— Нам твое добро не нужно, — сказала я. — Нам нужен убийца.
Гарик тут же добавил:
— Боюсь, что и тебе оно больше не понадобится. Значит, так, считаю до трех: раз, два…
— Не убивайте меня! Я кое-что вспомнил. Апчхи!
— Что? — в один голос вскрикнули мы.
— Я расскажу, что видел…
— Говори! — Я поднесла диктофон поближе к мешку.
— Телка одна… апчхи… из окна вылезла и по крыше бежала…
Этот факт уже заслуживал внимания.
— Из какого окна? По какой крыше? — спросила я.
— Напротив контора одна, а к ней цех примыкает — двери металлические делают. Вот по его крыше и бежала, каблуками цокала…
— А дальше что?
— Не знаю. Спрыгнула, наверное, с крыши и расшиблась вусмерть. Сама она, сама… Никто ее не убивал!
— Конечно, сама себе нож в спину воткнула! Не морочь нам головы!
— Значит, это другая телка.
Я почувствовала, что Крестовский говорит правду, но, возможно, не договаривает до конца. Во всяком случае, он не стал бы придумывать в свое оправдание то, что выходит за рамки обыденного — женщины не так уж часто убегают с вечеринки через окно. К тому же показания Крестовского не противоречили словам Оксаны Тохташ, которая говорила, что Наталья поднялась наверх в свой кабинет, чтобы взять пачку безникотиновых сигарет, и исчезла. Я была в кабинете бухгалтерии и видела, что из окна можно попасть на крышу цеха, а около него обнаружила сломанный каблук. Да уж, бег на каблуках по волнистому шиферу — это тот еще экстрим! Жалко дорогую обувь.
— Неужели больше ничего не видел? — спросила я.
— Да врет он все! Сам «перо» ей в спину воткнул, а теперь пургу гонит, — предположил Папазян.
— Ну не прыгала она. Апчхи! С той стороны есть пожарная лестница, в метре от земли заканчивается. Апчхи! Да снимите этот мешок с головы! Задыхаюсь.
— Нет, друг, терпи, — сказал Папазян.
— Хорошо, допустим, она слезла по лестнице на землю. А куда пошла потом? — Я продолжила допрос.
— А я почем знаю! У нас тут самое интересное началось. Мы по «штуке» на кон поставили…
— Так ты не один женщину на крыше видел? — спросил Гарик.
— Четверо нас было: Кнут, Плешивый, Роликс и я. Апчхи! Мы до полуночи играли у Кнута… Я их сделал, и все спать у него в девятой завалились. Там кое-какая мебель осталась… В моей-то хате опасно — потолок обрушился.
— Может, это не ты, а кто-нибудь из дружков твоих женщину зарезал? — спросил Папазян и слегка ударил пленника рукояткой пистолета.
— Фортуной клянусь… апчхи… Никто из нас бабу не «мочил»! Все время на виду друг у друга были. Спросите Кнутова, он здесь неподалеку обосновался. А Плешивый и вовсе у меня в общаге гостит, он знает, как Роликса найти. Пусть мне никогда больше фортить не будет, если я вру…
Внутри меня все заклокотало. Рушилась очередная версия. У Васьки Крестового было алиби, проверять которое мне совсем не хотелось: нутром чуяла, что он говорит правду. «Ну, Кирьянов, ну и удружил мне с подозреваемым! Что теперь с ним делать — ума не приложу». Я посмотрела на Папазяна и пожала плечами.
— Ладно, Крестовый, живи пока. Я сегодня добрый! — Гарик взял кусок проволоки и связал им руки пленника, а наручники снял. — Проверим твои показания…
Я толкнула в бок Папазяна, потому что он забылся и стал говорить, как мент, а потом спросила Крестовского:
— Кстати, есть здесь проход на Советскую или надо на Пушкина возвращаться?
