– Мразь? – прищурился он. – Ну ладно, пойдем. Только помни, ты сам этого хотел!
Напоследок Федор пнул ногой никелированное ведро, и оно покатилось по полу, разбрасывая веером конфетные фантики и апельсиновую кожуру.
Идти было недалеко, через два дома. Виталик открыл своим ключом подъезд и поднялся на второй этаж. Дверь была новая и отворилась бесшумно, но парикмахер нарочно затопал ногами в прихожей, из комнаты выглянула Варвара в розовом кружевном корсаже и спросила недовольно:
– Ты чего это притащился так рано? Еще не время…
И тут она увидела Федора. Краски мгновенно ушли с ее лица, оно стало похоже на гипсовую маску, только глаза от страха стали из синих черными.
– Где он? – Федор забыл в эту минуту о бандитах и о контракте, его охватило бешенство.
Его третья жена оказалась ничуть не лучше двух первых, и она за это поплатится! Однако сначала нужно разобраться с ее любовничком…
Он отшвырнул полуголую Варвару от двери и сделал шаг в комнату.
И увидел. И понял, отчего так странно усмехался Виталик и так дико испугалась Варвара.
За дверью стояла та самая жуткая баба, которую Федор как-то встретил у себя на лестничной площадке. За те несколько секунд, что понадобились Федору, чтобы прийти в себя от неожиданности, баба успела приблизиться и угостить его хорошей оплеухой. Она метила в скулу, но Федор не зря служил в армии в десантных войсках, тело его само распорядилось уклониться, и удар пришелся в плечо. Удар был сильный, чувствовалось, что баба обладала недюжинной силой. Но драться по-настоящему не умела, это он вскоре понял. Если бы не бешенство, застилающее глаза, он мог бы уложить ее одним ударом. Но она увернулась, обежала стол и схватила пустую бутылку из-под вина. Стукнув ею о край стола, она перехватила поудобнее получившуюся «розочку» и пошла в атаку, зверски оскалившись и направив острые края разбитой бутылки ему в лицо. Сзади раздавались крики Варвары, она пыталась вклиниться между ними, а Виталик ее не пускал. Наконец он догадался схватить ее за волосы и оттащить в сторону, и Федор получил свободу маневра.
От «розочки» он увернулся, вспомнив, чему учил на занятиях инструктор по рукопашному бою, и угостил бабищу ударом в челюсть, отчего та сникла и потеряла охоту драться.
– Собирайся! – бросил он зареванной Варваре, оставив Виталика разбираться с пострадавшей. Челюсть Федор ей, конечно, сломал, теперь недели три будет шамкать и принимать только жидкую пищу.
Кроме корсажа на Варваре были только такие же розовые чулки, и Федору на миг захотелось задушить жену одним из этих гламурненьких предметов одежды. Садясь в машину, Варвара случайно прикоснулась к его руке, Федора передернуло от отвращения. Он не ожидал, что его жена способна спать с какой-то… с какой-то, даже не подобрать слова… такого он даже представить себе не мог!
– Как ты могла? – процедил он.
Варвара бурно зарыдала.
– Ты не понимаешь… – бормотала она, – это началось давно, мне было пятнадцать лет… она тогда с зоны вернулась, там все такие… стала она меня привечать, все и получилось. А потом она меня здесь нашла, нарочно проводницей устроилась, чтобы чаще ездить… Я не хотела, а она сказала, что тебя убьет…
– Ты врешь! – закричал он. – Ты мне всегда врала!
– Угу, – неожиданно согласилась Варвара, – вру. Никто меня не заставлял, мне самой нравилось…
Слезы у нее вдруг высохли, она успокоилась и даже открыла пудреницу.
– Тогда какого черта ты за меня замуж вышла? – спросил он. – О детях мне говорила…
– А что же мне – до старости в той дыре куковать было? – визгливо закричала в ответ Варвара. – У нас там через дом либо сам хозяин семьи сидел, либо сын у него на зоне, либо зять. А алкаши да наркоманы так и вообще в каждом доме! Прикажешь мне всю жизнь с полоумной теткой в старом домишке ютиться – две комнаты, печка дымит, и удобства во дворе?
Федор вел машину и думал, что он опять оказался полным идиотом, польстился на внешнюю красоту и не разглядел в жене главного. Представляя ее рядом с той бывшей уголовницей, он не испытывал к Варваре ничего, кроме отвращения.
Подъезжая к дому, он вспомнил о контракте и невольно подумал, что хорошо было бы, если бы Варвару действительно похитили бандиты. Он не стал бы ее спасать, это было бы хорошей местью. Но с другой стороны, тогда бы он не узнал о ее вероломстве. Ладно, теперь бандиты будут играть по его правилам.
