– Положительный… Да, вы правы… – забеспокоился Киселев. – В принципе, ваше предложение нас заинтересовало. Но, как говорится, дьявол заключен в деталях. Чтобы составить окончательное мнение, нам крайне необходимо обсудить все детали.
– Это разумно. Через полчаса на спортплощадке девятнадцатой школы. Сейчас ее, кажется, переименовали в гимназию. Приходите один. Машину оставьте за квартал от места встречи. Если замечу хвост, разговора не будет. Напоминаю, что затягивать время не в ваших интересах.
– Но… – Киселев явно растерялся.
– Никаких но! – твердо сказал Дронов. – Через полчаса на спортплощадке.
Закончив разговор, он вытащил симку из телефона и поехал на встречу. Симку выбросил по дороге. «Надо будет купить новую», – подумал он.
Дронов хорошо знал девятнадцатую школу. Во-первых, он сам в ней когда-то учился, а во-вторых, там теперь работал сторожем старый его закадычный приятель Димка Белов, подававший в юности большие надежды, но благополучно их растерявший в силу различных обстоятельств, из которых не последнее место занимала тяга к веселящим напиткам. Однако последние четыре месяца Белов был в крутой завязке, и ему вполне можно было довериться.
В это время года спортплощадка пустовала. Располагалась она очень удобно – с двух сторон глухой забор, с третьей – слепой торец трехэтажного здания, с четвертой – дорожка, обсаженная березками. Со спортплощадки можно было напрямую попасть в здание. Рядом имелась неприметная дверь черного хода, которая практически всегда была заперта. Дронов разыскал Белова, который, кроме должности сторожа, занимал еще и полставки дворника, и попросил эту дверь открыть.
– Да без проблем! – флегматично согласился Белов.
Бросив пить, он располнел, наел физиономию и отпустил модную щетину.
– У меня тут встреча намечена, – объяснил Дронов. – Боюсь только, придется внезапно делать ноги. Ты не мог бы меня подстраховать? То есть как только я войду в дверь, ты тут ее хорошенько запрешь и проводишь меня туда, где можно через другой ход выйти на соседнюю улицу. Ну, или через окно. Помнишь, в восьмом классе через сортир с уроков сбегали?
– Там теперь не выйдешь, – сказал немногословный Белов. – Я покажу, где выйти.
Дронов дождался Киселева, наблюдая за спортплощадкой из окна подсобки, куда его впустил Белов. Сергей Романович появился точно в срок. В хорошем плаще, с непокрытой головой, он неуверенной походкой вышел из-за угла и принялся тоскливо озираться по сторонам. Никого больше в пределах видимости Дронов не обнаружил. Накинув на голову капюшон, он незаметно вышел из здания и приблизился к Киселеву с тыла.
– Здравствуйте!
Киселев вздрогнул и резко обернулся. Увиденное не обрадовало его.
– Может быть, хватит в шпионов играть? – спросил он раздраженно. – Было бы куда удобнее работать, если бы вы назвали свои имена и, так сказать, легализовались. Чего вы опасаетесь? Вы же слуги закона!
– Давайте не будем отвлекаться, – перебил Дронов. – У нас тут не диспут по правовой грамотности. Мне нужно знать, собирается ли господин Варламов с нами сотрудничать? Всего-то делов – поставить ультиматум родной дочери, чтобы она сдала своего наркодилера. Польза будет всем, заметьте. Мэру можно будет заняться лечением дочки, мы посадим сволочь, которая окопалась в нашем районе, и воздух там станет чище. При этом постараемся сделать так, чтобы имя мэра в ходе следствия не всплывало. Поверьте, мы это сумеем сделать.
– Так-то оно так, в ваших словах, безусловно, есть резон, – промямлил Киселев, пытаясь заглянуть под капюшон Дронова. – Но есть определенные обстоятельства, которые заставляют нас еще раз все взвесить. Дело настолько деликатное, что мы не можем допустить ни малейшего риска. А вы предлагаете довериться вам и идти вслепую, по вашей указке. Это неприемлемо. Мы должны точно знать, с кем имеем дело.
– Узнаете, – мрачно пообещал Дронов, которому совсем не понравилась тирада Киселева. – Вот возьмем наркодилера, и сразу наши имена появятся во всех газетах.
– Ну, шутить на эту тему я бы вообще не советовал, – укоризненно заметил Сергей Романович. – Учтите, мэр очень болезненно воспринимает…
– А никто и не шутит, – сердито сказал Дронов. – В конце концов, бог с ним, с мэром, если он такой деликатный. Вы все-таки тоже не совсем чужой этой женщине человек. Почему бы вам с ней не поговорить? Объясните, что это ее шанс.
