Голос ее пробился сквозь багровую пелену боли. Хикари дрогнула, подняла руки и стиснула дочку в объятиях.
— Мама, не умирай! — с истинно детским отчаянием ревела перепуганная Кицунэ. — Мамочка!!!
— Тише, тише… — едва слышно, прошептала Хикари, роняя слезы на плечо дочери. — Не бойся, маленькая моя… разве я могу оставить тебя? Счастье мое… не плачь…
Вечер захватил замок в свои объятия. На сторожевых башнях мерзли стражи, в конюшнях фыркали и перерыкивались между собой зубастые кони. Наступала еще одна мирная ночь, обманчиво-спокойная и тихая.
Принц Кано коснулся холста тонкой кистью и провел краткую линию жидко разведенной краской. Рисовать приходилось по памяти, глупо было надеяться на то, что Кицунэ в ближайшее время оставит маму и выйдет из гостевой комнаты. Кано ее прекрасно понимал и даже вздрогнул, подумав о том, что его собственная мама сейчас может быть где-нибудь недалеко и ждать вестей от сына. У него ведь тоже была мама, пусть даже его забрали сразу после рождения. Почему он раньше не подумал о ней? Какой стыд… надо расспросить генерала Шичиро, тот наверняка что-либо знает о ее судьбе.
От размышлений принца отвлек звук открывающейся двери и голос Куо:
— Кано-сама, капитан Хинэно Араши просит впустить его.
— Что ему нужно? — недовольно ответил принц. Он помнил Араши. Скользкий, наглый тип, льстивый и стелящийся по земле, словно шакал в присутствии тигра. Поскуливающий и просящий объедки, пока тигр на высоте могущества, шакал-Араши готов был вонзить зубы даже в благодетеля, если тот получит рану и потеряет силы. — Впрочем, пусть войдет. Я выслушаю его.
Араши вошел в комнату полусогнувшись, не переставая кланяться и угодливо улыбаться.
— Мой господин, прошу простить за столь поздний визит, — сказал он после того, как обронил несколько витиеватых льстивых фраз, бессильно разбившихся о глухую стену невосприимчивости. — Но, я полагаю, вас может заинтересовать то, что я скажу.
— Я слушаю. — Кано хмурился. Донос? Поклеп? Жалоба? Чего другого можно ожидать от столь замечательного слуги?
— Я обязан сообщить вам, Кано-сама, что к воротам замка подошли две усталые путницы и попросили убежища. Генерал Шичиро дал свое согласие принять их в замке, но окончательное решение, конечно же, за вами.
— С каких пор замок превратился в гостиницу для усталых путников? До селения двадцать минут неспешной ходьбы, пусть там попросят убежища и защиты у сил закона.
— Вероятно, с тех пор, как у нас остановились леди Хикари и ее дочь… — Араши осекся, увидев как вспыхнули краской гнева щеки Кано. — Я говорю о том, что ваш благородны поступок, мой господин, получил светлый отклик в людских сердцах и дал надежду отчаявшимся, таким, как эти две юные благородные леди…
Ясно, зачем он притащился. Кано, большой любитель подслушивать, хорошо помнил болтовню самураев, в которой впервые услышал голос Араши. Недавно прибывшие самураи говорили о принце, о его одержимости увидеть женщину и смеялись над этим. Араши тогда назвал Кано озабоченным. Так и есть, теперь проницательный капитан лично притащился посмотреть, как мальчишка пускает голодную слюну при словах «юная леди». Наивный шакал.
— Я полагаю, у вас хватит такта объяснить нашим нежданным гостьям различия между этим замком и отелем южного курорта? Уверен, что это в ваших силах, Араши-сан. Поручаю вам миссию сопроводить обеих благородных леди до селения лично и даже проследить за тем, чтобы они ни в чем не нуждались. Если у них проблемы, дайте им денег, и пусть уходят.
— Мой господин, это совершенно невозможно! — Араши испуганно встрепенулся. — Вы только подумайте, какой это вызовет общественный резонанс! Сейчас, когда вы стали маяком надежды для тысяч угнетенных, отказывать в помощи девушкам, молящим вас о спасении, равно самоубийству! Вы не представляете себе, о ком идет речь, Кано-сама. У наших дверей леди Аюми, младшая дочь верного вашему брату наместника Масуйо! Она всегда была тайно влюблена в вас и отреклась от отца, когда вы взяли руководство страной в свои руки. Она разругалась со своими родственниками и сбежала из дома только ради вас! Могу ли я сказать «уходи» влюбленной девушке, пошедшей ради своей любви на такие великие жертвы?
Кано несколько растерялся, услышав столь горячую речь. Влюбленность? Отречение от родственников? Жертвы? Да что за чушь? Она никогда его даже не видела. Откуда она взялась? И, хороший вопрос, где была раньше, пока Куо тщетно искал подругу для Кано?
