— Вы бы его тоже сбросили, — огрызнулся Дори, — если б гоблин вдруг ухватил вас за ногу в темноте, а потом еще подножку поставил и огрел сзади!
— А что же ты не подобрал его после этого?
— О небо! Вы еще спрашиваете! Кругом тьма хоть глаз выколи, гоблины нападают, кусаются, все валятся друг на друга, молотят кого попало! Вы мне чуть голову не оттяпали Гламдрингом, Торин рубит Оркристом направо-налево. Вдруг вы устраиваете свой фейерверк, и кто не ослеп от вспышки, тот видит, что гоблины с визгом улепетывают, а вы тут же кричите: «Бегом за мной!» И все должны были бежать за вами! Мы думали, что все так и сделали. Вы же прекрасно знаете, что нам некогда было пересчитывать друг друга, пока мы прорывались мимо стражников в нижнем гроте, а потом удирали от них сломя голову. И вот все примчались сюда — кроме Взломщика, чтоб ему пусто было!
— А вот и Взломщик! — объявил Бильбо, выступая вперед и снимая кольцо.
Гномы так и подскочили от неожиданности! А затем закричали от радости и изумления. Гандальв был удивлен не меньше других, но доволен, кажется, больше всех. Он подозвал к себе Балина и рассказал ему, что он думает о дозорных, которые пропускают в лагерь кого ни попадя, — например, взломщиков, — без предупреждения. Надо сказать, после этого случая гномы прониклись к Бильбо большим уважением. Если до сих пор они сомневались, что он и правда взломщик высшего класса, каким его представил маг, то теперь все сомнения развеялись. Балин дивился больше всех, но все признали, что Бильбо показал себя настоящим мастером.
Хоббит был так польщен похвалами, что, посмеявшись в душе, ни словом не обмолвился про кольцо, а когда гномы спросили, как ему удалось проскользнуть мимо Балина, ответил:
— О, знаете, я просто потихоньку пробрался за камнями, чтобы он меня не заметил.
— До сих пор даже мыши не удавалось потихоньку пробраться вот так, у меня под носом, и чтобы я ничего не заметил! — промолвил Балин. — Снимаю перед вами капюшон. — Что он и сделал, добавив: — Балин, к вашим услугам.
— Мистер Бэггинс, ваш покорный слуга, — ответил Бильбо.
Затем гномы потребовали, чтобы Бильбо рассказал о своих приключениях с той минуты, как они его потеряли, и хоббит сел и поведал все по порядку — кроме того, что нашел кольцо. («Как-нибудь в другой раз», — решил он.) Рассказ об игре в загадки гномы выслушали с особенным интересом, а когда Бильбо описывал Голлума, их просто пробирала дрожь.
— Он уселся рядом со мной, и я никак не мог ничего придумать, — закончил Бильбо. — Тогда я просто спросил: «Что у меня в кармане?» И он не догадался — с трех раз. Тогда я сказал: «Как насчет твоего обещания? Покажи мне, где выход!» Но он бросился на меня и хотел убить, и я побежал от него, споткнулся, упал, а он не заметил меня в темноте. Тогда я пошел за ним, потому что услышал, что он бормочет себе под нос. Он думал, что я сам знаю дорогу к выходу. Он помчался туда, сел на пороге, и я не мог пройти. Поэтому я перепрыгнул через него и убежал, и бежал до самых ворот.
— А стражники? — спросили гномы. — У ворот что, никого не было?
— Были! Целая куча! Пришлось от них уворачиваться. Но дверь они успели прикрыть, так что осталась совсем узкая щель, и я там застрял, потерял кучу пуговиц... — Бильбо с сожалением оглядел порванную одежду. — И все-таки я протиснулся — и вот я здесь!
Гномы посмотрели на него с еще большим почтением: он так спокойно рассказывал, как увернулся от стражников, перепрыгнул через Голлума и протиснулся в дверь, словно это не составило особого труда и не было никаких поводов волноваться.
