Он кивнул и потом с любопытством прислушивался к моему шепоту.
— Ну и имена у этих тварей! И как ты только их выговариваешь, Один? Между прочим, пока ты бормотал эту чушь, мне было очень щекотно. — Весело заявил он, застегивая куртку. — Думаю, в этом и состоял твой злодейский замысел: ты собирался защекотать меня до смерти! — Гермес скорчил озабоченную рожу и повернулся к остальным:
— Я раскусил этого одноглазого, ребята! Не поддавайтесь на его уговоры. Он царапается и щекочется, а еще шляпу надел… впрочем, все это вполне можно пережить, имейте в виду!
— Отлично. — Кивнула Афина. — Рисуй свой знак и на моей груди, Один.
Какого черта!
Если еще и тебя бояться, жизнь станет совсем тоскливой…
— Спасибо за доверие, Паллада. — Усмехнулся я.
— Надеюсь, мне не обязательно расставаться с этим обликом? — Холодно осведомилась она. — Твоя руна не исчезнет, когда я решу, что мне надоело выглядеть таким образом?
— Никуда она не исчезнет. Это же все-таки магия, а не вечерний макияж!
— «Макияж»?! Ну-ну… И где ты только успел нахвататься таких словечек? — Усмехнулась она. Я не стал втолковывать ей, что мне ведомо любое слово, хоть раз сорвавшееся с человеческого языка — не до похвальбы сейчас!
Пример Афины вселил решимость в сердца остальных. Арес решительно разорвал свое платье — что было совсем не обязательно, с таким-то глубоким вырезом! — кокетливо осведомился у окружающих, нравится ли им его новый шикарный бюст, а потом с неподдельным интересом наблюдал за моими действиями.
— Ни хрена он меня не заколдовал! — Весело сообщил он Олимпийцам. — Я бы почувствовал, если что не так!
— Ну да, теперь ты у нас такой чувствительный, дальше некуда! — Насмешливо отозвалась Артемида. Она уже расстегивала драгоценные пуговицы на своей шелковой одежде, но недоверие в ее глазах не угасло.
— Если не хочешь — не нужно. — Мягко сказал я. — Надеюсь, у тебя еще есть время подумать…
— У меня нет времени. Его нет ни у кого из нас. — Она испытующе посмотрела на меня. — А ты не предчувствуешь недоброе, Один? Я думала, что у тебя чуткое сердце…
— А что, ты чуешь беду, Диана? — Озабоченно спросила Афина.
— Геката где-то рядом. — Кивнула Артемида. — Давненько мне не доводилось вздрагивать от ее близости! А где Геката, там и беда… Кстати, можешь шепнуть своим рунам и ее имя, Один — не помешает!
— А кто она, эта Геката? — Спросил я. — Впервые слышу ее имя…
— Да, мы не слишком любим о ней вспоминать. Когда-то она была одной из нас. — Неопределенно объяснила Артемида. — Было время, когда люди считали ее моей тенью, и в их словах была доля правды, поскольку в те времена мы обе с радостью подчинялись велениям Луны, да и охотились в одних угодьях, только я днем, а она — ночью… Но мы уже давно враждуем. Очень давно!
— И что, она — искусная охотница? — С интересом спросил я. — А вы не могли бы забыть старые ссоры до лучших времен? Было бы неплохо разжиться могущественным союзником…
— Да, неплохо. — Неуверенно согласилась Артемида. — Она действительно «искусная», как ты выражаешься, и очень могущественная… Геката старше нас. И она совсем другая. Мы никогда не понимали ее, как не могли понять ее родичей, титанов…
Насколько я помню, сам Зевс не слишком любил ей перечить в те времена, когда она навещала нас на Олимпе… — От меня не укрылось что Зевс недовольно насупил брови, но возражать Артемиде не стал.