— Хорошо, я взгляну на нее и попытаюсь что-нибудь придумать. Обыщите ее… и вторую тоже. Со всей тщательностью, чтобы они не пронесли ни оружия, ни бомб, ни ядов. У меня нет причин доверять ей. Приказ понятен? Я встречусь с леди Аюми, когда вы закончите. Кто вторая? Тоже благородная леди?
— Да, мой принц, вторая девушка из хорошей семьи, но менее обеспеченной и вынужденная стать служанкой в доме наместника. Она осталась верна своей госпоже и помогала ей во времена, полного лишений, пути до нашего замка.
— Ясно. Вы получили приказ, Араши-сан. Исполняйте!
— Да, мой господин, — расплываясь в любезной ухмылке, шакал снова поклонился.
— Макото, проконтролируй. Куо-сан займет твой пост. Возьми десять воинов из Красного отряда и наших лучших сенсоров.
Великан молча поклонился и вышел следом за Араши.
Кано, отложив кисть, взглянул на недорисованный портрет Кицунэ и угрюмо насупился.
Куо недолго медлил с комментариями.
— В замке становится слишком многолюдно, — сказал он с задумчивой ухмылкой. — Наша новая гостья появилась здесь явно неспроста, вам не кажется, Кано-сама? Все слова Араши о заочной любви и восстании дочери против отца очень похожи на спешно сочиненное вранье.
— Ты читаешь мои мысли, Куо-доно… — принц тотчас сбился с официального тона. — Что посоветуешь? Как выставить ее из замка?
— Может быть, просто изолировать? Дадим ей лучшую камеру в подвале, напротив апартаментов крепчака, пусть Ива-сан замучает ее байками о вкусной и здоровой пище.
— Нет, это все равно что посадить ядовитую змею в мешок и оставить без присмотра. Выползет.
— Выползет. Может быть, посадим ее к Ива и отправим крепчака спать без ужина? Глядишь, к утру проблема сама собой разрешится.
— Я дядьку Ива мучить не дам. Ты же знаешь, он не любит сырое мясо. Теперь, если серьезно, что будем делать?
— Не знаю, не знаю… но думать надо. Масуйо-сама может нам кого угодно под видом своей дочки подсунуть. Самурайшу из спецвойск, куноичи, какого-нибудь генетически измененного монстра. Вариантов куча, а выкинуть девчонку за порог просто так тоже нельзя. Вдруг она действительно та, за кого себя выдает? Девочки, особенно в юном возрасте, склонны к мечтательности и могут вообразить себе невесть что. «Принц, которого держат в замке, лишая всех радостей жизни! Ах, бедняжка, он так страдает! И подружки у него нет, а он так хочет познакомиться с девочкой! Почему не со мной? Мой добрый и милый принц, как романтично ты будешь ухаживать за мной, той, что полюбила тебя несмотря ни на что»! На Кицунэ-чан взгляни, живой пример. Ходячее воплощение наивности и мечтаний! Неужели ты думаешь, что в мире она одна такая?
— И что же делать?
— Что сейчас можно посоветовать? Я же, как и ты, эту самую Аюми в глаза не видел. Может, сначала взглянем на нее, а уж потом решим, как спасаться? Только смотри, женщины не только фантазерки, но и мастера обмана. Не слушай их болтовню, и что бы она ни говорила — избавься от незваной гостьи. После победы разберемся, кто она и что ей действительно от нас надо.
— Хорошо, так и сделаем. Теперь дай мне подумать. Ты только с мысли меня сбиваешь.
Кано умолк, погружаясь в размышления.
Куо был прав во всем, не хотелось обижать невиновных, но допускать потенциальных врагов в замок тоже нельзя. Надо избавиться от подозрительных личностей. Надежно. Чтобы отбить у них даже желание возвращаться.
Схема действий вырисовалась в мозгу молодого принца, и он, сощурив глаза, глянул на Куо, что молча ждал его решения.
— Куо-доно, кто я в глазах окружающих?
— В каком смысле?
— Все во мне видят слабого, забитого и несчастного мальчика, на которого ополчилось множество врагов. Не будем выходить из образа!
— Не понял.
— Придется разъяснить, — Кано, ухмыльнувшись, за минуту изложил ему свою задумку, и Куо, одобрительно хмыкнув, начал отдавать распоряжения по рации.
Когда вернулся Макото, краткие приготовления были завершены, и принц в сопровождении шести телохранителей из Красного отряда спустился в столовую командного состава замка, куда были отведены гостьи.
Две девушки ждали его, и та, что помладше, тотчас бросилась к принцу. Глаза ее блестели от слез. Взглянув на лицо девочки, любой испытал бы жалость, но только не суровые телохранители, преградившие Аюми дорогу даже не руками, а обнаженными клинками мечей.
