Глава 19
Это произошло на третий день моей работы в магазине Обмылка. Была суббота, покупателей в этот день было до безобразия мало. Это и понятно: лето еще не кончилось, многие горожане отдыхали на своих дачах. В шесть вечера хозяин пересчитал деньги в кассе и выругался, что за весь день мы не набрали и восьми тысяч. Потом он убрал деньги в сейф, закрыл его на ключ и положил его в карман. Я весь вечер заигрывала с Суруляком как только могла: строила ему глазки, делала комплименты, пыталась активно помогать в торговле. Хотя последнее у меня получалось плохо: мне было страшно неудобно заниматься продажей такого пикантного товара. Хорошо, что я была в гриме. Я уговорила себя, что просто играю в любительском театре такую роль – ну, вот досталась мне такая, что поделать!
Наконец, Суруляк объявил, что можно расходиться по домам, все равно сегодня уже вряд ли кто-то еще придет. Я поняла, что пришла пора действовать. Причем решительно, иначе благоприятная возможность будет безвозвратно упущена.
– Степан Иванович, – сказала я, подойдя к Суруляку поближе, – вы сейчас что собираетесь делать?
– Я?! – Обмылок, похоже, несколько опешил. – В бар с дружбаном пойду, напиться хочется от такой жизни! Е-мое и все твое…
– А у меня есть предложение получше, – я старалась говорить кокетливо-игриво, многозначительно глядя в глаза этому уроду.
Честно говоря, меня от этих заигрываний с ним буквально выворачивало. Пытаться соблазнить убийцу-педофила! Такое и в страшном сне не приснится! Но я сцепила зубы, сказав себе: «Полина, ты должна. Потому что надо отомстить за Артемку и его маму, потому что никто, кроме тебя, этого не сделает».
– Ну, чего-то тормозишь? Какое предложение-то? – нетерпеливо рыкнул мой хозяин и взял меня за локоть.
Он начал гладить мою руку, и мне пришлось сделать вид, что такое его поведение мне очень нравится.
– Я так понимаю, что на работу вы меня взяли?
– Ну, взял и че?
– Так надо же это дело отметить! Все-таки, новая работа…
– Че, «проставиться» хочешь? И где ты думаешь поляну накрыть? – обрадовался Суруляк.
– В каком-нибудь хорошем кафе, – сказала я, – или даже в ресторане. Только у меня с деньгами сейчас туго. Вот если бы вы выдали мне аванс…
– Аванс? – Обмылок почесал плохо выбритую щеку. – Ладно, пусть будет аванс. Но учти, Милка-кобылка, я эти деньги потом из твоей зарплаты вычту!
– Само собой! – «обрадовалась» я. – Так что, идем в кафе?
– А отчего в кафе-то? Зачем мелочиться, девонька?! Жизнь – она же такая, сволочь, короткая! Может, завтра сдохнуть доведется… Не, гулять так гулять! Мы идем в ресторан!
– Хорошо, как скажете, Степан Иванович. В ресторан так в ресторан.
– Только я сперва корешу своему звякну, что наша с ним попойка отменяется. Огорчится, конечно, Дырявый, а что делать!..
Обмылок принялся звонить какому-то Дырявому, а я ждала, с некоторым нервным напряжением. Только бы он не передумал! Уж очень сегодня удобное время: людей в городе мало, многие на дачах… И все, с кем я договорилась, готовы и ждут…
…Мы сидели в ресторане «Сударушка». Здесь была хорошая русская кухня и вполне приемлемые цены. Хотя последнее меня интересовало меньше всего. Сегодня я собиралась поужинать за счет моего «работодателя». Самое смешное, что он как раз собирался сделать то же самое: поужинать за счет своей новой работницы. Суруляк заказал довольно много водки и мясных закусок, а я взяла брусничную наливку и кучу всякой экзотики, от стерляжьей ухи до щучьей икры. Наливку я цедила понемногу, старалась побольше есть, чтобы не опьянеть. Сегодня мне, как никогда, надо иметь трезвую голову.