— Но не думаю, что она захочет стать нашим союзником. — Продолжила она. — Геката и в лучшие времена предпочитала действовать в одиночку. А если бы она и захотела найти себе компанию… Знаешь, мне легче представить ее в стане наших врагов, чем рядом с нами! Если хочешь, я могу рассказать тебе о ней, но позже. А сейчас делай свое дело. Темнота сгущается.
Я кивнул и взялся за нож. Диана была права: темнота сгущалась, а до сих пор наши неведомые враги приходили за нашими головами именно под покровом ночи. На их месте я бы непременно попытался застать Олимпийцев врасплох, где-нибудь на свежем воздухе, если уж двери их домов теперь были надежно заперты для незваных гостей. Вообще-то, я не слишком опасался внезапного нападения, поскольку велел валькириям охранять подступы к месту нашей встречи — а с такой охраной можно не опасаться неожиданностей! Но по мере того, как темнота вокруг нас сгущалась, мое сердце все чаще вздрагивало от смутного беспокойства. Странно — до сих пор я всегда считал ночь временем моей силы…
Как бы то ни было, темнота подгоняла меня. Я успел начертить руну Эйваз на груди Артемиды и Аполлона, который забыл о сомнениях, увидев снисходительную улыбку на губах своей сестры. Потом я принялся колдовать над Гелиосом. Гефест тоже покинул свое место и неохотно подошел ко мне нелепой походкой маленького печального человечка, который смешил людей чуть ли не сотню лет назад. Аид равнодушно сидел в стороне. Боюсь, этот бедняга не слишком-то осознавал происходящее. Кажется, ему было совершенно все равно: подставлять свою грудь под мой спасительный нож, или под губительный клинок одного из убийц… Зевс тоже медлил: ему очень не хотелось окончательно признавать мое превосходство. На его месте я и сам бы терзался, выбирая между воплями гордыни и шепотом разума, и в конце концов я — если не я нынешний, то по крайней мере, тот Один, который совсем недавно величественно восседал в золотых чертогах Вальгаллы, наверняка предпочел бы уступить гордыне! Я медленно учился мудрости, куда медленнее, чем следовало, и мог только посочувствовать Зевсу: мы с ним были одного поля ягода…
— Приятно видеть, что вы наконец-то приобщились к древним мистериям, голубчики!
— Насмешливый женский голос раздался откуда-то из-за моей спины. Я не мог обернуться, поскольку как раз вплотную занялся руной на груди Гелиоса.
«Ничего, — подумал я, — если уж мои валькирии ее сюда пропустили, значит она — не враг. А даже если и враг, Олимпийцы с ней и сами справятся. Она одна, их много… Не дети же беспомощные!» Но драки так и не вышло. Пока я возился с руной, все остальные старательно разыгрывали немую сцену: переминались с ноги на ногу и сверлили яростными взглядами таинственную незнакомку, которая не отказала себе в удовольствии прокомментировать перемены в их внешности. Уж не знаю, почему Олимпийцы не выцарапали ей глаза: даже мой старый недруг Локи мог бы позавидовать ее злому языку!
Впрочем, дальше перебранки дело не зашло. Через несколько минут я завершил обряд и с любопытством огляделся. Олимпийцы были похожи на стаю диких кошек, которые не могут решить: впиться противнику в горло, или убежать подобру-поздорову, но уже угрожающе замерли на месте, приготовившись к прыжку — в любом случае пригодится! За моей спиной, скрестив руки на груди, стояла прекрасная великанша: думаю, даже моя макушка доставала ей только до плеча, а ведь мой рост всегда соответствовал моим — и не только моим! — представлениям о величии. Через мгновение я увидел, что у великанши три лица, одно другого прекраснее, а волосы развеваются так, словно ей в спину дует сильный ветер.
Спустя еще одно мгновение, я понял, что ее волосы были настоящими живыми гадюками, разъяренными и равнодушными одновременно. От нее исходило упоительное благоухание — свежий аромат летней ночи. Он кружил голову даже такому старику, как я — озабоченному близостью напророченной смерти и давным-давно переставшему обращать внимание на пустяки вроде сладкого запаха мокрой акации…
— Кто ты? — Требовательно спросил я. — Уж не та ли Геката, о которой мне только что рассказали?
