– Я и не изображаю!
– Изображаешь!
– Не изображаю!
– Вот именно что изображаешь! Неужели не хочешь помириться с Васей?!
– Валя… Помириться… это не то слово… Детское какое-то…
– Ну не нравится слово, не надо! Я другие слова найду! Разве ты не хочешь, чтобы Фадеев к тебе вернулся?
– Хочу… только это все должно случиться как-то по-другому… – растерянно произнесла Ольга.
– Ага! Как-нибудь возвышенно и красиво, да?! А я вот, Оля, человек простой! Я на твоем месте давно к нему в ноги бросилась бы, если бы любила… хоть в блестках, хоть без блесток! А раз ты не можешь по-простому, так вот тебе и повод – моя свадьба! Или ты мне не подруга, а всего лишь бывшая соседка по площадке?!
Ольга вскочила с места и обняла Валентину за шею.
– Валька! – шепнула она ей в ухо. – Да ты оказалась моей самой… самой… главной-преглавной…
– Так вот… я и говорю, кого же мне еще брать в свидетели, если не тебя? – растроганно пробурчала Валентина.
– А если Фадеев не согласится? – предположила Ольга.
– Да он ведь тоже лучший Андрюшкин друг! Они с института еще дружат! Согласится, никуда не денется! – уверила ее Валентина. – Ты, главное, не теряйся там и лови момент!
Тест на платье с блестками Андрей выдержал с честью. Он не только не выразил недовольства по поводу туалета будущей жены, но даже повел ее в нем в один из самых дорогих ресторанов Санкт-Петербурга. Валентина потом рассказывала Ольге, что сама чувствовала себя неловко в своем цыганском платье среди элегантных дам, и на следующий же день подарила его кому-то на работе. Вместе с Валентиной Ольга объездила пол-Питера в поисках свадебного наряда, который удовлетворял бы вкусу их обеих. В конце концов в одном из неприметных магазинчиков они нашли подходящий костюм. Вальке он понравился, потому что был розовым и с глубоким вырезом, а Ольге – потому что на нем отсутствовали блестки, воланчики, бантики и разрезы, а розовость была приглушена легкой дымкой.
В нелегком деле своей подруги Валентина по-прежнему большие надежды возлагала на собственную свадьбу. Фадеев тоже долго упирался, не желая идти в свидетели, но она закатила ему такой грандиозный скандал, что тому ничего не оставалось делать, как согласиться. Расписаться Валентина с Андреем должны были накануне Нового года в районном загсе, который находился недалеко от дома № 17 в Печатном переулке.
В загсе супруги Фадеевы стойко держались возле тех сторон, которые представляли, и изо всех сил старались не смотреть друг на друга. И все-таки Ольга заметила, как сильно похудел обычно очень плотный и неповоротливый Вася. Его щеки ввалились, а глаза, окруженные коричневыми тенями, глубоко запали. Светлая рубашка была плохо выглажена и некрасиво топорщилась. Ольгино сердце сжималось от жалости и любви, но она старательно отводила глаза от мужа. Взъерошенная и совершенно несчастная в день собственной свадьбы Валька прямо-таки вылезала из нового розового костюма, чтобы Ольга с Васей были вместе, но они мгновенно разбегались в разные стороны, если вдруг ненароком оказывались рядом.
– Оль! Ну вы как дети, честное слово! – возмущалась невеста, забывая соответствовать торжественности момента.
– Валя! Ты хоть соображаешь, чья сегодня свадьба? – в ответ возмущалась Ольга и поправляла на ней съехавшую на бок юбку.
– Оля! Свадьба – это так… не более чем формальность! Нам не по восемнадцать лет!
– С ума сошла, дуреха! Ты ведь ждала этого момента чуть ли не два года!
– Знаешь, честно говоря, мне уже и не очень нужна была эта свадьба, – со вздохом отозвалась Валентина.
– Да ла-а-адно… – недоверчиво протянула Ольга.
