Мужчина. Вы любите Адилю?
Халил. Я не могу без нее жить.
Мужчина.ї Вы пожертвуете ради нее своей жизнью?
Халил. Я... Когда до нее дотрагиваюсь, весь дрожу...
Мужчина. Отвечайте на вопрос. Пожертвуете ли вы ради нее своей жизнью?
Халил мнется: все так необычно, вдруг на самом деле ему придется расстаться с жизнью. Адиля такая... Не знаешь, чего от нее ожидать. Он избегает смотреть на Адилю и не знает, что отвечать.
Халил. Я... Я сказал же...
Мужчина. Можете идти.
Адиля. Даже забыл со мной попрощаться... Испугался, что ли? Ладно. Ушел и хорошо. Зуля! Зуля! Где ты?
Зулейха. Что, Ада?
Адиля. Иди сюда, дело есть.
Зулейха. Здравствуйте.
Мужчина. Зулейха Али-гызы Халилова. Вам тридцать шесть лет. Незамужем. Работали секретаршей, уже месяц, как не работаете вовсе.
Зулейха. Что делать, он был страшный бабник.
Мужчина. Вы должны нам рассказать о самом, на ваш взгляд, значительном событии в вашей жизни. Прошу вас.
Зулейха. Если вы всерьез, тогда и Гюлю позовите, вместе будем рассказывать.
Адиля. Гюля, Гюльзар!
Гюльзар. Привет. В чем дело?
Мужчина. Гюльзар Ахмед-гызы Мамедова. Тридцать четыре года. Незамужем. Работаете телефонисткой - в ночную смену.
Гюльзар. Вы из статуправления?
Мужчина. Вы должны рассказать о самом значительном, по вашему мнению, событии в вашей жизни.
Зулейха. Слышала, Гюля, мы должны рассказать о самом главном событии в нашей жизни! Расскажем!
Гюльзар. Расскажем.
Зулейха и Гюльзар берутся за руки словно на эстраде и поют:
Самое главное?
Это просто смешно.
Потому что нам главного
Не дано.
Уж так получилось.
Такая судьба.
А раньше мы думали
Не беда.
Мы такие красивые,
Чего же еще?
Мы такие счастливые!
Официант, счет!
За границу не ездили,
Проси не проси.
Тебя по уху съездили?
Эй, такси!
Заморочили головы
И себе и другим,
Раньше мы были молоды
И теперь - хотим.
Раньше мы были щедрые
Ветер в голове.
Дуры мы несусветные.
Обе. Две...
Гюльзар. Ну, что? Достаточно?
Зулейха. Как вам наш репертуар?
Гюльзар. Вы довольны нами?
Зулейха. Пошли, Гюля. Привет.
Гюльзар. До свиданья! Мы поплыли.
Мужчина. Стойте.
Зулейха. Что еще?
Мужчина. Вы любили Салеха, и он любил вас. Он хотел ребенка. Почему вы сделали аборт?
Гюльзар. Ой... Я ничего не знала!
Адиля. Я знала.
Зулейха. Потому что... я была так молода, а он - студент, я думала, все еще впереди, зачем нам ребенок? А потом уже было поздно... Он женился на скромной чистенькой девушке. Он даже не знает, что творит сейчас эта скромная чистенькая девушка у него за спиной!.. А я бы этого не делала! Нет! Нет! Не делала!!!
Гюльзар. Успокойся, Зуля... Успокойся... Не надо больше ее спрашивать...
Мужчина. Хорошо. Я обращаюсь к вам. Почему вчера вечером вы подняли руку на вашу старую мать?
Гюльзар. Верно... Вы правы. Я вчера подняла на маму руку, толкнула ее. Причем это не первый раз... Потому что... потому что она еще больше, чем я, виновата в том, что мне теперь уже все равно, я никому не нужна, у меня и желаний даже никаких не осталось. А все потому, что, когда я в шестнадцать лет приходила домой в двенадцать ночи, она не наказывала меня, а сладко спала... Ее больше интересовало, сколько она денег получит с проданного пива... И все-таки я очень люблю мою маму...
Мужчина. Можете идти.
Адиля. Вы рассердились на них? Ведь они честно ответили на ваши вопросы. Не соврали. Они такие, как есть, только и всего. И поэтому...
