Мечеть действительно производила впечатление. Белокаменная, в изразцах, с резными портиками и голубыми куполами. Летучие прямоугольные очертания, элегантная аркада – здание словно парило в воздухе вместе с четырьмя иглообразными минаретами. Площадь перед мечетью опоясывал бетонный забор, вдоль которого прогуливались автоматчики в камуфляже. Местные жители этот участок проходили быстро, опустив головы. За перекрестком стояло разрушенное здание, позади него на пустыре рычали экскаваторы. Работала техника, толпились люди – в основном молодежь и дети. Экскаваторы что-то сгребали ковшами, давили мощными гусеницами. Олег остановился, начал всматриваться. Вроде не людей, и то хорошо. Какая-то невнятная светло-серая масса, состоящая из множества продолговатых элементов, с расстояния было трудно разглядеть конкретно.
– «Мальборо-лайт», – усмехнулся Али, подтолкнув напарника. – Конфисковали очередную партию контрабандных сигарет и теперь с упоением ее давят. А может, старый склад распотрошили. Обычное дело, не обращай внимания.
Захлопали выстрелы. Стали оборачиваться прохожие. Никто не побежал, не стал кричать. Обычный фон – к постоянной стрельбе привыкаешь так же, как в лесу к птичьему пению. Из подъезда углового здания выкатился визжащий клубок – женщина, закутанная в паранджу, да еще и с платком-чадрой, в котором немудрено запутаться. Она и запуталась. Задралась паранджа, показались белые ноги. Возмущенно загудели прохожие – бесстыдница, позор-то какой! Женщина, плача, встала на колени, стала судорожно оправлять свои одежды. Сбилась сетка-никаб, мелькнуло симпатичное зареванное личико. Следом за ней выбежали двое мускулистых мужчин – в униформе, перепоясанные ремнями. У лохматого громилы на поясе висела самая настоящая кривая сабля! Они схватили женщину под локти, потащили к краю тротуара, где дожидался приземистый пикап – самое популярное средство передвижения в стране. Смеялся водитель, подпирающий капот, смеялись громилы. Никто из прохожих не вмешивался, люди останавливались, с любопытством смотрели. Следом за женщиной выбежала еще одна – поплотнее, видимо, постарше. Она частила, как печатная машинка, о чем-то упрашивала громил. Видимо, мать или другая близкая родственница. Громилы не реагировали. Тогда она стала хватать их за руки, повалилась на колени, зарыдала в полный голос. Громила оттолкнул ее, отвернулся. Она вскочила с колен, бросилась к нему. Но наступила на свою же паранджу, потеряла равновесие, упала на него. Нога громилы соскользнула с тротуара, он чуть не треснулся лбом о пикап. Сообщники радостно потешались. Громила разъярился, схватил женщину за горло, ударил по голове кулаком. От удара с нее свалилась чадра, на обозрение предстали седые волосы, зареванное морщинистое лицо. Она упала на колени, уткнулась головой в асфальт. Этим могло бы закончиться, но сподвижники громилы продолжали хохмить. Веселый оказался народ. Громила вконец разозлился, выхватил саблю и мощным ударом отсек женщине голову! Толпа ахнула. Голова покатилась по тротуару, оставляя за собой красную дорожку. Подельники замолчали. Водитель, привалившийся к капоту, озадаченно почесал затылок. Забилась в истерике дочь. Садисты спохватились, схватили ее с двух сторон, забросили в кузов. Она свернулась в клубок, стала вздрагивать. Громила отправился ловить сбежавшую голову, схватил ее за волосы, метко метнул в кузов. Туда же забросили обезглавленное туловище. Он садился в машину последним, злобно обозрел собравшихся людей, что-то прошипел и захлопнул дверь. Пикап отъехал от тротуара.
Движение возобновилось. Люди снова шли по своим делам, стараясь не ступить на кровавую дорожку.