– Правда. Я поняла, что Андрей меня и без нее любит, а что может быть важнее этого! Свадьба зачем-то оказалась нужна ему. Я на ней не настаивала, честное слово! Я даже отговаривала. Особенно после ресторана, когда поняла, что он и так… любит… в общем… даже с блестками…
– Зачем отговаривала?! – возмутилась Ольга.
– Ну… у него все-таки сын есть… и вообще… Мне его Галочку по-прежнему очень жаль…
– Валь, но не жить же Андрею на два дома!
– Вот и он сказал, что куда-то все равно прибиваться надо. Решил ко мне прибиться…
– А ты будто не рада?
– Да… рада я, рада, Оль! Только мне не нравится, что с нашими свидетелями происходит! Разве это свадьба, когда вы словно на похоронах?!
– Брала бы других. Я отказывалась… – виновато пробормотала Ольга и бросила взгляд на Васю, который в одиночестве стоял в холле у окна и бессмысленно пялился на улицу.
В этот момент Андрея с Валентиной позвали на церемонию регистрации. Конечно, в обычный рабочий день в обыкновенном районном загсе регистрация не была такой пышной, какая бывает во Дворцах бракосочетания, но Валентина все же сумела проникнуться торжественностью момента. Ее рука заметно дрожала, когда Андрей надевал ей на палец кольцо. А когда новоиспеченным супругам предложили поздравить друг друга поцелуем, Валька вдруг так засмущалась и пошла такими красными пятнами, будто ей все-таки было восемнадцать и она первый раз выходила замуж.
Ольга с удивлением смотрела на жениха. Весельчак, балагур и даже немножко циник, он был на удивление тих и светел. Валентина не ошибалась. Андрей любил ее. Когда Ольга это поняла, у нее сжалось сердце, и она никак не могла сообразить, от чего: от радости за подругу или от огорчения по поводу собственных неприятностей. Ей так хотелось броситься Васе на шею, прижаться к нему всем телом и назвать самыми нежными словами, но праздник был не Ольгин. С объяснениями надо все-таки подождать. Да и потом… Вася так мрачен… Может быть, он и не захочет ни о чем говорить с ней…Гостей на свадьбе, которую отмечали в квартире Валентины, было немного. Ольга радовалась, что отделена от мужа четой новобрачных, а потому нет надобности говорить с ним на отвлеченные от их проблем темы или, наоборот, вызывающе отмалчиваться.
Когда было предоставлено слово свидетелю со стороны жениха, Фадеев, который не любил быть в центре внимания и потому несколько смущался, сказал:
– Я желаю вам, Андрей и Валя, такой крепкой любви, чтобы никакая третья сила не смогла бы разрушить ваш союз, как ни старалась бы, на какие бы ухищрения ни шла…
Никто из гостей, скорее всего, не понял, про какую еще мифическую третью силу говорил странный и не по-свадебному мрачный свидетель, зато это сразу поняли и новобрачные, и Ольга. В свой черед она пожелала подруге с мужем, чтобы они верили только друг другу, а не той третьей силе, которая, возможно, попытается разрушить их союз разного рода ухищрениями. Чтобы ошалевшие гости поскорей отошли от постоянных намеков о неизбежном появлении какой-то инфернальной третьей силы, Андрей сам себе крикнул: «Горько!», что было тут же громогласно поддержано. После поцелуя молодоженов и выпивки гости немедленно забыли о разрушительных силах, которые невесть откуда и зачем появляются на погибель брачных союзов.
Когда все наконец наелись и в застолье пришлось сделать перерыв, Фадеев куда-то исчез.
– Ну вот тебе и на! – обескураженно проговорила Валентина. – Андрюш! Ну куда же Василий делся?! А ну, иди поищи его! Можно подумать, что его только из-за дурацкого тоста про какие-то там силы и пригласили!
Ольга едва сдерживала слезы.