— Аюми-химе, полагаю? — осведомился Кано, чью решимость подпитывала железная уверенность грозных воинов, стоящих рядом.
— Кано-сама, какое счастье… какое счастье… — девочка срывалась на слезы и смотрела на принца глазами, полными обожания. — Я уже и не надеялась когда-либо увидеть вас. Это бесконечное путешествие через темный лес… но я без колебаний прошла бы его снова…
— Я не спрашивал вас о вашем путешествии, Аюми-химе. Достаточно было просто сказать «да».
— Но Кано-сама… я…
— Араши-сан, эта девушка слишком много себе позволяет. Если она еще раз что-либо скажет без моего разрешения, срубите ей голову!
Араши в удивлении открыл рот, растерянно глянув на принца.
— И примите к сведению, капитан, что промедление в исполнении этого приказа может стоить головы уже не ей, а вам. Сусуми-доно, по моему сигналу нанесите удар.
— Да, мой господин, — рыжий вынул меч из ножен и подступил к испуганно сжавшемуся капитану.
Аюми растерянно и смущенно хлопала глазами, поглядывая то на Араши, то на Шичиро, с которым уже успела переговорить.
— Прошу садиться, — Кано указал на подушки, лежащие на полу, а сам подошел к принесенному специально для него креслу.
Телохранители встали справа и слева от кресла принца, девушек посадили на подушки.
— Не удивляйтесь недружественному приему, благородные леди, — сказал Кано, окидывая девчонок холодным взглядом. — Вокруг меня вьется столько врагов, что приходится быть очень осторожным. Надеюсь на ваше понимание. А теперь говорите, почему я должен вам доверять?
— Кано-сама… — Аюми дрожала как осиновый лист, зябко кутаясь в красивое кимоно. — Простите меня… простите, я не хотела создавать вам проблем… я так долго шла… я… я так боялась…
— Я должен вам доверять, потому что вы боялись? Или потому что вы долго шли?
— Какие вам нужны доказательства, Кано-сама? Скажите, и я предоставлю их! Хотите, я здесь и сейчас отрежу себе палец в знак того, что никогда не умышляла против вас зла!
— Нет, благодарю. Куноичи, которых воспитывают из самурайских дочерей внутри кланов, могут даже живот себе вскрыть ради того, чтобы их последовательница могла ближе подойти к жертве. Поэтому оставьте палец при себе.
— Кано-сама, я действительно не хотела создавать проблем! Простите… простите меня… — Аюми смотрела со слезной мольбой в холодные глаза принца. — Я всегда сочувствовала вам, так не будьте ко мне равнодушны, прошу! Одна оброненная фраза в вашу защиту, сказанная отцу, повернула против меня весь клан… я сбежала, надеясь на вашу помощь и защиту… но нет, я не хотела создавать проблем, и все же… я шла через лес, мечтая об этой встрече… мой принц, сквозь холод и боль я спешила только к вам! Я мечтала увидеть вас… и берегла это кимоно, — Аюми коснулась пальцами ворота свой одежды, провела ладонью вниз в ласкающее-влекущем движении. — Единственное богатство, что осталось у меня, чтобы порадовать ваш взгляд при нашей встрече… неужели, Кано-сама, я настолько некрасива, что не могу вызвать у вас даже малую толику жалости?
— Возможно. вы и не хотели создавать проблем, — ответил Кано, против собственной воли смягчая тон голоса. — Но вы создали их. Ваше появление здесь нисколько не радует меня…
— Кано-сама, умоляю вас, будьте милосердны… — девочка плакала, ее худенькие плечики болезненно вздрагивали. — Если вы не хотите видеть меня, то я уйду… об одном прошу, не гоните меня в ночь, на зимний холод! Я всего лишь девушка… слабая девушка… я так боюсь темноты… Позвольте мне остаться хотя бы до утра… Поставьте самураев охранять меня, только прошу, дайте хоть немного отдохнуть от холода и ужасов, что царят за стенами этого замка… Кано-сама…
Принц вдруг резко ударил рукой по подлокотнику.
— Сусуми-доно!
— Да, господин! — рыжий взмахнул катаной, занося ее над шеей Араши.
Капитан вскрикнул и упал на пол, закрывая голову руками. Катана Куо качнулась вниз, но принц взмахом пальцев заставил телохранителя остановиться.
— Я буду милосерден, — сказал он. — На этот раз. Аюми-химе, вам удалось вызвать мое сочувствие, и поэтому я сохраню вам жизнь. Я даже пощажу этого нерадивого солдата, который совершенно не обучен исполнять приказы. Но мне действительно сейчас не доставит никакого удовольствия следить за вами и убеждать самого себя в вашей лояльности. Поэтому вы покинете замок, немедленно.
