Снаружи раздавалась ожесточенная стрельба. Криков чаек больше не было слышно. Вероника Ферреро лежала без движения, по лицу ее текла кровь. Спотыкаясь на пляшущем полу, я бросилась к ней, чтобы подобрать пистолет, но тут дверь распахнулась, и на пороге возникли двое бандитов с короткоствольными автоматами.
Я не успела даже испугаться. Пули прострелили диванные подушки, и из них струйками полились белые перья, а я уже оказалась у двери, ведущей в смежную каюту. Здесь на стене висел изумительный Ренуар. Положительно, Макс понимал толк в искусстве.
Но у меня не было времени любоваться картинами. Смерть мчалась за мной по пятам. Когда я добежала до следующей двери, очередной взрыв сотряс злополучный корабль сверху донизу. Во все стороны полетели доски обшивки, стекло, металлические крепления. Я упала, не удержавшись на ногах, и напоролась рукой на здоровенный кусок стекла. Кровь хлынула ручьем. До моих ушей долетели дикие крики — похоже, очередная бомба нанесла моим преследователям еще больше вреда, чем мне.
Палуба качалась у меня под ногами. Собрав все силы, я поднялась и проскочила в следующую дверь. Еще четыре или пять кают остались позади, но я боялась останавливаться, хотя и чувствовала, что вот-вот запутаюсь. Яхта была огромной, и, хотя половину ее успешно разбомбили с воздуха, от этого план ее не стал более понятным.
Подхватив раненую руку, которая висела как плеть и стала страшно тяжелой, я искала выход. За одной дверью обнаружилась ванная комната. Не могу поручиться, но, насколько я могу судить, краны в ней были сделаны из чистого золота. Я с досадой захлопнула дверь и устремилась в другую. Через несколько шагов я наткнулась на труп. Должно быть, это был просто слуга, потому что никакого оружия при нем не оказалось.
Каюта, каюта, затем еще одна, где телевизор лежал на полу, вдавив в него свой стеклянный глаз. На стене висели кинжалы в ножнах и без. Я взяла себе один экспонат с тонким и прямым клинком. Это, конечно, было хуже, чем пушка, но все же лучше, чем ничего. «Спасибо мирозданию за то, что есть», — как сказала перезрелая принцесса, встретив мальчика с пальчик.
Надо было выбираться отсюда, и я двинулась дальше. В следующей каюте, вероятно, было что-то вроде столовой. На столе лежали апельсины и бананы. Один апельсин был почти очищен от кожуры.
Через мгновение он волчком закрутился по столу, пробитый пулей. Я бросила взгляд через плечо, увидела на пороге Веронику Ферреро с искаженным злобой лицом и, не раздумывая, рванула дальше.
– Верони-ика! — протяжно кричала она мне вслед. — Куда же ты? Все равно никуда от меня не убежишь!
Я взлетела по какой-то лесенке, пересекла огромный зал, очевидно, предназначенный для приемов и выглядевший, как голливудская декорация, только куда роскошнее. По длинному, как змея, коридору я вышла к другой лестнице и тут остановилась передохнуть. В боку у меня кололо, перед глазами все плыло. Случайно взглянув на ступеньки, я окоченела от ужаса. По ним тянулась ровная цепочка кровавых пятнышек, капавших из моей изуродованной руки. Неудивительно, что Вероника Ферреро сумела так легко отыскать меня. Вновь до моего слуха донесся леденящий душу зов моего двойника:
– Верони-ика! Ты где?
Я бросилась к роскошной портьере и стала ножом лихорадочно отрывать от нее полосу. Но портьера, очевидно, не была предназначена для перевязки ран, и резать ее было все равно что ковырять иголкой дверцу сейфа — из такого плотного материала она была сделана. А Вероника Ферреро меж тем приближалась, я чувствовала это. Палуба под ногами вновь заходила ходуном. Я покачнулась и едва не выронила кинжал, а когда выпрямилась, увидела в двух десятках шагов от себя своего двойника. Только на сей раз между нами стоял человек в бежевом плаще.
Он выскочил откуда-то сбоку и бросился к Веронике.
– Вероника, скорей, скорей! Через секунду тут все взорвется!
