– Почему, Ася? Почему ты не хочешь выслушать меня?
– Ничего у нас не получится. У нас…
– Разные интересы? Филологические, – усмехнулся Костя.
Я не видела его лица, поскольку повернулась спиной, но хорошо представляла гримасу под названием «чушь собачья». Наконец мне удалось выбраться из плена: оказывается, следовало рычажок двинуть вправо и потянуть за металлическую петельку.
– Скажи честно, – снова усмехнулся Костя, но уже с другой интонацией, теперь на его лице наверняка написано: «Облом!»
Я повернулась, посмотрела на него, чтобы проверить свою догадку. Так и есть: «Облом полнейший!»
– Признайся, что я тебе противен, не нравлюсь. Зачем прятаться за русский язык, когда элементарно не испытываешь ко мне…
– Чушь собачья! – вырвалось у меня. – Хотя, конечно, облом.
Я вываливалась из машины, а Костя сыпал вопросами:
– Как ты сказала? Не противен? Почему чушь? Какой облом? Ася, не убегай, скажи!
Но я рванула к подъезду. Взбежала по лестнице и влетела в квартиру, на ходу сбросила дублёнку, чуть не упала, снимая сапоги.
Мама с тётей Верой разговаривали на кухне.
– Своими глазами видела, – доносила тетя Вера. – Навалился на неё бандюган, ручищей между ног тыркает, свои штаны расстёгивает, за сиськи голые ее мацает. Скажи, Ася, так и было!
Она ещё от меня требовала подтверждения! А фантазии-то эротические у сплетницы – ого-го!
– Никто меня не «мацал». И штаны не расстёгивал.
Мама сделала круглые глаза: не спорь с ней, не заводи!
Раз в жизни, охмелев от пива и поцелуев, затем от страха протрезвев, потом из-за бурных полярных эмоций окончательно потеряв нравственные ориентиры, я была готова дать отпор противной старухе. Нельзя! Мама не велит.
С заверениями: мол, обязательно с дочкой поговорит, спасибо, что предупредили, – мама вынудила соседку направиться к двери и выпроводила.
Я стояла у окна и смотрела на Костю, который расхаживал возле машины и курил. Откуда у него сигареты, он ведь не курит? Значит, нервничает отчаянно.
Подошла мама и стала рядом:
– Костик совсем не изменился.
– Ага, с трёхлетнего возраста.
– Доченька, рост у мужчины не главное! Среди гениальных мужчин две трети были низкорослыми, начиная с Наполеона и кончая Дастином Хоффманом. Чем короче мужчина, тем…
– Длинней его претензии. Комплекс коротышки.
– Не говори так о Костике! Если он тебе нравится, не мучайся по пустякам.
Можно было бы объяснить её прозорливость материнским инстинктом, если бы я не знала, что бабушка поработала, донесла про мои терзания.
– Мама, почему все терпят беспардонность тёти Веры?
– Себе дороже связываться. Она ведь одним про других рассказывает, а интерес к чужому грязному белью не вытравишь.
– Ложки нашлись, а осадок остался.
– Что?
– Это из анекдота. Абрам говорит Соломону: после вашего визита ложки серебряные пропали. Через некоторое время встречаются, Соломон спрашивает, не обнаружилась ли пропажа. Ложки нашлись, отвечает Абрам, но осадок остался. После сплетен тёти Веры тоже осадок… Смотри, смотри! – воскликнула я.
Из подъезда вышла тётя Вера, Костя выбросил окурок и шагнул к ней. Слов не слышно, видно в сумерках плохо, но суть диалога угадывается безошибочно. Костя что-то гневно произносит, поднимает кулак и… о, ужас!.. тычет пальцем пенсионерке в нос. Она огрызается, руками машет, отступает… Поскальзывается, падает. Костя помогает ей встать. Не деликатно, за локоток, как до́лжно упавшую старушку поднимать, а грубо – рывком за грудки. Кажется, он даже оторвал её от земли и потряс в воздухе, прежде чем поставить на ноги. Жалко, звук отсутствует. Зато публика появилась, четверо или пятеро, взрослые и подростки. Тётя Вера явно призывает свидетелей вызвать милицию. Публика не торопится, значит – наши соседи по дому.
Последние Костины слова я наверняка угадываю. Маленьких детей учат: «Не тычь пальцем!» Но если ребёнок становится звукорежиссёром или звукооператором, ему приходится часто использовать указательный палец: «смотри на время», «дай слово гостю» и так далее. Костя тыкал в тётю Веру пальцем как рапирой: «Заколю, если посмеешь Асе кровь портить!»
Мы досмотрели окончание спектакля. Костя сел в машину и, газуя, умчался. Тётя Вера попыталась заболтать своим возмущением свидетелей. Но те быстренько ретировались.