— Что я вам говорил? — улыбаясь, произнес Гандальв. — Мистер Бэггинс совсем не так прост, как вы думаете. — При этом маг бросил на Бильбо подозрительный взгляд из-под косматых бровей, и хоббиту оставалось только гадать, неужели Гандальв еще что-то понял о той части истории, которую он выпустил.
Но и сам Бильбо тоже хотел кое о чем расспросить. Если маг все разъяснил гномам раньше, то Бильбо этого не слышал и теперь желал знать, как Гандальв пробрался в гоблинскую пещеру и где они все в конце концов оказались.
Говоря по правде, маг никогда не упускал случая лишний раз объяснить, какой он искусный и мудрый. Он сказал Бильбо, что они с Эльрондом прекрасно знали о злобных гоблинах, обитающих в горах. Но было известно, что главные гоблинские ворота выводят на другую тропу, более удобную и нахоженную, где гоблины часто подкарауливали странников, которым случалось заночевать неподалеку. Видимо, из-за этого дорога стала пользоваться дурной славой, ходить по ней перестали, и гоблины, должно быть, прорубили себе новый выход в самом конце тропы, по которой шли гномы, — но сделали это, похоже, совсем недавно, поскольку до сих пор тропа считалась вполне безопасной.
— Надо бы подыскать более-менее подходящего великана, чтобы он снова заткнул эту дыру, — сказал Гандальв. — А то скоро вообще нельзя будет перейти через Горы.
Так вот, едва Гандальв услышал крик Бильбо, он сразу сообразил, что случилось. Он убил огнем посоха гоблинов, кинувшихся на него, и успел проскользнуть в трещину, пока та не захлопнулась. Он шел за погонщиками и пленниками до самой пещеры, а там сел в туннеле у входа и сотворил лучший волшебный огонь, какой только сумел вызвать среди теней.
— Трудное было дело, рискованное, — признался маг. — Все висело на волоске!
Но в чудесах с огнями и светом он был, разумеется, весьма искушен (помните, как Бильбо запали в душу волшебные фейерверки у Старого Тука на Середину Лета). Остальное мы знаем. Можно добавить только одно: Гандальву было известно, что из подземелья есть выход через заднюю дверь (так гоблины называли свои нижние ворота, где Бильбо лишился пуговиц). Вообще говоря, об этих воротах знал всякий, кому доводилось бывать в здешних краях, — но поистине требовалось быть магом, чтобы сохранить хладнокровие и вывести гномов по верной дороге, не заплутав в туннелях.
— Гоблины прорубили заднюю дверь давным-давно, — пояснил Гандальв, — на случай, если придется спасаться бегством, и чтобы был выход на эту сторону гор, где они часто разбойничают по ночам. Они строго ее охраняют, и до сих пор никому не удалось перекрыть этот лаз. А теперь они будут стеречь ее еще строже. — И Гандальв засмеялся.
Остальные тоже развеселились. Конечно, они потеряли поклажу и пони, зато убили Главного Гоблина и многих его подручных, а сами спаслись, так что пока, можно сказать, были в выигрыше.
Однако Гандальв поспешил вернуть их к действительности.
— Мы немного отдохнули, теперь пора уходить, — сказал он. — Ночью сотни гоблинов пустятся за нами в погоню, а уже вечереет — тени стали длиннее. Гоблины чуют след даже много часов спустя. До сумерек нужно пройти хотя бы несколько миль. К счастью, будет светить луна, если не набегут тучи. Гоблинов лунный свет, правда, не остановит, но нам будет видно, куда идти. Да, да! — кивнул маг в ответ на очередные вопросы хоббита. — Ты потерял счет дням в туннелях. Сегодня четверг, а гоблины захватили нас в ночь с понедельника на вторник. Мы оставили позади много миль, проникли в самое сердце гор и выбрались на другую сторону, — словом, прошли напрямик. Но мы оказались гораздо северней той тропы, по которой следовало спускаться, а места здесь не самые приятные. К тому же мы пока слишком высоко. Надо идти!