— Я самая. А что, обо мне здесь сплетничали? — Она насмешливо покачала головой. — Тебе следовало раньше познакомиться со мной, сын Бора. Твои грозные красотки с радостью повиновались моему голосу, а это значит, что мы с тобой очень похожи.
Как братец с сестричкой, хотя наши родители не потрудились как следует пропотеть в объятиях друг друга… — Она желчно хихикнула. — Ничего, вот мы и встретились — лучше поздно, чем никогда!
— Зачем ты сюда пришла? Решила, что некому кроме нас слушать твои хулительные речи? Твоя правда: у невидимых существ, населяющих ночную тьму, совсем другие заботы… Если хочешь предложить союз — так и скажи. Сейчас я рад принять любую помощь. А если нет — что ж, тогда тебе нечего здесь делать.
— Помощь? От меня? — Расхохоталась она. — Ну уж нет! Считай, что я пришла поразвлечься, познакомиться с тобой… и заодно как следует потрепать нервы твоим новым приятелям. И каким дурным ветром тебя сюда занесло, хотела бы я знать?! Я ничего не имею против тебя, брат Вили и Ве, но твое присутствие среди этих младенцев кажется мне нелепым. Сидел бы ты лучше дома, вот что я тебе скажу!
— Тебя забыл спросить! — Я посмотрел на нее так, что она прикусила свой болтливый язык. Вообще-то я не мог заставить себя разозлиться по-настоящему. Во-первых, эта трехликая действительно была похожа на меня самого — можно было подумать, что я наконец-то встретил свою собственную тень, загадочного «второго себя», о котором жарким таинственным шепотом однажды рассказал мне Фрейр — тогда я ни слова не понял из его смутных объяснений и предпочел думать, что бедняга Фрейр просто перебрал браги…
— Тебя забыл спросить! — Я посмотрел на нее так, что она прикусила свой болтливый язык. Вообще-то я не мог заставить себя разозлиться по-настоящему. Во-первых, эта трехликая действительно была похожа на меня самого — можно было подумать, что я наконец-то встретил свою собственную тень, загадочного «второго себя», о котором жарким таинственным шепотом однажды рассказал мне Фрейр — тогда я ни слова не понял из его смутных объяснений и предпочел думать, что бедняга Фрейр просто перебрал браги…
Кроме того, я чувствовал, что за напускной бравадой Гекаты нет настоящей враждебности. Оставалось только понять, зачем мы ей понадобились…
Гелиос тем временем неторопливо вытер рукавом цветастой рубахи капли крови со своей темной кожи и шагнул в темноту, раскинув руки, словно для того, чтобы обнять дорогого гостя.
— Я предупреждал, что если ты сунешься к Олимпийцам, тебе не избежать моих объятий, дорогая! — Его голос был веселым и злым одновременно. — У меня еще хватит жара, чтобы испечь гадин, приютившихся в твоих волосах! — Сообщил он. Я был склонен ему поверить: после того, как валькирии рассказали мне о том, как храбр и неуязвим был Гелиос в сражении с таинственным убийцей, я начал считать его наилучшим из Олимпийцев.
— И ты теперь с ними, Гелиос? Да тебя не узнать! Эк ты почернел — небось, от собственного жара? Погоди, не горячись, не время мне с тобой обниматься.
— Хмуро сказала незнакомка, поспешно отступая в темноту. — Я пришла сюда не для того, чтобы воевать с тобой… и вообще не для того, чтобы воевать.
— Зачем, в таком случае? — Мрачно спросил Зевс. — Наши пути давно разошлись, Геката.
— Они никогда и не сходились. — Насмешливо заметила она. И с внезапным отчаянием призналась:
— Я и сама не знаю, зачем пришла! — Ее звучный голос дрогнул, она спохватилась и тут же добавила с прежней язвительностью:
— Можете мне поверить, меньше всего на свете я хотела снова увидеть ваши рожи!