– Йес! – выкинула я руку вверх как подросток, нахватавшийся примитивных жестов из голливудских фильмов. – Есть управа и на распоясавшихся сплетниц. Старость, конечно, надо уважать. Но и старость должна знать своё место, не превращаться в полицию нравов. Мама, я за книжками приехала.
У моего отца уникальная библиотека по языкознанию. Начал собирать ещё до моего рождения. Большинству книг не суждено быть переизданными. Папа – добрейшей души человек. Но если встанет вопрос: отдать семейное добро или пожертвовать методической брошюркой киргизского университета, выпущенной в помощь национальным кадрам в каком-то мохнатом году, – папа легко расстанется и с мамиными украшениями, и с хрусталями-сервизами, под зачистку отдаст нажитое имущество, только брошюрку не трогайте. Не приведи господи случится пожар, папа, боюсь, не маму станет спасать, не документы-паспорта будет хватать, а книжки выносить.
Папе большинство книг для работы не требуются, а мне – необходимы. Папе ничего не жалко для дочки, кроме библиотеки. Смотреть на папу, когда я прошу на время какую-нибудь книгу, уморительно.
– Конечно, конечно, – говорит он. – А ты надолго берёшь? Когда возвратишь? Аккуратно обращайся, пожалуйста!
Мама предложила заимствовать книги в отсутствие папы, чтобы он не нервничал. Костя, которому я рассказала о смешной проблеме, предложил гениальный выход: мне надо книги отсканировать и хранить в своем компьютере в оцифрованном виде. На Восьмое марта в прошлом году Костя подарил мне отличный сканер. А потом еще присовокупил жидкокристаллический монитор: у друзей завалялся. Костя мой системный блок куда-то свозил, из жутко медленно работавшего превратил в суперскоростной. Друзьями наверняка были Илья с Леной, которые дорогущими мониторами не разбрасываются и за здорово живёшь компьютеры не апгрейдят, то есть не улучшают. Это работа, за которую они получают деньги. Да и создание сайта не дёшево стоит. Костя осыпает меня подарками с дальним прицелом? Хоть убейте, не могу представить Костю, заявляющего: «Ты мне влетела в копеечку, но ерепенишься!» Так мог сказать Прохиндей. Дарил цветы и сообщал их стоимость: «Красивые розы? Сотня за штуку». Мне хотелось открыть кошелёк и вернуть ему триста рублей.
Сканирование книг, которые на листочки не разделишь, отнюдь не механическая процедура. Умный аппарат не выдаёт стопроцентно идентичный текст, ошибок много. Буква «н» меняется на «п», вылезают разрывы слов. Надо скрупулёзно сверять оригинал и компьютерную версию. Чем и занималась девушка Ася последний год. Отличное времяпровождение, дарит иллюзию научного подвижничества, отметает естественные потребности. Что нам потребности? У нас планов громадьё. Например, отредактировать сценарии моих передач – и январских каникул не хватит. Одно дело прощебетать в эфире, другое – представить текст на сайте в литературном варианте. Счастливые люди будут кататься на горных лыжах, вести беседы у камина, пить глинтвейн. А я буду трудиться. Труд обезьяну превратил в человека. Далее эволюция почему-то остановилась. Сколько ни трудись – тупик.
– Ася, книжки раздвигай, раздвигай, чтобы не видно было, – подсказывала мама.
– Мне ещё месяцев пять требуется, чтобы закончить сканирование библиотеки. Хочу успеть к папиному дню рождения. Подарить ему библиотеку в цифровом виде.
– Он будет счастлив, – заверила мама. – Очень ждёт.
– Что значит «ждёт»? Ты проболталась?
– Только намекнула. Доченька, я совершенно не умею хранить секреты от мужа. Меня распирает, раздувает, как после горохового супа, которым твоя бабушка накормила. Только не в животе, а в голове, – юлила мама. – Не выдавай меня, ладно? Пусть будет сюрприз.
– Я и хотела сюрприз, а ты всё испортила.
– Но, Асенька, меня распирало. Кроме того, папа иногда замечает отсутствие книг, приходит в страшное волнение, надо же его как-то успокаивать. Ася, мне кажется, от тебя пахнет спиртным? – без перехода спросила мама.
– Разврат и пьянство неотделимы.
– Ася, нам нужно поговорить!
Нравоучительные беседы мамы всегда скатываются к осуждению бабушки, которая меня испортила. На самом деле мама никак не избавится от комплекса вины. Хотя ей тысячу раз было сказано: я не осуждаю её за то, что оставила меня бабушке, я счастлива и довольна жизнью, мама время от времени принимается за старое. Логика в её терзаниях (если вообще бывают логичные комплексы) отсутствует: если бабушка плохая, зачем было доверять ей единственную дочь? Я давно выросла, а вы продолжаете считать меня маленькой и держать шашки наголо. Кому нужны ваши дуэли?
