8
Счета на оплату коммунальных услуг супруги Веденеевы просто совали за зеркало в прихожей. По мере оплаты счетов бумажки перекочевывали в старую коробку из-под обуви. Но в последнее время на Веденеевых свалилось так много всего, что вопросы квартплаты отошли даже не на второй, а на третий план. За зеркалом скопилась уже целая кипа квитанций. Они угрожающе топорщились в разные стороны, точно какое-то диковинное бледное растение. Алексей не обращал на них внимания, другие тяжелые мысли занимали его голову. Первой заговорила о проблеме жена.
– Ты не хочешь напомнить своим про расчет? – крикнула она из спальни, когда супруг, погруженный в мрачные мысли, брился в ванной.
Дверь в ванную была открыта, но шум воды заглушал слова. Веденеев вздрогнул, прикрутил кран и тревожно поинтересовался:
– Прости, что ты сказала?
После беды, которая обрушилась на жену, отношения между Веденеевыми почти наладились. Трудно было назвать их нежными, но Алексей глубоко переживал случившееся и старался загладить свою вину, как мог. Он действительно считал себя виноватым, но идти на попятную не собирался. Веденеев был уверен, что лжи во спасение не бывает, и от того, что он смирится, в конечном итоге никому лучше не станет.
Елена появилась в коридоре, бледная, с выцветшим кровоподтеком на правом виске. После нападения она взяла больничный и никуда больше не торопилась. Вообще она любила свою работу, но вот теперь, испытав это ужасное потрясение, словно забыла о ней. Она даже не заикалась о поликлинике, о пациентах и, кажется, намеревалась находиться на больничном как можно дольше. Супруг понимал ее, он сам боялся отпускать теперь жену из дома. Улицы его родного города в один момент сделались опасными, как в американском триллере. За каждым углом Веденееву мерещились убийцы. Надежда на то, что кто-то поможет, таяла с каждым днем. Он уже несколько раз наведывался в полицию, интересуясь, как продвигаются поиски подонков, напавших на его жену. Но, похоже, никто не хотел этим заниматься. Алексея водили за нос. Он начинал терять самообладание. Сегодня он окончательно решил обратиться за помощью в прокуратуру. Жене он ничего об этом не говорил – как ни странно, Елену совершенно не интересовало правосудие. Кажется даже, что усилия мужа вызывали у нее досаду. И думала она совсем о другом.
– Я надеюсь, ты сходишь к себе на работу, – сказала она. – Они до сих пор не выплатили тебе расчет. Это наглость. Посмотри на зеркало. Нам надо платить за квартиру. Не хватало ко всему еще набрать долгов!
– Ну-у, вообще-то я собирался… А, ладно! Зайду. Боюсь только, что они опять начнут ссылаться на объективные причины. Ты же знаешь, что я там теперь что-то вроде изгоя. Все приятели старательно отворачиваются, когда меня видят…
– А мне плевать, – запальчиво сказала жена. – У нас тоже задерживают зарплату. И как ты себе это представляешь? Нам скоро жрать будет нечего.
– Ну что же я могу сделать? – хмуро проговорил Веденеев. – Я пытаюсь. Всех мне не переорать. Этот гад Старосельцев укатил то ли на Мальдивы, то ли на Канары. Соколов, которого поставили замом, вообще заважничал – к нему даже на прием не попадешь, как к министру. Да и вообще сейчас главное – по свежим следам отыскать бандитов, которые на тебя напали. Эти мерзавцы должны получить по заслугам!
– Ты так ничего и не понял! – с горечью воскликнула Елена. – Кому нужна твоя справедливость? Мне?! Ха-ха-ха! Все, чего я хочу, – это спокойно ходить на работу, спокойно отдыхать и быть здоровой. Я еще надеюсь родить ребенка, если ты забыл! А если меня изнасилует подонок, больной СПИДом, то надеяться будет уже не на что! Но тебя это не волнует! Ты занят глобальными проблемами! Справедливость! Наука! Да пошел ты к черту! Между прочим, на месте этого Соколова мог быть ты, и нам не нужно было бы напрягаться, думая, чем оплатить счета!
– Ты не права, – стараясь быть мягким, сказал Веденеев. – Если мы погрязнем во лжи, то ни о каком спокойствии и мечтать не придется. Рано или поздно вся эта грязь все равно вылезет наружу. Ты хотела бы, чтобы наш ребенок жил в этой грязи? Я – нет.
– А я знаю, что тебе все равно! – сверкнув глазами, крикнула жена. – Ты чурбан, хотя прикидываешься благодетелем! Как же я тебя ненавижу!
Алексей скрипнул зубами, но взял себя в руки. Он решил замять неловкость, приблизился к жене и попытался обнять ее за плечи.
