В бывшем трамвайном парке на Среднем проспекте Васильевского острова несколько лет назад был создан Музей городского электротранспорта, в просторечии именуемый Трамвайным музеем. В этом музее собраны трамваи, ходившие по улицам нашего города с тысяча девятисотого года и до наших дней, а также несколько отреставрированных ретротроллейбусов. Есть даже один вагон городской конной железной дороги, или попросту – конки. По вторникам и четвергам экскурсии проводятся с десяти часов утра, по средам и пятницам – с трех.
На следующий день после событий в частной психиатрической клинике экскурсовод Трамвайного музея Никифор Холодцов заканчивал экскурсию. В этот день директор музея Леонтий Петрович отсутствовал, он улетел в Амстердам на конференцию музейных работников, и Никифор временно замещал его.
Как обычно, под конец экскурсии он показывал немногочисленным посетителям музея свой любимый экспонат:
– Этот трамвай, модель МС-1, в народе называли «Американка». Он изготовлен на заводе «Красный путиловец» в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Этот трамвай возил жителей нашего города в трудные предвоенные годы и даже в суровые дни блокады. Старожилы города хорошо помнят его силуэт с открытыми площадками в передней и задней части вагона, а также характерный штурвал, расположенный на месте кондуктора...
– А можно его покрутить? – подал голос мальчик десяти лет, которого привел в музей папа.
– Нельзя, вагон музейный, представляет историческую ценность... – машинально ответил Никифор. – На этом наша экскурсия заканчивается, мы всегда рады видеть вас в нашем музее...
Посетители потянулись к воротам, только симпатичная девушка с фотоаппаратом задержалась возле исторического вагона.
– Позвольте сфотографировать вас на фоне этого трамвая! – обратилась она к Никифору. – Я делаю репортаж о музеях города для ежедневной газеты «Утреннее какао», и ваш музей, несомненно, займет в моей статье достойное место.
Девушка была очень мила – темные яркие глаза, приятная улыбка.
Никифор приосанился, поправил свои редеющие волосы и придал своему лицу значительное и одухотворенное выражение. Он представил, как хорошо будет смотреться на страницах газеты.
– Встаньте сюда, – попросила его корреспондентка. – Нет, вот сюда, на ступеньку... ах нет, здесь плохое освещение! Повернитесь к свету... нет, лучше вот так...
Фотосессия неожиданно затянулась.
Никифора прежде не баловали средства массовой информации, и он был так увлечен процессом, что не заметил событий, разворачивающихся в дальнем конце музея. Тем более что бойкая «корреспондентка» старательно загораживала ему обзор.
К задним воротам бывшего трамвайного парка подъехал огромный четырехосный автофургон. Водитель автофургона выбрался из кабины и окликнул музейного сторожа.
– Чего надо? – спросил сторож, подойдя к воротам.
– Дядя, – вполголоса проговорил водитель, – как бы мне у вас трамвай взять напрокат?
– Чего? – переспросил сторож, удивленно вылупив глаза. – Ты что, парень, не в своем уме? Тут музей, а не ателье проката, и трамвай – это тебе не швейная машинка!
– Да брось ты, дядя! – Водитель перешел на шепот. – Вон у тебя как много этих трамваев, я один возьму – никто и не заметит! А ты только отвернись, я быстро управлюсь! А к завтрашнему утру привезу... и тебя, само собой, не обижу!
Он достал из кошелька несколько красивых бумажек и зашуршал ими перед сторожем.
– Да как это можно? – возмущался сторож, но в голосе его не было прежней уверенности.
Уж очень приятно шуршали бумажки, навевая мысли о спиртных напитках, которые на них можно приобрести...
– Ну, по глазам вижу, что согласен! – проговорил водитель и добавил еще одну купюру.
Сторож покосился на одноэтажное здание бывшего депо, где размещалась контора музея, открыл ворота и отвернулся, делая вид, что не имеет к происходящему никакого отношения.
Фургон въехал на территорию музея и остановился возле небольшого старинного трамвая. Водитель обошел фургон, открыл заднюю дверцу и спустил на землю рельсы – направляющие. Затем он зацепил за трамвайную «колбасу» крюк лебедки, включил мотор – и ретротрамвай въехал по направляющим в кузов автофургона. Водитель закрыл фургон и поехал к воротам.
Прежде чем открыть ворота, сторож строго предупредил водителя:
– Только смотри, не повреди вагон! И к завтрашнему утру непременно привези его обратно, а то если Леонтий Петрович увидит, что трамвай пропал, он мне голову снимет!
– Не волнуйся, дядя, – успокоил сторожа водитель фургона. – Ничего твоему трамваю не сделается, и вовремя будет на месте!
Без десяти минут три автофургон остановился неподалеку от частной психиатрической клиники. Он развернулся и встал так, чтобы старые трамвайные рельсы оказались возле его задней двери.
