Эдвард возвышался над тремя трупами. Два из них — ее родители, третий — Элефтерия. Рядом с Эдвардом — человек по имени Густаво Макбэйн, наставивший пистолет на Зеба. Брат стоял на коленях, держа руки за головой.
— Знаешь, — проговорил Зеб, — ты всегда был засранцем, Эдди.
— Рыбак рыбака видит издалека, малыш, — ответил Эдвард. Затем взглянул на Густаво. — Давай.
Густаво выстрелил. Пуля ударила Зеба в голову, откинув ее назад. Кровь и мозги парня забрызгали стену.
— Зеб?
Нова почувствовала, как умерли ее мать и отец. Теперь она почувствовала и увидела, как умер брат.
— Нет.
Эдвард обернулся к ней и улыбнулся.
— Ну и ну! В конце концов, ты все же вернулась домой.
— Нет.
Он шагнул к ней и поднял пистолет. Высокий, тощий мужчина с курчавыми черными волосами и черной же бородой, хотя и волосы, и бороду уже побила седина. Нова никогда не видела, чтобы он улыбался так, как сейчас. Эдвард никогда и никого раньше не убивал, и девушка знала, что он боится убить кого-нибудь даже сейчас… Вот почему он приказал выстрелить Густаво. Густаво ненавидел Старые Семьи даже больше самого Эдварда, и поэтому убивал с удовольствием.
Эдварду убивать не нравилось.
Но он все же собирался это как-нибудь сделать.
— Нет.
Направив ствол пистолета в голову девушки, в такой же манере, как Густаво проделал это с Зебом, Эдвард произнес:
— Скажи «спокойной ночи», Нова.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!
Глава 4
Когда-то Мэлкольм Келерчиан был лучшим следователем детективного отдела полицейских сил Тарсониса. Но в ПСТ хорошие следователи долго не задерживаются — их постоянно расхватывают военные или правительство, полагая, что такие способности не стоит растрачивать на мелкие полицейские делишки.
«Очень жаль», — думал по этому поводу сам Мэл. Ему нравилась работа детектива. Уровень раскрываемости у него был в три раза выше, чем у любого другого детектива в подразделении. Следует признать, что добиться этого оказалось не так и трудно. ПСТ главным образом состояло из головорезов и качков, которые в основном заботились лишь о защите интересов богатеев. Те немногие, у кого имелось хоть чуточку мозгов, обычно получали повышение и попадали в детективное подразделение. Но даже и здесь, если в преступлении не был замешан кто-нибудь с большими деньгами, чем у шефа полиции, детективу не стоило тратить на него время. Любой из отряда «убойного отдела» в совершенстве владел фразой: «Ну, знаете, в таких случаях преступников действительно тяжело отыскать», которая неизменно повторялась жертвам из среднего и низшего классов, подвергшихся нападению, ограблению и тому подобному. Раскрывали только те преступления, виновники которых оказывались настолько тупы, что дело просто невозможно было не раскрыть.
По крайней мере, так было до тех пор, пока в подразделении не появился Мэл. Он нашел по-настоящему эффективный способ использования ресурсов ПСТ. Наблюдательные сенсоры, применяемые Службой Инспекции Движения для отслеживания нарушителей правил ховер-движения, (а имя им было легион, и именно их штрафы плавно перетекали в зарплаты ПСТ), Мэл задействовал для идентификации уголовников. Подобный подход к расследованиям боссы детектива провозгласили революционным, хотя на самом деле методу было более двухсот лет, и появился он еще на Старой Земле. Также для выслеживания преступников Мэл в полную силу задействовал доступные инструменты технической идентификации.
Все это было просто замечательно и творило чудеса с репутацией ПСТ в глазах общественности… пока дело не дошло до «рэмплского убийства». Двое детей одного не безызвестного владельца магазина были убиты с особой жестокостью и брошены в переулке Трущоб. То, что на первый взгляд казалось заурядным для Трущоб «глухарем», быстро превратилось в громкое дело, когда тела опознали. Шеф полиции немедленно отдал дело Мэлу, уверив общественность на нескольких пресс-конференциях по СНВ, что убийством занимаются лучшие детективы, и что мясники, ответственные за это ужасное злодеяние, будут наказаны по всей строгости закона Конфедерации. Мэл задействовал все доступные средства и возмжности, чтобы отыскать убийцу…
…которым оказался Эмметт Тайгор, отпрыск одной из самых именитых Старых Семей.