– Постой! Не надо так! Ты говоришь несправедливые вещи… Я понимаю, ты на грани, ты взвинчена…
– Да пошел ты! – Елена оттолкнула мужа и круто развернувшись, убежала в спальню.
Веденеев постоял немного, бледный и расстроенный, послушал, как в спальне всхлипывает и рыдает жена, а потом поплелся обратно в ванную. Он наскоро добрился, оделся, положил в карман ключи и телефон и шагнул было к дверям спальни, но тут же передумал. Жену сейчас было лучше не трогать.
Вместо этого он открыл шкаф в прихожей и покопался в ящике, где у него лежали кое-какие инструменты. Нашел массивную круглую металлическую ручку от какого-то старого вентиля. Она удобно надевалась на пальцы – получилось что-то вроде импровизированного кастета – и могла сослужить хорошую службу в сложной ситуации. На Веденеева уже дважды наскакивали на улице хулиганы. Один раз все ограничилось резкой перепалкой и угрозами скорой расправы. Другой раз его ловко сбили с ног и дважды ударили ботинком по голове, но чудесным образом обошлось без серьезной травмы. Елена даже ничего не заметила. Поэтому подстраховаться на всякий пожарный стоило. Так, во всяком случае, представлялось Веденееву.
Вооружившись, он уже в более уверенном настроении отправился по своим делам. Конечно, душу его по-прежнему жгли слова жены о том, что ему нет дела до семьи, что он эгоист и прочее, было обидно, но Алексей не собирался останавливаться. Он был убежден, что, остановившись, предаст все лучшее в себе и нанесет непоправимый урон всему будущему, которое до сих пор представлялось ему неизменно прекрасным и полным смысла. Теперь же эти представления о будущем сильно пошатнулись. Веденеев был лишен любимого дела, любимая жена едва выдерживала его присутствие, любимый город превратился в западню, а что еще ждало впереди, даже страшно было подумать. С другой стороны, он уже слишком далеко зашел. Сложи он сейчас руки, и все пропало. Никто уже не возьмет его обратно в лабораторию, никто не предоставит условий для научной работы, разве что удастся найти место в какой-нибудь больничке, где он за гроши будет подсчитывать количество клеток в анализах. А тут еще неоплаченные счета… Веденеев вспомнил про них и поежился. Беда не приходит одна. Ну почему даже какой-то паршивый расчет приходится выпрашивать? Или это входит в дьявольский план – его хотят раздавить, прижать со всех сторон.
Веденеев решил, как он поступит. Прежде всего он завернет в лабораторию и стукнет кулаком по столу. Пусть выдают положенные ему деньги! Иначе он и по этому поводу пойдет в прокуратуру. Именно так. В самом деле, если удары сыплются со всех сторон, то и отвечать на них надо, отмахиваясь в разные стороны. Да и жена успокоится немного, когда увидит какие-то реальные результаты.
Алексей так и сделал. По пути в прокуратуру он заглянул на свою бывшую работу и устроил в бухгалтерии небольшой скандал, потому что ему снова отказали. Пожалуй, он даже переборщил в своем гневе, но, к его удивлению, бухгалтер нисколько не испугалась. Угроза обратиться в прокуратуру не произвела на нее никакого впечатления.
Встреча закончилась ничем, и Веденеев, встрепанный и удрученный, все-таки поехал в прокуратуру, где у него после некоторой проволочки приняли заявление насчет невыплаты расчета и пообещали помочь, но жалобу на волокиту полиции выслушали с сомнением. Веденеева посылали из кабинета в кабинет, где он раз за разом повторял свои претензии. Выслушал его наконец какой-то молодой помощник районного прокурора, белобрысый парень, с застойным равнодушием в блеклых глазах. Он ловко сумел убедить Алексея не оставлять пока заявления, обещая сначала выяснить все обстоятельства, чтобы составить его правильно. Он взял у Веденеева номер телефона, адрес, выяснил паспортные данные жены и пообещал в ближайшие два дня непременно связаться с Веденеевым, чтобы обговорить план дальнейших действий. Он так сумел заморочить ему голову, что только уже на улице Алексей сообразил, что не удосужился узнать у молодого человека его фамилию. Однако он решил проявить терпение и подождать два дня. Если и на этот раз все уйдет в песок, тогда я им устрою, решил Веденеев. До самого прокурора города дойду.
Домой он возвращался далеко не в радужном настроении. Обрадовать жену было нечем. Если бы он хотя бы денег принес! Но денег не было. Раньше он мог перехватить в долг некоторую сумму у коллег по работе, чаще всего у того же Старосельцева. Теперь же об этом нечего было и думать. На службе все прежние приятели сторонились его, как зачумленного. Нет, просто поразительно, как все изменилось! Раньше Веденеев и представить себе не мог, насколько мнение окружающих зависит от благорасположения к тебе начальства. Оказалось, что когда тебя отвергает начальство, на тебя, как на прокаженного, смотрит весь остальной мир. А ведь они с женой пострадали, они заслуживали хотя бы простого человеческого сочувствия. Почему же никто не торопился его выказывать? Алексей до конца не мог этого понять. Тут была какая-то непостижимая загадка, которую он со своим аналитическим умом не мог разгадать.