– Господи, что можно объяснить этой идиотке? – неожиданно с чувством воскликнул Киселев. – Если откровенно, то она даже к мнению отца не прислушивается. Совсем слетела с катушек. Знаете, как мне все надоело? Мы сейчас ходим по лезвию бритвы, а ей и дела нет… А вы в самом деле можете сделать все тихо?
– Если нам помогут, мы приложим все силы…
– Я почему-то вам верю… Ведь нам главное перекрыть доступ наркотика, правильно? Слушайте, а если вам попробовать прощупать одного человека?
– Что за человек?
Сергей Романович оглянулся через плечо, приблизился к Дронову почти вплотную и почему-то заговорил громким шепотом:
– Сейчас она сошлась с одним… Устроила его для отвода глаз к себе в агентство начальником охраны. Пф-ф! Какая там охрана? Конечно, он ее любовник. Вместе прожигают папины денежки. Вы же понимаете, что это долбаное агентство существует только на средства ее отца? Обычное дело… Ну вот, мне кажется, что этот человек – Ступин его фамилия – в коротких отношениях с вашим наркодилером. У меня есть некоторые основания так думать. Все-таки, как вы правильно выразились, я не совсем чужой человек… Одним словом, что если вы его прижмете? У вас же есть какие-то свои методы?
– Ступин? Тот самый – боксер? – удивился Дронов. – Он ее любовник?
– Редкая скотина. Ради собственного благополучия готов на все. Кстати, сам Варламов в этот секрет не посвящен. Они встречаются недавно, большей частью в ее загородном доме, а там проходной двор, говорят… На фоне всей этой публики трудно понять, кто есть кто. Но я вам точно говорю, он что-то знает. А тревожить мэра, думаю, не стоит. У него сейчас столько проблем…
– Как бы не прибавилась еще одна, – покачал головой Дронов. – Мы попробуем воспользоваться вашим советом, но смотрите, как бы не вышло хуже.
– И еще одно, – снова оглядываясь, сказал Киселев. – Вы сумеете уйти отсюда незаметно? Дело в том, что меня дожидаются люди, которым поручено выяснить вашу личность. Но я уважаю ваше желание остаться инкогнито. И от души желаю удачи!
– Спасибо, – недоверчиво протянул Дронов. – А что же вы намерены сказать этим вашим людям?
– Что переговоры опять зашли в тупик, и вы смылись, – ответил Сергей Романович.
– Значит, правду?
– Но мы, кажется, с вами кое о чем договорились? Послушайте, это верное дело. Так я пойду?
Дронов пожал плечами, а как только высокая фигура Киселева скрылась за углом, он быстро направился к черному ходу, где его уже поджидал Белов.
14
Разыскать дом, в котором обитала проститутка Калина, удалось не сразу. На улице 9-й Тупик двухэтажных деревянных бараков оказалось несколько, а нумерация их была составлена так хитро, будто ее проводил автор китайских головоломок. Как всегда, помогли люди – местные жители мало обращали внимания на собственную нумерацию, зато проститутку Калину знали прекрасно. Правда, один подвыпивший абориген, качая головой, предупредил Парфенова:
– Ты, кореш, я вижу, не здешний, потому и говорю – ты точно знаешь, куда идешь? Нет, я в твои дела не лезу, конечно, но я бы лично на твоем месте еще раз подумал. Это такой гадюшник – не приведи господь! Нет, я твоих делов не знаю, если что, извиняй, но я бы точно подумал… Вокруг этой сучки такие квазимоды крутятся – гибель. Каждые выходные там кого-нибудь режут! Ментовка туда уж и не суется – себе дороже.
– А у вас тут как с полицией? – заинтересовался Парфенов. – Шустрит?
– Давно не видали, – подумав, ответил поддатый. – А что ей тут? Медом, что ли, намазано? Я говорю, если не местный, то лучше не соваться.
– Так, а если, например, я перепихнуться решил? – задал наводящий вопрос Парфенов. – У этой же Калины профессия какая?
– Какая у нее профессия! – махнул рукой мужик. – При гопоте она состоит, вот и вся ее профессия. Но если так уж приперло – сходи, конечно. Пока светло, там не так опасно. А вот стемнеет – тогда ура. Все может быть. Может так случиться, что от тебя даже обуви не останется, понял? А так, конечно, хозяин – барин. Я предупредил.
Парфенов поблагодарил за науку и двинулся к цели. В доме, который скрипел и дрожал, точно попавший в бурю корабль, было около десятка квартир, два общих туалета, две общих кухни и шаткие деревянные лестницы со стертыми добела ступенями. Пахло здесь жареной картошкой, плесенью, грязной обувью, кошками, табаком и сивушным духом. Однако было довольно тихо, и только где-то на втором этаже слышалась негромкая лирическая музыка, а на первом кто-то назойливо колотил молотком. В целом обстановка была мирная, и Парфенов усмехнулся, вспомнив мрачноватое пророчество подвыпившего гражданина.