– И как тебе здесь? – спросил Суруляк, оглядывая интерьер, выполненный в русском народном стиле.
– Нравится, – кивнула я, – мы с друзьями здесь много раз бывали.
– Да? Что, и друзья у тебя есть? – почему-то удивился Обмылок.
– А почему у меня не может быть друзей? – я сделала вид, что немного обиделась.
– Тогда за друзей! – он поднял свою рюмку с водкой.
Я подняла бокал с наливкой, мы чокнулись, и я сделала два маленьких глотка – для видимости. Обмылок опрокинул рюмку в один миг, он просто выплеснул ее содержимое в свою глотку. Давай-давай, Степан Иванович, ты должен дойти до нужной кондиции!
– Ты зря наливки всякие пьешь, – сморщился Обмылок, глядя на мой бокал.
– А что же надо пить? – удивилась я.
– Водку! Водку и только водку. Это конкретно и по мозгам шибает – будь здоров!
– Это заметно, – усмехнулась я, но Суруляк в моем голосе иронии не услышал. Да и где ему было! Он уже понемногу захмелел. Быстро же ему спиртное «шибануло по мозгам»!
– А ты, вообще, где живешь? – спросил Суруляк, пытаясь, должно быть, вести со мной светскую беседу.
– А вы почему интересуетесь? Сведения о новом работнике собираете или в гости хотите напроситься? – хихикнула я.
– Да ты, смотрю, веселая! – заключил Обмылок. – А что, может, и напрошусь! Пустишь?
– А вы, Степан Иванович, извиняюсь, мужчина одинокий или от жены отдохнуть хотите? – уточнила я.
– Я что, идиот, жену иметь? На кой ляд она мне сдалась! Не, семья, дети сопливые – это, Мил, не по мне! Я – птица вольная! Захотел – полетел, не захотел – на месте сижу, водку жру. У самой-то дети есть?
– Нет, – вздохнула я, – как-то не завели…
– И правильно сделали! Как бы ты сейчас одна с ними маялась! Кто это вообще придумал – детей заводить?! Чего людям спокойно не живется?! Нарожают себе уродов и носятся с ними! То в садик их веди, то в школу… С учителями из-за двоек разбирайся… По больницам их води, с ихними соплями…
Обмылок даже сплюнул.
– А вам, Степан Иванович, извиняюсь, сколько лет? – перебила я его «философские» рассуждения.
– Да я – мужчина в полном расцвете сил! Как Карлсон! – загоготал Суруляк над своей шуткой.
– Ну, лет тридцать пять, я так полагаю, вам, примерно?
– Ишь ты! Ловко угадала! Ты, вообще, смотрю, умная!
– И вы тоже все один, без хозяйки, без семьи? Разве хорошо одному? Скучно небось?
– Скучно? Мне? Да ты чё, мать?! Фиг ли скучать-то? Жизнь – штука веселая! Гуляй – не хочу! Не, я не скучаю. У меня друзья есть, мы собираемся, пьянки-попойки устраиваем. Потом, опять же, развлечений-то кругом полно, надо только поискать!
Суруляк противно заржал. Знаю я, какие у тебя развлечения! Ничего, скоро моя очередь развлекаться наступит…
– Так где живешь-то, спрашиваю? Так и не сказала, егоза!
– Да тут недалеко… Если хотите, можем после ресторана ко мне заглянуть, на чашку кофе. – И я многозначительно подмигнула Обмылку.
Он обрадованно гоготнул, с усердием жуя отбивную. Потом плеснул себе еще водки. Кажется, мне пора уже и таблеточки ему сыпануть. А то он набьет себе пузо так, что снотворное долго не подействует…
– Степан Иванович, что-то мало у вас еды на тарелке. Вы себе еще что-нибудь закажите, а то голодным отсюда уйдете. Предупреждаю: дома у меня ничего съестного нет, я, как одна осталась, почти и не готовлю…
– Я и смотрю – вон какая ты худущая. А чего так? Почему не готовишь-то? Жрать надо побольше да повкуснее здесь! Там, – он указал вилкой в потолок, – не дадут.
