже на свидание. – Я приду.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я направилась к себе. Пересекая лужайку, я
размышляла о сегодняшнем вечере, но тут меня посетила мысль, от которой я застыла на месте. Я
вспомнила свой сон.
Я была на пляже, целовалась с парнем. Солнце мягко освещало наши лица, а неподалеку
виднелась вывеска кафе «Последний шанс». Это был потрясающий поцелуй, и я наслаждалась
каждым мгновением, а когда отстранилась, то улыбнулась парню, и он улыбнулся мне в ответ.
Это был Норман.
- О боже.
Кот Норман сидел на крыльце и вылизывался, услышав мой голос, он поднял голову и скользнул
по мне ленивым взглядом.
«Похоже, тебе снился хороший сон» - сказал Норман. А когда я рассказала ему о себе, он стоял
совсем близко ко мне, как в тот день, когда убрал с моего лица прядь волос…
На дороге мелькнули фары. Какая-то машина неслась по улице, и я отошла от Мириного дома,
заинтересовавшись, кто это может проезжать так поздно. Автомобиль резко остановился у
подъездной дорожки домика Изабель и Морган, на крыльце которого сидела сама Изабель, а с
ней – Франк. Девушка поднялась, прикрывая рукой глаза.
- Кто это? – услышала я удивленный голос Франка.
Дверь со стороны водителя открылась, и из машины показалась Морган.
- Что слу… - начала Изабель, но подруга с силой захлопнула дверцу и пронеслась мимо нее к дому,
даже не выключив фары. И снова, как и сегодня утром, я подумала, что никогда не видела Морган
такой, вот только утром она была счастлива, а сейчас… Изабель поспешила внутрь, а Франк
подошел к машине, покачав головой, и выключил фары, дотянувшись до приборной панели через
оставленное открытым окно.
- Морган! – послышался голос Изабель. Судя по всему, она барабанила в дверь ванной. – Открой!
Молчание. Изабель начала стучать сильнее.
- Морган! Ты меня пугаешь.
Испуганная Изабель. Рассеянная Морган. Да что происходит этим вечером?!
Франк неуверенно подошел к крыльцу дома и заглянул внутрь.
- Может, мне…
- Иди, - отозвалась Изабель, даже не выйдя к нему. – Позвоню тебе позже.
- Ладно, - согласился он и вышел из дома. Я подождала, пока он не скроется из виду, и тоже
поспешила к Изабель.
- Морган! – вопила она. – Открой дверь сейчас же!
Тишина.
- Это безумие, - пробормотала Изабель. Она не обернулась, но каким-то образом поняла, что
пришла именно я. – Расскажи, что произошло, - рявкнула она в сторону двери, затем, чуть
спокойнее, добавила, - Морган.
- Нам, наверное, лучше… - начала я, но закончить свою мысль не успела.
- Ты будешь счастлива, Изабель, - донеслось из ванной. Голос Морган был тихим и напряженным,
и мы прислушались, чтобы не пропустить ни слова. – Ты оказалась права. Можешь отпраздновать
это.
- Просто скажи мне, что случилось.
Дверь распахнулась, и перед нами появилась Морган. На ней были те же юбка с блузкой, в
которых она уехала утром, но теперь оборка на юбке была оборвана, а одна из пуговиц на блузке
болталась на нитке. Лицо девушки покраснело, глаза опухли, в руках она комкала бумажный
платок. На шее у нее висела такая гавайская штука (я отрешенно вспомнила, что она называется
«лей» (*гирлянда цветов для ношения на шее) ), но выглядело ожерелье ужасно – яркие желтые
цветы смялись и были чем-то измазаны, словно упали в лужу.
- Господи Иисусе, - пробормотала Изабель.
- Так что, давай, Изабель, - Морган посмотрела на платок в руках. – Похлопай себя по спине.
Сделай то, что обычно делают люди, которые всегда и во всем правы.
- О чем ты говоришь? И что ты сделала с моей юбкой? Боже мой…
- Ты все это время была права! – закричала Морган. – О, я знаю, как тебе нравится быть правой.
Ты живешь ради таких моментов! Можешь начать танцевать или петь, не знаю уж, что ты атм
обычно делаешь. Давай! Отмечай!
Изабель приподняла бровь.
- Почему ты не можешь спокойно объяснить, что произошло?
- А зачем? – высоким голосом поинтересовалась Морган. – Ты же и так знаешь всю эту историю с
начала и до конца. Ты ведь всегда так гордилась тем, что раскусила Марка!
Изабель посмотрела на меня. Я посмотрела на пол. Дыхание Морган было быстрым и
прерывистым, как бывает во время истерики. Наверное, я должна уйти.
- Ладно, - тихо проговорила подруга. Впервые в жизни мне захотелось, чтобы заиграла музыка.
Заиграла так громко, как только можно. – Там была девушка?
- Ну, разумеется, там была девушка! - выкрикнула Морган. – Там была девушка, которая живет с
ним в одном номере. И знаешь, кто она? Знаешь?