— Я умираю с голоду! — простонал Бильбо, который вдруг понял, что ничего не ел с позапозапрошлой ночи. Только представьте, каково это для хоббита! Он наконец-то пришел в себя после стольких тревог и радостей, и сразу почувствовал, что живот подвело, а ноги дрожат.
— Что делать, — произнес Гандальв. — Разве что ты сбегаешь обратно к гоблинам и вежливо попросишь их вернуть тебе пони с поклажей.
— Нет уж, спасибо! — ответил Бильбо.
— Тогда остается затянуть пояса, и идти дальше. Лучше уж обойтись без ужина, чем стать ужином самому!
По дороге Бильбо поглядывал по сторонам, высматривая, чем бы подкрепиться: но куманика только цвела, орехи тем более не поспели, даже боярышник не созрел. Бильбо пожевал щавеля, напился из горного ручейка, пересекавшего тропу, и проглотил три ягодки земляники, которые нашел у воды, — но есть хотелось по-прежнему.
Они шли и шли. Неровная еле заметная тропа кончилась. Исчезли кусты и высокая трава между больших валунов, полосочки дерна, обглоданного кроликами, тимьян, шалфей, майоран и золотистый растущий среди камней солнцецвет. Вниз по склону уходила крутая каменистая осыпь, остатки большого оползня. Едва путники начали спускаться, как из-под ног заструился щебень и полетели мелкие камешки; потом с шумом и скрежетом поехали более крупные плоские камни, увлекая за собой лежащие ниже валуны; и вот уже целые вывороченные из земли глыбы с грохотом покатились вниз, поднимая пыль. Вскоре вся осыпь, и выше, и ниже по склону, просела и поползла, валуны загромыхали, наскакивая друг на друга, и всё вместе — камни и путешественники — беспорядочной кучей посыпалось под откос.
Путников спасли деревья у края оползня. Они кувырком влетели прямо в сосновый лес, взобравшийся на горный склон из глубокой долины, где раскинулась темная непролазная чаща. Кто-то сумел уцепиться за дерево и забраться на нижние ветки, кто-то (в том числе маленький хоббит) укрылся от камнепада за толстым стволом. Вскоре опасность миновала, камнепад прекратился, и лишь далеко внизу, куда покатились, прыгая по корням и подминая папоротник, самые большие глыбы, еще слышался затихающий грохот.
— Отлично! — проговорил Гандальв. — Мы сильно продвинулись вперед. А если наши преследователи сюда сунутся, им трудно будет спуститься, не наделав шума.
— Да уж, — буркнул Бомбур, — зато нетрудно сбрасывать камни нам на голову.
Гномы и Бильбо, потиравшие ссадины и ушибленные места, были отнюдь не в лучшем расположении духа.
— Глупости! — произнес Гандальв. — Сейчас мы свернем в сторону от осыпи. Надо поторапливаться! Скоро стемнеет!
Солнце давно скрылось за горами. Тени в лесу сгущались, хотя сквозь чащу за черными кронами деревьев все еще был виден отблеск вечернего солнца на дальней равнине. Прихрамывая, путники ковыляли вниз, стараясь идти побыстрее. Тропинка полого спускалась прямо на юг по сосновому бору — порой ныряла в гущу высоких папоротников, скрывавших хоббита с головой, порой бежала по плотному ковру сосновых иголок, где шагов совсем не было слышно. Лес постепенно погружался во мрак, его окутывала гнетущая тишина: ни дуновения ветра, ни малейшего шелеста в ветвях.
— Долго еще идти? — спросил Бильбо, когда стало так темно, что даже бороду Торина, шедшего рядом, было едва разглядеть, и так тихо, что даже дыхание гномов казалось шумом, разносящимся по всему лесу. — Я сбил ноги, поранил пальцы, все болит, живот болтается как пустой мешок!