— Прохода нет, но если очень хочется, то можно через старый кирпичный забор перелезть… Та баба, кажется, к нему и подалась.
— И что же — никто ее не преследовал?
— Никого больше не видел. Фортуной клянусь! Апчхи!
— Значит, так, лежишь здесь полчаса, потом можешь идти на все четыре стороны. Если что… из-под земли тебя достану! Не только Фортуны, головы лишишься! — постращал Крестовского Папазян.
Его расчет был верный: даже если Васька Крестовый хотел тотчас вскочить и броситься вдогонку за нами, то все равно не смог бы этого сделать. Лежа полчаса лицом вниз, он наверняка так ослаб, что быстрый подъем был для него затруднителен, к тому же нелегко при связанных руках снять с головы мешок и освободиться от проволоки. У нас было достаточно времени, чтобы добраться до моей «девятки» и скрыться, не попадаясь на глаза Крестовскому. Так мы и сделали. Отъехав на безопасное расстояние, я сказала:
— Надеюсь, он не задохнется в этом мешке.
— Танечка, ничего с ним не случится. Лучше давай поговорим о нас с тобой. — Эти слова пронзили меня словно электрический ток.
Я как-то подзабыла свое обещание.
Теперь, когда расследование зашло в очередной тупик, мне было совсем не до Гарика. А он, напротив, был настроен весьма решительно, и я не могла представить себе, какая сила может заставить его отказаться от намеченных планов. Нет, конечно, можно было откровенно забрать свои слова обратно, но после этого уж точно Папазян никогда не будет мне помогать, ибо чаша его терпения грозила переполниться. Мне, конечно же, не хотелось терять такого помощника, поэтому мы ехали ко мне. Я молчала, стараясь ничем не выдавать своего паршивого настроения. Впрочем, Гарик заметил, что я не в себе, но приписал это неудаче в расследовании.
— Да найдешь ты убийцу! Не расстраивайся, Танюша! Сейчас выпьем коньячка — и все пройдет. Я заставлю тебя забыть обо всем…
Один бог знает, как мне хотелось послать Гарика куда подальше, но я молчала. «Сама виновата, — думала я, — не надо было делать таких скоропалительных обещаний. А может быть, действительно стоит расслабиться. Что я ломаюсь, как школьница?» Я посмотрела на Папазяна и увидела, что он вдруг как-то занервничал.
— Слушай, Танюша, кажется, я в развалинах «макаров» обронил. — Гарик хлопал руками по своим карманам. — Если Червоный его найдет…
— Крестовый, — поправила я и развернула машину в обратном направлении.
— Ты куда?
— Как куда? Обратно, в развалины.
— Правильно. Пушку надо найти, иначе мне «крышка», — мрачно заметил Папазян и замолчал, словно воды в рот набрал.
Это было так не похоже на Гарика, но объяснимо. Потеря табельного оружия — серьезный проступок. Папазяну было уже не до секса.
— Смотри, вот и наш Вася, — сказала я, увидев Крестовского, шагающего неуверенной походкой по тротуару, навстречу «девятке». — Видишь, Гарик, какой он пришибленный? По-моему, пистолет он не находил, развязался и пошел домой. Надо сначала самим там все обыскать. В крайнем случае, я знаю, где искать Крестового.
— Надеюсь, что ты права. Тормози. Фонарик у тебя есть?
— Кажется, был. Посмотри в бардачке.
Гарик нашел фонарик и обрадовался ему, как ребенок. Подождав, когда картежник скроется за углом, мы вышли из машины и снова направились в развалины. Искать пистолет долго не пришлось. Он лежал практически на виду. Если бы в комнате было светлее, то Крестовский наверняка заметил бы случайно оброненную Папазяном пушку и прибрал бы к своим рукам. Тогда нас ожидали бы дополнительные хлопоты.
Гарик наклонился за своим «макаровым» и тут ему на плечи упал увесистый кусок штукатурки. Папазян застонал и рухнул на то самое место, где какие-то полчаса назад лежал связанный Васька Крестовый.