Веденеев уже дошел до своего дома, но заходить во двор не торопился. Явиться с пустыми руками к расстроенной жене он не мог. Он стал перебирать в памяти всех знакомых и родственников, у которых можно было бы перехватить хотя бы немного денег. С деньгами можно было бы купить чего-нибудь повкуснее на ужин, добавить бутылку легкого вина и хотя бы чуть-чуть разрядить напряженность в их с женой отношениях. Даже в самые тяжелые минуты можно попытаться устроить себе маленький праздник. Алексей загорелся этой идеей, но круг знакомых людей, у которых можно было разжиться деньгами, был чудовищно узок. Перебрав в уме весь список, Веденеев остановился на двух кандидатурах – родственнике со стороны матери, которого он привычно называл дядей Володей, и однокурснике Петрищеве, который преподавал теперь в медицинском училище.
Задуманное Веденеевым предприятие заняло много времени и принесло не слишком вдохновляющие результаты. Дядя Володя был очень уклончив, жаловался на тяжелые времена и на полное отсутствие наличных. При этом он не упустил случая прочитать нотацию о том, как нерасчетливо и опасно жить в долг. Алексей сбежал от него с чувством облегчения, так ничего и не получив. Петрищев встретил его гораздо сердечнее, предложил отметить встречу, но не сегодня, а как-нибудь к концу недели. Денег взаймы дал, но всего две тысячи. Веденеев был рад и этому.
Усталый и голодный, он поехал домой. На город уже спустились сумерки. Окончательно осознав, что праздник, даже маленький, организовать не получится, Алексей впал в уныние. Он вспоминал свои бесконечные хождения по полицейским кабинетам, свои безрезультатные попытки повлиять на поиски негодяев, унизивших жену. Бюрократическая машина не желала заводиться. Сейчас в голову Веденееву пришла мысль, что все попытки так и окажутся напрасными – ему не сдвинуть с места эту махину. И еще он подумал, что зря не подавал заявления по поводу хулиганских нападений на него самого. Это было ошибкой. Так ему еще сложнее доказать целенаправленное давление на его семью. Впрочем, заявления по поводу избиения Чиндяйкина и последовавших за этим угроз тоже не было. По сути дела, у него ничего не было, кроме устных и бесплодных переговоров с полицейскими чинами. Наверняка большинство из этих чинов в чем-то схожи с беспринципным соседом Веденеева. А время между тем уходило, и возможность добиться справедливости выглядела все призрачнее. Веденеев бодрился, убеждая себя, что все эти депрессивные настроения происходят от усталости, и поутру он опять будет заряжен на борьбу.
Фонари у них во дворе горели через один. Если бы сейчас злоумышленники захотели организовать здесь нападение, то им было бы полное раздолье – ни свидетелей, ни отпора. Веденеев отбросил дурные мысли. Сомнительно, чтобы кто-то дожидался его здесь целый день на холодном ветру. Бесполезная трата времени.
Алексей свернул к своему подъезду и почти сразу же столкнулся нос к носу с высоким сутулым человеком, на голове которого болтался капюшон, скрывающий пол-лица. Человек грубо и сильно пихнул Веденеева плечом и, сделав два шага, встал вдруг вполоборота и хрипло спросил:
– Э, придурок, у тебя проблемы? Ты чем-то недоволен?
Веденеев хотел ответить резко, но спохватился. Эта тактика бессмысленна. Его провоцируют, и это нужно учитывать. Во всяком случае перепалки ничего не дают. Он нащупал в кармане стальную граненую ручку от вентиля. И в этот момент откуда-то сзади налетел, тяжело дыша, еще один человек, с разбегу по-хоккейному врезался в Веденеева и сшиб его на землю. От удара у Алексея заныла поясница, и еще он, падая, ушиб об асфальт колено. Однако нападающий тоже не удержался на ногах. Он поскользнулся и грохнулся рядом с Алексеем. Первый, в капюшоне, подскочил и протянул ему руку. Но тут уже вступил в дело Веденеев. Он что есть силы пнул человека в капюшоне в голень и выхватил из кармана руку уже с зажатым в пальцах «кастетом». Со вторым противником они поднялись на ноги одновременно. Алексей увидел перед собой на краткий миг серое, бесчувственное лицо с провалившимися глазами и внутренне содрогнулся. «Наркоман, что ли? – подумал он. – Не такой ли издевался над Еленой?»