— Еще чуть-чуть, — сказал Гандальв.
Они прошли еще чуть-чуть и еще много-много-много раз по чуть-чуть и вдруг выбрались на большую поляну, освещенную луной. Почему-то им сразу здесь не понравилось, хотя ничего подозрительного не было видно.
Внезапно где-то в лесу ниже по склону раздался заунывный зловещий вой. Тут же ответный вой послышался справа, гораздо ближе, а потом слева, тоже не так далеко. То были волки, воющие на луну, волки, собирающиеся в стаю!
Дома, в окрестностях родной норы мистера Бэггинса волков не водилось, но Бильбо сразу понял, кто воет в лесу. Об этом часто говорилось в сказках, а один его дядя (со стороны Туков), любитель попутешествовать, не раз выл по-волчьи, чтобы его напугать. Но слышать своими ушами, как волки воют в лесу под луной, — это было уж чересчур! Даже волшебные кольца не очень-то помогают спастись от волков — особенно от ужасных волков злобной стаи, которая рыщет в сумраке по неведомым тропам в Диком Краю в тени гор, у самого логова гоблинов. У этих волков нюх острей, чем у гоблинов, и им не нужно вас видеть, чтобы схватить!
— Что делать, как быть? — закричал Бильбо. — Сбежали от гоблинов, и попались волкам! — воскликнул он, и слова его стали пословицей, хотя сегодня в подобных досадных случаях мы говорим «из огня да в полымя».
— На деревья, быстро! — скомандовал Гандальв, и все кинулись к деревьям, обступавшим поляну, высматривая стволы потоньше, по которым легко взбираться, или ветки, за которые удобно схватиться. Как вы понимаете, они постарались отыскать подходящие деревья как можно скорей и поспешили взобраться повыше, на самые тонкие верхние ветки, какие только могли их выдержать. Вы бы, наверное, от души посмеялись, если б увидели (с безопасного расстояния), как бородатые гномы сидят на деревьях, — словно клуб старых джентльменов сошел с ума и решил поиграть в мальчишек. Фили и Кили залезли на самую верхушку высокой лиственницы, похожей на большую рождественскую елку. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн куда удобнее расположились на огромной сосне, из ствола которой через равные промежутки во все стороны торчали крепкие сучья, как спицы на оси колеса. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин сидели на другой сосне. Двалин и Балин вскарабкались прямо по тонкому голому стволу на высокую пихту и сейчас пытались устроиться на верхних ветвях. Гандальв, поскольку он был выше прочих, выбрал дерево, на которое больше никто не сумел залезть, — могучую сосну на самом краю поляны. Мага полностью скрыли густые ветви, и только глаза его поблескивали в лунном свете.
А Бильбо? Он вообще не мог никуда забраться и метался от ствола к стволу, как потерявший нору кролик, за которым охотится собака.
Нори глянул вниз и сказал:
— Ты опять бросил нашего Взломщика, Дори!
— Я не нанимался таскать взломщиков на спине, — сказал Дори, — то по туннелям, то по деревьям! Кто я, по-твоему? Носильщик?
— Его съедят, если мы ничего не предпримем, — проговорил Торин. Волчий вой уже раздавался со всех сторон, все ближе и ближе. — Дори! — приказал Торин, поскольку Дори сидел ниже всех, на самом удобном дереве. — Скорей подай руку мистеру Бэггинсу!
Дори и в самом деле был гном очень достойный, хоть и ворчливый. Он слез на самый нижний сук и, наклонившись как можно ниже, протянул руку, но бедный Бильбо все равно не мог до нее достать! Тогда Дори спустился на землю и велел Бильбо взобраться к нему на плечи, чтобы хоббит сумел дотянуться до ветки.
