- Конечно, начинала я с обычных, - Мира посмотрела на упаковку фломастеров, лежащих на столе.
– Дни рождения, Валентинов день, ну и так далее. Но потом сорвала куш с «Открытками Нонни».
- Подожди, - вдруг вспомнила я, - мне знакомо это имя!
Мира широко улыбнулась и взяла в руки еще одну открытку.
- Да, она крестная мать моего бизнеса. Подарила мне имя, можно сказать.
Карточку, что тетушка держала в руках, я узнала сразу же – маленькая девочка в костюме морячка
и высокие каблуки туфель ее матери. Это была открытка, которую нужно было дарить молодым
родителям. Я помнила ее, потому что видела такую на коробке с шикарной куклой от дизайнера
по имени Нонни.
- Боже мой, - покачала я головой, - а я и не знала, что она твоя!
- Ага, - кивнула Мира. – У Нонни целая сеть разных поздравительных штучек, а однажды она
заинтересовалась мной. В это до сих пор сложно поверить.
Я снова посмотрела на коробки. Ну и ну, сколько же поводов для поздравлений существует на
свете?
- И у тебя никогда не иссякают идеи?
- Не то что бы никогда, - пожала плечами Мира, - но ты удивишься, как много существует способов
выразить восхищение или, наоборот, соболезнования.
- Например, отправить открытку вдове почтальона, - кивнула я. Тетушка округлила глаза, а затем
вдруг расхохоталась, пристукнув ладонью по столу. Одна из ручек скатилась на пол, но она не
обратила на это внимания.
- Ха! – выдохнула она, отсмеявшись. – Да, например – так, - она снова улыбнулась и покачала
головой.
Кот Норман вальяжно прошелся по комнате и запрыгнул на подоконник. За окном я увидела
натянутую бечевку и висящие на ней кормушки – в каждой из них сидело по птице. Кот Норман
зевнул, взглянув на них, и свернулся клубочком на солнце.
- Итак, - Мира перевела взгляд на меня, - твой первый настоящий день здесь. Тебе стоило бы
прогуляться, изучить город или еще чем-нибудь таким заняться.
- Может быть, - сказала я. Входная дверь хлопнула.
- Это я! – крикнул кто-то.
- Норман Норман, - воскликнула тетушка. – Мы тут.
Из-за двери высунулась голова Нормана, секундой позже в мастерскую вошел и он сам. Он стоял
босиком, на нем были джинсы и зеленая футболка, а на макушке красовались красные очки.
Волосы, спускавшиеся до плеч, напоминали прическу хиппи.
- Ну, Норман, - Мира сняла с ручки колпачок и обвела дерево на листочке бумаги, лежавшем
перед ней, - какие интересные находки у тебя сегодня?
Тот просиял.
- Ох, это удачный денек, доложу я вам. Я добыл несколько пепельниц для скульптуры, кстати,
одна из них – сувенир с Ниагарского водопада, а еще мне попался блендер. И целая коробка
шестеренок для велосипеда.
Так я и знала – помешанный на искусстве чудик.
- Ого, - Мира вернула ручку обратно в пучок. – А очки?
- Три пары. Одна даже с розовыми стеклами.
- Удачно, - подтвердила она, а для меня пояснила: - Мы с Норманом любители гаражных
распродаж. Я готова заполонить весь дом вещами из секонд-хенда.
- Да? – я уставилась на аквариум с разбитым стеклом, стоящий в углу мастерской.
- Ну, конечно, - Мира не заметила моего взгляда. – Ты удивишься, узнав, сколько всего люди
выбрасывают, ну а у меня есть время, чтобы что-то привести в порядок.
Норман взял со стола карандашный набросок, покрутил в руках и положил обратно.
- Кстати, я встретил Беа Уильямсон, - сказал он, понизив голос. – Она рыскала в поисках
хрустальной посуды.
- Ох, разумеется, - вздохнула Мира. – А у нее с собой был?..
Норман сокрушенно кивнул.
- Да, и, клянусь, с каждым разом все больше.
Мира покачала головой.
- Это невозможно.
- Я серьезно. С каждым разом!
Я ждала хоть каких-то пояснений, но в мастерской повисло мрачное молчание.
- О чем вы говорите? – спросила я, наконец. Они переглянулись, и Мира сделала глубокий вдох.
- У ребенка Беа Уильямсон, - тихо заговорила она, точно нас кто-то мог подслушать, - самая
большая голова, какую только можно представить.
Норман кивнул, подтверждая ее слова.
- У ребенка?
- Да. Это такой большеголовый ребенок, - хихикнула Мира. – Тебе стоило бы видеть это. Мозг,
должно быть, огромный.
- Малышка станет очень умной, - заметил Норман.