— Взаимно, дорогуша! — Усмехнулась Афина.
— О, да тебе наконец-то удалось влезть в мужские штаны Паллада! — Расхохоталась Геката. — Что ж, поздравляю. Лучше быть мужиком, чем такой пожилой девицей!
— Очень хочешь умереть прямо сейчас? — Спокойно спросила Афина. Я решил вмешаться в их беседу: Афина рассердилась не на шутку, но я не слишком верил, что она в силах исполнить свою угрозу. К тому же во мне разгорелось любопытство.
Сама не знает, зачем пришла — ишь ты!
— Что-то заставило тебя прийти сюда? — Спросил я. — Да, так бывает… Но что? Это не могли быть мои чары: мне и в голову не приходило никого вызывать, скорее уж наоборот!
— Куда уж тебе с твоими чарами! Не родился еще тот, кому удастся меня приворожить! Впрочем, меня действительно вынудили сюда прийти. — Буркнула она. — За мною гнались твари из числа тех, с которыми лучше не встречаться.
— Такие же, как ты сама? — Лукаво уточнил Гелиос.
— Угадал, черномазый. — Невозмутимо согласилась Геката. — Я сразу почувствовала, что мы с ними похожи. До сих пор нам не доводилось встречаться: наверное, они — дети совсем другой ночи… Но они не собирались бросаться мне на шею и предлагать вечную дружбу. Им нужна моя жизнь — и моя сила! Я была бы не прочь сразиться с кем-нибудь из них один на один, чтобы узнать, чья тьма гуще. Но их было не меньше дюжины, и они не собирались церемониться.
— Так ты пришла сюда искать защиту? — Я-то думал, что Зевс готов лопнуть от злости, но вместо этого он звучно расхохотался. — Как это на тебя похоже, Геката!
Явиться к нам за помощью и затеять ссору! Узнаю дочку Астерии! — Он смеялся так неудержимо, что и я не сдержал улыбку. К моему удивлению, Геката тоже улыбнулась и неожиданно превратилась в невысокую хрупкую женщину. Теперь у нее было всего одно лицо, а на плечи ниспадали густые кудрявые волосы — гадюки тоже куда-то исчезли, вместе с ее угрожающим обликом.
— Ну да, я пришла к вам искать защиту. — Удрученно сказала она. — Можешь ликовать, сын Кроноса. Сегодня у тебя великий день: Геката просит тебя о помощи.
— Тоже мне событие! — Фыркнула Афина. К моему величайшему изумлению, брови Марлона Брандо больше не хмурились от гнева. Афина говорила насмешливо, но вполне добродушно. Зевс улыбнулся еще шире. Остальные Олимпийцы тоже расслабились — можно было подумать, это не они только что были готовы наброситься на незваную гостью. Гелиос больше не угрожал Гекате своими испепеляющими объятиями, а посторонился, давая ей подойти поближе.
— А, ты удивлен, Один? — Шепотом спросил он. — Ничего странного. Есть две Гекаты, которые сменяют друг друга, и они не слишком похожи друг на друга, хотя каждая сохраняет память о том, что случилось с другой… Мы враждуем с Хтонией, но не с Уранией. Та, трехликая, которая вышла из тьмы, нам ненавистна. Но ее здесь больше нет. Геката Урания, конечно, тоже не подарок, но с ней вполне можно иметь дело.
— Ясно. — Кивнул я. Вообще-то, наивность Олимпийцев меня порядком удивила. Я всегда знал по собственному опыту, что облик — это всего лишь облик: кем бы ты не казался, какие перемены не происходили бы с твоим лицом и нравом, ты — это всегда только ты сам. Но я решил оставить свою мудрость при себе и поглядеть, что будет.
— И все-таки, кто за тобой гнался? — Спросила Афина. Я-то мог спорить на что угодно, что мне уже известен ответ!
