– Подожди, Али, – прохрипел Олег, – не будем пока добивать этих двоих. Стаскиваем с них одежду, пока живы, переоденемся, станем вылитыми боевиками «Исламского государства».
– А почему не добить-то? – не понимал сириец.
– Брезгливый потому что. Тебе – не знаю, а мне с покойника донашивать как-то претит.
Они стаскивали с боевиков униформу – те стонали, закатывали глаза, один умолял не убивать на ломаном русском (узнал по речи бывшего соотечественника из СНГ) – и только после этого добили точными ножевыми ударами. Перевели дыхание, вытерли пот, с каким-то юмором посмотрели друг на друга.
– Отбрешемся, говоришь? – хмыкнул Олег.
– Ну, отбрехались же, – пожал плечами сириец.
Униформу в отдельных местах пришлось застирывать, оттирать песком. Облачались в мокрое – проблем с высыханием не было. Мертвецы мешались, путались под ногами, приходилось постоянно на них натыкаться.
– Куда ни наступи – все к деньгам, – мрачно пошутил Олег.
– Это как? – не понял сириец.
– Примета есть такая в России: вступишь в дерьмо – богатым будешь. Не напрягайся, Али, это только фольклор, в противном случае все население моей страны уже ворочало бы миллиардами…
– Скинем в пруд? – задумался Али, ткнув подбородком в мертвецов.
– Не утонут, – возразил Олег. – Ну не тонет оно, пойми, приятель. – Его разбирал какой-то нервный смех.
Али понял и тоже начал смеяться. Действительно, бессмысленно топить эту кучу дерьма. Они уже мертвые, ко дну не пойдут, потому что в легких воздух, а не вода… Их оставили как есть, переоделись, заправились, подтянули униформу. Больше всего импонировали маски, способные перевоплощаться в черные шапочки. Оба критично осматривали друг друга, делали замечания, которые тут же на месте устраняли. Камуфляж смотрелся ладно, даже кроссовки оказались по размеру. Свою одежду затолкали под сиденье в джип. Повесили автоматы на грудь, всю амуницию, снаряжение.
– Я так понимаю, мы уже не курьеры турецких контрабандистов нефти, – заметил Олег.
– Да, майор, ты догадлив, – согласился Али. – Запомни имя – Акбар аль-Ахмад. Это не чай, это полевой командир ДАИШ, прославившийся лютой жестокостью. Его подразделения действуют в районе Нархаллы. Мы – его посланцы, прибыли в Аль-Фараджу, чтобы найти его сбежавшую жену Джамилю. Появилась информация, что она скрывается в этом городе, и шефу очень нужно, чтобы мы нашли ее живой. Вполне правдоподобная легенда. Мы не обязаны ни перед кем отчитываться о том, где находимся. Мы – доверенные лица аль-Ахмада, выполняем его личное распоряжение – пусть проверяют.
– Ну, и проверят, – проворчал Олег.
– Аль-Ахмад погиб под Нархаллой – а это в районе Хомса, то есть далеко, – больше суток назад. Нашла собаку справедливая пуля… – Глаза капитана хитро заблестели. – В общем, не грузись, майор, доказать ничего невозможно. Как мы можем попасться на проверке, если мы в доску «свои» – посмотри на нас. Я – местный, сириец, ты – татарин, прибыл воевать из России. Не надо никаких фальшивых имен – мы те, кем являемся на самом деле. Ну, почти…
Они не забыли о водителе пикапа, ожидавшем своих подельников. Тот, наверное, начал волноваться – что-то долго их нет. Али провел машину мимо мусорных куч, остановился недалеко от выезда на дорогу. Олег отправился один, натянув маску. Прошел узким переулком, игнорируя лающую собаку и женщину, юркнувшую в дом. Пикап стоял на том же месте, загородив проезд. Он подошел сзади, постучал в окно. Дверь открылась, высунулась физиономия, покрытая мелкими оспинами, что-то чирикнула по-арабски, и Олег молниеносным движением всадил нож в горло – с таким расчетом, чтобы залило не его, а приборную панель. Аккуратно пристроил голову на рулевое колесо, закрыл дверь и назидательно погрозил кому-то указательным пальцем. Затем неспешно двинул обратно, надеясь, что обошлось без свидетелей…
До пригородов Аль-Фараджи добрались без приключений. «Разрушений в городе немного, – просвещал по дороге Али. – Гарнизон тут был небольшой, подкреплений не дождались, полковник, командующий местным полком, держался два дня, потом начал выводить людей к югу. Это было полтора года назад. Полностью разрушены несколько кварталов в центре и парочка на окраине. Там в подвалах еще живут люди. А в остальном все цело. Не сказать, что жизнь как довоенная, но по крайней мере не бомбят».