- Она же Уильямсон, - снова вздохнула Мира, словно это все объясняло. – Они – важные шишки
здесь, в Колби, эти Уильямсоны.
- Грубияны, - перевел Норман. Тетушка отмахнулась.
- Ладно, неважно. Так, Норман. Я вот только что говорила Коли, что ей следует прогуляться по
городу. Кстати, ты знаешь, что она познакомилась с Изабель и Морган вчера вечером?
- Да, - Норман засиял улыбкой, - я слышал.
- Очень милые девушки, - с одобрением сказала тетушка. – Хотя Изабель иногда бывает прямо как
Беа Уильямсон. Но у нее доброе сердце.
- Точно, - согласился Норман. – В этом у нее ничего общего с Беа.
- У каждого человека доброе сердце, - покачала головой Мира, посылая мне странный взгляд. –
Это правда, - добавила она, словно я не согласилась с ней. Что она имеет в виду и почему так
смотрит на меня?
- Я собираюсь в библиотеку, - заговорил Норман. – Тебе нужно что-нибудь вернуть?
- Ох, Норман, ты просто мой ангел! – весело пропела Мира, указывая на стопку книг, лежащих на
подоконнике. – Без него я бы забыла и потеряла все, что только можно, - добавила она для меня.
- Неправда, - возразил ангел.
- Да я просто не представляю, что буду делать, если ты вдруг меня бросишь! Дорога в библиотеку
такая страшная, столько ям… - тетушка с притворным ужасом покачала головой.
- Не такая уж и страшная. Коли, - Норман взглянул на меня, - не хочешь поехать со мной?
Мира уже вернулась к своим наброскам, что-то мурлыкая себе под нос.
- Да, пожалуй, - согласилась я. – Только еще минутку, я переоденусь.
- Не спеши, - Норман кивнул и взял книги с подоконника. – Я буду на улице.
Я поднялась наверх, умылась, завязала волосы в хвост и надела другую футболку. Из окна я
заметила Нормана, который опустил свои очки в красной оправе на глаза и стоял, опершись на
капот своего автомобиля. Его можно было назвать симпатичным, если, конечно, вам нравятся
поклонники группы "Grateful Dead". Мне они не нравились.
Волосы, забранные наверх и назад, превращали меня в двенадцатилетку, так что я распустила
хвост. Собрала еще раз. Снова взглянула в зеркало и решила надеть другую футболку. Затем
выглянула в окно, где Норман, кажется, задремал на солнышке.
Остановившись на третьей футболке, я взяла плеер и спустилась вниз.
- Готова? – спросил он, стоило мне выйти на улицу. Видимо, не спал.
- Конечно, - я села на нагретое солнцем сиденье. Норман сел рядом и открыл ящичек на
приборной панели, откуда немедленно вывалились шесть пар солнцезащитных очков – и все
разные: «RayBan», старые женские очки в розовой оправе, еще какая-то пара, попавшая сюда
явно из семидесятых…
- Ой, - он подхватил падающие очки, - извини, - он снял те, что были на нем, и заменил их на
другие, в зеленой оправе, после чего сложил все это богатство обратно в ящичек и закрыл дверцу.
Она немедленно распахнулась снова.
- Черт.
- Это все твое? – поинтересовалась я, когда ящичек снова открылся и очки опять высыпались
наружу.
- Ага, - Норман собрал их и с силой захлопнул дверцу. – Я их коллекционирую, - он завел мотор. –
Кстати, не желаешь какую-нибудь пару?
- Нет.
- Ладно, - он пожал плечами. – Как хочешь.
Мы выехали на дорогу.
- Что слушаешь? – Норман кивнул на мои наушники.
- «Файрсез из Фьюквей».
- Кого?
- «Файрсез из Фьюквей», - повторила я.
- Никогда о них не слышал, - заявил он, затем указал на радио. – Подключи?
Я подключила плеер к магнитоле. Это было не совсем честно, потому что заиграла песня «Укус»,
да еще и прямо с середины, когда солист просто кричал, пытаясь заглушить барабаны. Лицо
Нормана вытянулось, как будто ему наступили на ногу. Когда песня закончилась, он произнес:
- И тебе такое нравится?
- Да, - я вернула в плеер наушники.
- Почему?
- Почему? – переспросила я.
- Ну да. Почему?
- Просто так.
- Вот дерьмо! – выругался он громко, и я уже собиралась высказать ему все, что думаю о людях,
которые выглядят, как хиппи, и наверняка и музыку подобную слушают, но тут поняла, что он
смотрит на два огромных автобуса, стоящих на крошечной парковке перед «Последним шансом».
- Что случилось?
