– Никто сюда не придет, – успокоил Алексея Парфенов. – Держу пари, завтра мне поручат приглядывать за вами. Сообразят, что мы соседи… Двигайте на кухню! Я буду готовить, а вы излагайте свою проблему, чтобы не терять время.
– Как-то странно, – сдавленным голосом заметил Веденеев. – Совсем рядом жена, а я не могу к ней зайти… Как будто в тылу врага…
Парфенов усмехнулся.
– Ну, если вы никого не зарезали и не подложили бомбу в супермаркет, то, думаю, я разрешу вам зайти к жене. Да даже если зарезали – разрешу.
– Я не зарезал, – серьезно сказал Веденеев. – Тут вот какая история…
И он стал обстоятельно и по возможности бесстрастно излагать хронику событий, которые случились с ним в последние недели. Ему казалось, что рассказ будет долгим, но уложился в каких-то двадцать минут.
– Вот и все, – сказал Алексей. – Я был намерен бороться до конца. Теперь вот сомневаюсь, получится ли… И главное, Елену жалко. Вроде получается, я гордыню свою тешу, а она страдает. Она детей очень хочет… – зачем-то неожиданно добавил он.
Парфенов понимающе кивнул, полез в шкаф и выставил на стол тарелки.
– А ваша работа… – задумчиво проговорил он. – Ну вот те материалы, которые вы припрятали, они реально могут интересовать этих людей, или они их ищут так, больше для очистки совести? Получается, они вас кругом вывели из игры, ваша работа их по большому счету не интересует, но вы как-то можете этими материалами еще воспользоваться? Они этого боятся?
– Не знаю я, чего они боятся. Они по сути дела сожрали меня с потрохами. Теоретически я мог бы продолжить работу, но практически это тупик. Мне нужна лаборатория, мне нужно время, мне нужен покой, деньги, а ничего этого у меня нет. Все мои заботы теперь – как не попасть в тюрьму.
– Ну, насчет тюрьмы не торопитесь. Я, например, о ваших похождениях только от вас пока и слышал. Не думаю, что вы официально в розыске. Может быть, не так все и плохо. Давайте ужинать, а по пути подытожим, что же мы с вами имеем…
Несмотря на невзгоды, аппетит Веденеева не подвел. И хотя Парфенова трудно было назвать звездой кулинарного искусства, приготовленную им стряпню Алексей уминал за обе щеки. Он даже рискнул выпить полстакана водки, после чего раскраснелся и стал выглядеть значительно лучше.
– Возьмете у меня бритвенный прибор, – предложил хозяин квартиры. – Примете душ. Завтра приведите в порядок одежду. В вашем положении главное – сохранять цивилизованный вид. Грязный небритый человек – подозрителен. Жить пока будете у меня. Без разрешения носа никуда не высовывать, в квартиру никого не пускать, на звонки не отвечать. Мне нужно определить степень опасности. Так сказать, глубину вашего падения.
– Думаете, они всерьез могут повесить на меня эти наркотики? Это же абсурд!
– Многое в этой жизни абсурд, но кого это смущает? В принципе, на вас могут повесить что угодно, и завтра самые лучшие друзья поверят, что вы планировали покушение на римского папу. Люди с большим удовольствием верят в плохое. А вы очень удобная добыча. Насколько я понимаю, вы до сих пор жили, ни о чем подобном не заботясь. Нужными связями не обзаводились, у вас даже адвоката хорошего нет на примете…
– Зачем он мне? – махнул рукой Веденеев. – Я имею в виду, что до сих пор он мне был совершенно не нужен.
– Ну да, башня из слоновой кости, воздушные замки и прочее… Зато теперь вы знаете, что такое настоящая жизнь. В следующий раз, глядишь, будете умнее…
– Я надеюсь, что следующего раза не будет.
– Вы и в этот раз надеялись. От надежд толку, как вы заметили, мало… Ну ладно, давайте смотреть, что у нас в активе. Итак, о сворачивании вашей работы вам объявил Старосельцев. Нужно бы с ним побеседовать, но вы говорите, что он отбыл на теплые моря… Голову даю на отсечение, проматывать отступные. Ясно, все это не он сам придумал. Кому-то ваше лекарство помешало, и уж не вашему руководителю, конечно. Навскидку могу предположить, что тут не обошлось без нашего фармацевтического предприятия. Вы, кстати, в курсе, кто стоит за этой дойной коровой? Ну откуда – вы же у нас идеалист, которого земные дела не интересуют…
– Меня земные дела интересуют, но при этом я убежден, что каждый должен заниматься своим делом, – заявил Веденеев. – Какая разница, кто за чем стоит? Кто бы там ни стоял, какое отношение это имеет ко мне?