– Миртиль! — пронзительно закричала я. — Берегись!
Он с недоуменным лицом обернулся на крик. И тогда Вероника Ферреро подряд всадила в него три пули.
Миртиль покачнулся, упал и больше не шевелился.
Вероника Ферреро улыбнулась. Кровь текла по ее лицу.
– Ну вот, — сказала она с удовлетворением, — теперь мы с этим покончим.
Дуло пистолета повернулось в мою сторону.
В следующее мгновение пистолет отлетел в сторону, а Вероника дико вскрикнула.
– Боюсь, — сказал Макс спокойно, не отпуская ее руку, — что все только начинается.
Глава тридцать девятая
На лицо Вероники Ферреро было страшно смотреть.
– Почему ты здесь? — прохрипела она, извиваясь, чтобы высвободить запястье. — Я же сказала тебе, чтобы ты уходил!
– Лодки, — коротко ответил Макс. — Он уничтожил их.
– Кто — он? — подозрительно спросила Вероника.
Макс наконец отпустил ее, и она отступила на шаг, массируя запястье.
– Феникс, ее приятель, сообщник Саразена, — ответил Макс спокойно. — Он пришел за нашими головами, и он не уйдет, пока их не получит.
– Чушь! — фыркнула Вероника, но чувствовалось, что слова бывшего любовника серьезно встревожили ее.
– Он уничтожил всех моих людей, — продолжал Макс. — Всех, кто выжил после взрывов.
Вероника прикусила губу, о чем-то размышляя.
– Ладно, — сказала она. — Что ты предлагаешь?
Макс кивнул на меня:
– Она нам нужна.
– Зачем? — подозрительно спросила Вероника.
– Чтобы сыграть тебя, — ответил Макс. — Снимай свой пиджак и дай ей. А ты брось нож, не то тебе плохо придется.
У него был автомат, а за поясом — еще и пистолет. «С такими аргументами не поспоришь», — как сказал кузнечик, когда на него наехал танк.
Сознавая свое бессилие и страдая от этого гораздо больше, чем от раны в руке, я бросила совершенно бесполезный кинжал.
– Будь с ней осторожен, — сказала Вероника. — От этой стервы можно ожидать чего угодно. Это только с виду она такая смирная.
– Не беспокойся за меня, — отозвался Макс, держа меня на прицеле.
В это мгновение больше, чем в какое-либо другое, чувствовалось, что они сделаны из одного теста.
Вероника сняла серый пиджак и бросила его на пол.
– Надевай, — велел Макс.
Я подобрала пиджак и с отвращением облачилась в него.
– Разряди свою пушку и дай ей, — велел Макс.
Вероника озорно ухмыльнулась, подобрала пистолет, извлекла из него обойму и вручила мне.
– Кстати, — сказала она, кивая на Миртиля, — я тут завалила одного. Это не твой стрелок?
– Нет, — коротко ответил Макс. — Профессионал никогда не наденет плащ на такое дело.
– Любопытно, на чем он доплыл до яхты, — продолжала Вероника, безмятежно щурясь.
– Потом это выясним, — отозвался Макс. — Сначала надо убить Феникса. Живыми он нам уйти не даст. — Он махнул автоматом. — Давай шагай, красавица. Вперед!
– И пистолет держи поубедительней, а то ты его держишь как пряник, — добавила Вероника.
Макс достал из-за пояса свой пистолет и протянул ей.
– Держи. И смотри в оба.
Вероника посмотрела ему прямо в глаза.
– Значит, снова вместе, да? Как в старые добрые времена?
– Именно так, — подтвердил Макс.
Вероника проверила обойму и вставила ее обратно.
– Ну ладно, — сказала она так беспечно, словно речь шла о чем-то пустячном. — Давай иди. Где он прячется, твой Феникс?
– Понятия не имею. Сейчас он может находиться где угодно, не забывай об этом.
– Не волнуйся, — спокойно сказала Вероника. — Вдвоем мы его сделаем. Шагай!
Выбора у меня не было. Если Феникс точно так же, как Миртиль, не признает меня, я отправлюсь на корм рыбам. Если я сделаю хоть один неверный шаг, Макс или Вероника убьют меня, и я достанусь опять-таки рыбам.
