Однако, что происходит на самом деле? — задала она риторический вопрос: — На самом деле обычно выбирают того, кто нахальнее сунется вперед. Казалось бы, кандидату требуется хорошее образование, предыдущий опыт добросовестной работы, но в избирательной борьбе эти качества не играют заметной роли. Важнее всего самоуверенность, граничащая с наглостью, в соединении с ораторскими способностями и даже с некоторой пошлостью, чаще всего привлекающей массу голосующего быдла. Взгляните под этим углом зрения на все составы Думы. Много ли там было компетентных и, вообще, государственных мужей?
Бешеный молча пожал плечами. Мол, откуда ему знать — он с этой публикой предпочитает не общаться.
Вам не надоело слушать выжившую из ума старуху? — озабоченно и в то же время кокетливо спросила Эльзевира.
Даже рассуждая о политике, Эльзевира Готфридовна всегда оставалась женщиной.
Савелия это немного позабавило, и он искренне сказал:
Мне, правда, интересно. То, что вы здесь говорите, мне просто никогда не приходило в голову.
— Тогда пойдем дальше. Ясно, что избранные депутаты и назначенные, часто по каким‑то непонятным принципам, министры — типичные временщики. Они уже с самого первого дня осознают, что отведенный им срок предельно короток. Потому‑то и стараются максимально потешить все свои пороки: гордыню, честолюбие, склонность к взяточничеству и откровенному воровству. Кстати, взятки в американском Сенате в девятнадцатом веке были практически официальными. Словом, главная задача избранных народом представителей состоит не в том, чтобы служить пославшим их во власть избирателям, а использовать момент для личного обогащения. Многопартийная демократия всегда сводится к межпартийным интригам и карьерным потугам тех или иных персон. Вы со мной не согласны? — спросила Эльзевира, заметив движение руки Савелия.
Бешеный был вынужден признать, что в ее словах немало справедливого, но только мысленно: не в его правилах было уступать кому‑либо, а потому он сказал:
А разве в империях не существуют министры, губернаторы, другие чиновники, назначаемые верховной властью. Где гарантия, что они будут отвечать высоким требованиям честных и порядочных чиновников?
Гарантий нет, — охотно согласилась Эльзевира. — Но там, где веками существует настоящая элита, у монарха всегда есть реальный выбор между умником и идиотом, порочным типом и человеком безупречной репутации. Вот вы к месту вспомнили биологию. А знаете ли вы, что у всех биологических видов существует настоящая элита?
Догадываюсь, — бросил Савелий.
А вот любопытные факты, которые, вполне возможно, вам не известны. В стае волков действия вожака и нескольких крупных самцов обеспечивают до восьмидесяти процентов общей добычи стаи. Еще нагляднее роль элиты проявляются у перелетных птиц.
И как же?
Вожак и два его «ассистента» ведут в полете клин всей стаи. «Ассистенты» периодически подменяют вожака, давая ему отдохнуть. Теоретически до места зимовки стаю могут довести вожак и один «ассистент». Но если гибнет вожак или оба «ассистента» одновременно, то стая гибнет полностью. Дело в том, что три головные птицы берут на себя основное сопротивление воздуха. И летящие в хвосте стаи молодые или слабые птицы могут вообще еле шевелить крыльями. Стая «тащит» аутсайдеров в воздушном коридоре, создаваемом ее основанием — и вожаком, и его «ассистентами».
Очень интересно, — протянул Бешеный. — Никогда об этом не задумывался, когда в детстве на летящие стаи смотрел и любовался.
В этом смысле вы, Савелий Кузьмич, защищающий слабых и помогавший им, часто с риском для собственной жизни, типичный представитель элиты, — сделала неожиданный для Бешеного вывод Эльзевира. — Так что сами видите, дело здесь не в аристократическом происхождении.
Понятно, — сказал немного смутившийся от такого явного комплимента Савелий. Его излюбленная шутливая фраза сама соскользнула с языка: — Мухтар постарается.
Эльзевира восприняла его шутку серьезно:
Продолжайте в том же духе и старайтесь. А вот много ли таких, как вы, старателей и радетелей, в современной России? — продолжала гнуть свою линию Эльзевира.
Много или мало, не скажу, но точно знаю, что они есть, — убежденно ответил Бешеный.
А есть ли бескорыстные борцы за Россию во власти? — продолжала гнуть свою линию Эльзевира.
Не знаю, — честно признал Бешеный. — Хлопотно это — с властью общаться.
А я уверена, что там подобных вам людей почти нет, — довольно агрессивно заявила Эльзевира. — Сравните доходы людей во власти со среднестатистическим доходом на душу населения — и вам все станет ясно. Вылезшие из грязи да в князи первым делом добиваются личного обогащения. А настоящей элите прежде всего присуща способность жертвовать своими интересами ради интересов государства. Я вас не утомила? — озабоченно спросила Эльзевира.