— Дивные, непостижимые существа. Могущественные, словно они принадлежат не умирающему, а новорожденному миру. — В глубоком голосе Гекаты зазвенели мечтательные интонации влюбленной девчонки. — Мертвые, как сама вечность, безжалостные, как время и жадные до чужой силы, как пересохшая глотка…
Мне жаль, что я — не одна из них. Если бы мне было суждено родиться заново… Но тут уж ничего не поделаешь!
— Среди них была женщина с веретенами в волосах, да? — Спросил я. — И некто в шлеме похожем на сказочную птицу, и еще один — безголовый…
— С дверцами в груди. — Кивнула она. — Их тихий скрип способен свести с ума — даже меня! О, этим существам подвластны такие силы о существовании которых я только смутно догадывалась… Впервые в жизни я узнала, что такое настоящий страх.
— И как тебе это понравилось? — Мрачно спросила Афина.
— Не знаю… — Задумчиво ответила Геката. — У страха есть свое непреодолимое очарование. Он завораживает — во всяком случае, когда это происходит впервые!
— Смотри-ка, тебе даже пришлось по вкусу это приключение! Ну и предпочтения у тебя! — Хмыкнула Афина.
— Что ж, во всяком случае, у нас с тобой общие враги. — Заключил я. — Выходит, они просто охотятся на всех подряд, кто подвернется.
— Надеюсь, они не доберутся до Посейдона! — Озабоченно заметил Арес. — Как-никак, а все-таки его скрывает морская пучина…
— Думаешь, эти твари не умеют плавать? — Усмехнулся я. — Не верю!
Пожалуй, надо бы мне наведаться и к Посейдону, если еще не поздно. Хорошо что ты о нем вспомнил.
— Не «вспомнил», а «вспомнила»! — Кокетливо поправила меня белокурая красотка. — Проявляй хоть какое-то уважение к моему новому облику, Один!
— Рядом враги, Отец Битв! — Впервые голос Гендуль показался мне встревоженным.
До сих пор мои валькирии были образцом неподражаемого спокойствия. Но и они оказались подвластны разрушительным переменам!
— Их много? — Спросил я.
— Не больше, чем твоих друзей. Но нас пугает их могущество. Мы не сможем их остановить. Может быть твои руны смогут.
— Это те же самые, да? Те, от кого вы охраняли дома Олимпийцев в последние дни?
Валькирия кивнула. Впрочем, я и сам отлично знал ответ. Разумеется, это были грозные обладатели диковинных имен, кто же еще?!
— Ну, наконец-то мы увидим их лицом к лицу. Ничего страшного. — Я обернулся к Олимпийцам. — Они не смогут приблизиться к тем, у кого есть моя руна.
— Но ее пока нет ни у меня, ни у Аида. Да и у Зевса нет твоей руны, если уж на то пошло. — Встревоженно заметил Гефест. Я всегда догадывался, что воитель из этого мастера никудышний. Так уж повелось: одни руки умело куют мечи, но совсем другие руки с радостью достают их из ножен!
— Это поправимо. — Твердо сказал я. Мы окружим их тесным кольцом, так что убийцы не смогут к ним подобраться.
— Неужели ты думаешь, что я стану прятаться от врагов за вашими спинами?
— Хмуро спросил Зевс.
— А почему нет? Все лучше, чем умирать. — Резко сказал я. — Успеется еще!
И потом, я же не сказал, что мы должны топтаться на месте и покорно ждать, пока они уйдут. Посмотрим, что они из себя представляют, а потом попробуем дать им бой.
Ты же можешь метать свои знаменитые молнии, стоя в центре круга!
— Не спорь с ним Юпитер. Сейчас его время. — Тихо сказала Афина.
Зевс озадаченно покосился на свою любимицу и неохотно кивнул. Олимпийцы тем временем уже окружили его тесным кольцом. Гефест поспешно протиснулся внутрь круга, за ним неохотно последовала Геката. Мне пришлось чуть ли не силой поднимать с места Аида: если бы не я, он бы и не подумал о себе позаботиться!