Я вполуха слушала маму. Сегодняшний день подарил мне столько радостных впечатлений, что хотелось их закапсулировать, не расплескать, донести до дома и там, в тишине своей комнаты, медленно перебирать-вспоминать, осмысливать, заново перечувствовать случившееся.
– Ася! Ты меня не слушаешь.
– Потому что ты ничего нового не говоришь.
Желание «закапсулировать, не расплескать» сорвало тормоза моей привычной деликатности.
– Вам не кажется, – спросила я, одеваясь в прихожей, – что пора начать благодарить друг друга? Бабушке – благодарить тебя за то, что внучку родила и подарила. Тебе – за то, что бабуля меня худо-бедно вырастила. И ещё: вы задумались бы, каково мне вечно меж двух огней? Яблоко раздора в конце концов может превратиться в огрызок.
Моя словоохотливая мама потеряла дар речи. Я подошла к ней, поцеловала, сказала, что люблю, и ушла.
Пятница, двадцать первое ноября 2008 года
– Пришло время ответов на вопрос, который прозвучал в начале передачи. Один из самых популярных русских глаголов – «идти». В каких значениях он употребляется? Пожалуйста, приводите примеры использования глагола в предложениях.
Звонков – обвал! Передо мной словарь Ожегова, раскрытый на странице со словом «идти». Но и перед ребятами тоже! Какие молодцы, научились пользоваться словарными статьями! И норовят все двадцать шесть значений отбарабанить, приходится останавливать, чтобы дать слово другим. Это как в классе, когда взметается лес рук, – все хотят ответить. Тогда – от каждого по одному примеру. И «сколько вам лет?» спрашивать не успеваю, обойдёмся, только имена.
Невольно рассмеялась, когда ребёнок значение «двигаться к цели» проиллюстрировал предложением: «Мы идем к победе коммунизма». Наверное, словарь старый.
Как горох сыпалось: приближаться, наступать – идёт гроза, идёт шторм; пролегать, быть расположенным – дорога идёт полем; находить сбыт, спрос – товар идёт хорошо; причитаться – зарплата идёт на карточку (а это уже из современных реалий); соответствовать, подходить – платье ей не идёт; ставиться, исполняться – новая пьеса идёт в театре; подвергаться обработке – бельё идёт в стирку…
– Алло, представьтесь, пожалуйста!
– Саша Лепетов. «Идёт» в значении «согласен»: Пошли купаться? – Идёт!
Хитрец, последнее, двадцать шестое значение привёл. Зато пример свой, не словарный. У Ожегова: «Закусим? – Идёт!»
– Спасибо, ребята! Признаться, я в сложной ситуации. Кому идёт приз? Все ответили правильно. В том числе и те, кто не дозвонился. Наверное, надо посложней вам вопросы задавать? А сегодня победителей нет, потому что победители – все. Будто на уроке физкультуры: забег на сто метров и дружный финиш всем классом. На физкультуре так не бывает, правда? И диктанты на «пятёрку» тридцать человек не пишут. Тем не менее у нас сегодня именно такой уникальный случай: победила не дружба, а ваш интерес к родной речи, к русскому языку, изучать который вовсе не страшно, напротив – очень увлекательно. Обещаю вам подумать над тем, как премировать класс, в котором все поголовно – отличники.
– Классный эфир, – похвалил Игорь, когда я вышла из студии. – Анекдот по теме: «Милый, ты обещал на мне жениться! – Мало ли что я на тебе обещал».
Он рассмеялся своему пошленькому анекдоту, а я покачала головой:
– Многозначность русских предлогов мы ещё не проходили. Сегодня шла речь о глаголах. – И далее я выдала не менее пошлое: – Жена говорит мужу: «Милый, возьми меня!» – «А я никуда не еду», – отвечает муж.
Журналистика и тургеневских барышень превращает в циничных тёток. До тургеневской барышни мне далеко, а к цинизму качусь стремительно.
Шла реклама, Игорь, отсмеявшись, стал приглашать меня «вечерком на рюмку чая». Намекнул о хранимой тайне – пока не раструбил про моё предательство, когда Сталина выручала.
На тысячу мужиков вроде Прохиндея, Димы Столова, Игоря и прочих приходится один бескорыстный – Костя. На миллион, а не на сотню, будем уважать статистику.