В этот момент волки с воем выбежали на поляну. Сотни горящих глаз уставились на Дори и Бильбо. И все-таки Дори не бросил хоббита. Он подождал, пока Бильбо перебрался с его плеч на дерево, и лишь затем подпрыгнул и сам уцепился за нижнюю ветку. Как раз вовремя! Волк схватил Дори за плащ, когда тот подтягивался, и чуть не стащил на землю. В мгновение ока к сосне сбежалась вся стая, волки с рычанием запрыгали вокруг ствола, сверкая глазами и высунув языки.
Но даже страшные варги (так назывались злые волки Дикого Края) не умеют лазать по деревьям, и путникам — по крайней мере, пока — ничего не грозило. К счастью, ночь была теплая и безветренная. На дереве вообще не слишком удобно коротать ночь, а когда холодно, ветер, и внизу караулят голодные волки, — то и подавно.
Да, эту поляну в глухой чащобе варги облюбовали для своих сборищ, — и сейчас все новые и новые серые тени выскальзывали из леса. Одни волки остались сторожить под сосной, на которой сидели Дори и Бильбо, а другие, внимательно принюхиваясь, обежали поляну и вскоре отыскали все деревья, где прятались путешественники. Под ними они тоже поставили часовых, а прочие волки (похоже, не одна сотня) уселись на поляне широким кругом. В середине сидел громадный серый вожак и говорил со стаей на ужасном языке варгов. Гандальв понимал этот язык, Бильбо — нет, но речь варгов звучала так страшно, будто они только и говорили что о черных делах и кровавых злодействах, — и так оно и было на самом деле. Все варги, сидевшие в кругу, время от времени хором отвечали своему вожаку, и всякий раз, слыша их жуткий рык, Бильбо едва не падал с сосны.
Я расскажу вам, что узнал Гандальв из волчьих речей, хотя Бильбо ни слова не понял. Варги и гоблины часто разбойничали сообща. Вообще-то гоблины редко спускаются с гор — только если ищут себе новое логово, когда их выгонят из подземелий, или идут с войной (чего, к счастью, давно не случалось). Но в те времена они иногда устраивали набеги, чтобы добыть пропитание и захватить рабов. Тогда они призывали на помощь варгов и делились с ними добычей. Порой гоблины ездили верхом на волках, как люди скачут на лошадях. В эту самую ночь они как раз собирались в большой набег. Варги явились на встречу с гоблинами, но те запаздывали: причиной, как можно догадаться, послужила смерть Главного Гоблина, схватки в туннелях и у ворот и вообще вся сумятица, вызванная магом и сбежавшими пленниками, по следу которых, верно, сейчас шла погоня.
Несмотря на опасности, подстерегающие людей в этих дальних краях, в последнее время многие смельчаки стали возвращаться сюда с юга. Они рубили деревья и строили себе дома в светлых лесах в долинах и по берегам рек. То были храбрые, хорошо вооруженные люди, — даже варги не осмеливались нападать на них при свете дня и избегали рыскать поблизости от больших поселений. Но нынче они задумали вместе с гоблинами напасть под покровом ночи на несколько деревень, ближайших к горам. Если бы их замысел удался, на следующее утро там бы никого не осталось в живых, кроме нескольких пленников, которых гоблины утащили бы с собой вместо того, чтобы отдать варгам.
Просто кровь стыла в жилах от волчьих речей — и не только от страха за храбрых лесорубов, их жен и детей, но и потому, что Гандальву и его друзьям тоже угрожала смертельная опасность. Варги, конечно, не ожидали застать чужаков на месте своего сборища и, разумеется, пришли в ярость. Они подумали, что это друзья лесорубов явились шпионить за ними, чтобы открыть все их замыслы людям, живущим в долинах, — и тогда варгам и гоблинам придется драться не на жизнь, а на смерть, вместо того, чтобы просто напасть на спящих, захватить пленников, а остальных сожрать. Поэтому варги решили сидеть на поляне и караулить, чтобы никто из незванных гостей не сбежал, по крайней мере, до утра. Но до того времени, говорили они, с гор придут гоблины, а уж гоблины-то сумеют залезть на деревья или срубить их.