Дома он запер жену в спальне, отобрав телефон, и сказал, чтобы сидела тихо и ждала его возвращения. Сам же переоделся, побрился и поехал на прием к Верзееву за контрактом.
И вот он сидит в машине, наблюдает за теми двумя в ресторане и думает, как же отомстить им всем за то унижение и боль, которые он испытал за последние несколько часов.
Кто-то стукнул в стекло – водитель махнул рукой в сторону серенького неприметного «Опеля», припаркованного неподалеку. Федор позаимствовал у него кепочку и пересел в «Опель».
И вовремя, потому что дверь ресторана открылась, и показался Старостин, почтительно провожаемый швейцаром.
«Небось этого подлеца Верзеева он и расплачиваться за обед заставил!» – усмехнулся Федор. Широкими размашистыми шагами уверенного в себе человека Старостин пересек парковочную площадку перед рестораном и сел в большой черный «Крайслер» на водительское место. Не хочет афишировать свою встречу с Верзеевым, подумал Федор.
Он выжал сцепление и тихонько двинул машину следом.
Старостин не спеша вывернул на набережную Фонтанки, проехал по ней до Невского, свернул на проспект и, довольно удачно миновав пробки, после площади Восстания свернул на Суворовский, а затем на Вторую Советскую улицу. Оставив «Крайслер» в переулке, Старостин открыл кодовый замок на воротах и углубился во двор-колодец.
Федор сразу за ним идти побоялся, но тут очень удачно из двора вышла старушка с пекинесом, Федор проскочил в ворота и успел заметить, как хлопнула дверь углового подъезда.
Вряд ли Старостин здесь живет – дом хоть и приведен в порядок, но лифта нет, света в окнах мало… Если бы он к любовнице ехал, то машину бы во дворе поставил, рассуждал Федор. Стало быть, надобность у него тут деловая, хочет незамеченным быть.
Держась ближе к стене дома, Федор пересек двор, оказавшийся на удивление приличным – тротуарная плитка, песочница и кустики, – заскочил в подъезд и услышал, как хлопнула дверь на пятом этаже. Из-за давно некрашенной двери на первом этаже выглянула растрепанная женщина в застиранном халате и шлепанцах размера сорок пятого – очевидно, в доме еще оставались последние нерасселенные «обломки прошлого».
– М-мужчина… – хриплым голосом проговорила тетка. – С-сигаретки не найдется?
Судя по растекшейся по щекам туши и опухшей физиономии, ей срочно требовалось не только курево. Федор выщелкнул из пачки сигарету и сам дал прикурить – ему не хотелось, чтобы пьянчужка трогала зажигалку своими грязными руками. Тетя шагнула на площадку, причем шлепанцы остались в квартире. Она засмеялась кокетливо и рукой пригладила волосы, Федор сделал равнодушное лицо и стал подниматься размеренным деловым шагом.
На пятом этаже была всего одна дверь – квартира номер четырнадцать. Дверь хоть и не новая, но железная, крашенная коричневой краской, имела солидный замок. Федор порадовался, что не надо гадать, куда вошел Старостин, и спустился вниз.
Тетка все так же выглядывала из своей двери.
– Что недолго у нас погостили? – заискивающе спросила она.
– Я не в гости хожу! – рявкнул Федор. – Списки составляю, кто долго за квартиру не платит, на выселение подавать будем!
Дверь мгновенно захлопнулась.
Сев в машину, Федор дал себе слово непременно сюда вернуться в более удобное время и обследовать квартиру. Замок он как-нибудь вскроет, и плевать, что это уголовно наказуемое деяние. Раз они с ним так, то и у него руки развязаны!
Курок подтолкнул меня к двери камеры.
Теперь даже это тесное и мрачное помещение казалось мне родным домом, потому что впереди ждала неизвестность, и с большой вероятностью – смерть…
В просторном помещении гаража на этот раз было гораздо больше людей. Трое бандитов садились в черной «БМВ», еще трое стояли возле темно-синего джипа. Сам Могила расхаживал посреди гаража, отдавая распоряжения. Увидев меня, показал на маленький неприметный «Пежо»:
– Курок, ты с ней поедешь сзади. План помнишь. Если что-то пойдет не так – ты знаешь, что с ней делать…
– Знаю, – кивнул Курок, подталкивая меня к машине. При этом в глазах его мелькнул нехороший огонек.
– Руки за спину! – приказал он мне.
– Это еще зачем? – спросила я, невольно попятившись.
– Затем! Я сказал – руки за спину! Чтобы в дороге ты ничего не задумала…
Он угрожающе замахнулся, и я подчинилась. Бандит стянул мои запястья куском скотча. Затем толкнул меня на переднее пассажирское сиденье «Пежо», а сам сел за руль.