– Согласна. Только ради себя одной и готовить-то не хочется. Вот если бы у меня, скажем, любимый человек был…
Я многозначительно замолчала и в очередной раз стрельнула в Суруляка глазками. Тот сразу как-то приосанился, выпятил тощую грудь.
– Ща я закуски еще попрошу… Официант! Эй, человек! Где ты там?
Но на его выкрик никто не пришел, и Обмылок, выругавшись, встал из-за стола и пошел искать официанта. Я заметила, что походка у него уже не очень твердая. Но размышлять о походке этого урода мне было некогда. Я достала из сумочки таблетку снотворного и, незаметно пронеся руку над его рюмкой, бросила ее туда. Таблетка быстро растаяла. Я всегда использовала именно это снотворное, потому что оно имеет свойство быстро растворяться в жидкостях. Потом я вылила свою наливку в стакан с остатками сока и с самым невинным видом принялась ждать моего кавалера.
Суруляк появился через минуту, сел на свое место и обругал официанта:
– Козел, блин! Не, ну, чё за страна, в натуре? Никто работать не хочет! Уроды!
– Не волнуйтесь так, Степан Иванович, – мягко сказала я, тронув его за руку, – давайте лучше с вами выпьем и пойдем отсюда: мне здесь надоело.
Суруляк выпил свою водку со снотворным, я сделала вид, что допила настойку.
– Может, тебе еще заказать? – кивнул он на мой пустой графинчик.
– О, нет! Я и так уже пьяная! Сейчас буянить начну, – заявила я, старательно изображая захмелевшую женщину.
– Хо! Люблю буйных телок!
Мы посидели за столиком еще несколько минут. Наконец, мне удалось уговорить Суруляка покинуть ресторан, иначе он заснул бы прямо здесь.
Мы вышли на улицу. Уже стемнело. Я поймала такси и первой прыгнула в машину, чтобы успеть шепнуть водителю адрес. Обмылок его слышать был не должен. Хотя к этому моменту он уже достиг такого состояния, что это, в общем-то, было уже неопасно.
Суруляк выпил свою водку со снотворным, я сделала вид, что допила настойку.
– Может, тебе еще заказать? – кивнул он на мой пустой графинчик.
– О, нет! Я и так уже пьяная! Сейчас буянить начну, – заявила я, старательно изображая захмелевшую женщину.
– Хо! Люблю буйных телок!
Мы посидели за столиком еще несколько минут. Наконец, мне удалось уговорить Суруляка покинуть ресторан, иначе он заснул бы прямо здесь.
Мы вышли на улицу. Уже стемнело. Я поймала такси и первой прыгнула в машину, чтобы успеть шепнуть водителю адрес. Обмылок его слышать был не должен. Хотя к этому моменту он уже достиг такого состояния, что это, в общем-то, было уже неопасно.
Нас быстро домчали до места. Суруляк едва держался на ногах, выходя из машины. Хорошо, значит, он дошел до нужной кондиции. Я подвела его к дому и усадила на лавочку у подъезда, где жили Арбенины. Обмылок не узнал двор, из которого он когда-то увел мальчика, ему было не до того. В темноте к нам тихо подошли Павел и Антон, ожидавшие в тени деревьев. Они подняли с лавочки пьяного Суруляка и, поддерживая его с обеих сторон, повели в подъезд, который я открыла магнитиком Лены. Мы все поднялись на пятый этаж…
Он спал уже четвертый час, лежа на голом полу, свернувшись калачиком. Во сне он мирно похрапывал и жевал губами. Мы терпеливо сидели рядом. Мы уже давно попили чай на кухне, наговорились вдоволь с хозяйкой и теперь томились ожиданием. Первым занервничал Павел:
– Давайте его будить, иначе он продрыхнет до самого утра! В конце концов, мы его сюда не затем притащили, чтобы он здесь отсыпался. Здесь не вытрезвитель!
Антон пнул Обмылка ногой:
– Эй, ты, придурок!