И все же приметы войны ощущались на каждом шагу. Небольшой пригород в нескольких километрах от городской границы был полностью разрушен. От трехэтажных домов остались лишь каркасы, просвечиваемые насквозь. Вздыбленный асфальт, поваленные столбы. Видимость порядка все же пытались соблюсти: сгоревшие легковушки и пикапы стащили в кучу под фундаменты руин и даже составили друг на дружку – видимо, автокраном, – чтобы занимали меньше места. Смотрелось причудливо: в кузове пикапа находилась сплющенная легковая «Мазда», а сверху весь этот натюрморт венчал еще один пикап, привалившийся к оконным перекрытиям второго этажа. По пустырю бродили собаки, дети копались в горах мусора. Пришлось на полминуты прикрыть окно – вонь царила неимоверная.
– Во что страну превратили, уроды… – с отчаянием бормотал Али, пристраиваясь в хвост короткой автомобильной очереди: машины по обочине объезжали воронку на дороге – за полтора года ее не удосужились залатать. – А ведь красивая была страна, люди радовались, жили, работали. По вечерам в заведениях сидели, повсюду реклама горела, красивые аллеи, парки, машины… Ну и кто это будет теперь возвращать обратно? Обама какая-нибудь? Абу Бакр – который у них тут за главного? Дебил со справкой, мать его…
Дальше разрушений было немного, но запустение чувствовалось во всем. В город еще не въехали. Из попавшихся навстречу трех автозаправок работала одна, но наплыва автомобилистов тоже не наблюдалось. «Секвойя» с достоинством катила по дороге. Приближался город – большой, раскинувшийся в долине между волнистыми холмами. С расстояния нескольких километров он смотрелся вполне прилично. Дома из белого камня – в основном квадратные коробки, несколько высотных зданий, сферические купола мечетей, иглы минаретов, торчащие в небо, словно заводские трубы. Имелись и трубы – большей частью на окраине, но дым из них не шел. То и дело взгляд упирался в армейские джипы, в вооруженных боевиков, снующих вдоль дороги. Наметанный глаз Али подметил проблему на дороге. Сместились на обочину, встали. Они сидели, развалившись в креслах, небрежно выставив локти и стволы в раскрытые окна.
– В пятистах метрах контрольный пост, – сообщил капитан. – Дорога под горку, все видно. Там очередь из автомобилей. Можем внаглую пролезть без очереди, все, кто с оружием, так и делают. Может, прокатит, а может не прокатить. На этом посту проверка щепетильная. Дальше будет проще. Главное – здесь. Давай подумаем, нужна ли нам эта машина.
– Не жалко? – спросил Олег.
– Легко пришла – легко ушла, – засмеялся Али. – Она не моя, другую добуду. Эту тачку не назвать неприметной. Она уже несколько раз засвечивалась. Пока Аллах нас хранит, но когда-нибудь нарвемся. Жалко, конечно, она со мной уже больше месяца, пою из бутылочки, как своего ребенка…
– Пойдем пешком на пост? – засомневался Олег. – Будем обходить огородами?
