пусть еще и не пришли к своей цели. Забудьте о поражениях. Если все идет не так, как вам
хотелось бы, не смейте опускать голову, вспомните о своих достоинствах, и начните сначала. И
еще раз. И еще!
Начните сначала, подумала я, думая обо всех вечерах, проведенных с Норманом, и о том, как
счастлива была Морган, когда рассказывала мне, что Марк выбрал ее. Где же теперь ее сияющее
кольцо?
Начните сначала.
Глава 14
На следующее утро на работе появились лишь мы с Норманом. Утреннюю смену я делила с
Морган, но она так и не пришла, так что кафе я открывала одна. К счастью, посетителей было не
так уж много, и я вполне успешно справлялась сама. Вначале я думала, что между мной и
Норманом будет какая-то неловкость – все же сегодня у нас свидание, но я ошиблась. Мы если
обезжиренные чипсы и играли в «балду», слушали радио - словом, все, как обычно. Какое-то
время он сидел над списком покупок к сегодняшнему ужину, но прятал его в ту же секунду, как я
появлялась в поле зрения, что безумно меня смешило.
День прошел удачно, но все же я была рада уйти в полтретьего пополудни и выяснить, наконец,
что же происходит в маленьком белом домике по соседству.
Дверь была все еще закрыта, и я пошла к Мире, в мастерской которой обнаружила Изабель.
- Это ненормально, Мира! – восклицала она. – Утром я встала пораньше, чтобы поехать в
«Старбакс» за этим их противным кофе, который ей так нравится, а она взяла и захлопнула
входную дверь! Всю ночь она плакала и слушала Пэтси Клайн (*американская певица, одна из
величайших вокалисток в истории музыки кантри), и это продолжается до сих пор. Мира, это
плохо. Очень плохо!
Я вошла в мастерскую. Мира сидела за столом, а Изабель – возле нее на табуретке. Они пили чай
со льдом, а из открытого окна слышалась музыка, гремевшая в соседнем домике. Грустная песня,
а за ней еще одна – точно такая же.
- Ее сердце разбито, - Мира подоткнула ручкой пучок. – Тебе нужно как-то смириться с этим.
- Мне нужно быть там! – возмутилась Изабель, махнув рукой в сторону дома. – Я всегда рядом с
ней, когда она так расстроена, и мне совершенно непонятно, с чего на этот раз виноватой
оказалась я.
Девушка выглядела кошмарно: волосы кое-как забраны в растрепанный хвост, красная широкая
футболка невероятно мятая, а на лице ни грамма косметики. Изабель поймала мой взгляд и
поджала губы:
- Я лишь на минуту вышла из дома.
- Конечно, - согласилась я. Ни к чему сегодня с ней спорить – или вообще бросать какие-то
взгляды, которые она может неправильно понять.
- Просто ей хочется обвинить во всем кого-то, - мудро заметила Мира.
- Так пусть и обвиняет Марка! – Изабель со стуком опустила чашку на стол. – Это он обманывал ее
и встречался с другой девицей, которую еще и обрюхатил, а я всего лишь…
- Говорила ей, что в нем нет ничего хорошего, что он ей врет, и что ей будет больно в конце, -
закончила Мира за нее. – Изабель, неужели ты не понимаешь? Она смущена и унижена. А когда
она видит тебя, то снова вспоминает о том, что ты была права, а она тебя не послушала.
- Да не хотела я быть правой! Я лишь хотела, чтобы с ней не произошло… Того, что произошло, -
мрачно отозвалась Изабель.
- Но это все же случилось, и теперь она справляется с шоком и злится. Тебе пока лучше держаться
подальше. Время сейчас не лучшее, конечно. Лунное затмение совсем скоро, и события в жизни
могут легко выйти из-под контроля…
Изабель закатила глаза.
- Но это и мой дом тоже, - буркнула она. – А я не могу даже свою одежду забрать.
- Дай ей время, - повторила Мира, берясь за кисточку. – Или, - весело добавила она, - подари ей
открытку.
- Чего?
- Открытку! – Мира с воодушевлением посмотрела на коробки открыток, расположившиеся на
стеллажах. – Их тут сотни, выбирай любую!
- Он же не умер, Мира, - возразила я.
- Ему стоило бы, - фыркнула Изабель.
- Давай, - подбодрила ее тетушка. – Выбери одну или несколько. Иди, взгляни, что там есть.
Изабель подошла к шкафу и взяла одну из коробок. Мира перевела взгляд на меня.
- Ну как, – с улыбкой спросила она, - готова к важному свиданию?
Я рассказала ей о нашем с Норманом ужине утром, за завтраком.
- Пожалуй.