Что вы, мне очень интересно, — вовсе не из вежливости успокоил словоохотливую собеседницу Бешеный.
Он понимал, что Эльзевире не хватает общения и она жаждет поделиться своими мыслями и знаниями, что ему, во всяком случае, полезно.
— Тогда возьмем несколько примеров из истории, — теперь голос Эльзевиры звучал, как у учительницы перед внимательно слушающим классом. — В трагической для конфедератов битве при Гиттисберге во время Гражданской войны в США из двенадцати бригадных генералов–южан, участвовавших в сражении, семеро были убиты, а пятеро — тяжело ранены. Ни один не остался невредимым.
Что‑то я не понимаю… — начал было Савелий, но Эльзевира его прервала:
Слушайте дальше — и все поймете! Так вот, это было в США, а в знаменитом английском десанте в Галлиполи во время Первой мировой войны первая штурмовая рота целиком состояла из добровольцев — представителей высшей британской знати и королевской фамилии. Аналогичные примеры есть и в русской истории. Зачем далеко ходить? В Бородинской битве на поле брани полегло великое множество потомков древних русских родов и даже член царской фамилии Грузии — князь Петр Багратион. А можете представить, чтобы Гайдар, Касьянов, Чубайс или, не к ночи будь помянуты, Абрамович с Ходарковским могли пожертвовать собой ради блага России? — в глазах Эльзевиры промелькнуло нечто озорное.
Бешеный не мог ничего ответить, в чем честно и признался, пожав плечами:
Не знаю… — но тут же добавил: — …сомневаюсь!
— Вот то‑то и оно, — с видимым удовлетворением
Эльзевира подвела итог: — Быдло остается быдлом, независимо от того, каким богатством или должностью оно, по случаю, обзавелось. Сегодня быдло уверенно захватывает власть над миром. В США ситуация не лучше. Разве в Ираке воюют дети сенаторов и конгрессменов? В американскую армию идут сыновья и дочери бедняков, чтобы заработать денег…
Но права человека в демократическом обществе более защищены, нежели при абсолютной монархии, разве не так? — задал очевидный для себя вопрос Савелий.
Полная чушь! — горячо возразила Эльзевира. — Конечно, по закону теоретически любой гражданин США может подать в суд на правительство страны и даже выиграть процесс, но для этого потребуются умелые адвокаты, час работы которых стоит от четырехсот долларов и выше. Так что бедный человек, права которого попираются, защитить их никогда не сможет. В так называемых демократиях говорить надо не о правах человека, а о правах денег. Настоящий же монарх всегда добр и милосерден к своим подданным.
Савелия давно занимал один вопрос, и тут он решил, что настал подходящий момент его задать:
Вы, дорогая Эльзевира Готфридовна, как и наш общий друг, терпеть не можете Америку и критически относитесь к современной России, но почему‑то живете здесь, а не, скажем, в горах тихой и благополучной Швейцарии?
Ваше любопытство вполне естественно, — не обиделась Эльзевира, — и я его, надеюсь, удовлетворю. Назову вам три главные причины. Во–первых, на Западе, в той же Швейцарии, мне вряд ли бы удалось вести тот скромный неприметный образ жизни, что я веду здесь. Тут в силу разных обстоятельств я мало кого интересую. На Западе все было бы наоборот. По счастью, никто точно не знает, где я обитаю. Отдельные личности искали меня даже в Тибете. В тех же Швейцарский Альпах меня обязательно нашли бы, и мне пришлось бы жить в постоянном свете софитов и в объективах теле- и фотокамер, а я этого терпеть не могу. Вторая причина — наш общий друг. Его интересы лежат в России, и я ему, чем могу, помогаю.
У Бешеного давно вертелся на языке вопрос об отношениях Эльзевиры и Широши, которые были для него загадочны, но он сдержался.
Однако Эльзевира, как будто бы прочитав его мысли, лукаво взглянула ему прямо в глаза и, как ни в чем не бывало, спокойно продолжила:
Третья причина в том, что я, как и наш друг, продолжаю верить в Россию. В ней есть нечто, до сих пор никем не познанное, мистическое. Был такой забавный человечек, Рене Генон, французский философ, я его немного знала. Он считал, что существует изначальная, единая сакральная Традиция, «совокупность Богоданных откровений», которая лежит в основе всех эзотерических школ всех традиционных религий. Думаю, в том, что действия очень многих россиян не поддаются никаким рациональным объяснениям, и кроется ее великая пророческая и жизненная сила.
Савелий слушал с большим интересом, как бы впитывая все мысли и слова этой удивительной собеседницы.