Али размышлял недолго, запустил двигатель и съехал на ближнюю примыкающую дорогу. Переулок вывел к пустырю, покосившемуся кирпичному забору. Здесь стояло несколько крупных нефтевозов. Слева находилась парковка, чудом сохранившаяся в приличном виде. За оградой скрывалось частично функционирующее предприятие или нефтехранилище. Они оставили машину на парковке. В ней не было ничего компрометирующего, за исключением оружия и грязной гражданской одежды. На лобовое стекло Али приклеил что-то вроде стикера с арабскими надписями и флагом квазигосударства. «Вроде амулета, гарантирующего сохранность», – подумал Олег.
– Сегодня-завтра простоит, – проворчал Али, с сожалением разглядывая свою красотку, – а больше и не надо.
Обходить контрольный пост было неправильно. Заметят – появятся вопросы. «Главное, не показывай вида, – напутствовал Али, когда они пешком возвращались на дорогу. – Мы хозяева в этом мире, нам плевать на всех». Со стороны действительно все было в тему – «заслуженный» камуфляж, пыльные щетинистые лица, боевая амуниция, свисающая с жилетов, как игрушки с новогодней елки. Они вышли на дорогу, Али поднял руку – остановился небольшой грузовичок с военными в кузове. Он бросил несколько слов водителю, и тот согласно кивнул.
– В кузов садимся, – буркнул Али, – попросил до города подбросить.
В кузове валялись матрасы, какая-то мешковина. Несколько вооруженных парней неплохо устроились. Защитные комбинезоны, повязки на лбах, оружие со всего света. Они безропотно подвинулись – в происходящем не было ничего необычного. «Аллах акбар!» – приветствовал «соратников» Али. «Аллах акбар!» – вторил ему Олег. «Аллах акбар!» – лениво отзывались боевики. «Как же мне хочется их всех горячо обнять», – с брезгливостью подумал Олег. Машина тронулась, кузов тряхнуло. Он не успел сесть и едва не подмял худосочного парня, у которого на поясе висело устрашающее мачете. Пассажиры засмеялись, и Олег засмеялся, хотя с большим удовольствием выдернул бы сейчас эту штуку и порубил всех в мелкую капусту. Он привалился к борту, важно надул щеки (подглядел, что Али делает то же самое). В конце концов, нужно все испытать в жизни…
– В кузов садимся, – буркнул Али, – попросил до города подбросить.
В кузове валялись матрасы, какая-то мешковина. Несколько вооруженных парней неплохо устроились. Защитные комбинезоны, повязки на лбах, оружие со всего света. Они безропотно подвинулись – в происходящем не было ничего необычного. «Аллах акбар!» – приветствовал «соратников» Али. «Аллах акбар!» – вторил ему Олег. «Аллах акбар!» – лениво отзывались боевики. «Как же мне хочется их всех горячо обнять», – с брезгливостью подумал Олег. Машина тронулась, кузов тряхнуло. Он не успел сесть и едва не подмял худосочного парня, у которого на поясе висело устрашающее мачете. Пассажиры засмеялись, и Олег засмеялся, хотя с большим удовольствием выдернул бы сейчас эту штуку и порубил всех в мелкую капусту. Он привалился к борту, важно надул щеки (подглядел, что Али делает то же самое). В конце концов, нужно все испытать в жизни…
Обладатель ножа что-то спросил у него по-арабски. Олег приветливо улыбнулся, ткнул пальцем в рот, гортанно прокаркал: «Татар, татар, крымский татар, нот араб… Аллах акбар!» Парень понятливо кивнул, заткнулся. Али едва заметно кивнул: нормально, на троечку. Лукавый огонек мелькнул в глазах.