Изабель открыла одну из открыток и зачитала вслух:
- «Я соболезную твоей потере… но знаю, что время и любовь залечат все раны, а твой маленький
друг будет жить в наших сердцах вечно», - она скептически изогнула брови и посмотрела на
тетушку.
- Это для хомячка, - пояснила Мира. – Давай другу.
- Ладно, – протянула Изабель, доставая вторую открытку. – Как насчет… «Случается так, что
ушедшей человек не был нам хорошим знакомым, но эта потеря ранит ничуть не меньше. Я знаю,
как он был важен для тебя, и, как настоящий друг, всецело разделяю твою скорбь, пусть никто
другой этого и не сделает. И мне очень жаль»
- Умерший герой сериала. Тоже не то. – Мира нахмурилась. – Так, - она взяла другую коробку. –
Может, бывший муж? Или пожарный?
- Это все слишком хорошо, - покачала головой Изабель. – Нам нужна грубая открытка, злая, в
которой было бы написано, что за сволочь этот Марк, но таких никто не делает.
Мира взглянула на нее, и в глазах у нее заплясал огонек. Она вытащила ручку из пучка и села на
свой стул, затем крутанулась на нем и указала ручкой на Изабель.
- Мы сделаем! Ну, конечно же, - просияла она. – Мы сделаем новую открытку! Что мы хотим
сказать? – она подтянула к себе листок бумаги. Изабель посмотрела на меня.
- Правду, - пожала плечами я. – Пусть в открытке будет правда.
- Правда, - согласилась тетушка. – В таком случае, на обложке будет… Хм. «Мне очень жаль, что он
разбил тебе сердце…»
- Отлично, - кивнула Изабель. Мира быстро набросала сердце, расколотое на две половинки.
- А теперь то, что внутри. Самое трудное.
Мы задумались. Кот Норман прошел мимо, окинув нас ленивым взглядом, и уселся на
подоконник.
- «Мне очень жаль, что он разбил тебе сердце, но…» - вслух размышляла тетушка.
- «Но», - добавила Изабель, - «он был мерзкой крысой и отъявленной дрянью, а ты заслуживаешь
лучшего!»
- Бинго! – Мира бешено записывала за ней. – Идеально!
- А еще, - предложила я, - можно так: «И всегда помни, что твои друзья рядом, и вместе мы
преодолеем все трудности!»
- Великолепно. – Тетушка хлопнула в ладоши. – Просто чудесно. А знаете, мне нравится эта
концепция – Мстительные открытки. Не в бровь, а в глаз!
- Можно начать новую серию, - сказала я, когда она закончила рисовать открытку и выводить
буквы. – Придумаешь какое-нибудь подходящее название и возьмешься за эту линейку.
Тетушка взглянула на меня.
- Ты права. «Ответ разбитого сердца» - вот так я их назову. О-о, я уже вижу миллион идей!
- Неудивительно, - улыбнулась я. – Расставшихся парочек куда больше, чем умерших хомячков,
готова поспорить.
- Ладно, - Изабель изучила новенькую карточку, прищурив глаза. – Пожелайте мне удачи.
Надеюсь, это сработает.
- Удачи, - серьезно кивнула Мира.
- Удачи, - повторила я. – Кстати, все в силе?
- В силе? – переспросила Изабель.
- Ты сказала, что поможешь мне собраться, - напомнила я. – Ну, на свидание.
- А. Да, конечно. Только дай мне немножко времени, чтобы разобраться с этим, - она взглядом
указала на открытку, - хорошо?
- Хорошо. – Кивнула я и скрестила пальцы за них обеих, глядя, как она выходит из Мириного дома
и направляется к себе.
Около восьми вечера, когда за окном начинало темнеть, Норман подъехал к дому и, вытащив из
машины несколько набитых чем-то пакетов, направился в свой подвал. Но, заворачивая за угол,
он поднял голову и посмотрел в сторону моего окна. Я отошла на шаг.
Я уже успела дважды переодеться, но все еще никак не могла выбрать одну из двух
приглянувшихся мне футболок. Я надеялась, что Изабель поможет мне принять окончательное
решение.
Мира сидела перед телевизором с миской морковных палочек и смотрела телевизор. Сегодня она
пребывала в приподнятом настроении, предвкушая лунное затмение.
- Увидимся в двенадцать пятнадцать, - сказала я, заходя в комнату. На экране продолжался
очередной поединок. Тетушка с улыбкой обернулась.
- Отлично. Встречаемся у дома.
Я взяла свои футболки и через лужайку побежала к соседскому домику, где обнаружила Изабель,
сидящую на крыльце в той же одежде, что была на ней утром. В руках у нее была банка пива.
- Открытка не помогла?
Она покачала головой.