— Запад, особенно, англо–саксонский, рационален, вполне исчисляем и предсказуем. В протестантской церкви, в отличие от православной, нет веры в чудо. А ведь чудеса встречаются, и довольно часто, — она с усмешкой глянула на Савелия. — Уж с этим‑то и вы спорить не станете…
Савелий промолчал. Больше, чем всевозможные чудеса, его в настоящее время занимал маньяк, который, несмотря на все усилия доблестной московской милиции, не перестал творить свое черное дело. Продолжали пропадать молодые девушки, тела которых, избитые, истерзанные и изрезанные, продолжали находить в укромных уголках северо–запада столицы.
Уцелела только одна, изнасилованная и жестоко избитая, пострадавшая девушка. Негодяя спугнули две влюбленные парочки, и он просто сбежал, не успев закончить свое гнусное дело.
На основании показаний спасшейся девочки был создан фоторобот преступника, опубликованный в газетах и показанный по телевидению.
Почерк всех преступлений был всегда одинаков. Маньяк, выглядевший вполне безобидно и благопристойно, подсаживал девушек в свою машину у метро «Речной вокзал», по дороге придушивал жертву шарфом, потом насиловал, избивая и нанося многочисленные раны острым ножом.
Бешеный поставил себе цель обезвредить этого зверя и теперь каждый вечер выходил на охоту. Но маньяк будто почувствовал, что ему противостоит грозный противник, и затаился.
Савелий, словно дозорный, обходил все глухие места района, но все было безрезультатно. Во время своих поздних вылазок он одевал вязанную шапочку и потрепанную куртешку, купленную по случаю в магазине секонд–хенд. В сочетании с трехдневной щетиной на лице он выглядел если не откровенным бомжем, то человеком, у которого денег нет и не предвидится. Так что у тех, кто желал разжиться, напав на одинокого прохожего, он никакого интереса не вызывал.
В ходе своих странствий Говорков досыта насмотрелся на алкоголиков и наркоманов, бомжей и проституток обоего пола. Не то, чтобы он не знал о существовании социального дна — оно есть в любом крупном городе мира, — но его неприятно поразило количество оказавшихся на обочине жизни людей.
Проскитавшись безрезультатно недели две, Бешеный сознательно сузил круг своих вечерних прогулок. Каждый вечер, часов в десять, он околачивался у метро «Речной вокзал», там, где у остановки автобусов стоят машины, водители которых «подметают асфальт», то есть оказывают транспортные услуги тем, кто может себе позволить не толкаться в автобусах.
Бешеный бесцельно бродил в толпе, надеясь уловить и прочитать мысли маньяка. Однажды у шедшего навстречу парня он прочитал мощный сексуальный позыв. Савелий немедленно последовал за ним. Парень остановился у ларька, покупая сигареты, потом пошел к машине.
Бешеный, соблюдая дистанцию, шел за ним. Более точно прочитать мысли парня мешали мельтешащие люди и расстояние, отделявшее объект и Бешеного.
Парень еще только отпирал свой «жигуленок» пятой модели, как к нему подбежала девушка, явно незнакомая. Она что‑то сказала парню, но Савелий не расслышал из‑за шума подкатившего к остановке большого автобуса–кишки. Он заметил только, что парень кивнул в знак согласия и девица вспрыгнула в машину.
Нельзя было терять времени. Бешеный подбежал к ближайшей машине, ожидавшей пассажира, и сказал водителю средних лет, плотному и усатому, по виду кавказцу:
Едем за вон теми «Жигулями»!
Тот ничуть не удивился и, выруливая на Ленинградское шоссе, спросил с заметным акцентом:
За дочкэй слэдышь или за любовницэй?
Савелий, не отвечая на вопрос, вытащил из кармана красную, с золотым тиснением «МВД России» книжечку, которой его в незапамятные времена снабдил генерал Богомолов, чтобы лишний раз не разбираться с милицией. Раскрыв ее, он сунул водителю под самый нос.
Понятно, — грустно произнес кавказец и засопел от недовольства.
Не волнуйся, я заплачу, — успокоил его Савелий.
Вах, оказываэтся и в милиции эсть порадочнэе луди! — воскликнул заметно повеселевший кавказец.
Порядочные люди везде есть! — веско заметил Бешеный. — Тебя как зовут?
Тофик. Но жена у мэна русский, дитэй двоэ. Рэгистраций имээтца. Хочешь, началнык, паспорт покажу?
Я паспорта не проверяю. Других дел хватает, — отмахнулся Савелий.
На хорошей скорости они проехали Химки.
Слушай, началнык, а может они в Твэр эдут? — забеспокоился Тофик.
Не думаю, — бросил Савелий.
На правой стороне дороги высились современные дома, а по левую сторону росли большие деревья, под сенью которых и остановилась машина, за которой они гнались. Бешеный бросил на сиденье пятисотрублевую купюру, и кавказец быстро слинял прочь.