Из припаркованной рядом машины появился Леня Маркиз. Но сейчас в нем очень трудно было узнать лучшего мошенника и афериста всех времен и народов. Леня был одет в синюю форменную тужурку довоенного трамвайного кондуктора, на голове у него была залихватски заломленная фуражка, в довершение образа он наклеил густые, лихо закрученные усы. Тужурку и фуражку Лола позаимствовала в костюмерной маленького театра, где служила когда-то, накладные усы имелись в собственной Лениной коллекции.
Леня подошел к кабине и постучал в стекло:
– Привет, Ухо! Ну, где обещанный трамвай?
– Я тебя когда-нибудь подводил?
Ухо вышел из кабины и открыл заднюю дверь фургона.
– Вещь! – проговорил Леня, заглянув в фургон. – Высший класс! Настоящий раритет!
Вдвоем они установили направляющие, так чтобы трамвай по ним съехал из фургона прямо на старые трамвайные рельсы. Ухо забрался в кабину трамвая, Леня занял место кондуктора и провел кое-какие приготовления. Ухо снял трамвай с тормоза, и антикварный вагон покатился по направляющим.
Выезжая из фургона, трамвай разогнался, дальше старые рельсы тоже шли под уклон, поэтому к забору психиатрической клиники он подкатился на большой скорости. Это было очень красиво – мчащийся со звоном и дребезжанием ярко-красный старинный трамвай казался машиной времени. В воздухе за трамваем летела огромная гроздь разноцветных воздушных шаров, отчего зрелище стало еще красивее.
Трамвай на полном ходу врезался в забор, проломил в нем большую дыру, прорвал проволочную изгородь, проехал еще метров пятьдесят по саду, окружающему клинику, и только тогда остановился.
В клинике было время прогулки, и большая часть ходячих пациентов находилась на открытом воздухе. Когда в сад с грохотом и треском въехал старинный трамвай, больные пришли в возбуждение и с громкими криками забегали по дорожкам, как самые настоящие сумасшедшие. Леня перерезал веревку и выпустил воздушные шары на свободу. Красные, зеленые, голубые шары разлетелись по саду. Пациенты еще больше разошлись, они гонялись за шариками, кричали и налетали друг на друга. Немногочисленные санитары безуспешно пытались навести порядок.
Старший санитар обежал здание и обратился к охраннику, который невозмутимо нес дежурство перед главными воротами клиники, меланхолично пролистывая каталог загородной недвижимости:
– Сделай что-нибудь, там в саду трамвай!
– Что? – Охранник посмотрел на санитара как на сумасшедшего. – Ты что, Витя, травы накурился или от больных заразился? Пойди к главному врачу, он тебе вколет успокоительного!
– Да говорю тебе – к нам в сад въехал трамвай! Он стоит за домом, и еще там, наверное, тысяча воздушных шаров...
– Отвяжись! – отмахнулся охранник. – Некогда о твоих глюках разговаривать! – И он вернулся к своему каталогу.
– Да разуй глаза наконец! – заорал санитар. – А, черт с тобой! – И побежал назад.
– Надо менять работу... – пробормотал охранник, – а то и правда подцепишь какую-нибудь хрень психическую. Вон Витька уж до чего здоровый бугай, а тоже заразился...
В саду творилось нечто невообразимое. Двое стариков вполне профессионально фехтовали с помощью тростей. Толстый мужчина, радостно смеясь, вырвал у медсестры шприц и теперь тыкал им в шарики. Они лопались с оглушительным треском, и тогда мужчина хлопал в ладоши.
Старая, когда-то известная актриса держала несколько шаров, как букет цветов, прижимала руки к груди и кланялась с застывшей улыбкой. Еще одна пара танцевала без музыки вальс, а старуха с палкой отбивала по забору такт и громко считала – раз-два-три, раз-два-три...
Солидная дама с высокой старомодной прической зажала санитара в угол и говорила что-то громко и неразборчиво.
Когда суматоха в саду достигла немыслимого уровня, Леня покинул трамвай и нашел среди беснующихся пациентов Рваклю. На его, как всегда, нечесаных волосах красовалась ярко-красная клоунская кепка. Он поймал большой голубой шарик и теперь бегал с ним по дорожке с детским счастливым выражением лица.
Маркиз поймал его за локоть и сказал:
– Развлекаешься? А я вообще-то приехал за тобой. Пойдем отсюда, нас ждут великие дела!
– Не мешай, – отмахнулся от него Артемий, – тут так весело!
– Но ты просил, чтобы я тебя отсюда вытащил! – напомнил ему Маркиз. – Или ты уже передумал?
– Нет, не передумал, – опомнился Рвакля. – Просто обидно, как раз сейчас мне начало здесь нравиться...