– Вот видишь, – прохлюпала она в розовое с дымкой плечо невесты, – он вообще не хочет меня знать…
– Брось, Оль, это он от растерянности, – утешала ее Валентина, – он просто не знает, как лучше поступить… Вот Андрюшка сейчас его приведет, и мы его прямо спросим…
Но Андрею удалось привести Фадеева в комнату только тогда, когда гости опять уселись за стол пить чай с огромным свадебным тортом. Ольга совершенно отчаялась. Муж от нее явно отказался. Хуже этого невозможно что-нибудь и придумать. Третья сила все-таки разрушила ее жизнь.К концу праздничного вечера супругам Фадеевым все-таки пришлось столкнуться в коридоре.
– Я провожу тебя, – совершенно чужим голосом сказал Ольге Вася. – Уже поздно.
Ольге хотелось спросить, стал бы он ее провожать, если бы не было поздно, но тут же посчитала этот вопрос провокационным и сочла за лучшее неопределенно пожать плечами. За спиной Фадеева Валька корчила Ольге немыслимые рожи, смысл которых заключался в следующем: «Лови, подруга, момент!» Ольга же совсем не была уверена, что поймает этим вечером хоть что-нибудь.
Они шли по промерзшей улице к автобусу и молчали. Ольга пыталась поделикатней выстроить в уме вопрос о том, где Вася сейчас живет, но все слова казались ей какими-то двусмысленными и неподходящими к ситуации. Да и, собственно говоря, какая разница, где он живет. Ясно, что не на улице, а поэтому вовсе не этот вопрос является главным. А тот, который главный, она не сможет заставить себя задать. Все главное должен решить и сделать сам Фадеев. И если не сделает, то тут уж лови момент, не лови, результат будет один.
В такой поздний час, да в пятницу, да в мороз народу в автобусе было мало. Фадеевы сели на сиденья рядом, но ехали по-прежнему молча, будто случайные попутчики. Ольга мужественно и самоотверженно боролась со слезами. Вася тупо смотрел прямо перед собой, в исписанную синим маркером спинку кресла. Когда они выходили из автобуса, Фадеев подал Ольге руку, но тут же отдернул ее, как только жена оказалась на тротуаре. Ольга сразу засунула руку в карман пальто. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее кисть, к которой Вася прикасается с брезгливостью. Возле подъезда она вынуждена была развернуться к Фадееву лицом и сказать:
– Ну вот и все… Проводил… Я пойду?
Вася отвел глаза и спросил в сторону:
– И ты не хочешь, чтобы я зашел?
– Я-я-а?? – задохнулась удивлением Ольга и даже закашлялась от ожегшего горло морозного воздуха.
Вася резко повернулся к ней, схватил за плечи, чувствительно тряхнул и сказал:
– Да, ты! Как ты живешь без меня, Оля?!
– Я… не живу… Вася… – прошептала она. – Я умираю…
Фадеев жадно вглядывался в ее лицо. Ольга за рукав потащила его в подъезд. Они ехали в лифте, не в силах отвести глаз друг от друга. В коридоре своей квартиры Ольга, сбросив верхнюю одежду, сказала:
– Я сейчас поставлю чайник… Согреешься… Да?
Но Фадееву не нужен был чайник. Он сгреб Ольгу в охапку, и они так страстно поцеловались, как, казалось, никогда до этого. И потом целовались и целовались еще, словно впервые дорвавшиеся друг до друга подростки.
– Где Митя? – спросил между поцелуями Вася.
– У соседки… у Полины… – ответила Ольга. – Я не знала, когда приду… свадьба все-таки у лучшей подруги… Договорились, что заберу Митеньку завтра… утром…
– Как же это кстати… – обрадовался Фадеев и тут же начал расстегивать на Ольге нарядную кружевную блузку, бормоча: – И какого черта… тут столько пуговиц… пальцы прямо сломаешь… ну… Оль… ну помоги же…
Счастливо рассмеявшись, Ольга сняла блузку через голову, потом сама, уже без всяких просьб с его стороны, расстегнула бюстгальтер и прижалась к груди мужа истомившимся без его ласки телом.– Я чуть не рехнулся без тебя, Оля, – сказал Фадеев, когда они уже лежали обнявшись в своей супружеской постели.