Мне было ужасно неудобно сидеть с заломленными за спину руками. Курок критически осмотрел меня, пристегнул ремнем безопасности, так что я при всем желании не могла бы сползти с сиденья.
Гаражные ворота медленно, с негромким гудением поднялись, и все три машины выехали во двор – впереди джип, за ним – черная «БМВ», и в хвосте – наш «Пежо».
На улице было совершенно темно.
Мы выехали на одну из василеостровских линий, затем – на Средний проспект.
Здесь и в этот поздний час было светло от ярких огней рекламы, сверкающих витрин магазинов и ресторанов, очень людно, много транспорта, наш кортеж ехал медленно, объезжая пробки. Я смотрела из окна машины на прохожих – на их веселые, беспечные лица, некоторые были озабочены, заняты своими мыслями, никому из них не могло и в голову прийти, что меня везут, может быть, на смерть…
Словно прочитав мои мысли, Курок скосил глаза и прошипел:
– Сиди тихо! Только пикнешь – убью!..
Мы свернули с проспекта возле полуразрушенной церкви, выехали на Тучков мост и вскоре оказались на Петроградской стороне. Проехав мимо стадиона, свернули на набережную Ждановки.
Здесь было темно и малолюдно, машины прибавили скорость.
Курок неотрывно следил за дорогой и не обращал на меня внимания.
Сейчас или никогда!
Я осторожно сдвинула руки, запустила пальцы в задний карман джинсов. Средний палец пронзила боль – он наткнулся на острый край стеклянного осколка. Я невольно поморщилась, но тут же справилась со своим лицом.
Курок, кажется, ничего не заметил.
Зато я нащупала осколок лампочки и осторожно прихватила его двумя пальцами.
Порезанный палец кровоточил, теплая струйка крови стекала по ладони.
Я осторожно вытащила стекло из кармана, вывернула руку, так чтобы острый край пришелся против скотча.
Машину качнуло на выбоине, и стекло врезалось в запястье. К счастью, неглубоко, но я невольно вскрикнула.
– Что это с тобой? – подозрительно покосился на меня Курок. – Ты чего кричишь?
– Лучше на дорогу смотри! – прошипела я. – Не дрова везешь! На каждый ухаб наезжаешь!
– Ох ты, какие мы нежные! – скривил он рот.
Я переждала минуту и сделала еще одну попытку разрезать скотч. На этот раз дело пошло удачнее, клейкая пленка немного поддалась, я постепенно разрезала ее, миллиметр за миллиметром…
Мы свернули на один из притоков Невы. На другой стороне реки темнели здания Крестовского острова.
Скотч медленно поддавался, стекло то и дело задевало кожу.
Так я все руки себе изрежу…
Я сделала еще одно осторожное движение – и наконец почувствовала, что запястья освободились от клейкой ленты и я могу высвободить руки из-за спины.
Но пока время для этого не подошло, мне нужно держаться осторожно, чтобы Курок ничего не заметил…
Слева от дороги темнела речная вода, справа тянулись мрачные кирпичные корпуса заброшенных складских или фабричных зданий. Все три машины сбросили скорость. Джип и «БМВ» свернули в узкий проезд между двумя корпусами, углубились в лабиринт заводской территории. Наш «Пежо» не последовал за ними: обогнув большой металлический ангар, машина остановилась в темном закоулке. Впереди, в просвете между ангаром и глухой кирпичной стеной, тускло блестела маслянистая поверхность речной протоки.
Курок настороженно огляделся по сторонам.
Часы на приборной панели показывали без десяти двенадцать.
Наступила гнетущая, напряженная тишина.
Внезапно зазвонил мобильный телефон. В глухой тишине ночи его звонок показался мне оглушительным.
Курок поднял трубку, поднес ее к уху.
– Да, Могила! – проговорил он вполголоса. – Мы на условленном месте. Да, я все помню. Если что-то пойдет не так – в двенадцать десять я ее кончаю. Труп в реку… да, я понял.
По моей коже пробежал озноб.
Все происходящее казалось нереальным, как страшный сон, и самым жутким в этом сне был спокойный и деловитый тон Курка. Для него это была просто обыкновенная будничная работа.
Если что-то пойдет не так – мне осталось жить двадцать минут.
Уж кто-кто, а я точно знала, что все давно уже идет не так, как запланировали бандиты. Они захватили меня вместо другой женщины, и тот, с кем у них назначена встреча, скорее всего, на эту встречу просто не явится.
Значит, в двенадцать десять для меня все будет кончено…
Курок достал из бардачка пачку сигарет, закурил, открыл окно, выпустил туда облачко дыма.
Часы показывали без трех минут двенадцать.