Мужчина. И поэтому?
Адиля. И поэтому они несчастны! Самые несчастные на свете! Нет желаний... Никакой радости впереди... Самые несчастные на свете, потому что уже примирились со своим несчастьем... Наверно, так легче жить. Кто знает, может быть, это и правильно...
Мужчина. Значит, вы счастливее Зулейхи и Гюльзар, не так ли? Вы ведь не примирились со своим несчастьем. Вы ведь страдаете постоянно. Даже если захотите, не сможете примириться, потому что это не в вашем характере.
Адиля. Нет, нет. Мы все несчастные: и Зулейха, и Гюля, и я... Потому что жизнь проскользнула у нас между пальцами... Ну, что из того, что я каждую ночь твержу себе перед тем, как заснуть: "Так жить нельзя! Ты все делаешь не так. Почему? Почему ты не начинаешь жизнь сначала? Это ведь не жизнь, то, что ты делаешь..." И я даже даю себе слово, что так больше не будет. А утром просыпаюсь и... весь день проходит так же, как предыдущие. Все то же самое. Снова Халил, его мелкие радости, желания, не стоящие ржавой копейки... Снова лицемерные речи Единственнова, омерзительное лицо Ибрагима... Снова нерадостное житье Зули и Гюли... А перед тем как заснуть снова, несбыточные мечты. Обманчивые надежды...
Мужчина.її Можетїї быть,її ещеїї кого-нибудьїї позовете?
Адиля. Кого? Хватит, наверно. Да больше никого знакомых и нет... Салима, что ли? Меня от него тошнит. Давайте лучше посмотрим на эти горы... Вы видите облака? Пойдет дождь. Потом перестанет. Мы промокнем, но это ничего. Зато радугу увидим. Потом послушаем кваканье лягушек... Давайте ни о чем не думать, просто смотреть. Видите, мне на ладонь села божья коровка. В детстве распевали мы, а теперь поют нынешние дети:
Божья коровка, улети на небо,
Там твои детки кушают конфетки.
Мужчина.її Выїї Адиляїї Мелик-кызыїї Керимова.її Вам тридцать пять лет. Три года замужем. Детей нет. Работаете в почтовом отделении. Адиля. Да...
Мужчина. Вы должны рассказать о самом значительном, на ваш взгляд, событии в вашей жизни.
Адиля. Хорошо... Понимаете, мы все умрем... Сколько ни есть людей на земле, все умрут... Их заменят новые люди. И они умрут. Я умру, и моя мама умрет. Если бы у меня был ребенок, и он бы умер. И Зуля умрет. И Гюльзар. И вы, я думаю, тоже умрете...
Мужчина. Верно.
Адиля. Так почему же вы не приходите в ужас? Зачем вам это письмо, если вы все равно умрете?
Мужчина. Вы должны рассказать о самом значительном, на ваш взгляд, событии в вашей жизни.
Адиля. Простите. Простите меня. Я сейчас... Самое значительное событие в моей жизни - это осознание собственной смерти. Однажды ночью, холодной ночью, я поняла, что будь ты счастливым или несчастливым - все равно умрешь. Это и есть самое страшное. Смерть!
Мужчина. Это - не самое страшное.
Адиля. Я бы очень хотела вам поверить...
Мужчина. Ну, так поверьте.
Адиля. Может, и вы скажете, что вокруг бурлит радостная жизнь и нельзя отрываться от коллектива? Может быть, и вы скажете, что надо быть волевым, стойким, еще бог знает каким? Не говорите мне этого! Я не хочу, чтобы вы говорили эти холодные слова! Я много слышала таких слов. По радио, в газетах... Я все это знаю.
Мужчина. Я вам и не говорю о том, что вы знаете.
Адиля. Хорошо... А что же тогда, по-вашему... Что, по-вашему, самое страшное?