– Ты похуде-е-ел, – протянула Ольга.
– Ерунда… Хотя… ты тоже очень бледная… И синева под глазами так и не исчезла…
– Она исчезнет, если ты…
– Что?
– Если ты больше никуда не исчезнешь…
Фадеев, отстранившись от нее, сел на постели.
– А что наш «друг»… Николаев? – спросил он.
– Вася! Прошу тебя! Давай хотя бы сейчас не будем о нем! – отозвалась Ольга, и в ее голосе явственно зазвенели слезы.
– Нет, Оль, давай все-таки расставим все точки над «i». То, что с нами произошло, я с большим трудом пережил, а может быть, еще и не до конца…
– Но чего же ты хочешь, Вася? – воскликнула Ольга. – Неужели не видишь, что я люблю тебя! Тебя! Не его!
– Но ведь он не успокоился, да? – спросил Фадеев, не обращая внимания на ее отчаянный вопль.
– Не успокоился.
– И еще придет?
– Скорее всего.
– Он по-прежнему требует сделать тест?
– Не требует… Просит, но не слишком настойчиво…
– Настойчиво он хочет тебя?
– Да! Да! Да! Но я только и делаю, что ему отказываю!
– Оль! А Вика обо всем знает?
– Думаю, пока нет, но он собирался сказать ей… И вообще решил с ней развестись…
– Зачем?
– Вася! – возмутилась Ольга. – Ну… не задавай глупых вопросов!
– Они не такие уж глупые. Я должен знать о намерениях противника.
– Какие бы они у него ни были, я ни за что не останусь с ним! Никогда! Даже если ты меня опять бросишь…
И долго сдерживаемые рыдания наконец прорвались из Ольги наружу. Она зарылась лицом в подушки, сотрясаясь всем телом. Фадеев накрыл ее сверху своим и горячо зашептал в ухо:
– Ты моя… Ты моя жена… А Митенька мой сын… И никакой Николаев ничего не сможет с нами сделать, если ты любишь меня…
– Ва-а-ася-а-а… – Ольга развернулась, и губы их опять встретились.
Ольга обняла мужа за шею, и они забыли не только о Николаеве, но даже и о Митеньке.– Я так и знала, что все будет в порядке! – радостно прокричала в трубку Валентина. – Можешь спросить у Андрюшки! Я ему сразу так и сказала: «Вот увидишь, Фадеевы на нашей свадьбе помирятся!» Он, конечно, говорил: «Сомнева-а-аюсь я…», но я-то знала, что так оно и будет! Оль! Ну… расскажи, как там у вас все это получилось! Васька первым не выдержал, да? Или ты?
– Да мы оба, Валь… – отозвалась смущенная Ольга.
– Эх! Была картина маслом! Жаль, я ее не видела!
– Я думаю, что у тебя вполне хватит воображения ее представить.
– Оно конечно, но вживую бы лучше! – расхохоталась Валентина, а потом вдруг резко прекратила смеяться и спросила: – Слушай, а что с Николаевым? Больше не объявлялся?
– Нет, как сквозь землю провалился…
– Ну и хорошо!
– Не знаю. Напоминает затишье перед бурей. И потом…
– Что?
– Понимаешь, Вика все звонит и по-прежнему приглашает к ним в гости встречать Новый год.
– Значит, он ей так ничего и не сказал, – поняла Валентина.
– Получается, что не сказал, – согласилась Ольга.
– Ну а ты что думаешь? Про Новый год-то?
– А что я? Отнекиваюсь, как могу. Митенькой прикрываюсь, но ты же видела Вику: она обожает детей. Еще я говорила о том, что вы с Андреем не можете к ним прийти, потому что у вас медовый месяц и вы… ты уж прости, что приврала… и вы уезжаете…
– А она?