– Вот это нам и предстоит узнать, – ответил Парфенов и согнул один палец на левой руке. – Итак, Старосельцев. Затем неизвестные, которые угрожали вам по телефону. Эти лица для нас недоступны, но они дают нам понять, что против вас задействованы большие силы. Это не очень хорошо, конечно, но в некотором смысле подтверждает мои предположения… Теперь – ваш друг Чиндяйкин. Хотя теперь ваша дружба под большим вопросом. Думаю, он мало что сможет прояснить, но, возможно, он запомнил тех, кто его бил. Это может пригодиться. Дальше – ваша жена. Ее показания очень важны. Судя по тому, что вы рассказываете, на нее напали криминальные личности. Наверняка они есть в нашей базе данных, и их можно вычислить. Тем более что, как вы говорите, они именовали друг друга какими-то прозвищами. Надеюсь, ваша жена запомнила клички. И последнее. Вы запомнили тех двоих, что напали на вас во дворе?
– Плохо, – признался Веденеев. – Один высокий, худой, на голове капюшон. Я его лицо видел секунду-две. Страшная бледная рожа. Без малейших признаков интеллекта. Боюсь, точнее я описать не смогу. А второго я вообще не видел, он наскочил сзади.
– Ага, но вы думаете, что они же должны были выступить в роли понятых?
– Мне показалось, что это были они, хотя поклясться в этом не могу.
– А полицейских звали…
– Одного – Саня, а другого Данилов. Причем лиц их я не видел. Мне в лицо светили фары, и потом, все произошло так быстро… Скажите, а это очень плохо, что я напал на полицейского?
– Да уж чего хорошего! Но вы нос не вешайте. По крайней мере, для меня очевидно, что вы не совсем потеряны для общества…
– Интересные у вас шутки! – с обидой заметил Веденеев. – У меня, можно сказать, жизнь перевернулась, а вам смешно.
– Где это вы видите, чтобы я смеялся? – возмутился капитан. – А что касается жизни, так у меня она по два раза на дню переворачивается. Но вам, я думаю, в некотором смысле даже повезло. Звезды так совпали, что меня в профессиональном плане интересуют сейчас те же самые люди, что вас прищучили. Так что нам по пути.
– Но я чувствую себя не в своей тарелке, – признался Веденеев. – В последнее время у нас с женой нелады, и я, наверное, виноват перед ней. Но я не хочу уступать этим подонкам. Для меня это… это… – он запнулся, подыскивая слово.
– Да все понятно! – махнул рукой Парфенов. – Не занимайтесь самоедством. Сейчас нужно волю в кулак собрать. И вообще, я тут подумал, мы с вами вот что сейчас сделаем – поднимемся к вашей жене и проинструктируем ее, как себя вести, а то она от своей наивности тоже дров наломает.
– Мы пойдем к Елене? – поразился Веденеев.
– Ну да. Только не рассчитывайте, что я оставлю вас там на ночь. И зарубите себе на носу – ни слова о том, что будете жить у меня. Она не должна об этом знать, иначе мы можем здорово пролететь. Дайте слово, что не проболтаетесь.
– Даю, – растерянно произнес Веденеев. – А где же я живу? Что сказать?
– Придумай что-нибудь, – грубо произнес Парфенов. – И вообще, тезка, учись, наконец, врать, если жить хочешь.
12
– Когда же этот козел наконец явится? – с недовольством пробормотал старший лейтенант Данилов, озабоченным взглядом обшаривая улицу. – Кем они себя считают, а, Саня? Почему мы с тобой, люди, облеченные, так сказать, властью, должны прогибаться под всякую шелупонь, скажи мне, Саня!
– Наверное, есть какие-то причины, – ответил напарник, старший лейтенант Александр Торопыгин. – Например, нас попросил об этом полковник Баландин. Он попросил, но это, я тебе скажу, даже хуже, чем если бы он приказал.
Они сидели в служебной машине, припаркованной около дома, где проживал Веденеев. Улица вся в лужах. На стекла липла мелкая морось. Настроение у полицейских соответственно погоде.
– Тут я с тобой согласен, – кивнул Данилов. – Это дело такого рода, когда ты себя дважды дураком чувствуешь. Он вроде попросил, а ты уже на задние лапки встаешь. А попробуй – не встань! А второй раз, это когда эту кашу, допустим, расхлебывать придется. Ее же не полковнику расхлебывать – он что, он попросил! Расхлебывать нам, Саня! Вот я и говорю, где этот гад? Ведь уже полчаса прошло, как бабу повязали, позвонили – приезжай немедленно… Мало ли что тут случится? Нам зачем лишняя головная боль? Только люлей получать – как в прошлый раз с ее мужиком? Вот тоже сволочью оказался! Ему по-человечески – пройдемте, а он кастетом махаться! – Данилов с сожалением потрогал припухшую ссадину на левой скуле. – Пусть теперь молится, чтобы на глаза мне не попастся! Урою, если встречу!