– Мне не почудилось? – пробормотал Олег.
– Это реальность, майор… – У капитана Али посинели губы. – Это другой мир, он не твой, он даже не мой… Здесь нет человеческих законов, бессмысленные убийства, может, и не поощряются, но за них не наказывают… Фактически в глазах прохожих женщина сама виновата – бросилась на представителя власти. Могла не бросаться, тогда бы выжила. Сама виновата. Отсутствие закона, знаешь ли, не освобождает от ответственности… – неловко пошутил он.
Солнце садилось. Приходилось прибавить темп. Бог пока миловал, но долго ли продлится везение? Территория «халифата» тем временем продолжала удивлять. Проехал грузовик, в котором сидели вооруженные до зубов люди в масках – они общались на русском языке! Отчетливо доносился родной мат, кто-то взахлеб рассказывал, как славно вчера отдохнул с одной черноокой сиреной, которая оказалась пропагандисткой ИГ, а, стало быть, подругой по оружию. И вообще тут славно, братцы! Разве такое можно испытать в занюханной России! Грузовик свернул налево, пришлось остановиться, чтобы его пропустить. Мужчины в масках не были похожи на рядовых экстремистов. Да, собственно, и на мусульман. Ничего, подумал Олег, религия приложится. Главное, чтобы деловые качества были в норме.
– Родные голоса, майор? – усмехнулся Али. – У меня такое тоже было. Дружил с Ахметом Далбани, в полиции были не разлей вода, абсолютно адекватный парень. А потом замкнуло что-то в голове, переметнулся к ДАИШ, зверствовал, горла резал, пока окончательно «крышу» не снесло. Его свои же с крыши спихнули. А потом танк по нему удачно проехал. Я видел тело. Он, представляешь, еще вздрагивал, зубы скалил. Вот и говори после этого, что дьявол не может вселиться в человека…
Еще одна площадь, по которой под командованием офицера маршировал отряд. Старший выкрикивал агитки, подчиненные хором повторяли. Весь отряд был облачен в новенький камуфляж. Уже издали подразделение показалось Олегу каким-то странным. «Это же дети!» – вдруг осенило его. Голоса были тонкие, писклявые. Мальчишки – максимум восемь-девять лет, хорошо хоть без оружия. У каждого на лбу была повязка, камуфляж им шили специально – все подогнано, все по размеру. Они с энтузиазмом маршировали, кричали «Смерть неверным!», «С нами Аллах!». Из колонны перестраивались в шеренги, имитировали переход в атаку, причем получалось у них слаженно и по-военному грамотно. Это смотрелось как-то диковато и жутко. Маленькие, не разбирающиеся в жизни, податливый материал вроде пластилина, из которого можно лепить что угодно!
– В Гамарре недавно полицейский участок взорвали, – мрачно сообщил Али. – Восемь человек погибли – трое сотрудников, остальные посетители. Разбираться начали, в ужас пришли. Женщина и семилетний ребенок пришли в участок, за руки держались. Женщина назвала имя сотрудника, кабинет. О льготах за покойного мужа, дескать, надо поговорить. А когда вошли в кабинет, ребенок и взорвался. Видно, «мамочка» привела в действие пульт. В двух комнатах погибли люди. Он, оказывается, с ног до головы был обвешан взрывчаткой. А эта милая особа и впрямь оказалась его матерью… Я просто не понимаю, что в головах у людей?! Обрати внимание, какие они задорные и счастливые – рады, что нужны взрослым дядям. Правильный подход, психология, чтоб ее…
«Все правильно, – подумал Олег, – вкусная колбаса получается только из счастливых поросят».