Внезапно всех срочно заинтересовали другие дела. Неизвестный виновник того, что ранее СНВ называла «Кровища в Трущобах», которого в передовицах упоминали как «мясника» и «изверга», теперь вдруг стал «жертвой душевного расстройства» и кем-то, кто «не выдержал стресса». И вместо наказания по всей строгости закона Конфедерации его отправили в реабилитационный комплекс на Халкионе, где (как надеялись Тайгоры) о нем скоро позабудут.
И позабыли. Пресса переключилась на другие дела (свежих скандалов, новых нападений и преступлений для репортажей было хоть отбавляй), оставив в изумлении от подобного поворота событий лишь того самого владельца магазина.
Единственным, кто продолжал ратовать в защиту жертв, был Мэл, который шумно протестовал всякий раз, когда его попытки должным образом предъявить обвинение по делу Эмметта Тайгор натыкались на препятствия. Шеф оказался между молотом и наковальней: Мэл относился к числу прирожденных детективов, возможно, он был первым таким за всю историю ПСТ, и его успехи означали увеличение бюджетных дотаций, которые Совет одобрял только потому, что полиция повысила уровень раскрываемости. Но Тайгоры требовали голову дерзкого детектива, что постоянно бросал тень на их доброе имя.
Наконец на помощь шефу пришли военные. Кто-то причастный к программе проекта "Призрак" обнаружил в деле Мэла запись о том, что его пси-индекс равен 3,5 (обычные люди характеризовались ПИ-2 или ниже, в то время как полноценные телепаты — ПИ-5 и выше). «3,5» означало, что Мэл чувствителен к телепатии, хотя сам и без телепатических способностей.
Что делало его идеальным «следопытом».
Когда Мэлу сказали, что его переводят к военным в качестве «следопыта», первым делом он спросил: «Каким, нахрен, «следопытом»?»
По правде говоря, Мэл знал ответ: «следопытами» звали тех, кто выслеживал телепатов и доставлял их в проект «Призрак», или еще куда, где военные сочтут тепов полезными. Но он был слишком ошарашен, чтобы принять это.
Мэл довольно долго проработал детективом, чтобы понять политическую подоплеку таких «передвижений». Такое решение избавило шефа от проблем: прикрыло его задницу как от Совета, так и от общественного мнения, поскольку все выглядело так, будто виноваты во всем военные, которые отобрали у него Мэла.
Его перевели год назад. Первые полгода пролетели в тренировках: один месяц — на изучение оборудования, а остальные пять — на доведение способностей по обнаружению телепатов до пригодного уровня. К сожалению, последние пять месяцев назвать "приятными" язык не поворачивался. Еще до этого перевода Мэл постоянно испытывал головную боль, если оказывался поблизости от телепата. Двадцать пять недель зондирования мозга, ментальных упражнений, медитаций и концентрации привели к тому, что голова у Мэла начинала болеть всегда, как только он оказывался вблизи от телепата.
«Вот, оказывается, как тратятся кредиты налогоплательщиков», — с горечью думал бывший детектив все это время.
Впрочем, у него, по крайней мере, появилось несколько новых игрушек.
По большей части игрушки были встроены в облегающий костюм, который от него требовалось носить. Годы потребления нездоровой пищи и излишнего налегания на спиртное (особенно в последний год) выразились в форме, которая не особенно соответствовала новой одежде. Поэтому Мэл приобрел привычку носить поверх «спецодежды» кожаный плащ. Голографический значок, указывающий на должность «следопыта», он закрепил на отвороте плаща.
И вот, спустя шесть месяцев после окончания обучения и смены формы представления с «детектив Мэлкольм Келерчиан, детективный отдел, полицейские силы Тарсониса» на «агент Мэлкольм Келерчиан, следопыт, проект «Призрак», Мэл стоял в гигантском склепе, в который превратился Небоскреб Терра.
Еще до получения вызова в указанное место к небоскребу его приволокла мать всех мигреней. Следопыт сидел за столом, погруженный в давно просроченную бумажную работу, как вдруг ни с того ни с сего его голову словно пронзило иглой.
Моментом позже, когда он уже прибыл на место, ему пришла вводная на Небоскреб Терра, но Мэл даже не дал диспетчеру закончить инструктаж. Телепат в Небоскребе Терра вытворил какую-то масштабную псионическую выходку, да к тому же чертовски мощную.
ПСТ уже оцепило четыре квартала вокруг небоскреба. Когда Мэл пробился сквозь кордон, он увидел, для чего это сделали: повсюду лежали тела. И ни на едином трупе не было никаких признаков ранений. А еще разрушения, какие бывают после огромного взрыва, но не было заметно никаких следов такового. Никаких следов огня, ничего опаленного, ни единого доказательства, что тут использовались какие-то взрывчатые вещества. Зато кругом кучи битого стекла, обломки металла, пластика и дерева.