— Гарик, ты жив? — испуганно спросила я.
— Вроде бы, хотя, может быть, и нет. Одно знаю точно: мой белый костюм надо нести в химчистку. — Папазян попытался встать на ноги, а я стала ему помогать. — Я сам. Настоящий мужчина не должен принимать помощь у женщины.
— Гарик, в данный момент ты раненый мужчина. — Я осветила фонариком его костюм. — Знаешь, твой фирменный прикид не очень-то и пострадал.
— Чего не скажешь обо мне, — грустно заметил Папазян, убирая пистолет за пояс. — Пойдем скорее отсюда, как бы потолок снова не обрушился и не накрыл нас обоих.
Мы поспешили убраться из аварийного дома. Я посматривала на Гарика, который имел теперь довольно жалкий вид, и думала: неужели после всего того, что с ним случилось, он не оставил еще своих сексуальных притязаний на мой счет? Этот вопрос, как назойливая муха, волновал меня до того момента, пока Папазян сам на него не ответил.
— Знаешь, Танюша, пожалуй, я сейчас не в лучшей форме… Ты не возражаешь, если мы перенесем нашу встречу на другое время?
Моя душа ликовала! Я не только не возражала против этого, а была буквально на седьмом небе от счастья, но пришлось сделать сочувственное лицо и спросить:
— Гарик, тебе очень больно?
— Не очень, но я так с пистолетом переволновался.
— Понимаю, сейчас я отвезу тебя домой. Созвонимся с тобой завтра. — Мой голос источал само обаяние.
К великой радости, пикантная ситуация разрешилась сама собой. Только радость эта длилась недолго. Едва я зашла в свою квартиру, как на меня обрушилась смертельная тоска, на душе, как говорится, кошки скребли. Такое состояние объяснялось отсутствием всякой уверенности в том, что смогу раскрыть преступление. Очень хотелось, чтоб удача улыбнулась мне, потрепала по щеке, но она почему-то меня покинула. Даже звонок Кирьянова не смог меня вдохновить.
— Ну как твои дела? Ты уже дома? — спросил Володька, который все-таки за меня беспокоился.
— Все паршиво! Крестовый еще с тремя дружками в карты в тот вечер резался. Под страхом смерти клялся, что ни сам, ни другие игроки никого не убивали…
— Ладно, Таня, не расстраивайся так! Я рад, что ты благополучно вернулась домой. Спокойной ночи!
— И тебе, Володя, того же.
Я положила трубку и задумалась над тем, что скажу завтра Басманову. Андрей Георгиевич ждал от меня быстрых результатов, но я не оправдывала его надежд. В общем, не оставалось ничего другого, как приложиться к папазянскому коньяку и напиться до чертиков! Да, как последняя пьяница, я пила, чокаясь с бутылкой. Хотя вряд ли последние пьяницы пьют такой хороший коньяк, да еще закусывают ананасом.
Глава 16
Утро было тяжелым. Я с трудом приподняла голову от подушки и посмотрела на часы. Спать до десяти утра, когда работы невпроворот, — это, безусловно, не лезло ни в какие рамки. Но, с другой стороны, зачем вставать рано, если все равно не знаешь, что делать? Конечно, кое-какие соображения бродили в моей голове, но их надо было систематизировать. Лежа в постели, я мысленно прокручивала свое расследование с самого начала, пытаясь обнаружить, не упустила ли что-нибудь из вида.
Одно обстоятельство мне особенно не давало покоя — покушение. Нет, я не боялась за свою жизнь, а впервые всерьез задалась вопросом: если Вероника Громушкина не врет и тот выстрел во дворе не имеет к пиар-кампании, направленной против Басманова, никакого отношения, то тогда чьих рук это дело?