– Пусть отдохнет человек, – сказала я, – сейчас мы его все равно не разбудим.
– Что значит – отдохнет? Я тоже отдохнуть хочу! Ночь на дворе…
Некоторое время мы спорили: будить Суруляка или дать ему поспать еще хоть час? В принципе, времени в запасе у нас имелось много, до утра еще было очень далеко.
Я взяла телефон и набрала номер артиста Закоры:
– Андрей, ты готов?
– Готов!
– Приезжайте. – Я выключила мобильник и положила его в карман. – Ну, что? Давайте попробуем разбудить его.
Антон затормошил спящего. Тот что-то бубнил и вяло отмахивался рукой от Ярцева, как от назойливой мухи. Антон дергал его за уши, пинал в бока – все было тщетно.
– Не просыпается? – Павел склонился над Суруляком. – Надо его холодной водой облить.
– Тогда уж, наоборот, лучше кипятком, – съязвил Антон.
– А правда, давайте его под душ отведем, – предложила Лена.
– Ага: душ ему, потом ванну, потом чашечку кофе… – Антон снова от души пнул Суруляка.
Тот что-то забормотал, приоткрыл глаза, но тут же закрыл их снова.
– Неужели это он убил Артемку? – Лена с ужасом смотрела на Обмылка, которого тормошил Ярцев, и качала головой. – Даже не верится!
– Увы! – вздохнул Павел. – Мы все были на суде и можем это подтвердить.
– Как же он тогда сумел оправдаться? – спросила Лена.
– Его брат подкупил свидетеля и лаборанта, делавшего анализы, – ответил Павел. О своей – далеко не последней – роли защитника педофила он скромно умолчал.
– Денег, значит, у него много? Богатый? – Лена с презрением скривила губы.
В это время я не выдержала и сказала Антону, все мучавшему Суруляка:
– Да оставь ты его! Сейчас приедет Андрей со своими ребятами, они быстро приведут его в чувство.
Вскоре позвонили по домофону. Я сняла трубку:
– Да.
– Это мы.
Я узнала голос Андрея и открыла им входную дверь. Через минуту в квартиру вошли трое парней. Они действительно были все как на подбор – высокие, плечистые, мускулы выпирали у них из-под спортивных маек. Парни вошли в комнату, поздоровались со всеми.
– Где клиент? – спросил Андрей.
Я кивнула на Суруляка, которого Антон безуспешно пытался разбудить.
Парни усмехнулись:
– Это делается не так!
– А как? – автоматически спросил Антон, поднимаясь с корточек.
– Если вы все уйдете, мы сами сделаем все, как договорились.
– Да-да, Лена, Павел! Идите в другую квартиру, – скомандовала я. – Антон останется и будет снимать все на камеру.
– Ты – с нами, – сказал мне Павел.
– Нет, я должна проследить, чтобы все произошло именно так, как я задумала.
Лена и Павел ушли, захлопнув за собой дверь. Антон приготовил захваченную с собой камеру.
– Значит, это и есть наш клиент? – Андрей рассматривал лежавшего на полу Суруляка, как бы к чему-то примериваясь.
– Ребята, давайте уточним задачу. – Я встала рядом с атлетами, глядя на них снизу вверх, сильно задрав при этом голову.
– Давайте уточним, – пробасил один, тот, у кого мышцы были помощнее.
– Значит, ваше дело его сейчас разбудить и разыграть веселый спектакль: вы любите мальчиков такого типа, как этот человек. Его кстати, Обмылком кличут…
При этих моих словах спортсмены дружно заржали. Я подробно объяснила ребятам, что им требуется сделать.
– Все понятно?
Гиганты закивали.
– И за это вы платите нам по двадцать штук? – уточнил один из них.
– Вы не верите в мою платежеспособность? – Я удивленно посмотрела на Андрея.
– Верят! Все нормально, мужики. Работаем. Полина, выйди, – попросил он.
– Нет, совсем уйти я не могу. Я буду стоять здесь, в дверях, так, чтобы все видеть и слышать.