Я слегка пошевелила пальцами, разгоняя кровь, и незаметно помассировала затекшие ладони.
Где-то далеко в ночной тишине послышался звук проехавшей машины, и снова все затихло.
Стрелка часов подошла к двенадцати.
– Могила, уже двенадцать! – вполголоса сказал коренастый мужчина, скосив глаза на часы. – Где этот хмырь?
– Я что, по-твоему, часов не вижу? – проскрипел лысый человек со шрамом, пересекающим лицо. – Ждем еще пять минут, потом кончаем бабу и уезжаем.
– Не нравится мне это! – протянул коренастый.
– Слушай, Засов, кончай действовать мне на нервы! Нравится не нравится, ты не девка на танцах в военном училище! Я сказал – ждем еще пять минут!
– Вот он! – подал голос молодой парень, сидевший за рулем «БМВ».
Метрах в тридцати от них вспыхнули и погасли фары невидимой в темноте машины. Через небольшой промежуток времени сигнал повторился – фары вспыхнули и снова погасли.
– Засов, подойди к нему и забери бумаги! – скрипучим голосом приказал Могила.
– Почему я? – Засов невольно поежился.
– Потому что я так сказал! – отрезал Могила не терпящим возражений тоном.
– Не нравится мне все это… – повторил Засов, но открыл дверцу машины.
В это время из темноты появилась человеческая фигура.
Вглядевшись, Могила узнал Федора Никодимова.
Федор приближался, прижимая к груди кожаную папку.
– Опоздал, – проскрипел Могила, опустив окно и пристально взглянув на Федора. – Еще две минуты – и ты был бы вдовцом!..
– Ваши часы спешат! – ответил Никодимов. – Где Варвара?
– Давай бумаги!
– Э нет! – Федор прижал папку к груди. – Пока не увижу Варвару, ничего не отдам!
– Будем мы еще с тобой торговаться! – Засов уже вытаскивал из-за пазухи пистолет. – Тебе сказали – отдай папку!
– Стой! – Могила зыркнул на подручного, настороженно прислушался. – Что-то тут не то!
– Где Варвара? – повторил Федор, отступая на шаг.
– Вали его – и дело с концом! – истерично выкрикнул Засов, вскинув пистолет.
Выстрел разорвал ночную тишину, пуля ударила в папку, которую прижимал к груди Никодимов, и отрикошетила от нее с резким металлическим звуком. Видимо, вместо бумаг в папке был стальной лист. Федор согнулся пополам, нырнул в темноту, и в ту же секунду на машины бандитов хлынули со всех сторон потоки яркого света.
– Всем выйти наружу! – раздался усиленный мегафоном голос. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Оружие сложить на землю! При любой попытке сопротивления стреляем на поражение!..
– Гады! – выкрикнул Засов и выстрелил в ту сторону, откуда лился слепящий свет прожекторов. В ответ ударили два выстрела, и «БМВ» мягко осела на правый бок – снайпер прострелил две шины.
– Не дури, Засов, – проскрипел Могила. – Выходи, а у меня есть еще одно дельце…
Он достал мобильник, нажал кнопку и коротко распорядился:
– Курок, мы попали в засаду. Убери ее и сматывайся, если сможешь!..
К машинам бандитов уже приближались омоновцы в камуфляже, с автоматами на изготовку.
Могила медленно, сохраняя достоинство, выбрался из машины, поднял руки. К нему подошел невысокий человек в потертой кожаной куртке, взглянул исподлобья, усмехнулся:
– Кого я вижу! Могила собственной персоной! Давно не встречались! Уж как я рад нашей встрече!
– Здорово, Волков! – мрачно отозвался авторитет. – А ты, я слышал, все в подполковниках ходишь? Не любит тебя начальство? И правильно не любит!
– Я с тобой, Могила, свою карьеру обсуждать не собираюсь! – отрезал подполковник. – Руки давай, я давно мечтал тебе браслеты надеть… лично для тебя приготовил!
– Ты же знаешь, Волков, это ненадолго! – Могила вытянул руки, и милиционер защелкнул на них стальные браслеты. – Спорим, что завтра я уже дома буду обедать?
– Это не факт, – усмехнулся подполковник. – Тебя, конечно, хорошо информируют, но ты, наверное, еще не знаешь, что полковника Тарасова сняли и отдали под суд?..
Авторитет угрюмо молчал: видимо, эта новость его ошарашила.
Однако после небольшой паузы он проскрипел своим механическим голосом:
– Ну, не Тарасов – так кто-нибудь другой найдется… свет не без добрых людей!
– Это мы еще посмотрим! – И подполковник подтолкнул авторитета к подъехавшему микроавтобусу. Туда уже по одному вталкивали остальных бандитов.
Часы на приборной панели показывали три минуты первого.