– Вряд ли теперь уроешь, Витя, – вздохнул Торопыгин. – Чует мое сердце, хлебнем мы еще с этими придурками!
– Сказал – урою! – мрачно повторил Данилов. – А что мне еще делать? Я начальнику показал, а он смеется – ты, говорит, побои в больничке сними, мы против него дело возбуждать будем… А чего? Я снял. Вон у меня все – и справка, и рапорт под рукой лежат. Только нам что с тобой сказали? Пока не торопитесь. Вот будет команда…
– Ну и не парься! Им наверху виднее.
– Тебе легко говорить! А мне рожу раскроили.
– Да я тоже тогда ногу потянул и так хряпнулся – чуть ребро не сломал!
– Чуть-чуть не считается. На ногах нужно крепче держаться!.. Да где же этот гад? Сколько его ждать можно?
– А это не он едет?
Подъехал черный внедорожник, притормозил сразу за полицейской машиной. Из него вышел высокий черноволосый мужчина с широким улыбчивым лицом, в пальто нараспашку, с ноутбуком в руке, захлопнул дверцу и требовательно постучал по стеклу полицейской машины. Данилов нехотя опустил стекло и уставился на черноволосого.
– Почему опаздываем? У нас своих дел полно. Мы тут вас часами дожидаться не можем.
– А вы и ждали-то от силы полчаса. Да и кстати, нет у вас никаких дел. Ваш начальник Баландин звонил, что вы в полном моем распоряжении до выполнения поставленной задачи. Так что давайте знакомиться – меня Никита Олегович зовут. А вас?
– Старший лейтенант Данилов. А это старший лейтенант Торопыгин.
– Доложите обстановку – никаких неожиданностей не предвидится?
– Я не Глоба – в будущее заглядывать, – с отвращением сказал Данилов. – Пока все чисто. Гражданку Веденееву увезли в отдел под предлогом опросить насчет мужа. Ключи от квартиры вот. Можно приступать.
– Задача вам ясна? – в голосе Никиты Олеговича явственно прозвучали требовательные нотки.
Данилов глубоко вдохнул, стараясь поглубже загнать нарастающий внутри гнев.
– Ну, обеспечить вашу безопасность и как бы эту, легитимность, – нарочито монотонно пробубнил он. – На случай, если кто поинтересуется, почему в квартире посторонние люди.
– Точно, – кивнул Никита Олегович. – Только хочу еще от себя добавить – ничего лишнего в квартире не трогать. Искать буду я. Очень неприятно, когда во время обыска пропадают ценные вещи. По-человечески это понятно, но сегодня не тот случай, старлеи, – вы меня поняли? После нас не должно остаться следов пребывания – ни малейших.
– На что это вы намекаете? – зло оборвал собеседника Данилов. – Мы, между прочим, офицеры! А вот вас мы вообще не знаем!
– Да я понимаю, что офицеры, – поморщился Никита Олегович. – Потому и предупреждаю… А меня вам знать вроде бы и ни к чему, ребята… Достаточно, что ваше начальство меня знает. Или вы хотите заняться выяснением моей личности? Я не против. Только, с вашего разрешения, я сначала позвоню полковнику Баландину…
– Ладно, хватит воду в ступе толочь! – зло проговорил Данилов и с треском распахнул дверцу автомобиля. – Сделаем дело побыстрее и разбежимся. Мы вас не видели, вы нас не видели…
– Ну вот это уже взрослый разговор! – благодушно заметил Никита Олегович. – Значит, как я просил – безо всякой с вашей стороны самодеятельности… Просто посидите на кухне, чайку попьете… Само собой, это тоже шутка. Не нужно, чтобы у хозяйки возникали лишние вопросы.
Полицейские больше не спорили. Втроем они поднялись в квартиру Веденеевых, ключами отперли дверь и вошли. Их появление осталось как будто бы незамеченным для соседей. Квартира их встретила тишиной и беспорядком. Повсюду валялись предметы женского туалета, упаковки от лекарств, листы бумаги. На всем лежала печать неустроенности, какого-то отчаяния, безнадежности.
Никита Олегович первым делом прошел к компьютеру и включил его. Полицейские за его широкой спиной равнодушно наблюдали, как разогревается экран монитора. Никита Олегович же хмыкнул понимающе и пробормотал себе под нос:
– Ну что ж, компьютер без информации – по-своему, очень информативно!
Он обернулся к полицейским и негромко скомандовал:
– Ну-ка, ребята, поглядите хорошенько по углам – компакт-диски, дискеты, флешки – все, что найдете, тащите сюда!