Вдруг какой-нибудь паренек стащил у папаши-охранника пистолет и решил немного позабавиться, а я просто случайно попалась на мушку. Нет, я никогда не верила в случайность. Скорее всего, кто-то хотел меня запугать, но кто? Разумеется, настоящий убийца. Поскольку я не испугалась и продолжаю расследование, то он должен проявить себя снова, конечно, если я не ошиблась.
Немного поразмыслив, я все же утвердилась во мнении, что все мои подозреваемые: Лева Казинец, Николай Егоров, Андрей Басманов и даже Василий Крестовский не убивали Наталью. Кто-то скажет, что надо было проверить алиби последнего, потому что его правда могла обладать очень гибкими характеристиками. Но я ему поверила. Во-первых, когда к виску приставлен пистолет, редко кто говорит неправду. Во-вторых, в переднем углу его общежитской комнаты я видела старинные иконы. В случае проигрыша он действительно мог их продать. В-третьих, не знал Крестовый, каким образом была убита Наталья, если пытался внушить нам, что она сорвалась с крыши!
Стоп! Моя больная голова мгновенно протрезвела. Зачем Наталья Басманова вылезла в окно? Куда она бежала на высоких каблуках по крыше, крытой волнистым шифером? Если за ней никто не гнался, то такое поведение наталкивало на подозрение: у нее была какая-то тайна, поэтому она и покинула вечеринку таким нестандартным способом. Возможно, она намеревалась вернуться в «Тарпластмет» тоже через окно, а безникотиновые сигареты были только предлогом, чтобы отлучиться. Я не сомневалась, что, раскрыв эту тайну, можно выйти на убийцу.
А что, собственно, я знала о Наталье Басмановой, до замужества Семеряковой? Она была очень красива, неконфликтна и собиралась бросить курить. С первого класса дружила с Колькой Егоровым, и эта дружба со временем переросла в любовь, которая не выдержала испытания материальными трудностями. Потом Семерякова случайно познакомилась с разведенным Басмановым. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, поженились. Наталья никому не жаловалась на мужа, хотя многие замечали, что Андрей Георгиевич не в меру ревнив и не слишком-то щедр. Пожалуй, это все, что мне было известно о Наталье.
Хотя нет, для следствия важны любые сведения, а потому стоит отметить, что Басманова работала рядовым бухгалтером в фирме «Тарпластмет», а главбух ей не очень-то доверяла. Вскоре Наталья собиралась перейти на работу в Управление капитального строительства на место сотрудницы, уходящей на пенсию. Еще она дружила с бывшей одноклассницей Вероникой Громушкиной, которую терпеть не мог Басманов, и с инспектором отдела кадров «Тарпластмета» Оксаной Валерьевной Тохташ. Последняя была лет на семь-десять старше Натальи и выразила желание содействовать моему частному расследованию. Вот с ней и надо бы поработать вплотную.
Хаос, царивший в моей голове, улегся. Теперь было ясно, что же делать дальше: звонить Оксане и договариваться о встрече. Я живенько встала с постели.
На глаза сразу попалась пустая бутылка коньяка и «шкурки» ананаса, которые я вчера даже не удосужилась выбросить в мусорное ведро. Над ними уже летали какие-то мошки, а кухню наполнял кисло-фруктовый «аромат». Сморщившись от брезгливости, я убрала объедки в полиэтиленовый пакет и завязала его для герметичности. Затем открыла форточку пошире, чтобы проветрить квартиру. Молоть и варить кофе в таких условиях — просто кощунство. К счастью, пока я принимала водные процедуры, неприятные запахи выветрились, и можно было смело приступать к кофейному священнодейству.
Наскоро позавтракав, я позвонила Оксане домой. Мне никто не ответил. Тогда я набрала номер ее мобильного телефона.
— Здравствуйте, Оксана Валерьевна! Это — частный детектив Татьяна Иванова.
— Добрый день, — ответила Тохташ.