На другом конце площади был небольшой рынок. Продавали в основном еду. Кто-то разложил скобяные товары, проеденные ржавчиной, кто-то избавлялся от старых кофт и брюк. Заниматься бизнесом тоже не поощрялось. Торговцы со страхом на них смотрели, а когда они проходили мимо, отворачивали взгляды. «Работает имидж», – одобрительно пробормотал Али. Он приобрел у седобородого старца, похожего на старика Хоттабыча, два здоровых безымянных пирожка, бутылку воды. Собрался рассчитаться, забренчал мелочью в кармане. Торговец в ужасе замахал руками: не надо платить, не надо платить! Настаивать не стали, чтобы не привлекать внимание. Старик расточал благодарности им вслед – за то, что не дали по шее, что не забрали весь товар. Сразу видно, порядочные люди.
Жевали на ходу. В далекие 90-е похожие штуки в российских городах продавали на каждом углу, их называли пян-се, и это было, с оговорками, съедобно. Блюдо считалось корейским. Сирийское тоже готовили на пару, но мясо было жестче, сильнее отдавало луком, какими-то неведомыми травами.
– Это нормальная еда, – уверял Али, – дедушке невыгодно продавать отраву. Кто-нибудь нажалуется, и завтра его расстреляют, как пособника неверных.
Землю окутывали легкие сумерки, когда они вошли в полностью разрушенный квартал. От многих зданий не уцелело даже основы – только груды строительного мусора. Район производил гнетущее впечатление. Они прибавили шаг. Аборигенов здесь почти не было. Медленно проехала машина с боевиками. Интересоваться, кто такие, не стали. Олег кивнул боевику в маске, тот кивнул в ответ. Здесь еще пахло смертью и ужасом, отчего становилось как-то не по себе. Приближался район Рамали. Еще один квартал – разрушения в нем носили щадящий характер, и город вроде бы закончился. Али пробормотал, что надо сбавить шаг, «закосить» под патруль. К патрулю никто не привяжется, он сам к кому угодно привяжется! Нервы завязывались в тугой узел, было трудно дышать. Они приближались к финальной точке путешествия. За спиной остался перекресток – пересечение улицы с кольцевой дорогой вокруг Аль-Фараджи. Дальше – Эль-Шааба. В благополучные годы – промышленная зона, а сейчас там все запущено. Имелась пара объектов – но использовались они не по назначению. Собственно, один из них и являлся зоной особого внимания…
Глава 10
По курсу возвышались заборы, за ними – мглистые строения, о которых пока нельзя было сказать ничего вразумительного. Район располагался в долине между обрывистыми возвышенностями – его действительно было проблематично обойти. Дорога казалась вымершей, правда, где-то справа различался шум. Кричали люди, сотрясла пространство автоматная очередь. «Развлекается народ», – не размыкая губ, процедил Али.
С каждой минутой в душу вкрадывалось опасение, что они действуют неправильно. К объекту стоило подбираться скрытно, имея представление о постах и препятствиях. Медленно проехала машина с вооруженными людьми. Все лица развернулись в их сторону. Она притормозила, и из кабины вышел статный боевик – явно бывший офицер, – направился к ним. Несколько минут Али ему что-то втолковывал, офицер недоверчиво качал головой. Потом произнес не очень длинную тираду и вернулся в машину. Зафыркал двигатель, транспортное средство отправилось дальше.
– Это был патруль, – сообщил Али. – Я втер ему легенду о жене Акбара Ахмада, которой мы решили придерживаться. Не знаю, поверил ли он, но решил не связываться. Мы приближаемся к охраняемой зоне. Думаю, хватит мелькать на открытом месте. Чем-то попахивает, нет? – усмехнулся он.
– Чем? – не понял Олег, втягивая воздух.
– Духом авантюризма, майор… Давай-ка укроемся, от греха подальше.
Еще не стемнело, но к тому уверенно шло. Они повернули вправо, двинулись вдоль забора до ближайших кустарниковых насаждений, залегли в кустах, внимательно прислушиваясь. Приятное расслабление потекло по телу – уже несколько часов они находились на ногах.
– Отдохни пока, майор, – прошептал Али, – а я попробую связаться с Гарханом. Самое время вспомнить о его существовании.