Мужчина. Представьте себе одного артиста. Он всю жизнь провел на сцене. Состарился. Его уважают, он знаменит, многие его любят. Все привыкли к нему, не представляют себе сцену без него. И никому не придет в голову, что он бездарен. Всюду пишут, что он талантлив, все говорят, что он большой актер. Но вот однажды он пришел домой после спектакля. И вдруг внезапно, неожиданно он осознал, что бездарен, что нет в нем настоящего таланта. Осознал, что всю жизнь был бездарен, что известность - мнимая, и уважение - выдуманное, и любовь - только видимость, а ежедневные девичьи письма с любовными признаниями - бред собачий. Никогда ни одну из этих девушек он не сделал и не сделает счастливой, потому что бездарен, потому что обманывал не только других, но и себя самого. Он играл Отелло, срывал аплодисменты, но никогда не испытывал чувств истинного Отелло. Он играл Гамлета и снова срывал аплодисменты, но гамлетовские переживания были ему всегда чужды... Все это я вам рассказываю для того, чтобы задать следующий вопрос. Почему вы вышли замуж за нелюбимого человека?
Адиля. Сказать правду? Хорошо... Я вам признаюсь... Потому что не было любимого и потому что я не смогла бы выйти за лучшего. Я была уже тридцатидвухлетняя старая дура. Люди, которых я любила, существовали только в моих мечтах, в жизни они мне не встретились.
Мужчина. Да. Вы вышли замуж за нелюбимого человека потому, что вам уже было все равно. К тому времени вы уже примирились с вашей неудавшейся жизнью. Стали равнодушны к своей судьбе...
В их беседу врывается звонок, раздается голос Единственнова, призывающего Ибрагима. Адиля вздрагивает и видит себя сидящей за рабочим столом в почтовом отделении. Ее собеседника нет, он исчез. Ибрагим стоит у дверей и никого не пускает внутрь. Единственнов встает и подходит к Адиле:
- Яїї объявляюї вамїї благодарность,її товарищї Адиля.
Адиля. Что вы говорите?
Единственнов. Я объявляю вам благодарность.
Адиля. За что? За то, что вчера этот смешной старик профессор жаловался на меня?
Единственнов. Нет. Вы прислушались к справедливой критике. Сделали надлежащие выводы из моих замечаний, ведь вы больше не изображаете цифру 13 на окошке.
Адиля. За что? За то, что вчера этот смешной старик профессор жаловался на меня?
Единственнов. Нет. Вы прислушались к справедливой критике. Сделали надлежащие выводы из моих замечаний, ведь вы больше не изображаете цифру 13 на окошке.
Адиля. А-аа-а...
Единственное. Да! Я ценю, когда к моим замечаниям прислушиваются!
Адиля. С занесением в личное дело? Единственное. Непременно!
4
Адиля в своей квартире лежит на диване, просматривая иллюстрированные журналы, и снова чудится ей старуха, которая сидит на старом стуле, вяжет носки и приговаривает: "Эти носки я вяжу моему третьему сыну. Первые два никудышные получились. Вот третий у меня - самый хороший, самый любимый. Он для меня как воздух. Он всех умнее, всех добрее, такой красивый, такой высокий, светлый, как небо..."
Адиля отбрасывает журналы, встает, включает радио и сразу его выключает. Снова устраивается на диване. Входит Халил.
Халил. Купил наконец подарок для дочери Салима. Ну, и народу было за хрусталем! Дай я тебя поцелую!
Адиля. Ну, пожалуйста, не надо!
Халил. Хорошо-хорошо, мамочка, не сердись. Видишь, хрустальная ваза, мамочка, и всего за двадцать рублей. Посмотри, какая вещица! Я сейчас распакую...
Адиля. Не нужно, не разворачивай.
Халил. Почему же, посмотришь, какая красота.
Адиля. Я же сказала, не разворачивай, не хочу.
Халил. Двадцать рублей, конечно, тоже деньги, особенно перед отпуском...
Адиля. Ради Салима, кончай эти разговоры.
Халил. Что с тобой, Адиля?
Адиля. Ничего, что может быть?..
Халил. Ну, тогда собирайся, пора уже, неудобно опаздывать к Салиму.
Адиля. Прости, Халил, настроения нет, я устала. Не пойду, пожалуй. А ты иди, а то Салим на тебя обидится... Скажи там что-нибудь, почему я не пришла... А ты знаешь, галстук тебе идет...
Халил. Ты же его сама выбирала...
Адиля. А? Да-да. Надо было пару купить. Теперь модно один разрезать и в карман вместо платочка... Очень красиво.
Халил. Неудобно получится... Мы уже три года ходим с тобой на день рождения дочери Салима. Если теперь никто из нас не придет, будет нехорошо...
