Преследователи наращивали огневое давление. Так что практически вся гряда, которую занимали разведчики, находилась под постоянным свинцовым дождем. Не целясь, Маркитанов «добил» магазин, пригнулся, перезарядил оружие и, на мгновение замерев, прислушался к звукам доносящихся выстрелов.
– Вот сволота! – Картина представлялась безрадостной: снизу, поднимаясь и прикрывая друг друга, работали никак не меньше двух десятков стволов. Отвечая им, изредка постукивал пулемет Федотова, СВД Бармурзаева помалкивала, выжидая.
– Федот, по сторонам смотри! – Дмитрий высунулся, направил ствол в грудь одного упорно лезущего вперед «грузина» и спустил курок. Привычно дернулся в руках автомат, наступающий скрылся за камнем.
– В оба смотрите, могут обойти! – Маркитанов вынул и положил рядом с собой гранату – время шло, и было бы глупо рассчитывать, что противник так и будет атаковать в лоб, а не пошлет часть своих сил в обход обороняющихся. Между тем местность только и позволяла разведчикам, что перемещение вправо-влево по небольшой гряде, ограничивающей своим размером возможность маневра, а уходу выше в горы мешало лежавшее за спинами ребят открытое почти стометровое пространство, и лишь только за этой площадкой начиналось беспорядочное нагромождение камней, каждое из которых само по себе могло служить неплохим укрытием. Увы, преодолеть эти сто метров было неимоверно тяжело и смертельно опасно, но оставаться за грядой становилось и вовсе подобно самоубийству – для противника, зайди он с одного из незащищенных флангов, разведчики оказывались как на ладони.
«Федот отходит, мы с Русланом прикрываем, потом Руслан», – рассуждал Дмитрий, продолжая стрелять по наступающим. Но тут же отрицательно покачал головой, отказываясь от подобного маневра. У двух разведчиков едва ли был малейший шанс хоть на секунду подавить два десятка противостоящих стволов противника.
«Не отойти», – мелькнула в мозгу отрешенная мысль, и Дмитрий полностью переключился на стрельбу по наступающим. Но сегодня природа и впрямь решила помочь обороняющимся разведчикам – ветер усилился, и из набежавшего небольшого облака на землю обрушился проливной дождь. На какое-то время видимость упала до нескольких десятков метров.
– Федот, Руслан, бегом, отход, бегом! – выпустив длинную очередь, Дмитрий поднялся и, убедившись в том, что его команды услышаны, двинулся вслед за своими подчиненными. Потоки воды хоть и не служили столь плотной завесой, что образовывал до этого туман, но все же не позволили противнику вовремя заметить начавшееся отступление. Когда же «грузины» опомнились и начали массированный обстрел, спецназовцы уже исчезли среди многочисленных каменных укрытий.
Холодные капли, падая на камни, стекались в тоненькие, мутные ручейки. Прижавшись губами к одному из таких потоков, прапорщик принялся жадно пить. Насыщенная каменной пылью влага в тот миг показалась ему неимоверно сладкой…Команда Джейка Дэвиса
Джейк Дэвис, мокрый, грязный и злой от столь неудачно складывающихся обстоятельств, пнул носком ботинка подвернувшийся под ногу камень. Тот с силой ударился в каменную стену.
– Джейден, где носит твою задницу? – Дэвис грязно выругался в эфир.
Ответ Джейдена Мюллера прозвучал довольно невнятно.
– Не слышу доклада! – Джейк пнул еще один загремевший в наступившей тишине камень.
– Русские отошли! – сообщил Джейден Мюллер, вот уже какое-то время с небольшой группой заходивший во фланг русских.
– И без тебя знаю! – Дэвис разозлился еще больше. – Почему не выполнил задачу?
– Не хватило времени, – резонно ответил Джейден.
– В следующий раз должен успеть. – Пока Мюллер обдумывал ответ, Джейк вытащил из чехла на поясе фляжку, сделал один глоток, вернул емкость на место.
– Я успею, – заверил Мюллер, уловивший скрытую угрозу в голосе своего шефа. А злить шефа не стоило, наверное, и сам господь бог не мог бы предсказать месть обозленного Джейка Дэвиса.
– Да уж постарайся! – Дэвис вновь потянулся к фляжке, но на полпути остановился и принялся вызывать очередного подчиненного. – Масон, как результат?
– Отрицательный. – В наушнике послышался голос Масона Уильямса – прирожденного снайпера, но в этот день еще так и не сумевшего проявить своего таланта.
– Я на тебя надеюсь. – Джейк поморщился, но выговаривать Масону ничего не стал. Если тот не произвел точного выстрела, значит, на то действительно имелись объективные причины. И уже для всех произнес: – Работаем, работаем!