Связаться сразу не удалось, но сигнал, по крайней мере, прошел. «А если этот парень уже «под колпаком»? – с опаской думал Олег, грызя невкусную сирийскую травинку. – Западня, короткий бой, конец…»
Гархан перезвонил через несколько минут. Голос Али подрагивал от волнения. О чем они говорили? Разговор продолжался минуты четыре, а потом сириец подполз к Олегу, возбужденно зашептал:
– Абдель сегодня на месте… Абу Хасан уехал, будет через два часа, не раньше. Гархан отвертелся, остался на базе, сослался на недомогание… Наверное, его кортеж мы и видели. База Хасана на том же заводе, только в другом корпусе. Цех, который нас интересует, охраняется дюжиной бойцов, Абдель в их числе. Женщин увезли после обеда на полигон, но скоро должны доставить… Абдель объяснил, как нам лучше пробраться к цеху. Нужно сделать небольшой крюк, пройти по оврагу… Проблема, что этот объект здесь не единственный, на нашем пути что-то вроде тюрьмы, ее тоже обойдем…
– Али, пойдем, не мотай нервы! – взмолился Олег.
Он сильно волновался и уже не скрывал этого. Сумерки, как назло, еще не сгустились, они на корточках пробирались вдоль забора. Спустились в овраг, заваленный зловонным мусором, пробрались через горы заплесневелых отходов. Вокруг вздымались корпуса заброшенных предприятий. В стороне гудели моторы, плясали блики света. Овраг сгладился, пришлось выйти на поверхность. Бетонный забор переходил в двухрядную металлическую сетку, увенчанную колючей проволокой и гирляндами изоляторов. Ограда находилась под током. Вовремя услышали шум и распластались. Шоркал ногами часовой, обходящий периметр. Возможно, это и была «обещанная» тюрьма. Боевик мычал под нос, по сторонам не смотрел – тупо обходил периметр. Терпеливо дождались, пока он растает в дымке, и поползли вдоль сетки. Открылся пустырь, на котором горел прожектор, возились люди. Все это было очень далеко. Лаяли собаки, гоготали охранники, кого-то били. Похоже, измывались над заключенными, одетыми в ярко-оранжевую робу. Возникли неприятные ассоциации: весь мир облетали кадры, на которых террористы перерезали глотки людям в такой же робе. Заключенные работали, позвякивал инструмент. Потом раздались возмущенные крики, простучала очередь. Было видно, как упали двое в тюремной одежде, а остальные сбились в кучку. Там явно что-то происходило. Видимо, приобщение к истинной вере.
– Еще двоих списали, сволочи… – ругнулся Али.
– А этих-то за что?
– Может, работали нерадиво, или просто так, или сигареты у них нашли… Говорю же, майор, курение – грех…
– Просто смертный грех… – бормотал Олег, переползая в кустарник. – Нормальные порядочки: людей убивать десятками и сотнями – не грех, а покурить – грех…
Больше всего он боялся проявить слабость. С разным злом сталкивала жизнь, но чтобы столкнуть с АБСОЛЮТНЫМ ЗЛОМ… Агент Гархан обещал дыру в заборе, и таковая нашлась. Кустарник в этом месте примыкал к ограде. Дыра была скорее не в заборе, а под ним. Возможно, собака вырыла. Немного в стороне находилась свалка деревянной тары, и они, перебежав за укрытие, стали следить. Снова большой пустырь. В отличие от первого он освещался только луной. В глубине двора возвышалось большое продолговатое здание – один из цехов лакокрасочной фабрики. В крайних окнах матово поблескивал свет. В средней части выделялась дверь – очевидно, заднее крыльцо. Здесь находилась тыльная сторона цеха. Доносился равномерный приглушенный гул – работал генератор. Но где? Что находилось с обратной стороны? Справа проявлялись подсобные строения, слева нечто вытянутое, похожее на склад. Идей не возникало. Али помалкивал. Оставалось вверить свою судьбу неведомому сирийскому лазутчику по фамилии Гархан. И «курсистки» где-то задерживались…