Мы вышли на палубу. Корма была объята пламенем, из нее валил угольно-черный дым. Повсюду валялись трупы людей, и при виде одного из них я непроизвольно охнула.
– Что там? — спросила Вероника. Она и Макс держались в отдалении от меня, зорко оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить появления стрелка.
– Бабочки, — пробормотала я.
Лицо одного из трупов было накрыто платком с бабочками, тем самым, который мне достался в наследство от моего двойника и который я где-то ухитрилась обронить. Теперь я точно знала, кто его нашел.
– Подними платок, — велел Макс, дернув щекой.
И он, и Вероника, судя по их лицам, тоже были неприятно поражены.
Меня бил озноб. В любой момент выстрел мог оборвать мою жизнь, но я приблизилась к трупу и подняла платок. Под ним оказался человек восточного вида с дыркой в голове. С содроганием я вернула платок на место и отскочила назад.
– Это предупреждение, — уронил Макс. — Он где-то рядом.
– Сукин сын, — сказала Вероника в сердцах и выругалась по-испански. — Ладно, мы его поймаем. Вперед! — Она толкнула меня дулом между лопаток.
Мы обошли всю палубу, вернее, ту ее часть, которая осталась неповрежденной, но стрелок так ни разу и не объявился. У меня немного отлегло от сердца.
– Его нигде нет, — резюмировала Вероника, когда мы вновь оказались там же, откуда начали свое движение.
Я опустила руку с пистолетом, который помогал мне изображать Веронику Ферреро. За бортом безмятежно плескалась вода. Может быть, стоит попытаться? Прыгнуть за борт, пока Макс и Вероника не обращают на меня внимания, и…
И что? В одиночку переплыть через океан? Когда я даже в бассейне плавать не особо люблю, по правде говоря?
– Он притаился, — угрюмо сказал Макс. — И выжидает. Я хорошо знаю этот тип людей.
Кровь вновь начала хлестать из моей раненой руки, я отвела ее в сторону и заметила, что капли падают прямо на платок, прикрывавший лицо убитого. Алые бабочки расплывались по платку в дополнение к тем, что были на нем раньше, и я почувствовала дрожь в коленях.
Труп шевельнулся, медленно поднял руку и снял платок с лица.
Светло-серые знакомые глаза посмотрели на меня в упор, а в следующее мгновение их обладатель поднялся и дважды выстрелил.
Кажется, в последнее мгновение перед смертью Вероника Ферреро успела заметить, что происходит что-то неладное, но что она могла сделать?
Феникс улыбнулся и посмотрел на меня.
– Знаешь, — сказала я ему, — я чертовски рада тебя видеть.
– Я тоже, — признался он.
После чего (вы, конечно, вольны не верить мне) обнял меня и поцеловал, не выпуская, однако, из рук пистолета. Все-таки он был профессионалом.
– Это ты взял чемоданчик с деньгами? — спросила я.
– Я, — подтвердил он. — Но я к ним не прикасался. Так что они ждут тебя.
– Ты заодно с Саразеном? — напрямик спросила я. — Покойный Макс сказал мне, что настоящий Феникс уже умер.
– Ну, в общем, да, — нехотя подтвердил он. — Это я его убил.
– А почему решил занять его место?
– Потому что я был агентом спецслужб, но разочаровался в них. Потому, что одной рукой они вроде как душат террористов, а другой — натравливают их на тех, кто им неугоден. А у меня, знаешь ли, были идеалы. Поэтому я стал работать в одиночку. До одних добираюсь сам, других мне заказывают… В общем, так.
– Это хорошо, — сказала я. — Только мне, кажется, может понадобиться доктор. Саразен посадил на меня маячок, который в конце концов вывел его на Принца.
– С доктором никаких проблем, — сказал мой друг и подвел меня к борту. На волнах покачивалась легкая моторная лодка. Немолодой, похожий на врача человек на корме помахал мне рукой, и я помахала ему в ответ.
– А ты говорил, что действуешь в одиночку, — заметила я. Мой спутник усмехнулся.
– Это мой учитель, который тоже был вынужден уйти со службы, — объяснил он. — Еще один человек с идеалами, который отказался играть в грязные игры и оказался никому не нужен. Обычно он остается в стороне, но иногда ему приходится меня страховать, как сейчас… Ладно, идем. Эта посудина скоро затонет.