Вновь загремели выстрелы. Американцы продолжили подъем в гору. Со стороны русских какое-то время стояло затишье, затем слаженно заработало автоматическое оружие. Кто-то из наступающих споткнулся и упал. Движение замедлилось, но Джейк не стал торопить своих людей, главное, чего он сейчас добивался, – это сковать действия русских и позволить группе Джейдена зайти с тыла. Дэвис потянулся к фляжке, глотнул освежающего напитка, на зубах хрустнуло. Он выругался, вытер губы. Совсем некстати вспомнился последний разговор с грузинским президентом. Они сидели за столом и делали вид, что происходит лишь встреча старых друзей, но длилось это недолго:
– Я должен знать подробности планируемой вами акции! – Разгоряченный вином президент желал видеть доказательства того, что обещание, данное Дэвисом, не является блефом.
– Тебе не следовало бы этого знать, Майкл… – Джейк давал понять президенту, что это знание его вовсе не обрадует.
– Я требую! – насупился Майкл, на какой-то миг и впрямь ощутив себя полновластным хозяином.
– Хорошо, коли вопрос поставлен столь категоричным образом, то отвечу. – Дэвис сделал вид, что обиделся. Хотя на самом деле только мысленно поаплодировал – никогда не помешает разделить с кем-то будущую ответственность, тем более в столь щепетильном деле. – Мы планируем провести акцию на окраине Тбилиси… – Не договорив, Джейк все же давал шанс президенту оказаться в неведении относительно его планов.
– Подробнее, Джейк, подробнее! – Майкл оказался непреклонен.
«Что ж, – подумал Джейк Дэвис, – он сам загоняет себя в ад, тем лучше». И, глядя прямо в глаза грузинскому президенту, выдал:
– Мы собираемся уничтожить жилой дом со всеми его жителями.
К удивлению сказавшего эту фразу Дэвиса, реакция президента Джорджии оказалась до неприличия спокойной.
– Но как мы докажем причастность к этому Российской Федерации? – Майкл задал очередной вопрос, и Джейк понял, что, судя по всему, только это сейчас и волновало всенародно выбранное лицо нации.
– Для достижения нашей цели, – Дэвис все же старался по возможности обходиться обтекаемыми формулировками, – будет использована ракета комплекса «Точка У» российского производства.
– Но у этих ракет не хватит дальности полета. – Майкл удивил друга своей поразительной осведомленностью.
– Неважно, главное – у нас будут доказательства вины России! Удар по Тбилиси с территории Южной Осетии покажет всю низменную сущность русских и оправдает ваши ответные действия. А многочисленные жертвы придадут дополнительный драматизм представленному факту. – Джейк отхлебнул из бокала. – Необходимо только, чтобы об этом сразу узнал весь мир. Когда пресса в нужном ключе поднимет шум, кто будет разбираться, могла или не могла прилететь ракета с данной территории? Агрессоров бьют, а не изучают.
– Хорошо, – президент тяпнул очередную рюмку, – я удовлетворен. Я принял решение, с этого момента ты прямиком замыкаешься на министра обороны. Я отдам ему подробный приказ. Он будет готов оказывать тебе всяческое содействие. А к месту трагедии пошлем своего собственного корреспондента. Кстати, Джейк, жертв будет много?
– Значительное число, – Дэвис ответил весьма уклончиво. О том, что это – новая многоэтажка, он предпочел умолчать. Хотя, похоже, как раз это обстоятельство президента совершенно не взволновало бы.
– Надо будет не забыть объявить всенародный траур. – Майкл задумчиво вперился в потолочную лепнину.
– Непременно! – отсалютовав бокалом, Джейк позволил себе наглую улыбку. – Будут проходить похороны, не забудь пригласить американских дипломатов.
– Обязательно! – Майкл снова потянулся к рюмке…
«Удивительно, – подумалось Джейку, – что Майкл задал тогда почти тот же вопрос, что он сам задавал Джейкобу Тейлору-младшему».
В тот день, понимая, что дело об обвинении России в разрушении мирного здания шито белыми нитками, он совершенно резонно заметил:
– Тщательное расследование непременно обнаружит подлог…
Но шеф департамента только усмехнулся:
– Обязательно! – Майкл снова потянулся к рюмке…
«Удивительно, – подумалось Джейку, – что Майкл задал тогда почти тот же вопрос, что он сам задавал Джейкобу Тейлору-младшему».