Как вовремя они расположились в укромном уголке! За подсобками заскрипели ворота (возможно, не основные), и на пустырь въехали два автобуса. Они остановились посреди двора. Первыми выскользнули вооруженные охранники, отошли подальше. Начали выбираться женщины – много женщин, все были одинаковые в своих долгополых одеяниях, словно под копирку! Они выходили из первого автобуса, из второго, сливались в аморфную массу. Вдруг одна из представительниц слабого пола истошно взвизгнула, вспыхнула свара. Толпа зашевелилась, загуляла волнами. Потом она расступилась, из нее вышвырнули женщину, та покатилась по земле, крича от боли. Раздался мстительный смех. Оружия у этих одалисок не было (видимо, пока не доверяли), и это правильно – они бы перебили друг дружку. Нет в мире существа опаснее, чем обиженная женщина, оскорбленная женщина, женщина в состоянии аффекта! Загремели выстрелы – охранники стреляли в воздух, успокаивая толпу. Дамы затихали, снова становились покорными созданиями. По команде они пришли в движение – в сторону двери потек тонкий ручеек. Женщины по одной исчезали в здании, и вскоре на пустыре никого не осталось. Видимо, как низшие существа, они имели право пользоваться только задней дверью. Развернулись автобусы, поехали обратно к воротам. Застонала женщина, лежащая посреди пустыря, попыталась подняться, но не смогла, снова рухнула на землю. Она что-то бормотала, но слова не прослушивались. Подошли автоматчики, взяли ее за ноги, поволокли к зданию.
У Олега зуб на зуб не попадал. Откуда дикая мысль, что это Ольга? Али внимательно посмотрел на него и, кажется, поняв, что терзает майора, спросил:
– Твоя сестра говорит по-арабски?
– С чего ты взял? – Олег запнулся. – Нет, конечно… Разве что выучила…
– Тогда успокойся, это не она. У этой куколки арабский язык – родной… Готов, майор, забраться к тигру в пасть? Можно не ждать полночи – охранник на крыльце кричал, что через десять минут все курсантки должны спать…
Пересекать двор было опасно. Али шепнул, что надо зайти с другой стороны, есть там одна лазейка. А здесь лишь единственная дверь, на окнах решетки… Они крались по «катетам» вдоль забора. Замирали через несколько шагов, вслушивались. Торцевую часть здания миновали без остановок – там негде было укрыться, и залегли под неплохо сохранившимися пальмами, наблюдая за ситуацией у главного входа. С этой стороны крыльцо было массивнее. Позади него возвышались силуэты нескольких припаркованных машин. Территорию окружал забор из бетона, напротив входа проглядывали высокие решетчатые ворота – на вид немонолитные. Пространство перед входом в цех освещал прожектор, установленный на крыше караульной будки. Сама будка находилась слева от ворот. Подле нее во мраке колыхалась фигура часового. Недалеко от ворот кучкой стояли еще несколько человек – охрана, здоровые мускулистые лбы, в строгом камуфляже, черных ботинках, вооруженные автоматами. Они увлеченно общались, посмеивались. Служба, по-видимому, нравилась – быть пастухами большого женского стада, из которого ковались ценные кадры для нужд одиозной террористической группировки. И тут верховодил здоровенный дылда – рослый, широкий, выше всех на полголовы, с какой-то отталкивающей физиономией, завершающейся окладистой черной бородой. Он ржал громче всех, хлопнул по плечу соратника, рассказывавшего какую-то веселую историю, потом что-то бросил хриплым баритоном, показывая на окна второго этажа. Подвал, судя по жесту, являлся не единственным объектом охраны. Группа разделилась. Четверо остались во дворе, а трое, включая дылду, потащились в здание.