Адиля. Ну, конечно, нехорошо...
Халил. Ладно... Я зайду и от твоего имени поздравлю, скажу, что ты больная, и быстренько вернусь. Отдыхай. И все-таки хотя Салим мне друг, но все же перед курортом ; тратить двадцать рублей на подарок - не дело, откровенно говоря... Правда, Салим не такой человек, чтобы обращать особое внимание на подарки, но и с пустыми руками тоже Ведь не пойдешь... Слышишь, звонок? Кто это к нам, интересно? Пойду открою.
Зулейха. Здравствуйте, Халил-муаллим.
Гюльзар. Добрый вечер.
Халил. Здрасте, здрасте. Проходите, пожалуйста, Адочка дома.
Гюльзар. Привет!
Зулейха. Ее высочество отдыхает.... Адиля. Здравствуйте.
Халил. Хорошо, что вы пришли. Когда я уйду, Адочка не будет скучать.
Зудейха. Куда вы уходите, Халил-муаллим?
Халил.її Наї деньїї рожденияї дочериїї моегої другаїї Салима.
Гюльзар. Ада не пойдет?
Адиля. Останусь с вами.
Зулейха. Что это, в гости не хочется?
Халил. Сколько ни зову - не идет. Заварить вам хорошего чаю?
Гюльзар. Большое спасибо, мы сами, Халил-муаллим.
Халил. Ладно, мамочка, уже пора, я пошел. До свидания. Я скоро вернусь.
Гюльзар. Нет на свете человека лучше, чем Халил-муаллим!
Адиля. Сколько раз я говорила - не называй его "муаллим".
Гюльзар. А как называть?
Зулейха. Халилушка...
Адиля. Какие вы жестокие...
Зулейха. Ладно, ладно... Ты даже не спрашиваешь, какую отметку получила Гюля?..
Адиля. Да, правда, сегодня же у тебя экзамен. Сколько?
Гюльзар. Двойку!
Зулейха. Сколько раз я ей говорила, что ничего не выйдет у нее с институтом, говорила: не трать зря время, кому это надо?
Гюльзар. Мне надо. Летом подам на очный.
Зулейха. Девочки, что вместе с тобой заявление подадут, матерью тебя будут звать!
Гюльзар. Знаешь, Ада, меня злит не то, что я срезалась, а что именно Саадат-ханум меня завалила. Тридцать лет мы соседи. А когда я ей отвечаю, так она будто первый раз меня видит, как залепит двойку А! .Солмаз, другой соседке, поставила пять. Я говорю: "Саадат-ханум, почему вы мне двойку поставили, а Солмаз - пятерку, неужели Солмаз знает лучше меня?" А она: "Гюльзар, разве ты не знаешь, как я тебя люблю? С Солмаз я даже не здороваюсь при встрече, а тебя всегда обнимаю и целую". Я говорю: "Саадат-ханум, лучше бы вы Солмаз обнимали и целовали при встрече, а мне бы поставили пятерку".
Адиля. А она что?
Гюльзар. Да ничего, улыбается.
Зулейха. Эх, если бы у тебя был такой отец, как у Солмаз.
Гюльзар. Чтоб они все поскорей в руки мурдешира попали!
Зулейха. Тихо, Ибрагим услышит.
Гюльзар. Ада, а как жена Ибрагима с ним спит?
Адиля. Откуда я знаю?
Зулейха. Эх, ну их всех к шайтану! Вставайте, пойдем в кино. Хорошая картина идет, Ада, называется "Чушь на постном масле". И погода отличная моросит потихоньку.
Гюльзар. Одевайся, Ада, одевайся, пойдем. Совсем как прежде. Хоть посмеемся от всего сердца. Подумаем, что нам снова по семнадцать лет. Обо всем забудем.
Зулейха. Может, мне после этого перестанет сниться пальто джерси.
Гюльзар. Слушай, ради аллаха, забудь про пальто джерси. Вставай, Ада, вставай, одевайся.
Адиля. Нет, я не пойду.
Зуаейха. Ну, Ада...
Гюльзар. Мы ведь не на день рождения дочери Салима идем...
Адиля. Нет, не хочется, вы идите. Только не упрашивайте.