В тот день, понимая, что дело об обвинении России в разрушении мирного здания шито белыми нитками, он совершенно резонно заметил:
– Тщательное расследование непременно обнаружит подлог…
Но шеф департамента только усмехнулся:
– Это неважно. Когда совместные и международные комиссии придут к определенному выводу, поезд уже уедет, прокручивать пленку обратно окажется поздно…
Воспоминание исчезло так же внезапно, как и появилось. Разум Дэвиса вернулся в реальность происходящего. Гремели выстрелы, противно свистели рикошетящие пули… Бой продолжался. Дэвис осторожно выглянул из-за скалы, оглядывая панораму боя.
Подчиненные Джейдена Мюллера спешили вперед, а Масон Уильямс, уйдя с линии огня русских, долго выбирал позицию. Наконец ему удалось найти местечко, обладающее всеми необходимыми качествами. Он прильнул к наглазнику прицела и, найдя позицию русских разведчиков, застыл в ожидании.
Прапорщик Дмитрий Маркитанов
– Отходите, прикрою! – прокричал Дмитрий. Рассчитывать на то, что им удастся и на этот раз вырваться всем вместе, не приходилось. Противник подобрался слишком близко. – Отходите! – Его приказ потонул в потоке пулеметных выстрелов.
– Отходи! – Дмитрий в три прыжка оказался подле строчившего из пулемета Федотова.
– Нет, отходите вы! – Перестав стрелять, Славка покосился на свою перетянутую бинтами ногу. – Я не смогу.
– Отходи! – взревел Маркитанов, но Славка упрямо сжал зубы и вновь прильнул к пулемету.
– Нет, – прохрипел он и потянул спусковой крючок. Загрохотало, затрясло отдачей.
– Придурок! – гаркнул Дмитрий и отвалил в сторону, времени на бесконечные споры не было. В другой раз прапорщик дал бы Федоту за излишний героизм пару раз кулаком в ухо и отправил сообразно приказу, но не сейчас. Да и прав был Федотов, далеко ему не уйти, крайняя перебежка далась Славке неимоверными усилиями. «Ладно, как-нибудь вместе… прорвемся». Эта мысль показалась излишне оптимистичной, чтобы воспринимать ее на полном серьезе. Возникло ощущение дежавю – все повторялось…
Маркитанов поднялся, выстрелил, еще раз выстрелил, чуть не угодил под ответные пули, переместился, добил рожок, присоединил новый, передернул затвор и, оказавшись неподалеку от снайпера, скомандовал:
– Руслан, отходи! – Не услышав ответа, повторил свой приказ вновь: – Отходи, Руслан, отходи!
– Мы с тобой, командир! – донесся со стороны Бармурзаева возглас, и Маркитанов, плюнув, обратил все свое внимание на приближающегося противника. Боекомплект таял с каждой минутой.
Черная змейка ленты, загремев по камням, рухнула под ноги. Славка, вытащив из разгрузки новую, перезарядил оружие и сменил позицию. Оказалось, как раз вовремя: подтягивающийся все ближе и ближе противник накрыл только что занимаемую им позицию шквалом огня. Отплевываясь от каменной крошки, Федотов поднял ствол, нацелился на одну из мельтешивших внизу фигур и наградил ее порцией свинца, а следом осыпал пулями еще двоих излишне самоуверенно двигавшихся вверх «грузин».
Наемники Джейка Дэвиса
Масон Уильямс выжидал долго. Он почти не слышал звуков боя, не видел, как падают, обливаясь кровью, его собратья. Все его внимание, все его мысли оказались направлены на позицию русских. То, что российских разведчиков немного, он понимал лучше других. Среди камней их засело четверо, может быть, пятеро, а скорее всего, трое. В голове мелькнула мысль, что Джейка Дэвиса провели, специально отвлекли от остальной группы и оставшегося у них груза, но раздумывать дальше по этому поводу он не стал, чтобы не отвлекаться от выполняемой задачи. Русские все время перемещались, на короткое время он видел их головы, руки, но возможности для уверенного попадания все не было. А пускать пули на ветер Масон не любил. «Одна пуля – один труп» – верный своему принципу, он ждал. Русского снайпера Уильямс заметил после второго выстрела. Если бы русский не был так увлечен боем, если бы как должно сменил позицию, то тогда у него еще оставались бы шансы пожить какое-то время, а так… Уильямс мгновенно прицелился и мягко потянул спусковой крючок. Оглушительно грохнуло, далекая фигура русского снайпера ткнулась носом вниз и, утянув за собой винтовку, скрылась за камнем. Масон плотоядно усмехнулся и замер в ожидании новой цели.