Моментом позже, когда он уже прибыл на место, ему пришла вводная на Небоскреб Терра, но Мэл даже не дал диспетчеру закончить инструктаж. Телепат в Небоскребе Терра вытворил какую-то масштабную псионическую выходку, да к тому же чертовски мощную.
ПСТ уже оцепило четыре квартала вокруг небоскреба. Когда Мэл пробился сквозь кордон, он увидел, для чего это сделали: повсюду лежали тела. И ни на едином трупе не было никаких признаков ранений. А еще разрушения, какие бывают после огромного взрыва, но не было заметно никаких следов такового. Никаких следов огня, ничего опаленного, ни единого доказательства, что тут использовались какие-то взрывчатые вещества. Зато кругом кучи битого стекла, обломки металла, пластика и дерева.
Особо стоило отметить, что повреждения никоим образом не зависели от прочности поврежденных материалов. Для теперь уже наметанного взгляда Мэла это означало лишь одно: телекинез.
А отсюда следовало, что уровень телепата выше любого другого, встречавшегося Мэлу прежде. Пси-Индекс как минимум восемь. ПИ чуть ниже означал лишь, что телепатия у тебя просто есть. Способность двигать предметы силой разума выделялась уже в отдельный класс.
За полгода работы Мэлу лишь однажды встретился ПИ-8. Человек этот, пускавший слюни и не способный хоть слово произнести, сейчас был заперт в подвале правительственного здания.
Что же касается тел, на самом деле один признак физического повреждения у них наблюдался: кровотечение из носа, ушей, рта и глаз. А это уже четвертый признак, указывающий на то, что возможная причина смерти — псионическая атака.
Выходит, Мэлу придется разыскивать очередного телепата, который к тому же и телекинетик. Иметь дело с тепом-теком всегда было сущим кошмаром. «Уж повезло, так повезло».
Войдя в небоскреб, он обнаружил внутри все то же самое. Лишь одно тело отличалось от других — смерть от пули в сердце. На этом трупе была форма охранника небоскреба. И это добавляло в картину происшествия еще один здоровенный штрих.
Когда Мэл вышел из лифта на крышу небоскреба, голову пронзила боль, по силе не уступающая той, что возникла в момент первого всплеска пси-активности. Очевидно, он прибыл в эпицентр псионической атаки. Войдя в пентхауз, в первую очередь Мэл коснулся блока контроля состояния на поясе и впрыснул в кровь четыре дозы анальгетика. Головная боль лишала его способности думать.
Спасибо старому доброму ноу-хау Конфедерации. Анальгетики дали эффект почти моментально. Теперь можно приступить и ко следующему важному делу. Дело, которое он всегда выполнял лучше своих коллег-детективов — проведение расследования.
Вокруг лежали множество тел, примерно половина из которых были в черной одежде и с оружием. На других трупах были дорогие наряды сверхбогатеев, либо столь же дорогая спецодежда прислуги сверхбогатеев.
«Прямо как Тайгоры. Жаль, что это не они».
Ботинки Мэла поскрипывали при ходьбе. Следопыт дважды сверился с компьютером, который ему напомнил, что крыша небоскреба Терра была обычно накрыта куполом из стали и стекла… Это означало, что телекинетическая атака уничтожила его. Но разрушение таких масштабов могло нанести только ядерное оружие. Или ментальный удар… с невероятно большим радиусом поражения.
То ли зал декорировал параноидальный шизофреник, то ли всплеск не слабо так разбросал мебель во все стороны. Первое, что бросилось Мэлу в глаза, — это впечатавшийся в стену стол, застрявшее в люстре кресло, (которая и так лежала на полу невообразимой грудой), и расколотая надвое софа.
А еще в пентхаузе крутилась куча всяких спецов из ПСТ (сюда согнали всю толпу тех, кто никогда не утруждал себя расследованием преступлений в Трущобах), а также один из бывших коллег Мэла по детективному подразделению.
— Ай-яй-яй, — пробормотал Мэл, пробираясь через груды трупов. — Что за беспорядок…
Он отметил, что здесь, как и на улице, у трупов тоже есть следы кровотечения из глаз… у всех, кроме четырех. Как и охранники внизу, эти четверо умерли от пулевых ранений.
— Так-так, вы только посмотрите, кто почтил нас своим присутствием!
Мэл поднял глаза и увидел детектива Джека Пемблтона, с лицемерной улыбкой и в зеркальных очках, без которых он нигде не появлялся. Впрочем, сегодня его можно было простить: над крышей сияло полуденное солнце, а поскольку купол был разбит вдребезги, рассеивать свет было нечему.
— Каким ветром тебя занесло на мое место преступления, Мэл? — поинтересовался Джек.