– Как хочешь. – Андрей подошел к Суруляку: – Ну, что, начинаем? Кто не спрятался, мы не виноваты!
Антон включил камеру. Закора принялся стаскивать с Обмылка одежду. Его друзья помогли ему, и через несколько секунд абсолютно голый Обмылок поеживался на холодном полу. Один из парней отвесил ему несколько оплеух, причем таких крепких и звонких, что тот быстро пришел в себя. Приняв сидячее положение, он тупо уставился на ребят.
– Вы кто?! – наконец спросил Обмылок. Голос у него был испуганным.
– Кони в пальто!
Парни встали кольцом вокруг сидевшего на полу Обмылка.
– Очухался? Молодец! – сказал Андрей. В его голосе слышался неподдельный восторг. Вот что значит профессиональный артист!
– Кони? – Суруляк испуганно оглядывал ребят. – А, это… Я где?
– В …! – в рифму ответил один из парней, тот, что был повыше. – Точнее, в заднице ты. В большой-пребольшой заднице!
– Да?! – затравленно огляделся по сторонам Обмылок. – А… почему?
– Потому что мы – все трое – любим «мальчиков» такого типа, как ты, Обмылок!
Наш «мальчик» даже икнул от испуга.
– В к-каком с-смысле – лю-любите? – заикаясь, уточнил он.
– Ты что, такой непонятливый? А с виду вроде умный. Правду говорят: внешность обманчива! Мы любим трахать таких, как ты. Нравятся нам такие, понимаешь? С такой конкретной задницей, как у тебя, – с расстановкой, доходчиво объяснил один из парней.
– А… я… того…
Обмылок от испуга, кажется, потерял дар речи.
– Все, пацаны, связываем его. – И Андрей достал из кармана веревку.
– Н-нет, н-не надо!
– Надо, Федя, надо!
Обмылок не успел опомниться, как его скрутили. Он вопил, что у него болит рука и сломаны ребра, что его избил родной брат-садюга, а его дружки ему помогали… Я видела, что Обмылку поплохело. Голос у него был упавшим и таким жалким… Но нет, не на ту напал! Таких жалеть – себе дороже. Что-то он не проявил жалости к маленькому Артемке. Надо бить врага его же оружием!
– Значит, тебе не повезло, – вздохнул Андрей. – Ну, раз тебя уже приложили, мы, так и быть, тебя бить не будем. Только трахнем. Все по очереди…
– А я все засниму на камеру, – вставил свое слово Антон, – а потом в Интернете выложу. Пусть люди полюбуются на новую порнозвезду!
– Ну, что, начнем? – Один из ребят принялся расстегивать брюки. – Задница у него подходящего размера, я уже прикинул…
– Да самое то! – причмокнул губами второй, высокий, заглядывая Обмылку через плечо.
Я потихоньку выглядывала из дверного проема. Обмылок меня не видел, так как сидел ко мне боком. Кажется, он был в шоке, его бледность показалась мне просто пугающей. Обмылок умолял парней не трогать его, но никто и бровью не повел. Видя, что жалостью таких, как они, не прошибешь, он стал предлагать им денег.
– Сколько? – деловым тоном уточнил Андрей.
– По полсотни каждому! – скороговоркой выдал «мальчик».
– Ты что, за дураков нас держишь? Да лучше мы тебя…
Второй парень тоже начал расстегивать брюки:
– Не, пацаны, мне его задница определенно нравится! Кстати, где у нас интим-гель? Ну, тот самый, который мы в спецмагазине покупаем?
– Не захватили! – вздохнул коренастый. – Придется так, «насухо»…
– Ему же больно будет! Помните, как орал тот тип, которого мы в прошлый раз обрабатывали?..
– Да, вопил он так, что волосы дыбом вставали!
– Мужики, мужики, плачу по сотке каждому! – судорожно завопил Обмылок, давясь слюной.
– По сотке? По сто тысяч, так?
– Да, да! Ну, как, мужики, возьмете по стольнику?
– Не, не возьмем! Мне лично кайф дороже! Давай, Обмылок, подставляй свой белый задик!