Тройка прапорщика Маркитанова
Ударив под ключицу, пуля черканула по верхушке легкого и, вырвав кус мяса и кожи на спине Бармурзаева, полетела дальше. Оставшейся в ней энергии еще хватило, чтобы, врезавшись во встретившийся на пути камень, оставить на нем длинную полосу, после чего пуля шмякнулась на землю горячей изогнутой кляксой. Острая боль обожгла мозг, локоть Руслана подломился, и он, ударившись лицом о камень, сполз вниз под его тенистое укрытие. Боль заставила заскрипеть зубами, а природное упрямство – начать подниматься на ноги. Краем сознания Руслан успел ухватить место, откуда вылетела эта злосчастная пуля, и теперь им овладело одно непреодолимое желание – «во что бы то ни стало расквитаться с обидчиком». Подхватив здоровой рукой винтовку, он на коленях передвинулся на несколько метров в сторону и, распластавшись на земле, высунулся из-за скалы. На то, чтобы приладить винтовку на камнях и прильнуть к окуляру, ушли последние силы. Тяжело дыша, Бармурзаев долго, казалось, целую вечность, выглядывал растворившуюся среди камней фигуру вражеского снайпера. Одежда Уильямса, составленная из многочисленных лоскутков, полностью сливалась с цветом камня, и если бы не ветер – лоскутки на его маскировочном халате шевелились, – то едва ли Руслану вообще удалось его разглядеть. И то вначале Бармурзаев подумал, что ему начало мерещиться, потом в голову пришла мысль, что колышится прошлогодняя трава, но тут же эта мысль была отброшена – на этих камнях трава расти не могла. «Снайпер», – мелькнуло и укрепилось в сознании. Силы покидали, от гуляющей по телу боли дрожали мышцы, палец, лежащий на спусковом крючке, подрагивал. Руслан, как ему казалось, определился с точкой прицеливания правильно, но вот произвести выстрел никак не получалось, то не вовремя вздрагивала рука, то не к месту хотелось сделать очередной вздох, то палец… С пальцем мороки оказалось больше всего – он выворачивался и никак не хотел слушаться. Боль, разливавшаяся от ключицы до кончика среднего пальца, становилась нестерпимой. Поняв, что, если не стрельнуть в ближайшие секунды, он не сможет сделать этого вовсе, Руслан собрал все силы и почти рывком нажал спусковой крючок. Грохнул выстрел, удар в плечо вылился в неимоверную боль. Вскрикнув, Бармурзаев потерял сознание.
Дмитрию не надо было объяснять, что означал раздавшийся по соседству крик.
– Да что б вас всех! – Он поднялся и, низко пригнувшись, бросился к позиции, занимаемой снайпером. Подбежав к раненому, Дмитрий, не задумываясь, вколол тому укол обезболивающего. После чего стянул разгрузку, резко, обрывая пуговицы, стащил горку, открывая своему взору полученную Бармурзаевым рану. Увиденное не развеяло мрачных мыслей. Разорвав ИПП, а затем прижав оболочку пакета к пулевым входному и выходному отверстиям, прапорщик начал быстро накладывать бинт. И все то время, пока он занимался раненым, совсем рядом, почти не переставая, бил пулемет Федотова. Наконец с перевязкой было покончено.
– Потерпи, потерпи немного, сейчас… сейчас я тебя в тенек, – приговаривал прапорщик, волоча за собой раненого. К удивлению Дмитрия, Руслан оказался гораздо тяжелее, чем ему всегда думалось. Или прапорщик слишком устал? Кто знает, но так или иначе, оттащив Бармурзаева в укрытие и на мгновенье остановившись, Маркитанов почувствовал, как защемило грудь, замолотило сердце.
– Уф. – Смахнув с лица перемешанный с кровью пот, Дмитрий подхватил разгрузку снайпера и перебежал к засевшему за каменным выступом пулеметчику.
– Славик, дозарядись! – Он кинул Федотову под ноги разгрузку с загремевшими в ней магазинами и, снова перебежав, открыл огонь по все ближе и ближе подбирающемуся противнику. Лицо запорошило выбитой из камней крошкой. Маркитанов, чертыхнувшись, осел вниз. От попавшей пыли защипало глаза. Протирая их пальцами, Дмитрию вновь привиделся образ Катерины, но на этот раз он показался таким далеким, таким ничего не значащим… Привычной при воспоминании о ней растекающейся по груди боли не было. Девушка, так любимая им и так подло и внезапно его предавшая, сейчас ровным счетом ничего не значила, вообще ничего не значила – ни сейчас, ни в будущем. Воспоминания, горечь прошлого исчезли. Внезапно Дмитрий понял, что для него это не главное, и все, что у него есть в этой жизни, – это пацаны, которые полностью доверились его опыту, те ребята, которые рядом, и те, что сейчас, по его расчетам, должны были подходить к российско-грузинской границе.