Теперь ему было нужно выяснить точное местоположение квартиры, в которой проживала Калина. План действий Парфенов еще не выработал, полагая, что в таком бедламе никакой план не сработает и в любом случае придется импровизировать. Он твердо знал только одно – сегодня он должен выяснить имена и координаты напавших на Веденееву отморозков. Времени и так прошло слишком много, коллеги, судя по всему, спустили это дело на тормозах, и теперь оно превратилось в фантом, не видимый и не нужный никому, кроме несчастных супругов Веденеевых. Парфенову все это очень не нравилось. Он испытывал муторное чувство стыда за преднамеренное бездействие своей конторы и потому собирался действовать предельно решительно, в расчете на результат, не оглядываясь на процедурные тонкости.
Наверху в полутемном коридоре капитан наткнулся на тоненькую девушку в простеньком платье, русую, с испуганными серыми глазами и мягкими, почти акварельными чертами лица. Она была похожа на выпускницу школы, готовящуюся к самому важному экзамену. В руках у девушки был пузатый алюминиевый чайник, видимо, полный, потому что тащила она его с некоторым усилием.
– Прошу прощения, – невольно впадая в ласковый тон, спросил Парфенов. – Где у вас тут проживает такая гражданка – Калина? Ну, то есть прозвище у нее такое, а как зовут – я не знаю. Не покажете?
Девушка тоненько засмеялась и приятным звенящим голоском ответила:
– Да покажу, а чего? А она вам зачем, если не секрет? Она у нас девушка суровая – знаете?
– Догадываюсь, – смущенно сказал Парфенов.
– Ну, если не боитесь, идемте! – кивнула незнакомка и легкой походкой направилась в тот конец коридора, где ароматы кухни были особенно сильны.
Для этого ей пришлось повернуть обратно, и Парфенов посочувствовал, что отнимает у нее драгоценное время.
– Людям надо помогать, – нежным голоском сказала девушка и ткнула пальчиком в сторону обшарпанной двери. – Вот сюда. Только стучитесь громче – спят, наверное.
– Спят? Однако! – хмыкнул капитан.
Девушка мило улыбнулась, пожала плечами и грациозно поплыла к себе. Парфенов не удержался и послал ей вослед «спасибо», в котором было, пожалуй, чуть-чуть побольше чувства, чем того требовала ситуация. Затем он вздохнул и постучался в дверь квартиры. Потом он постучал еще четыре раза, постепенно наращивая силу удара. Но открылась не эта дверь, а соседней квартиры, откуда выглянула толстая сердитая женщина в замасленном халате и с разнокалиберными бигуди на голове.
– Чего вам? – недружелюбно спросила она. – Если вы к Костомаровой, то старуха не слышит ни хрена. Хоть головой долбитесь. Конкретно бесполезно. Ждите, пока сама не выйдет. Вы из соцобеспечения? Что-то я вас не помню…
– Да нет, какое соцобеспечение! – сказал Парфенов. – И, собственно… Мне не старуха нужна. Мне Калина нужна – знаете такую?
Женщина смерила Парфенова презрительным взглядом.
– В кишках уже сидит ваша Калина! – с негодованием сказала она. – Чтобы она провалилась вместе с вами со всеми! Достали!
Она собиралась захлопнуть дверь, но Парфенов успел схватиться за ручку.
– Спокойно! – сказал он, понижая голос почти до шепота. – Из полиции я. Не срывайте мне операцию. Калина в этой квартире живет?
Во взгляде толстухи все еще читалось недоверие, но ответила она уже более спокойным голосом:
– Откуда это она тут живет? Вон ее притон, в том конце коридора. А если вы из полиции, то почему до сих пор этот бордель не прикроете?
Парфенов посмотрел туда, куда указывал ее палец, увидел пустой коридор и вдруг точно прозрел.
– Ну и кретин, твою мать! – прошипел он и стремглав ринулся туда, куда скрылась девушка с чайником.
Толстая женщина, как ни странно, дверь закрывать не стала, а с большим любопытством стала наблюдать за манипуляциями Парфенова.
А тот, мысленно проклиная себя, попытался открыть дверь в противоположном конце коридора, но сделать это было затруднительно, потому что открывались здесь двери наружу, и выломать толстое дерево плечом нечего было и стараться. На приказы Парфенова немедленно отпереть замок изнутри тоже никто не откликался. Зато из комнаты доносились какие-то подозрительные звуки, наводящие на мысль о паническом бегстве.
Капитан понял, что теряет время, и метнулся назад к лестнице. «Как мальчишку сделали! – от этой мысли ощущение было мерзкое, точно песку за шиворот насыпали. – Повелся на смазливое личико! Провалил все!»