- Придется повременить, - сказал он, надавил на газ, и мы рванулись вперед , остановились рядом
с автобусами. Норман потянулся на заднее сиденье, достал оттуда ботинки и, быстро надев их,
выскочил наружу. – Пошли, ты нам можешь понадобиться, - сказал он, закрывая за собой дверь.
Мне не оставалось ничего, кроме как тоже выйти из машины.
Норман понесся ко входу в кафе, огибая выходящих из автобусов людей в купальниках и
шлепанцах.
- Извините, - проталкивался он между ними, - мы тут работаем.
Я с трудом держалась позади него, но в итоге мы все-таки добрались до входа. Оказавшись
внутри, я увидела Морган, которая с ужасом смотрела на толпу снаружи.
- Помоги нам! – крикнула она Норману, который отмахнулся, пролетев на кухню. В дверном
проеме мелькнул повар – пожилой мужчина с густыми рыжими волосами. Мимо меня прошла
Изабель, бросив равнодушный взгляд в окно.
- Их там примерно семьдесят, - заметила она Морган.
- Семьдесят?! Они издеваются?
- У нас только пятьдесят пять мест. Остальным придется постоять.
- Это безумие, - покачала головой Морган. Люди уже заходили в кафе, садились за столики, а
Изабель начала сновать между ними, раздавая меню. – Невозможно.
- Сколько народу? – крикнул Норман из кухни.
- Семьдесят человек, - отозвалась Морган. – Невозможно, - повторила она безнадежно. –
Слишком много людей, а у нас всего два повара, и места совсем нет.
- Не подставляй меня, - прошипела Изабель, проходя мимо, - ты мне нужна!
- Я не могу, - убито пробормотала Морган, опуская руки.
- Можешь, - мягко сказала Изабель. – Смотри, половина – на мне, половина на тебе. Других
вариантов нет.
- О, господи, - простонала Морган, затягивая фартук.
- Так-то лучше, - удовлетворенно кивнула Изабель и обвела взглядом посетителей. Тут она
увидела меня. – Ты, - она указала пальцем на меня. Люди, уже выстроившиеся в очередь, все как
один посмотрели на меня. – Да, ты, девочка с губой.
А ведь кое-кто вчера извинялся.
- Что?
- Хочешь побыть полезной?
Я ничего не должна ей. Но, в конце концов, все мое лето обещает быть скучным, так что почему
бы и нет.
- Отлично, - отрезала она, стоило мне открыть рот. Очевидно, все было решено за меня. Изабель
протянула мне лопатку для льда и указала на автомат с газировкой. – Вперед.
Глава 4
Я никогда не задумывалась о том, чтобы стать официанткой, но внезапно получила именно эту
работу.
Разумеется, это идея принадлежала Морган.
- Нам просто необходима помощь, - говорила она Изабель, которая сидела на барной стойке и
подсчитывала прибыль, вырученную после всего этого обеденного безумства. Морган проверяла
бутылки с кетчупом, вытряхивая содержимое из одной в другую и отставляя в сторону пустые. – С
тех пор, как Хиллари сбежала со своим парнем на Кубу, нам постоянно не хватает рук. Бик с
Норманом справляются на кухне, но Рон на Барбадосе на все лето, так что нам с тобой тут
приходится нелегко, ты сама видишь.
- У нас все нормально, - отозвалась Изабель.
- О, ну конечно, - Морган скорчила рожицу. На щеке у нее осталась капля кетчупа. – У тебя-то
точно все было нормально, пока Коли не взяла на себя хотя бы содовую и заказы по телефону.
- У тебя на лице кетчуп.
Морган провела ладонями по щекам.
- Все?
- Да, - Изабель встала, потянулась, наклонила голову в одну сторону, затем в другую.
- Так что? – напомнила ей Морган о своем предложении. – Ну же, Изабель. Еще один день вроде
сегодняшнего – и у нас все полетит к чертям. Даже ты это понимаешь.
Изабель взяла пачку купюр, лежащих на стойке, аккуратно сложила и сунула в карман, затем
взглянула на меня.
- Много платить мы не будем, - сказала она. – Самый минимум, плюс чаевые. Не больше.
- Это будет весело, Коли, - произнесла Морган. – Тебе просто нужно соглашаться!
- Быть официанткой – отстой, - предупредила Изабель. – Многие не справляются.
- Да ладно тебе, все не так уж ужасно. – Морган встряхнула бутылку с кетчупом, перемешивая
содержимое. – Кроме того, мы же неплохо проводим время, а?
- Все зависит от тебя, - пояснила Изабель, направляясь к дверям. – На твоем месте я подумала бы
об этом. Серьезно подумала.
- Просто скажи «Да», - прошептала Морган, когда Изабель взялась за ручку.