Мэл дотронулся до кнопки на поясе, и из пряжки спроецировалась голограмма:
— Уже не твое место преступления, Джек. Дело вышло на конфедеральный уровень. Вот подписанный и заверенный печатью приказ Совета, официально передающий это дело под юрисдикцию вооруженных сил Конфедерации. Я назначен ответственным за расследование.
Джек не стал утруждать себя чтением голограммы, тем более что в ней содержалась уйма незнакомых Джеку слов. Вместо этого он уставился на Мэла сквозь очки.
— Да ты шутишь.
— Никак нет. Скорей всего, это псионное убийство, а с такими вещами разбираемся мы, следопыты.
Покачав головой, Джек произнес:
— Чтоб вас всех! А я-то надеялся, что у нас его не заберут. Тут около трех сотен жмуриков, начиная с тех, кто лежит в здании, и заканчивая людьми на улицах вокруг него. Представляешь, как возросли бы мои шансы на повышение, раскрой я три сотни убийств?
— Выходит, что никак, — Мэл похлопал Джека по плечу. — Извини, — неискренне добавил он.
— Ну да… особенно после того, как мне досталось падали больше, чем всем остальным, вместе взятым.
Мэл нахмурился:
— Остальным?..
— Ага, у нас сегодня, вроде, семь нападений на Старые Семьи. Но это — единственное, где просто нереальное число жертв. Погибла парочка старых козлов, да несколько ребятишек, но в целом службы безопасности почти везде выполнили свою работу. Только не здесь.
«Это объясняет, почему Джек здесь один», — подумал Мэл.
Обычно на убийство таких масштабов бросали все детективное подразделение. «Брали дело под особый контроль», как говорили про подобные дела на Старой Земле. Но серия покушений на Старые Семьи — это целый клондайк таких "дел"…
— Слышь, — внезапно спросил Джек. — А че это «вероятней всего»? Глянь, все жмуры кровью из глаз изошли. Выходит, кроме тепа некому, верно?
Мэла слегка позабавило тугодумие Джека.
Следопыт указал на четыре трупа:
— Эти четверо умерли от пулевых ранений в голову. Двое мужчин, две женщины, и один из мужчин чертовски похож на висящую в холле фотографию Константино Терра. Следовательно, второй мужчина, скорее всего, его сын, а две женщины — любая пара из его жены, возлюбленной и двух дочерей. Внизу еще один труп. Охранник, застрелен в сердце.
— Хм… — это все, что сумел выдавить из себя Джек.
— Этих людей казнили. А парня внизу прикончили, чтобы он не успел поднять тревогу. — Мэл повернулся к Филберту, единственному спецу с хоть каким-то подобием мозгов. — Эй, Филберт!
— Детектив Келерчиан, давно вас не видел! А, да, вы ж теперь «агент», точно?
— Мне нужно, чтобы ты поскорее идентифицировал этих двух женщин.
— Да я и так могу сказать. Та, которая брюнетка — это Белла Терра, а рыжая — фаворитка Константино.
Мэл кивнул. Затем включил скрытый в костюме компьютер, запросил местоположение Клары Терра и Новы Терра, а также идентификацию жига Беллы Терра, последнего члена семьи, не упомянутого в отчете.
— Опять сам с собой болтаешь, Мэл?
— Ага, а то где еще пообщаться с умным человеком? — отозвался тот, вполголоса заканчивая надиктовывать запрос компьютеру. Это бормотание Джек и счел ошибочно за мысли вслух.
Компьютер озвучил результаты поиска прямо в наушник: по последним известным данным Клара Нова находилась дома со своим женихом, а у Новы Терра был запланирован вылет этим самым утром на частной яхте со станции Осборн на Тирадор IX. Имя жига мисс Терра — Эдвард Петерс, и он, предположительно, должен находиться где-то в здании. К сожалению, в деле не было его изображения, так что придется идентифицировать его по сетчатке глаз… или, если кровь в глазах затруднит эту процедуру, по ДНК.
— Нужно установить местонахождение двух дочерей. Джек, не мог бы ты послать патрульного домой к Мило Кусинису? Пусть убедится, что Клара Терра находится там.
Джек кивнул:
— Кто-то ж должен сказать ей, что ее родители квакнулись, правда?
— Точно.
Ухмыльнувшись, Джек произнес:
— Пошлю Грабовского.
Мэл вздохнул. Джек ненавидел Грабовского с тех самых пор, как тот женился на женщине, которую Джек называл своей любимой. Вполне естественно, что он взвалит на него обременительную обязанность сообщить наследнице Старой Семьи, что она чуть ли не единственная из всей семьи, оставшаяся в живых.