Но не все еще было потеряно. Когда Парфенов обежал вокруг дома, из окна второго этажа неуклюже вывалился какой-то человек и, на ходу натягивая на плечи куртку, ударился в бега. К счастью для капитана, беглец находился не в лучшей форме, а вернее, был здорово пьян и бежал не слишком быстро, да к тому же зигзагами. Парфенов догнал его уже через полминуты, и тогда убегающий остановился, развернулся к капитану лицом и, ощерясь, выставил вперед правую руку с зажатым в ней ножом. Набрался этот парень изрядно – его смугловатое лицо было бледно и покрыто обильным потом, глаза разъезжались в разные стороны, а из уголка рта стекала струйка слюны. Чернявые густые волосы липли к мокрому лбу, придавая парню совершенно дикий вид.
– Спокойно, Цыган! – сказал Парфенов, внимательно отслеживая каждое движение чернявого. – Не порть себе молодость!
Судя по реакции, парень воспринял кличку, как должное. «Неужели все-таки тот? – подумал Парфенов. – Ну и рожа! Представляю, что испытала Веденеева при встрече с таким шимпанзе! Странно, что в психушку после этого не попала. Он, похоже, обдолбанный в хлам. Из него сейчас легче душу вытрясти, чем какие-то сведения. Придется в отдел везти. Или…»
Цыгану надоело безмолвное противостояние. Он длинно и бессвязно выругался и попытался пырнуть Парфенова ножом. Движения его были замедленны, точно он двигался под толщей прозрачной воды. Капитан поймал его руку и сильно дернул на себя, подставив нырнувшему вперед Цыгану свой череп, и врезался лбом точно в горбинку носа, так что кровь брызнула в обе стороны. Цыган утробно заревел от боли, закатил глаза и рухнул к ногам Парфенова, теряя нож. Не дожидаясь, пока бандит придет в себя, капитан схватил его за шиворот, поднял на ноги и поволок полусогнувшегося, перемазанного кровью обратно в дом.
Странным образом дом сделался гораздо оживленнее. Почти из каждой приоткрытой двери на Парфенова таращились любопытные глаза. В ход событий, впрочем, никто не вмешивался. Тут все привыкли думать в первую очередь о себе. Капитан втащил побитого Цыгана на второй этаж, довел до конца коридора, и запертая дверь сама распахнулась перед ним. На пороге стояла та самая хрупкая девушка, которая так незатейливо и мило провела Парфенова, заставив его побегать и заняться боевыми единоборствами. Большими глазами она неотрывно смотрела на болтающегося в руках Парфенова дружка, слегка окровавленного и бормочущего что-то неразборчивое.
– Ого! Что это вы себе позволяете, мужчина? – сказала она наконец, вцепляясь в рукав Цыгана и как бы отбирая его у Парфенова. – По какому праву вы его избили? Что он вам сделал? Между прочим, я жаловаться буду!
– Окошко прикрой! – хмуро сказал Парфенов. – Не сезон. Просквозит еще. А твоего придурка я и не начинал пока бить. Вот как начну, тогда и жалуйся.
Обстановка в комнате, к удивлению Парфенова, была вполне приличной. Жила Калина бедно, но чистенько и даже с некоторыми претензиями на красоту. Старый холодильник был облеплен яркими магнитиками с изображениями бабочек, зверюшек и спортивных автомобилей, а над кроватью висели вырезки из женских журналов с ослепительными красавицами и бриллиантовыми ожерельями. Но было здесь и еще кое-что.
Пока Калина укладывала своего побитого друга на кровать и смывала кровь с его смуглого лица, Парфенов обнаружил за холодильником ведро для мусора, в котором среди опорожненных водочных бутылок присутствовали смятые пачки каких-то лекарств. Капитан полюбопытствовал – препараты были сплошь кодеиносодержащие.
– Кашляете? – спросил он, оборачиваясь к девушке.
Она смерила его испытующим взглядом больших глаз и певуче ответила:
– Бывает. Весна выдалась холодная. Все подряд болеют. А вы, часом, не доктор?
– Доктор, – кивнул Парфенов. – Травматолог. Только я диплом в подземном переходе купил. У меня свои методы.
– Я заметила. Только мы доктора не вызывали. Вы ошиблись, наверное.
– Ошибся я, когда ты меня в чужую квартиру направила. Вот тут я ошибся. На твое ангельское личико купился. Только зря старалась. Твой придурок даже убежать не смог. И зачем только ты с таким убогим живешь?
– Я одна живу. А этот зашел посидеть немного. Я вообще-то его и не знаю толком.
– Ага, поэтому ты сейчас ему макияж наводишь!.. Зачем прятала? Почему он убегал?