Все присутствующие быстро потеряли к ним интерес. Возвращались, очевидно, с караула, служба была не сахар. Через минуту машина подъехала к шлагбауму, и Олег лениво повернул голову. В очереди на проверку стояли несколько легковушек, пара старых грузовичков. Водитель лохом не был – сдал влево, с выездом на встречную полосу, покатил к шлагбауму, сотрясая кабину гневными выкриками: посторонись, чернь! Мелькнуло испуганное лицо седоусого сирийца, он прыгнул в свой подержанный «Опель», сдал назад, освобождая проезд. Нервы были натянуты как струны. Люди вокруг говорили по-арабски – в машине, вне машины. Олег демонстративно зевал, изображал полное равнодушие. Водитель что-то объяснял мускулистому постовому в черной маске. Тот не возражал, охотно кивал, бросал отрывочные фразы. Пост был основательно милитаризован: полдюжины бойцов в униформе, пулемет на треноге. Водителя никто не заставлял говорить, что он подбросил двоих, и он, похоже, не говорил – рядовое дело. Боец запрыгнул на подножку, завис над кузовом, смерил взглядом пассажиров и спрыгнул обратно. Транспортное средство двинулось дальше. Предательский пот стекал со лба. Снова что-то каркнул паренек с мачете, остальные захрюкали. Олег уставился на него недобрым взглядом, тот словно подавился, отвернул голову.
Машина медленно въехала в город. Постов для тотальной проверки всех въезжающих больше не было. Подрастали здания, появлялись не изувеченные взрывами заборы. Где-то в стороне надрывно, на отчаянно-протяжной ноте «Алла-Алла» горланил муэдзин с минарета, созывая правоверных на дневную молитву. Видно, время пришло: пассажиры грузовика становились на колени лицами на восток, начинали, кто как мог, делать намаз. Али охотно присоединился к ним, закрыл глаза, что-то шептал. Олег был не силен в мусульманских религиозных обрядах, но делал примерно то же, что Али.
Грузовик далеко не пошел, начал выворачивать с дороги, видимо, казарма экстремистов находилась на окраине. Али подался вперед, застучал по кабине: высаживай, мол. И снова потрясание кулаками, суровое «Аллах акбар!», формальные улыбки по случаю прощания. Грузовик убрался в тесный переулок, а двое «новообращенных» зашагали по улице. Они двигались неспешно, с достоинством, независимо поглядывая по сторонам.
– Это центральная улица Аз-Рахиль, – негромко проинформировал Али, – она тянется через всю Аль-Фараджу с запада на восток, а потом плавно переходит в нужную нам Эль-Шаабу. Фактически не нужно никуда сворачивать, идем прямо.
День летел стремительно. В какой-то миг до Олега дошло, что суматошный день фактически завершился, солнце опускается к западу. Час-другой, и начнет смеркаться. Улица Аз-Рахиль уносилась на восток, прямая как проспект. Облупленные здания, щербатые тротуары. Понурые пыльные пальмы, когда-то формировавшие красивые аллеи. Улицу обступали невысокие дома в три-четыре этажа. Безыскусная арабская архитектура второй половины XX века – прямоугольные фасады, утопленные в здания лоджии – или, наоборот, длинные балконы, обвивающие по периметру все здание. Людей на улице было сравнительно много – женщины в паранджах и никабах, целиком закрывающих лица, их, как правило, сопровождали мужчины. Последних здесь было большинство. Безусые юнцы, пожилые. Мужчин призывного возраста было не очень много. Бороды отращивали практически все – одна из обязательных норм шариата. За непослушание можно было огрести плетей или даже расстрел, чтобы другим неповадно было. Олег обратил внимание, что весь город увешан флагами «Исламского государства» – черными, зелеными, желтыми, но с одной и той же надписью о едином реальном боге на земле (все остальные, видимо, подделки). На соседней улице ревел мегафон: хриплый голос что-то с пафосом вещал. Город гудел, как муравейник. Даже в этих адских условиях он умудрялся жить. Часто встречались вооруженные боевики. Одни степенно прохаживались, другие спешили. Им уступали дорогу, женщины испуганно прижимались к краю тротуара. Бросалось в глаза, с каким пренебрежением экстремисты относятся к гражданскому населению – людей игнорировали, толкали, могли обругать зазевавшуюся женщину.