— Мой господин, позволите ли вы мне сказать… — с поклоном заговорил Шичиро, но Кано лишь отмахнулся от него.
— Прошу простить, я ценю ваше стремление помочь, генерал, но дело решено. Сусуми-доно, дайте мне ампулу.
Куо подал принцу небольшую стеклянную трубочку, в которой был запаян сильнодействующий яд.
— Это нашли в ваших вещах, Аюми-сан.
— Что?! — девчонка подскочила. — Что это?! Простите, но я… я действительно в первый раз вижу эту вещь!
— Молчать! — рявкнул Кано так, что некоторые самураи побелели от удивления. Никто не мог даже представить, что в четырнадцатилетнем мальчишке таится такая властность. — Всем удалиться! Здесь останется только Аюми-химе и двое моих ближайших телохранителей. Ни одна куноичи не сможет справится с нами без поддержки, так что не беспокойтесь за мою жизнь. Всем выйти! Немедленно!
Самураи неохотно, но поспешно выполнили приказ.
— Кано-сама, я… я не понимаю! — Аюми была белее полотна, ее красивые карие глаза расширились от волнения. — Я даже не знаю, что в этой ампуле! Это не моя вещь!
— Конечно, ведь мы взяли ее у нашего врача. Некоторые самураи этой смесью травят клинки перед боем. Кто-то скажет — бесчестно, но многие отринули благородство из желания выжить. Этот яд весьма известен. Довольно распространенный и смертоносный состав.
— Вы взяли его у врача? Но зачем?
— Чтобы сделать вид, что вы желали убить меня, Аюми-химе. Ваше присутствие в замке совершенно невозможно, это даже не обсуждается, но я не собираюсь бросать вас без помощи. Мы распространим слух о покушении, и вы сможете вернуться к отцу. Вы сильно сглупили, заступаясь за меня, и теперь должны проявить разум, убеждая отца в том, что это было частью вашего плана. Рискованной авантюры по сговору с мифическими ниндзя. Если же не считаете себя способной на такой обман, воспользуйтесь замешательством среди своих преследователей и бегите дальше, на север, а затем, через море, в другую страну. Я дам вам денег, немного, но на первое время хватит. В случае моей победы вы вернетесь, будете полностью оправданы и хорошо обеспечены в благодарность за оказанную мне поддержку. В случае моего поражения… вы проживете дольше, чем здесь, в Серой Скале.
— Даже если мне суждено погибнуть…
— Избавьте меня от пафосных речей, Аюми-химе. Поверьте, я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не сказочный идеал благородного принца и в первую очередь думаю о безопасности своих людей. Сочувствие никогда не победит во мне здравый смысл, и потому оставьте попытки разжалобить или очаровать меня. Я даю вам шанс. Уходите. Так быстро, как возможно. Могу дать вам смирную лошадь. Людей дать не могу. Отправлять верных мне солдат в защиту потенциальной враждебной куноичи, которая ночью перережет им глотки? Никогда!
Аюми вдруг затряслась, упала на пол и, в мольбах заламывая руки, потянулась к Кано.
— Нет, нет, Кано-сама! Не выгоняйте меня! Умоляю! Меня убьют там! Только вы можете меня защитить! Пожалуйста, я готова на все ради вас! Пощадите! Нет!!!
Куо уже отдал приказ по рации, двое самураев вошли и выволокли из комнаты отбивающуюся, кричащую в истерике девчонку. Сунув ей в руки узел с деньгами, едой и теплой одеждой, они вытолкнули ее и ее служанку в ночь, в темноту, на зимний холод.
— Следовало ли быть столь суровым? — спросил Шичиро у принца, который, когда девушку увели, сразу поник, побледнел и потерял всю свою показную властность.
— Что вы от меня хотите? Чтобы я рисковал, забирая в замок всех, кто вздумает постучать в дверь и рассказать слезливую историю? — бесцветным голосом ответил Кано. — Что бы это было, как не признак неземной глупости и подлости с моей стороны? Я, значит, буду добреньким принцем, а мои люди охраняй убийц и подставляй за меня свои шеи? Оставшись до утра, куноичи могла бы попытаться попасть на глаза Кицунэ или леди Хикари. Передала бы через другого шпиона записку с просьбой встретиться. Кицунэ любопытна. Уверен, что вызвать сочувствие и заручиться ее поддержкой у куноичи никакого труда не составило бы. Нет. Сейчас не те времена, чтобы мужчине, правителю и солдату, можно было позволить себе быть доверчивым и наивным. Пусть даже образ мой в чьих-либо глазах потускнеет, я буду принимать трудные решения и брать на себя ответственность, руководствуясь прежде всего спокойствием и безопасностью моих солдат и друзей. Тех, кому я могу доверять и чье доверие обмануть не имею права.