— Знаете, я хотела бы с вами встретиться и поговорить. Мне кажется, что вчера мы недоговорили…
— Дело в том, что я сейчас на даче, — призналась Оксана Валерьевна. — Дочке полезен свежий воздух. Если хотите, приезжайте сюда.
— Хорошо, — сразу же согласилась я. — Где находится ваша дача?
— Знаете, где Зоналка?
— Конечно.
— Сразу после нее первый поворот к Волге. Наш дачный массив называется «Металлист». Тридцать шестая дача.
— Я буду у вас в течение часа. — Я отключила мобильник и вспомнила, что надо бы созвониться с Басмановым.
Конечно, имя убийцы я пока не могла ему назвать, но зарывать голову в песок, как страус, тоже не собиралась. В конце концов мне было что показать Андрею Георгиевичу: каблук его покойной жены, который не нашла опергруппа, и отчет сотрудницы предвыборного штаба Запорошина, за которые неплохо было бы запросить у Басманова дополнительное вознаграждение.
— Здравствуйте, Андрей Георгиевич! Иванова вас беспокоит.
— Здравствуйте. У вас уже есть интересующая меня информация? Имя, меня интересует имя убийцы!
— Пока я не могу вам его назвать, но кое-что интересненькое у меня есть. Это имеет отношение к вашей предвыборной кампании…
— Это вас не касается!
— Все так переплелось…
— Правда? — недоверчиво спросил Басманов.
— Да. Я хотела бы вам кое-что показать. Сейчас я еду в дачный поселок в районе Зоналки, мне надо там кое с кем поговорить, а потом я могла бы заехать к вам домой. Ново-Юбилейный как раз по пути.
— Не знаю, не знаю. Сейчас я должен отлучиться из дома, когда вернусь, точно не знаю…
— Вы напрасно боитесь сплетен. У меня есть информация о методах работы Запорошина, — туманно намекнула я.
— Ну хорошо, Татьяна Александровна, вы меня заинтриговали. Будете возвращаться с дачи, позвоните. Возможно, я смогу вас принять у себя дома.
«Думает, что делает мне одолжение! — Я повесила трубку на рычаг, чувствуя, что предстоящая встреча неизбежно усилит возникшую между нами неприязнь. — Крепись, Таня! Такая антипатия будет существовать до тех пор, пока ты не закончишь расследование. Да, Басманов — сложный человек, но он платит деньги, поэтому будь к нему терпимее».
Я знаю несколько способов, как быстро снять нервное напряжение. Если вы думаете, что после неприятного разговора с клиентом я пошла варить себе кофе, то ошибаетесь. Я открыла платяной шкаф. Ну разве это не кайф: смотреть на себя в зеркало и осознавать, что этот костюмчик подчеркивает твою безупречную фигуру, а мини-юбка способна вскружить голову любому мужику?
«Может быть, поставить эксперимент с Басмановым? А что?! Он теперь вдовец… Нет, пожалуй, не стоит. Надену-ка я лучше вот этот пестренький сарафан. Конечно, он оголяет всю спину, зато длина не выше колен. Пожалуй, для загородной поездки в жаркий июльский день — это как раз то что нужно». Я приложила к себе, не снимая с плечиков, сарафан из чистого хлопка и посмотрела в зеркало. Крупные красные цветы на белом фоне освежали цвет лица.
Увлекаться в жаркий день косметикой не хотелось, поэтому сборы не заняли много времени. Подхватив сумку, я уже собралась выходить из дома, но невольно задержалась перед трюмо и залюбовалась собственным отражением. Пока собиралась, произошло маленькое чудо: на лице не осталось ни тени усталости, в глазах засветились игривые огоньки. Вот такой я себе уже нравилась и не сомневалась, что сегодня наконец-то мне удастся перенестись на финишную прямую расследования. Да, мне немножко не везло, на моем пути встречались препятствия, но это нормальное явление. Теперь все будет хорошо.