– А она говорит, чтобы мы с Васей и с Митенькой приходили.
– Да-а-а… пробле-е-емка… – протянула Валентина. – И что будешь делать?
– Не знаю пока, – мрачно отозвалась Ольга.
– А что Фадеев говорит?
– Предлагает с ней объясниться.
– С ума сошел!
– Вот и я не соглашаюсь. В общем, Валя, живем, как на вулкане. Ждем, когда начнется извержение.29 декабря у Митеньки поднялась температура. Ольге казалось, что это она накликала на сына болезнь, поскольку очень старательно выискивала предлог, чтобы не пойти к Вике и Сергею встречать Новый год. Примчавшаяся на вызов Виктория Романовна поставила мальчику нестрашный диагноз ОРВИ, но огорчилась, что срывается их общий праздник.
– А я так хотела перед вами похвастаться своими кулинарными способностями, – сказала она. – Хотела курник испечь и кулебяку по всем правилам. Мама у меня этими пирогами славилась. Сережа очень любит…
– Ну ничего, Вика, – как могла успокаивала ее Ольга. – Не последний день живем! Все еще у нас будет!
По лицу Виктории Романовны было видно, что ей хотелось бы, чтобы Фадеевы пригласили их с мужем к себе, раз уж больного мальчика нельзя тащить в гости. Ольге было очень жаль жену Николаева, но пригласить их к себе она не могла.
Тридцатого Митеньке было уже лучше, но Ольга отказалась встречать Новый год даже с Валентиной и Андреем.
– Ладно, сидите дома одни, – смеясь, согласилась Валька. – Понимаю, что у вас медовый месяц – почище нашего! Смотрите, Новый год не прообнимайтесь!
– Ничего в этом плохого не вижу! – рассмеялась в ответ и Ольга. – Новый год как встретишь, так и проведешь! Мы ведь и поженились после новогодней ночи! Ты же знаешь!
– Тогда, пожалуй, есть смысл и нам последовать вашему примеру!
– Точно, Валентина! Хоть мы с тобой обе уже замужем, хуже от этого не будет!
– Ага! Только лучше!Лучше супругам Фадеевым не стало. Им стало хуже.
Когда до Нового года оставался час, в их дверь позвонили.
– Дед Мороз, не иначе! – рассмеялся Вася и пошел открывать.
– А может быть, Снегурочка! – весело крикнула ему вслед Ольга, хотя подозревала, что принесли телеграмму от мамы, которая платила большие деньги, чтобы дочь и зятя поздравили перед самым Новым годом.
Вместо Деда Мороза со Снегурочкой в комнату влетела Вика в расстегнутом пальто, со спустившимся с головы пуховым платком и с синевато-белым лицом, которое казалось мертвенным даже на фоне белого пуха.
– Оля! – прохрипела она, тяжело опершись на спинку стула. – Почему ты мне не сказала?
– Что… не сказала? – тихим голосом спросила Ольга, которая не знала, в какой мере Николаев ее просветил.
– Что ты с Сергеем… что у тебя с ним…
– У меня ничего нет с Сергеем! – четко произнесла Ольга.
Вика с ужасом посмотрела на Васю и сказала:
– Значит, твой муж не в курсе…
– Я в курсе всей Олиной жизни, Виктория Романовна, – отозвался Фадеев. – А вы… разденьтесь… Давайте-ка пальто…
Он стащил с плеч поникшей женщины пальто и усадил на стул. На жене Николаева было надето нарядное платье из золотистой парчи, в котором она, видимо, собиралась встречать Новый год. На шее медово поблескивало оригинальное янтарное ожерелье с кручеными металлическими подвесками, с ушей до самых плеч спускались массивные серьги, составляющие с ожерельем единый комплект. Ольга опустила глаза вниз и ужаснулась. На Викиных ногах были открытые модельные туфельки на шпильках, с которых на пол стекали ручейки растаявшего снега. Видно было, что колготки мокры чуть ли не по колена.