- Ладно, - кивнула я. – Я согласна.
- Чудно. Начинаешь завтра утром, - Изабель уже шагнула на улицу. – Будь здесь в девять тридцать,
- дверь захлопнулась за ней, и послышался хруст гравия – девушка шла к старой черной машине,
стоявшей на парковке. В окно мы видели, как она открывает дверь, садится, включает радио,
заводит мотор и отъезжает.
- Поздравляю, - Морган тепло улыбнулась. – Добро пожаловать в «Последний шанс».
Тем же вечером, позже, я стояла на переходе, ожидая, когда светофор загорится зеленым и
можно будет перейти улицу. Вдруг вдалеке появился какой-то стремительно движущийся объект
– и через пару мгновений я разглядела его цвет (красный) и услышала звук (колокольчик».
Разумеется, это был велосипед Миры, выкрашенный под кабриолет. Тетушка неслась по улице,
длинные рыжие волосы развевались за спиной. На ней все еще был желтый комбинезон, но
шлепанцы она сменила на легкие сандалии, а через плечо у нее висела сумка, напоминавшая те, с
какими ходят почтальоны.
Из дверей «Последнего шанса» как раз вышла группа посетителей – несколько девушек в
футболках и шортах, сквозь которые просвечивали их мокрые купальники. Изабель провожала
таких скептическим взглядом и неизменно цедила сквозь зубы – «Туристы», словно это было
оскорблением. Девушки покупали газировку и еще что-то, а сейчас явно направлялись обратно на
пляж, так что Миру и ее феноменальный велосипед они тоже увидели.
«Динь-динь!» - возвестил колокольчик, звеня все громче и громче. Тетушка, резво крутящая
педали и широко улыбавшаяся, выглядела несколько дико, особенно, если еще прибавить к этому
ее развевающиеся рыжие пряди.
- О боже, - со смехом сказала одна из девушек. – Какого черта?
Мира чуть притормозила, заметив меня, а девушки продолжали стоять на месте, наблюдая за ней.
- Коли! – воскликнула она и замахала рукой, словно я могла не обратить на нее внимания. – Эй!
Я немедленно ощутила на себе взгляды девушек, и мое лицо запылало. Приподняв руку, я
неловко помахала в ответ и мысленно взмолилась, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.
- Я поехала в магазин за бисквитами, - провозгласила она, стараясь перекричать проезжающий
мимо грузовик. – Тебе взять чего-нибудь?
Сделав над собой усилие, я покачала головой.
- Ладно! – крикнула она в ответ. – Тогда увидимся позже! – с этими словами она снова начала
крутить педали со скоростью света и буквально улетела дальше по улице. Все, кто в этот момент
стоял у светофоров, смотрели ей вслед – и девушки-туристки, и ребята с велосипедами, стоящие с
другой стороны перехода, и даже я. Наконец, ее рыжие волосы скрылись за поворотом, а огонек
светофора наконец-то сменился.
- Майонез, - говорила Морган, - во многом похож на мужчину.
Девять тридцать утра, мой первый рабочий день. Я проснулась в шесть утра и думала, что Морган
обо всем забудет или просто передумает, но в девять пятнадцать черная машина остановилась
перед домом миры и дважды просигналила, как мы и договаривались.
В кафе было пусто и тихо, если не считать нас с Морган и включенного фоном радио. Мы готовили
салаты, уже буквально по локоть покрывшись майонезом.
- Он может сделать все куда лучше, - продолжала Морган, красиво выдавливая майонез из пакета
на горку салата, - а иногда и решить множество проблем. Ну, или может оказаться липучим, так
что тебя будет тошнить от него.
Я улыбнулась, слушая ее и тоже выдавливая майонез.
- Терпеть его не могу.
- Мужчин иногда тоже нелегко терпеть, - философски заметила Морган. – Но, по крайней мере,
майонеза можно избежать, – усмехнулась она.
Именно так она и учила меня – не выдавая инструкции, а делясь какими-то соображениями и
сыпля интересными сравнениями.
- Латук, - говорила она позже, кладя перед нами прозрачный пакет с зеленью. – Он должен быть
нарезан плотными кольцами, не слишком тонко. И никаких черных или коричневых краев, ведь
мы часто используем его в качестве украшения для салатов, а такое украшение, - она указала на
потемневший листик, - может все только испортить.
- Точно, - согласилась я.
- Нарезаешь вот так, - показала она, затем протянула доску мне. – Большие плотные колечки – но
не громадные.
Я взяла ножик, начала резать. Морган наблюдала какое-то время, затем кивнула.
- Очень хорошо.
Морган была скурпулезна во всем – от приготовления салатов до сворачивания салфеток. Изабель