Изабель вздохнула.
- Стриптизерша.
- Да! – Морган указала на нее платком, точно Изабель выиграла приз. – А еще?
- Я не знаю, - покачала головой та.
- О, ты все знаешь! Ну же, Изабель. – Морган сверкнула глазами. Теперь она дышала глубоко, лей
на ее груди опускался и поднимался. – Детка, это твоя игра! Догадайся!
- Не хочу я догадываться, - возмутилась девушка, - просто скажи…
- Ох, нет, - Морган широко улыбнулась и подняла руку, не давая подруге закончить. – Ты должна
догадаться! Ну хорошо, я дам тебе подсказу. Она была его… - она провела рукой по воздуху. –
Сыграем в пропуски, Изабель. Заполни пустую графу!
Изабель опустила взгляд. Никогда она не была такой тихой.
- Женой.
- Именно! – пропела Морган. – А теперь бонусный вопрос. Финальный ринг. Супер-игра. Готовы?
- Морган, - начала я.
- Готовы?! – рявкнула она, перебивая меня. – Она была еще и… Пропуск! Ну? Какое кодовое
слово?!
Изабель отвела глаза. Морган вдохнула поглубже.
- Ну же! Продолжай! Она была… Что, Изабель? Что?!
Все так же не глядя на нее, девушка чужим голосом проговорила:
- Беременна. Она была беременна.
Морган вскинула руки.
- Точно! Беременна! Носила его ребенка! – она захлопала в ладоши. – Вы выиграли дом, машину и
дачу, мисс Изабель! Вы победили в супер-игре, все деньги теперь ваши! Поздравляем вас! – она
уже даже не кричала, а буквально орала. – Мои поздравления! – с этими словами она круто
развернулась и пролетела в спальню, а затем захлопнула дверь с такой силой, что у меня под
ногами задрожал пол.
Я посмотрела на Изабель.
- Чудесно. Я выиграла.
Прошел час. Морган не вышла. Затем второй. К половине третьего утра, когда я уже клевала
носом, Изабель сказала, чтобы я шла домой.
- Нечего тебе тут сидеть, - сказала она, поднимаясь с дивана. – Я посплю здесь, а к утру все будет
нормально, - по быстрому взгляду, брошенному на дверь их комнаты, я поняла, что она не
слишком уверена в своих словах.
- Я могу остаться, - предложила я.
- Нет, - она снова опустилась на диван и вытянулась на нем, а затем выключила лампу, стоявшую
на столике рядом. – Иди. Увидимся завтра.
Я вышла на улицу. Свет на нашем крыльце так и манил к себе, напоминая, что моя постель ждет
меня…
- Эй, Коли, - вдруг окликнула меня Изабель. Я обернулась – в гостиной было темно, и я не
разглядела ее.
- Да?
- Ты-то почему так поздно не спала?
- Мы с Норманом закончили портрет, - пояснила я. – Все готово.
- Здорово, - зевнула она.
- А завтра он готовит для меня ужин, - тихо добавила я. – У нас что-то вроде свидания
- Правда? – кажется, теперь Изабель проснулась. – Во сколько?
- Не знаю. Наверное, вечером. Когда обычно ужинают? – Норман не был любителем точности,
если быть точной.
- Зайди ко мне, - донеслось с дивана. – Помогу тебе собраться.
- Правда?
- Конечно. – Изабель снова зевнула. – Завтра все будет хорошо.
Я тихонько прикрыла за собой дверь и пошла к себе. По пути в комнату, я миновала открытую
дверь Мириной спальни. Тетушка заснула прямо при свете, а на ее коленях лежал плеер. Она
слушала какую-то кассету, и я подошла, чтобы снять наушники с ее шеи. Забрав плеер, я заметила,
что он все еще работает, и, поддавшись какому-то странному порыву, надела наушники.
- … я не верю в провалы, - заговорила мама мне в уши веселым, уверенным голосом. – Каждый
раз, когда вы считаете себя проигравшим, вы признаете, что совершили ошибку, а те, кто признает
свои просчеты, никак не могут быть в проигрыше. Проваливаются в своих начинаниях лишь те, кто
сидит в кресле и ждет, что мир вокруг них изменится сам по себе.
Я улыбнулась. Продолжая слушать, я пошла к себе и встала у окна. Круглая желтая луна висела
прямо перед окнами, освещая окрестности нечетким светом. На крыльце маленького домика
горел свет, и на крыльце кто-то сидел. Кто-то, с мятым леем на шее, спрятал лицо в ладони. Кто-
то, чьи плечи вздрагивали, но чьего плача не было слышно.
- Если вы попытались сделать что-то, - продолжала говорить мама, - например, похудеть, сделать
себя лучше в чем-то, влюбиться или изменить мир, то вы уже достигли потрясающего результата,
пусть еще и не пришли к своей цели. Забудьте о поражениях. Если все идет не так, как вам