– Уверяю тебя, долго это веселье не продлится!
Действительно, со стороны клиники уже бежало подкрепление – санитары и охранники. Они рассыпались цепью и стали оттеснять больных от дыры в заборе.
– Ладно, поехали. – Рвакля с сожалением огляделся по сторонам. – Карету мне, карету!
– Трамваем обойдешься! – И Маркиз показал на антикварный вагон. – Только монета при тебе?
– При мне, при мне! – заверил его Артемий, хитро усмехнувшись. – Так спрятана, никто не найдет!
Маркиз крепко ухватил Рваклю за плечо и побежал к трамваю, расталкивая разрезвившихся сумасшедших. Вдруг к ним подскочила молодая девушка с развевающимися по ветру разноцветными волосами. Маркиз вспомнил, что видел ее в гостиной клиники в первый свой визит. Только тогда глаза у нее были пустые, лишенные всякого выражения, словно стеклянные пуговицы, а сейчас в них светился несомненный интерес к жизни.
– Дяденьки, возьмите меня с собой! – крикнула девица и попыталась схватить Маркиза за руку.
Леня оттолкнул девицу и прикрикнул на нее:
– А ну, беги домой! Тебе пора лекарства принимать!
– Какой ты злой, дяденька! – бросила ему вслед девица.
– Может, возьмем ее? – подал голос Рвакля, которого Леня тащил за собой по саду, как буксир тащит тяжело груженную баржу. – Я ее знаю, это Мальвина...
– Никаких экспромтов! – отрезал Маркиз. – Никаких отступлений от плана! Знаешь, как пишут на лифтах? Максимальная нагрузка три человека, или двести сорок килограмм! Так вот, в нашем лифте больше нет свободных мест! Если хочешь выбраться на свободу – слушайся меня и ничего не выдумывай!
Они подбежали к трамваю, Леня подсадил Рваклю на подножку. Бывший бомж вдруг запрокинул голову и удивленно проговорил:
– А как же мы поедем? Проводов-то нету!
– Не волнуйся, у меня все предусмотрено! – И Леня втолкнул своего подопечного на площадку.
Там их ждал Ухо. Рядом с ним находилось что-то большое, накрытое брезентом.
– Ну что вы там так долго возитесь? – проворчал он и ловким жестом скинул брезент.
Под ним оказался маленький ярко-желтый открытый автомобиль марки «Mini».
– Это что – игрушка? – недоверчиво осведомился Рвакля.
– Отличная игрушка! – заверил его Ухо. – Только очень дорогая. Ну я-то ее, конечно, не покупал, я ее одолжил... Давай садись на заднее сиденье! Пора ехать!
Рвакля осторожно забрался на сиденье машины, Ухо сел за руль. Леня хотел было сесть рядом, но вдруг на площадке появилась прежняя девица с разноцветными волосами. Она смотрела жалобно, правую руку прятала за спиной.
– Дяденьки, – заныла девица. – Ну возьмите меня с собой! Ну что вам стоит! Ну, дяденьки, возьмите меня!
– Возвращайся в палату! – прикрикнул на нее Маркиз. – Ужин пропустишь, а сегодня на ужин будет твоя любимая творожная запеканка с изюмом!
– Ах, вы так? – Лицо девицы исказила злобная гримаса, она выбросила вперед руку, в которой блеснуло горлышко разбитой бутылки. – Возьмите меня, сволочи, а то я вашей машине шины порежу! И морды ваши тоже располосую!
Леня удивленно повернулся к ней. Девица выглядела как персонаж из фильма ужасов – глаза горели, как два раскаленных угля, по плечам рассыпались розовые, черные и зеленые пряди, в руке блестело острыми краями ее самодельное оружие.
Как уже неоднократно упоминалось, Леня Маркиз очень не любил насилия. Однако постоять за себя он умел и также очень не любил, когда ему угрожали. С девицей он бы справился, тем более тут еще Ухо рядом. Но катастрофически поджимало время, охрана этого частного дурдома хоть поначалу и сваляла дурака, теперь опомнилась и вполне грамотно загоняла психов в здание. Пора было отсюда сматываться.
– Спокойно, спокойно, не горячись! – проговорил Леня. – Положи эту пакость...
– Возьмите меня, иначе никто отсюда не уедет! – процедила девица и сделала шаг вперед.
– Да ладно, Маркиз, возьмем ее! – подал голос Ухо. – Место в машине есть...
– Не люблю отступлений от плана! – поморщился Леня. – Ни к чему хорошему они не приводят... Ну ладно, мадам, садитесь сзади, рядом с Рваклей... или вы мадемуазель?
– Не твое дело! – фыркнула девица, забираясь в машину.
– Ну, как скажешь! – вздохнул Маркиз. – Только свою «розочку» выкинь, нам неприятности не нужны!