Предполагаемый наркоман вцепился в шею Веденеева грязными пальцами и зашипел ему в лицо:
– Тебе, сука, непонятно, что ли? Ты какого по ментовкам ходишь? Хочешь, чтобы твоей бабе ливер выпустили? Дождешься!
Алексей в бешенстве саданул по наглой роже железкой. Наркоман откинул голову, разжал пальцы и повторно шлепнулся на асфальт. Из рассеченной губы на подбородок обильно хлынула кровь. Веденеев, охваченный злобным ликованием, повернулся ко второму, готовясь ударить. Но человек в капюшоне не вступил в драку, а выхватил из кармана нож и встал в оборонительную стойку. Алексей словно кожей почувствовал холод и твердость стального лезвия, и его решимость пошла на убыль.
– Валим! – вдруг прохрипел человек в капюшоне и, схватив за плечо поднимающегося товарища, поволок его прочь на улицу, предупреждающе маша в сторону Веденеева ножом.
Через несколько секунд они исчезли. Алексей облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Колени его дрожали. Ему удалось отбиться, но зато пришло осознание печального факта – в покое его оставлять не собираются. Тогда он решил исправить старую ошибку – немедленно отправиться в полицию – пусть ищут по свежим следам.
Однако едва он успел об этом подумать, как полиция объявилась сама. Во двор медленно въехала патрульная машина, развернулась и осветила встрепанную фигуру Веденеева фарами. Щелкнули дверцы.
– Эй, там! – грубо выкрикнул из темноты повелительный голос. – Стоять! Кто такой? Документы предъявил! Быстро!
Захрустел лед под каблуками. Перед Веденеевым выросли две фигуры, закутанные в форменные куртки. Лиц он не видел – мешал свет от ярких фар. Он едва успел спрятать в карман руку со своим «кастетом».
– Милиция? – торопливо воскликнул он. – Очень хорошо. Вы как раз кстати. Только что на меня напали…
– Чего? Где ты увидел милицию? Перед тобой полиция, запомни! Ты смотри, Данилов, на него напали! Ты следы нападения видишь? Я нет. Это очень странно. Может, он нам глаза отвести хочет?
– Как пить дать. Смотри, Саня, да он на ногах не стоит!
– Пьяный, что ли? Вроде алкоголем не пахнет.
– Да он обдолбанный – за версту видно! Его обшмонать сейчас – сто пудов наркотические вещества обнаружатся. В объемах, превышающих допустимые…
– Да вы что! – задохнулся от негодования Веденеев. – Как вы смеете! Вы обязаны защищать граждан, поддерживать порядок на улицах…
– Ты нас поучи еще, что мы должны! Выворачивай карманы!
– Что?! – Веденеев, все еще возлагавший на полицию большие надежды, подумал, что ослышался.
– Карманы выворачивай, сказал! – заорал полицейский и пихнул Веденеева в грудь со злобой, которая не имела никаких объяснений.
Его напарник между тем достал откуда-то пакетик с белым порошком и теперь издевательски махал им перед носом Веденеева.
– Можно и не выворачивать, – заявил он. – Вещественное доказательство мы уже обнаружили. Осталось оформить все как полагается. Саня, понятые у нас где?
– Понятые за углом, – ответил злой Саня. – Зовем, что ли? Зовем. А ты пакуй пока этого придурка, чтобы без проблем… – он заговорил по телефону, предлагая кому-то подходить.
Веденееву показалось, что он сходит с ума. В один миг он сам сделался жертвой полиции, обвиненной в хранении наркотиков, его собираются арестовать! В это невозможно поверить, но это происходит!
Алексей краем глаза увидел, как из-за машины появились понятые. Видно было плохо, но он готов был поклясться, что это та самая шпана, которая нападала на него всего минуту назад. Здесь все было подстроено! У Веденеева холод прокатился по позвоночнику. Впервые в жизни он почувствовал себя абсолютно беззащитным.
В голове у него понеслась всякая ерунда, вроде «я требую своего адвоката!.. у меня есть право на один звонок!..» – Алексей видел подобное в кино, но в жизни у него не то что не было своего адвоката – у него вообще не было ни одного знакомого адвоката. На одно мгновение он представил, как убивается Елена, так и не дождавшись его домой, как обзванивает все знакомые номера, как со страхом косится на входную дверь – ничего себе праздничек он ей устроил! Да и той пары тысяч, что он занял у Петрищева, было до слез жалко.
Вряд ли на последующие события повлиял аналитический ум Веденеева. Сам он предполагал, что большую роль сыграли древние инстинкты, которые позволили его предкам выжить среди саблезубых тигров и мохнатых мамонтов. А ситуация была безысходная, тут никаких сомнений не оставалось. Полицейский, который размахивал пакетиком, вдруг озверел, вцепился Веденееву в воротник куртки и потащил его к машине.