Ближе к центру становился плотнее автомобильный трафик. На многих машинах развевались те же флаги. Популярностью пользовались пикапы с пулеметами на турелях. В них, как правило, находились несколько вооруженных субъектов. Водители таких машин правила не соблюдали. Буквально на глазах потрепанный пикап с вооруженными людьми зацепил на перекрестке идущую по главной дороге легковушку. Повреждения были незначительные. Но боевики высыпали из машины, образовав затор на дороге, и несколько минут увлеченно пинали пожилого сирийца. Тот не дергался, лежал, обхватив руками голову, жалобно поминал имя Аллаха. К своему удивлению, Олег заметил несколько желтых машин с шашечками – «отрыжку диктаторского режима Асада». Они никуда не ехали, понуро стояли у тротуара. Медленно проехал по первой полосе грузовик с низкими бортами. В нем сидели молодые женщины, вооруженные автоматами Калашникова. Молодые, судя по глазам, чернобровые, большеглазые. На головах платки, нижние части лица тоже закрыты платками с арабской вязью. Боевые подруги джихадистов. Они не разговаривали между собой. Одна из «одалисок» мазнула взглядом Олега, задержалась на нем. Это точно была не Ольга, но он напрягся. Что мешает Ольге (если она еще жива) оказаться в подобном автомобиле? Подразделение явно осуществляло надзорную работу – вычленяло в толпе представительниц слабого пола, следило, чтобы правильно были одеты, не красили ногти, не шатались по улицам без мужчин. Их не волновала грубость коллег-мужчин, то, что посреди перекрестка несколько отморозков жестоко избивают ни в чем не повинного пожилого сирийца. Олег не подал вида, но как-то тоскливо стало на душе. Снова бряцали доспехами всадники Апокалипсиса…
Впереди возникла небольшая площадь с круговым движением. Когда-то красивая – в белокаменных вазонах росли причудливые пальмы, дорожки обвивали аккуратные газоны, в центре площади возвышалась литая стела с барельефом. К настоящему времени большинство вазонов разбили, из обломков торчало непонятно что, на газонах колосились сорняки, стелу сбили (она валялась, переломанная пополам), оставив лишь постамент. Зато за сохранившейся декоративной оградой высилась импровизированная виселица, на которой висели четыре мужских трупа. Причем висели давно – мухи и прочая летающая живность основательно объели лица. Все остальное благополучно разлагалось на жаре. Руки повешенных были связаны за спиной. Они висели на недосягаемой высоте. На пятачке у постамента играли дети – маленькие, лет семи-восьми. Во что играли, непонятно – какая-то странная смесь пятнашек и регби. На покойников никто не обращал внимания – привычный антураж.
– Бедняги, – прошептал Олег. – За что их так?
– А я откуда знаю? – пожал плечами Али. – Телевизор смотрели, в Интернет лазили, на наркотиках или пьянке попались… Может, струсили на поле боя или сбежать хотели от своих. Такое часто бывает – люди клюют на красивую пропаганду и обещанный рай на земле, приезжают, а тут такое… Обрати, кстати, внимание – на той стороне единственная стоящая достопримечательность Аль-Фараджи – красивейшая мечеть Аббас аль-Барани. Это был йеменский мусульманин, шахид и табиин – последователь сподвижников пророка Мухаммеда, хотя ни разу с ним лично не общался. Что-то вроде ваших апостолов, продвигающих в массы учение Христа. Весьма почитаемая в Сирии фигура, поскольку жил он и творил здесь. Экстремисты, когда захватили город, хотели взорвать мечеть, но потом передумали – этим бы явно настроили население против себя. Просто обнесли здание забором и не пускают в него молиться. Аль-Барани был шиитом…