– У нас еще есть время, — отозвалась я. — Один мой друг, полицейский, пришел сюда, чтобы меня спасти. Он ранен, и ему нужна помощь.
– Хорошо, — вздохнул он. — Тебе обязательно надо всех спасать. Где он?
– Тут, неподалеку, — сказала я. — Кстати, я должна забрать пару картин. Хозяина у них все равно больше нет, а мне они очень нравятся.
– А я? — спросил он.
– Ты мне нравишься больше всего на свете, — заверила я его.
Эпилог
Наверное, вы видели все это на экранах своих телевизоров. И обломки яхты, красочно догорающие в ночи, и тела, которые подбирали из воды. И того мертвеца, которого оператор показал вам крупным планом, после чего молоденькая самоуверенная дикторша заверила вас, что наконец-то благодаря объединенным усилиям людей доброй воли во всем мире террорист по кличке Принц перестал существовать. Наверняка вы видели и другого, живого человека с бритым черепом и мрачной физиономией, одно появление которой заставило вас опасаться, не начнется ли у вас несварение желудка. Он получил орден Почетного легиона, кучу наград от глав иностранных государств и повышение по службе. Во всем мире он теперь является примером для тех, кто борется с терроризмом.
Габриэль Миртиль не получил ничего в отличие от Саразена. Более того, ему поставили на вид, что он своими самовольными действиями едва не сорвал сложную операцию спецслужб и военных. Когда он провожал меня на самолет, его помощник Клеман заметил, что в аэропорту подозрительно много людей Саразена. Миртиль встревожился и решил сопроводить меня на родину. Он увидел, как меня под видом потерявшей сознание пассажирки увезли в Праге, и сумел проследовать за мной. Мы с Фениксом и человеком, которого последний именует Доктором (настоящего его имени я вам сказать не могу, так как тогда придется вас убить), доставили раненого в больницу, где ему оказали своевременную помощь. Потом я сумела один раз встретиться с ним и передала ему половину содержимого моего чемоданчика. Миртиль покраснел и сказал, что не может принять от меня деньги, так как не сделал ничего особенного.
– Тогда подарите их на день рождения жене, — предложила я. — Уверена, она сразу же найдет им применение.
Кажется, Миртиль покраснел еще гуще.
– Я не женат, — выдавил он из себя.
– Будем надеяться, что это временное явление, — отозвалась я.
Саразену я в подарок прислала маячок, который доктор изъял из моего плеча. Что майор с ним сделал, мне решительно неизвестно.
Я пишу эти строки, сидя на балконе в Венеции. С того места, где я нахожусь, открывается поистине восхитительный вид на лагуну и историческую часть города. Собственно говоря, мы с Фениксом приехали провести тут свой медовый месяц, но никак не можем уехать. Я купила себе белый кабриолет, о котором мечтала, свела с запястья татуировку и перекрасилась в блондинку. Фамилию я тоже сменила, но имя оставила прежнее. Все-таки я к нему привыкла и искренне надеюсь, что мне не придется больше попадать в неприятности из-за моих тезок. Походить на кого-то еще оказывается порой довольно утомительно. Поверьте, самое лучшее на свете — жить своей жизнью!
Примечания
1
Машина, «тачка» (франц. жаргон).
2
Полицейский, легавый (франц. жаргон).
3
«Война и мир» (франц.).
4
Полковник (буквально: мой полковник) — обращение, принятое во французской армии.
5
Перерезать горло (франц.).
6
«Я ни о чем не жалею» (песня Эдит Пиаф).
7
Двенадцать номеров… Двенадцать (англ.).
8
Сколько? (франц.)
9
То есть наш второй этаж; первый во Франции нежилой.
10
Да? (нем.)
11
Да (исп.).
12
Прозвище французской сборной, обычно одетой в синюю форму.
13
Пригород Парижа.
14
Наручники (франц.).
15
Бомж (франц.).
16
Книжечку (то есть 10 билетов на метро), пожалуйста (франц.).
17
Кто там? (франц.)
18
Я могу войти? (франц.)
19
Парижская монета (франц.).