Костя не звонит мне. Уже четыре дня. Передачу в среду никак не прокомментировал. Сгинул. А я – мучайся. Если бы подобная сегодняшней передача случилась ещё месяц назад в отсутствие Кости, которого, скажем, грипп свалил (хотя он приходил на эфир даже с температурой!), я прыгала бы до небес: успех! Конечно, успех, и я становлюсь профессионалом, которому не требуются вечные подсказки опытного режиссёра. Только радость не плещет через край, а горечь захлёстывает. Где он? Чем занимается? Вопросы даже не глупые. Глупые вопросы иногда посещают умных людей. А у дураков все вопросы идиотские. Где? Где! С девушками. Он в театре подрабатывает, там актриски. Он в городской больнице что-то монтировал, там медсёстры. У Кости громадный круг общения, в котором симпатичных миниатюрных девушек натыкано как иголок в подушечке швеи. Выдёргивай любую – никто не откажется. Они ж не дуры. Это только я ненормальная. Стоп! У меня тоже есть гордость и достоинство. Например… Например, я отказала Диме Столову три или четыре раза, когда он пытался взять плату натурой, то есть моим телом. Отказала – и умылся. Прохиндея прогнала, то есть не рухнула на колени, не схватила за ноги – не уходи! – когда он переметнулся к моей подруге. Да и прочих мужчин, на валькирий слабых, хоть отбавляй. Лет с двенадцати я чувствую себя пузырьком с валерьянкой, на который коты бросаются. Вам хотелось бы жить в образе пузырька с пахучей жидкостью? Вот и мне…
Миновав «Столовку», я вышла на улицу, села в автобус. Ехала к племяннице Димы Столова, у которой проблемы с русским языком и папа бросил.
Бросил в роскошных апартаментах. Квартира после дорогого ремонта. Почему-то обычный ремонт: переклеивание обоев, побелка потолка, покраска окон и радиаторов – создаёт ощущение чистоты, но не более. Ремонт как полное обновление, когда сдирается и выбрасывается всё: от плинтусов до многослойной штукатурки на стенах, от дверей до оконных рам, – совершенно меняет жилище. Оно становится не просто чистым, а маниакально чистым, будто операционная. Мне почему-то не нравятся такие ремонты. Не потому, что не могу позволить себе это материально, а потому, что из домов уходят старые запахи, выветривается история, прошлое. Чисто и холодно.
Дверь открыла чернявенькая девушка. Я поздоровалась, представилась, спросила Настю. По акценту девушки я поняла, что она молдаванка. По затравленно-подобострастному лицу – что она прислуга. А потом в прихожую вышла сама Настя.
– Вы Ася Топоркова?
– Да.
Насте лет двенадцать – переходный возраст от девочки к подростку. Худенькая, угловатая, очень напряжённая, как натянутая струна. Смотрела на меня и молчала, ждала чего-то. С моих сапог на бежевый мрамор стекала уличная грязь.
– Репетитора приглашали? – улыбнулась я.
– Дай ей тапочки, – распорядилась Настя, повернулась и ушла в глубь квартиры.
Хорошенькое начало.
Пока снимала дублёнку, переобувалась, домработница подтирала пол. Не шваброй – стоя на четвереньках, возила тряпкой. Неловко, когда у твоих ног кто-то копошится.
Следом за домработницей я прошла в детскую. Интерьер выдержан в бело-розовых тонах с золотом. Комната принцессы. Игрушки не просто дорогие, а роскошные. Я невольно ахнула, увидев два кукольных домика. Трёхэтажные, со спаленками и гостиными, с ванной и кухонькой, с крошечной мебелью и прелестными миниатюрными обитателями. Мечта каждой девчонки. Если вашим мечтам не суждено было исполниться в детстве, если ваши родители не в состоянии покупать игрушки стоимостью с холодильник или телевизор, вы навсегда сохраните память о недостижимом счастье. С другой стороны, некоторым мечтам лучше не сбываться и остаться памятью. Настя счастливой не выглядела.
– Какая прелесть! – воскликнула я, рассматривая кукольное царство.
– Мама покупает всё, что захочу.
«Детей надо баловать, – вспомнилась мне цитата из старого фильма, – тогда из них вырастают настоящие разбойники».
Настя сидела за столом в крутящемся кресле на колёсиках, вертелась вправо-влево. Мне сесть не предложила.
– Итак, что у нас с русским языком? – спросила я.
Настя двинула на край стола несколько тетрадей, предлагая ознакомиться с её школьными работами. И продолжила вертеться. Ладно, переживём. У богатых детей свои проблемы.
С воспитанием у Насти проблемы имелись, а с русским языком практически отсутствовали. «Пятёрки» и редкие «четвёрки» в тетрадях. Автоматически я отметила, что учительница пропустила несколько ошибок, которые скорее описки, чем неграмотность.
Я оглянулась – куда бы присесть. Решительно некуда. Не плюхаться же на пышную кровать с ажурными коваными спинками, с воздушным покрывалом и пирамидой подушек мал мала меньше. Интересно, а где девочка отдыхает? Странно – иметь столько всего и не иметь уютного диванчика, на который можно завалиться днём с книжкой! Что, так и сидит за столом, точно офис-менеджер? Или узница в камере, где не положено принимать горизонтальное положение днём.