Савелий помчался к машине, из которой никто не выходил: даже габаритные огни были погашены.
Бешеный осторожно заглянул внутрь, готовый в тот же миг разбить стекло и схватить мерзавца. Но картина, представшая его взору в салоне, полностью не соответствовала тому, чего он ожидал увидеть.
Парень, блаженствуя и закрыв глаза в полной истоме, откинулся на спинку, а голова девицы ритмично двигалась от его коленей вверх–вниз, иногда ударяясь о руль.
«Вот идиот!» — мысленно выругал себя Бешеный.
Он все‑таки дождался в отдалении того, как девчонка выпрыгнула из машины и быстрыми шагами направилась к близлежащим домам.
Мотор машины заработал, она развернулась и двинулась вперед.
Савелий поднял руку. «Жигуленок» притормозил.
— Если в Москву, садись, подброшу, — опережая Савелия, пригласил водитель.
В Москву, в Москву, — подтвердил Бешеный.
— Чего так поздно? Небось, от бабы едешь? —
только что ублаженный парень хотел общаться с севшим незнакомцем.
— Не, друзей навещал, — неопределенно буркнул Савелий.
Он ухмыльнулся: давно ему не приходилось оказываться в такой дурацкой ситуации — ложная тревога, потеря времени и еще этот безобидный трепач–водитель.
А у меня, знаешь, какая история приключилась, — спешил тот поделиться со случайным попутчиком. — Купил я сигарет у Речного, домой намылился ехать: я же на Фестивальной улице живу, а тут девчонка подбегает, отвези, просит, в Зеленоград. Я ей: сколько дашь? Она: не дам, а возьму. Я сперва не понял — чего, спрашиваю, возьмешь? А она говорит, как чего? В рот твоего «мальца» возьму! Ха–ха–ха, прикинь, что предложила? Тут‑то я и понял! Смотрю — губешки у ней пухлые, рабочие. А я с бабой уже три дня не был. А что, думаю, поеду, пусть отчмокает по полной. Ты знаешь, классно она это делает. Я и телефончик на всякий случай записал. Хочешь, с тобой поделюсь?
Парень, казалось, был готов поделиться своим удовольствием со всем миром.
Спасибо. Женатый я. Да и машины нет, чтоб ее в Зеленоград катать , — сказал чистую правду Савелий.
Парень довез Бешеного до дома и, с некоторым удивлением получив пятьсот рублей, в приподнятом настроении от удачного вечера отправился почивать.
Савелий, естественно, не посвятил Эльзевиру в подробности происшедшего с ним, однако пожаловался ей по–дружески, что проклятый маньяк пока неуловим.
Давайте попробуем давний подарок нашего общего друга Феликса, — предложила вдруг Эльзевира.
Савелий тут же вспомнил чудной прибор в форме глаза, который помог установить личность таинственного убийцы, оказавшегося Аристархом Молокановым.
— А хватит ли у нас двоих энергии эту штуку активизировать? — спросил озабоченный Савелии, припоминая, каких усилий стоило им троим, включая и Широши, привести этот чудесный прибор в действие.
— Кто нам мешает попробовать? — задала риторический вопрос Эльзевира.
Она уже открывала крошечным ключиком хорошо замаскированный сейф в стене гостиной. После чего Эльзевира достала из него старинный, тяжелый, резной, из слоновой кости ларец, который отомкнула другим ключиком, вынула оттуда серебристый предмет, напоминающий анатомическое строение человеческого глаза.
— «Око АхураМазды» помогало нам с Феликсом сотни раз, — твердо заявила она. — Ему очень повезло, что он наткнулся на него много лет назад, в антикварной лавке в Челси. А потом нашел в библиотеке своего предка, сэра Квентина Макфея, описание и руководство. В таких, только внешне случайных совпадениях проявляется высшая закономерность, — торжественно заключила она.
Савелий ничего не ответил, внимательно за ней наблюдая и точно повторяя ее движения.
Эльзевира встала над «Оком» так, чтобы обе ее руки расположились над двумя концами прибора.
Савелий занял такую же позу с другой стороны, напряг все мышцы, сосредоточился, наклонил голову, сконцентрировал всю свою внутреннюю энергию, будто готовясь поднять какую‑то тяжелую ношу.
Эльзевира Готфридовна своим низким голосом забормотала древние заклинания, полученные от Широши. Прошло минут пять, пока «Око» засветилось, в комнату хлынул жар, помещение покрылось каким‑то странным свечением, а воздух стал густым и тяжелым. После этого Эльзевира поставила перед «Оком» фоторобот маньяка, вырезанный из газеты, и продолжала бормотать на непонятном Савелию языке, иногда громко выкрикивая, а иногда переходя на еле слышный шепот.