– Ладно! – Девица выбросила бутылочное горлышко, устроилась поудобнее и неожиданно улыбнулась: – Поехали, дяденьки, Молли готова!
– Это ты – Молли? – поинтересовался Маркиз, повернувшись к своей новой пассажирке.
– Угу, – подтвердила та и протянула ему руку. – Полностью – Мальвина... это мои ненормальные родители выпендрились! Приходится соответствовать, вот, волосы выкрасила... правда, у той Мальвины волосы были голубые, а я голубой цвет не люблю... и вообще, голубое девушке не в тему.
Рвакля повернулся к Уху и проговорил с интонацией английского лорда, обращающегося к дворецкому:
– Можно ехать!
Ухо включил зажигание, мотор заработал, маленькая ловкая машина съехала по наклонному помосту с трамвайной площадки и покатилась по больничному саду к пролому в ограде.
– Ту-ту, поехали! – радостно воскликнула девица. – А вы, дяденьки, добрые!
Через минуту машина с беглецами уже мчалась по улице. Она стремительно проехала по набережной Фонтанки, свернула на Калинкин мост, выехала на Садовую.
– Тебя где высадить? – спросил Маркиз, повернувшись к Мальвине.
– Да вот хоть там, на углу! – Девица неопределенно махнула рукой.
Ухо притормозил. Девушка ловко выскочила из машины, в последний момент сорвала с Рвакли его клоунскую кепку и напялила на свою разноцветную шевелюру.
– Это на память! – Она помахала рукой и побежала к подворотне. – До свидания, дяденьки!
– Эй, постой! – крикнул ей вслед Рвакля. – Стой, Мальвина! Говорю тебе, стой!
Ухо нажал на газ, и машина помчалась вперед.
– Постойте! – не унимался Рвакля. – Остановитесь!
– Некогда, – отмахнулся Маркиз. – У нас еще много дел!
– Да остановитесь же! Она убежит! Вот... уже убежала!..
Действительно, Мальвина скрылась в подворотне.
– Что, эта особа произвела на тебя неизгладимое впечатление? – осведомился Маркиз. – Уверяю тебя, девушка с таким вспыльчивым характером не будет для тебя хорошей подругой... ты один раз уже допустил ошибку в выборе спутницы жизни, но второй раз наступать на одни и те же грабли недопустимо...
– При чем здесь грабли? – вздохнул Рвакля. – Она унесла мою кепку... – И он мрачно замолчал.
– Кепку? – равнодушно переспросил Леня. – Тебе эта кепка очень нравилась? Я куплю тебе другую, только чтобы ты не расстраивался... если хочешь, я куплю тебе десять кепок, таких же дурацких клоунских кепок, как эта...
Рвакля по-прежнему молчал.
Это молчание становилось тяжелым и мрачным, как растущая на глазах грозовая туча.
Маркиз подозрительно взглянул на него, нахмурился и вдруг воскликнул:
– Ухо, стой!
Тормоза жутко скрипнули, машина остановилась. Ухо ударил кулаком по рулю, повернулся к приятелю:
– Сколько раз я просил – не кричи на меня, когда я за рулем! Ну, что еще случилось?
– Это вот он нам сейчас скажет! – напряженным голосом проговорил Маркиз. – Рвакля, что произошло? Ты хочешь сказать, что в этой чертовой кепке...
– Ну да! – отозвался Рвакля, скривившись. – Я же вам говорил – остановитесь! Но вы разве меня когда-нибудь слушаете? Вы же только себя слушаете!
– Очень хочется дать тебе в морду! – процедил Леня.
– Эй! – забеспокоился Рвакля и попытался отодвинуться, но места сзади было мало, так что бывшему бомжу это не удалось.
– Кто-нибудь объяснит мне наконец, что случилось? – недовольно осведомился Ухо.
– В этой кепке... – процедил Маркиз. – Если я правильно понял, в этой дурацкой клоунской кепке была спрятана та самая монета, из-за которой мы городили весь этот огород. Та самая монета, ради которой мы вытащили нашего бледнолицего друга из психушки. Я прав?
– Ну да... – неохотно согласился Рвакля. – Я спрятал ее в кепку, за подкладку...
– Черт! – Маркиз в сердцах ударил кулаком по дверце машины. – Черт, черт! Опять все зря! Какаято неуловимая монета!
– Это, значит, я зря доставал трамвай? – грустно проговорил Ухо. – Зря угонял эту чудную машинку? Зря разработал такую операцию? А как красиво все было задумано!
– Ну почему зря? – возразил Рвакля с фальшивым оптимизмом в голосе. – Вы же вытащили меня из психушки!
– Вот именно! – мрачно ответил Маркиз. – Только проку от этого никакого! Нужен ты нам был без монеты, как рыбе галоши или как собаке акции «Майкрософта»!