- Не знаю, что мне делать, - печально сказала она, проведя пальцем по ободку банки. – Ничего
- Не знаю, что мне делать, - печально сказала она, проведя пальцем по ободку банки. – Ничего
подобного никогда не было.
- С ней все будет в порядке, - попыталась успокоить ее я.
- Не знаю, - тяжело вздохнула Изабель. В доме горел свет, и стояла тишина. Морган вообще
выходила сегодня из спальни? – Франк приедет за мной через пятнадцать минут, но я не уверена,
что могу оставить ее вот так.
- Ну, - я подняла футболки, - ты можешь, по крайней мере, помочь мне собраться. Какую из них? –
я улыбнулась, надеясь, что ее настроение поднимется хотя бы немного. Изабель взглянула на
меня.
- Я не знаю, Коли.
- Да ладно тебе, Изабель.
Она поставила пиво на ступеньку.
- Я не могу помочь тебе, ясно? Не сегодня. Это… Это слишком тяжело.
- Но ты же обещала!
- Извини, - прикрыла глаза она. Я оглянулась на тетушкин дом. Из открытой двери подвала
Нормана на лужайку падал прямоугольник света.
- Без тебя мне не справиться. Ты знаешь, как наносить макияж и что делать с волосами, если не
ты, то…
- Нет, - устало покачала Изабель головой. – Это неправда.
- Что мне теперь делать? Я же не могу пойти вот так!
- Разумеется, можешь. Ты красивая, Коли.
- Прекрати, - теперь она напоминала мне маму, которая все время говорила, что я красавица, а
потом в школе надо мной издевались те, кто на самом деле был ими. «Ты красивая, у тебя милое
личико» - ага, конечно.
- Я тебе не нужна, - Изабель встала. – И никогда не была нужна. Я ничего не сделала, лишь
покрасила волосы и нанесла немного косметики. В тот вечер на пляже была не другая девушка, а
ты, Коли. Просто ты поверила в себя и в то, что можешь быть красивой. А потом в это поверил и
весь мир.
Весь мир.
- Нет.
- Это правда, - Изабель грустно улыбнулась. – Что-то вроде секрета, который никто ни за что
никому не выдаст. Мы все можем быть красавицами, Коли. Это легко. Как Дороти щелкнула
своими каблучками, чтобы отправиться домой, помнишь?
До меня донеслось, как внутри открылась и закрылась дверь. Морган.
Изабель обернулась – она тоже услышала это.
- Иди, Коли. Повеселись. Первое свидание – важная вещь, наслаждайся.
- Но… - мне хотелось сказать ей очень многое, а спросить еще больше, но на подъездной дорожке
уже остановилась машина Франка, а Изабель снова начала барабанить в дверь.
- Морган, - устало позвала она. – Пожалуйста, впусти меня.
Франк вылез из машины, а я пошла к себе, чтобы самой подготовиться к своему первому
свиданию и лунному затмению.
Норман ждал меня в своем подвальчике при свете нескольких свечей, на полу было расстелено
одеяло в качестве ковра, а в углу был включен музыкальный центр, и играла тихая музыка.
- Я много работал над этим, - улыбнулся он. – Надеюсь, ты голодна.
- Так и есть,– кивнула я. Я выбрала первую футболку, ту, которая приглянулась мне с самого
начала, и чуть-чуть накрасилась, а волосы забрала наверх, как сделала Изабель в тот вечер.
Окончательно осмелев, я сняла колечко и выпрямила спину. Все еще немного сомневаясь, я снова
и снова повторяла себе слова Изабель.
- Выглядишь замечательно, - похвалил Норман. – Бери закуски.
Приготовленный ужин Норман окрестил «Лунным», в честь сегодняшнего затмения. Для начала
он предложил мне маленькие пирожки с заварным сырным кремом.
- При желании можно есть и ложкой, - пояснил он.
Затем последовал салат с голубым сыром (Норман рассказал мне целую историю о лунной реке,
на берегах которой растет лунный сыр), а на десерт был предложен Лунный пирог.
- Ты творишь чудеса на кухне, - указала я на его небольшую плиту.
- Это подарок, - он тоже взглянул на плиту, приканчивая второй ломоть Лунного пирога.
- Понятно, - я огляделась. Норман прибрался и сделал свое обиталище уютным с помощью свечей
и музыки, но мое внимание все же было приковано не к ним.
- Знаешь, - заговорила я, - я тут все время смотрела на один рисунок…
- На какой?
“You know,” I said, “all this time I’ve been wondering about that painting.”
Я указала на портрет мужчины, висевший напротив меня, за спиной Нормана.
- Это твой отец?
Он обернулся, взглянул на картину и кивнул.
- Он тоже тебе позировал:
- Нет, - Норман взял еще один кусочек Лунного пирога, - я срисовывал с фотографии. Этот снимок
был сделан в тот день, когда был открыт первый магазин, тот, что недалеко от моста. Видишь этот
автомобиль? Это была первая проданная там машина.