Зулейха. Ада, давай поговорим серьезно.
Адиля. Серьезный разговор тебе не идет. И мне не хочется говорить серьезно.
Гюльзар. Ну конечно! Зачем это нам?
Зулейха. Ради аллаха, брось ты паясничать!
Гюльзар. Вспомните, что сейчас где-то далеко, в пустыне Атакама, прекрасная девушка мечтает о глотке воды - и благодарите свою судьбу. Вспомните, что сейчас где-то в далеких краях, на острове Ньюфаундленд, прекрасная несчастная девушка готова на все ради куска хлеба - и благодарите судьбу. Вспомните, что...
Адиля. Не смешно.
Гюльзар. Конечно, кто будет смеяться над какими-то словами, когда можно над нами самими? Старые кокетки...
Зулейха. Ада, меня злит, что ты никогда ничем не бываешь довольна. Я уж тебе говорила, для меня самым высшим счастьем было вот так, как ты, устроить свою жизнь и сидеть в своей хибаре. А к тебе, когда ни придешь, ты, вместо того чтобы радоваться, дуешься на весь белый свет. А нам больше некуда ходить, кроме как сюда... Что с тобой, Ада?
Адиля. Я сказала, прекратите эти разговоры! Надоело!
Зулейха. Вставай, Гюля, пойдем отсюда! В кино или еще куда...
Гюльзар. Пойдем! Представим, что нам снова по семнадцать лет. Пофлиртуем с детишками, что первый пушок над губой холят! Обхохочешься, на них глядя!
Зулейха. Вряд ли ты будешь смеяться от души, подруга. Губы раздвинешь - и ладно...
Гюльзар. И вправду! Мы ведь не лошади, чтобы ржать! Привет, Ада. Передай Халилу-муаллиму наши сожаления по поводу того, что чрезвычайной важности дела не позволили нам его дождаться.
Адиля. Непременно.
Когда подруги уходят, Адиля поднимается с дивана, смотрит в окно, включает радио, снова выключает, потом подходит к дивану, садится. Скрипач в черном фраке со скрипкой в руке возникает в комнате, приближается к Адиле, останавливается и начинает играть совсем рядом с ней. И вдруг появляется Мужчина. Увидев его, Адиля вскакивает с места.
Адиля. Вы пришли? Я знала, что вы придете. Я ждала вас. Знала, что и домой ко мне придете. Заходите. Заходите, садитесь.
Мужчина. А вы приветливы как настоящая хозяйка дома.
Адиля. Правда? Ну, что же... Сварить кофе? Может, чаю хотите? Или откроем шампанское? Давайте отпразднуем еще раз Новый год! Да, встретим вдвоем Новый год, послушаем музыку, потанцуем, а?.. Хотите, вы будете Дедом Морозом? Вы не обиделись! Может быть, вы расстроены, что не приходит ваше письмо?
Мужчина. Нет, письмо придет рано или поздно. И тогда мы больше не увидимся. Потому что мы больше не будем нужны друг другу.
Адиля. Нет, нет. Не хочу. Я не хочу расставаться с вами. Если вас не будет... когда вы не придете, все будет кончено.
Мужчина. Ну что вы...
Адиля. А не отдам вам это письмо. Я спрячу его от вас. Я его порву.
Мужчина. Нет, вы не порвете это письмо и не спрячете его, потому что вы знаете, что я его жду.
Адиля. Правильно...
Мужчина. А теперь одевайтесь. Одевайтесь, пойдем гулять. Я приглашаю вас на прогулку.
Адиля. Правда? Сию минуту... Где мой плащ? Вот он. Пойдемте. Пойдемте. Представим себе, что мы и на самом деле гуляем. Дождь моросит. Такой мокрый весенний вечер... Мне кажется, я всю жизнь ждала такой дождливый весенний вечер. Когда обычно в такую погоду я смотрела из окна на улицу, то думала, что и мокрые тротуары, и эта пустынная каменная улица тоже ждут... Они ждут наших шагов... Будем гулять до утра, не так ли?
Мужчина. До утра?
Адиля. Конечно, ведь нас-то никто не ждет. Мы никому не нужны. И вам никто не нужен. Не будем вспоминать, что наша прогулка может кому-то показаться смешной, для кого-то бессмысленной...