«Ребята» с оскорбленным видом разбрелись по квартире, но они могли бы этого и не делать – Никита Олегович уже сам обнаружил шкафчик, в котором хранились интересующие его вещи. Он принялся проверять их одну за другой на своем ноутбуке. Через полчаса стало ясно, что интересующих его сведений на носителях информации нет. Зато среди квитанций, кассовых чеков и инструкций по эксплуатации, до которых супруги Веденеевы, судя по всему, были большими любителями, он обнаружил чек и документацию на внешний жесткий диск, купленный совсем недавно. Дата едва ли не совпадала с днем увольнения Веденеева со службы. Никита Олегович понял, что он на правильном пути. «Как пить дать, скинул всю информацию на эту хреновину, – решил он. – Теперь вопрос – куда он ее дел?»
Никита Олегович нахмурил лоб. Девяносто девять шансов против одного, что Веденеев не хранит внешний накопитель дома. Наверняка или другу какому-нибудь отнес, или еще где-то на стороне припрятал. Принял, так сказать, меры и осложнил мне жизнь, подумал он. Конечно, это уже не принципиально. Если разрабатывать версию про наркотики и нападение на полицию, господину Веденееву уже долго будет не до исследований. При нашей системе люди в предварительном заключении могут сидеть годами, а за это время устареет любая инновация. Выйдет Веденеев из СИЗО, а тут ничего, кроме разбитого корыта. Да и не до того ему уже будет – о здоровье придется думать, о том, как бы кусок хлеба заработать. Нет, вся это возня с поисками формул – лишняя. Тем более в основных чертах все это у Куприянова уже имеется, Старосельцев передал. Конечно, не все, да и к формулам еще голова требуется. Да где ее взять? Все известные Никите Олеговичу головы для научной работы не годились. В общем, по-хорошему следовало бы плюнуть на этот накопитель и заняться целиком Веденеевым, тем более там уже слишком далеко все зашло, назад не повернешь. Но Куприянову втемяшилось в мозг, что у него должно быть все до последней формулы. Такой бзик – подстраховываться на каждом шагу. Никита Олегович придерживался мнения, что чрезмерная забота о безопасности приводит к прямо противоположным результатам. Но мнение Куприянова весило больше, а против этого не поспоришь. Главное действующее лицо в фирме. И племянник мэра как-никак.
Хотя Никита Олегович и был уверен, что накопитель информации не хранится у Веденеева дома, он решил для очистки совести проверить потайные места в квартире, тем более что в типовой квартире все подобные места давно известны – бачок унитаза, отдушины, матрас, ну и еще две-три точки. У Никиты Олеговича в этом плане рука была набита.
Он начал с туалета. Полицейские засели на кухне и смолили сигареты, выдувая дым в полуоткрытое окно.
– Сказано же было – не курить! – недовольно заметил Никита Олегович, проходя в санузел.
Полицейские сделали вид, что ничего не слышали.
Проверка бачка ничего не дала. С отдушиной было то же самое. Никита Олегович перешел на кухню. Его спутники уже закончили перекур. В воздухе стоял въедливый запах дешевого табака. Никита Олегович поморщился, но говорить уже ничего не стал. Отодвинув плечом Данилова, он принялся проверять шкафчики с посудой и припасами, и тут в прихожей явственно щелкнул замок.
На кухне возникла секундная немая сцена. Но тут же Никита Олегович метнул на полицейских разгневанный взгляд и знаками направил их в прихожую. Казалось, еще немного, и он отвесит кому-нибудь подзатыльник. Данилов и Торопыгин, сохраняя независимый вид, отправились встречать гостей, а Никита Олегович замер в напряжении, пытаясь понять, кого это принес черт и чем это явление может грозить его делу. Логика подсказывала, что открыть дверь ключами мог только Веденеев, поскольку его супруга находилась в данный момент в отделе внутренних дел, а ее ключи, обманом у нее позаимствованные, лежали сейчас в кармане у Никиты Олеговича. Коли так, то все складывается на редкость удачно, и блудный муж окажется сейчас как нельзя кстати – можно будет из первых рук узнать, где припрятан диск с информацией. И в целом ситуация изменится в лучшую сторону. Веденеев окажется там, где ему и положено быть, – в камере предварительного заключения, и многие проблемы сразу снимутся сами собой.
В прихожей послышался шум, удивленные голоса заговорили, перебивая друг друга. Никита Олегович, ожидавший услышать звуки короткой борьбы и звон наручников, понял, что на выходе происходит что-то не то, и осторожно выглянул из кухни. Навстречу ему, толкаясь в узком коридорчике, двигались три человека – Данилов, Торопыгин и еще один, совсем незнакомый. Но, как оказалось, незнаком он был только Никите Олеговичу, потому что оба полицейских выглядели слегка озадаченными и посматривали на гостя с неким смущением.