- Ого, - я пригляделась к рисунку. – Это великолепная работа, Норман. Твоему отцу, должно быть,
понравилось.
- Не знаю, - тихо отозвался Норман. – Он никогда его не видел, - он помолчал. – Мне не хотелось
показывать ему портрет, потому что я знал, какого он мнения о том, чем я занимаюсь. Но картина
мне всегда нравилась, понимаешь? Есть что-то такое в том, чтобы запечатлеть человека в один из
лучших моментов его жизни.
Я кивнула, не сводя глаз со счастливой улыбки его отца.
- На этих снимках или рисунках люди чувствуют себя лучше всего, - продолжал Норман. – Или
чувствовали. Поэтому я и оставил его здесь. Именно так я хочу думать о нем.
Несколько минут мы сидели в молчании. Норман доедал Лунный пирог (только тощие долговязые
личности могут позволить себе такую роскошь!), а я смотрела на него. Наконец, я проговорила:
- Норман?
- Да?
- Ты вообще собираешься показать мне мой портрет?
- Да что же такое, - он с сожалением посмотрел на остаток пирога. – Ты такая нетерпеливая!
- Вовсе нет. Я жду уже целую вечность.
- Ладно, ладно, - он поднялся и пошел куда-то в угол комнаты, взял оттуда рисунок и поставил его
передо мной, повернув сам портрет в противоположную сторону. Затем протянул мне бандану.
- А это еще зачем? Норман, у тебя все слишком церемонно.
- Это важно, - он не сдвинулся с места, пока я не поднесла бандану к глазам и не завязала на
затылке. Несколько мгновений он ходил по комнате и что-то переставлял, после чего, наконец,
произнес:
- Ну вот. А теперь смотри.
Я стянула бандану с глаз. Норман стоял возле меня и наблюдал, как я впервые встречаю саму
себя.
На картине была я. Ну, по крайней мере, девушка, выглядевшая, как я. Она сидела на ступеньках
кафе, скрестив ноги и выпрямив их перед собой. Ее голова была слегка наклонена, точно ее
только что спросили о чем-то, и она ждала момента, чтобы ответить. На ее губах играла легкая
улыбка, а в больших солнцезащитных очках отражалось голубое небо. Обычная девушка, на
первый взгляд.
Но было в ней и что-то еще. Что-то, чего я никак не ожидала.
Девушка была прекрасна.
Она не была похожа на моделей с фотографий, приклеенных вокруг зеркала Изабель, и не сияла
броской красотой, как Кэролайн Давэйс. Девушка, смотревшая на меня, носила колечко в губе и
тихонько улыбалась – эту улыбку определенно нужно было заслужить – знала, что она не такая,
как другие. Она знала тайну, секрет, который никто никогда никому не выдаст. И она легко могла
щелкнуть каблучками, чтобы вернуться домой.
- О господи, - пробормотала я, прикоснувшись к рисунку, который все еще не казался мне
реальным, настоящим. Мое лицо. Моя улыбка. Невероятно. – Ты видишь меня такой?
- Коли, - Норман стоял совсем близко. – Ты на самом деле такая.
Взглянув на него, я всеми силами постаралась запомнить его – и не только таким, каким видела
сейчас, а вообще в каждое мгновение этого лета в Колби.
- Норман, это потрясающе.
И тогда он прикоснулся к моей щеке, как я миллион раз прокручивала в мыслях, и отвел прядь
моих волос за ухо, не отводя руку на этот раз.
Миллион вещей пронеслись в моей голове, когда он поцеловал меня – его маленькая и в то же
время такая огромная вселенная, сотни фейерверков и, наконец, прекрасная девушка – я –
сидевшая на ступеньках кафе и улыбавшаяся так, словно знала о каком-то скрытом смысле
таблички, висевшей над дверью кафе.
«ПОСЛЕДНИЙ ШАНС»
Мы все еще целовались, когда до меня донеслась музыка. Громкая и ничуть не депрессивная, она
лилась из маленького белого домика.
- Что это? – я отстранилась и прислушалась.
- Изабель, - пробормотал Норман мне на ухо. – Вся ее жизнь завязана на высоких нотах.
- Нет, - я осторожно высвободила свою руку из его и пошла к двери. – Изабель ушла с Франком,
так что это может быть только…
Музыка стала еще громче. Диско – дикая и потрясающая песня, бит, от которого вздрагивает
земля, и пронзительный голос исполнителя.
«Сперва боялась, остолбенела, страдала я…»
- Морган! – воскликнула я. – Это Морган!
Выбежав на улицу, я сразу же заметила свет в кухонном окне и танцующую фигуру.