– Да никуда он не убежит, не беспокойся. Все потом поймет, да еще и счастлив окажется.
– Да кто ж тебя поймет-то?
– Ой, Клавочка, ну зачем обязательно понимать? – уже лениво отбрехивалась хозяйка. – Зачем понимать? А просто так меня нельзя любить, что ли? Нет, ну всем разъяснения подавай! Вот у меня кролики, я их совсем ни черта не понимаю, но ведь люблю же. Шубки из них… Я не про то. Ну пусть я такая, со странностями, зато потом я все… Ой, времени уже сколько! Побежали, Клава, мне ж надо кошелек найти.
У Клавдии опустились руки.
Конечно же, кошелек они нашли. Он лежал под столиком, за которым мужики в теплые времена распивают пиво, говорят о вечном и прячутся от жен за густыми зарослями акации.
– Ну вот… – деловито подняла кошелек Ирина. – Теперь видишь, что я не сумасшедшая? Так, сколько там? Ого, пять тысяч. Сколько тебе дать?
– Да не надо мне, чего уж там, я и в самом деле не за деньгами… – мямлила Клавдия. – Ты это… кошелек мне только отдай, а? Мой совсем…
– Порвался? Потерялся? Ой, ну сколько врать можно? Прямо врешь и врешь, врешь и врешь! – покачала головой Ирина. – На, бери. Если нюхать его будешь или на зуб пробовать, учти – он в грязи лежал. Все врешь и врешь..
– Ну ты же понимаешь… Ира, нормальные дела так не делаются, – еще раз попыталась вразумить женщину Клавдия. – Нет, если, конечно, для тебя психушка дом родной, то оно понятно…
– Ой, ну с чего ты взяла? Ты прям как мудрая черепаха – все знаешь! Потом ты прозреешь, и тебе станет стыдно. Будешь гундосить: «Ирочка! Я, конечно, идиотка! Я дура набитая». А я прощу. Чего ж не простить, если и правда идиотка… – с обидой проговорила Ирина и повернула к дому.
Клавдия хотела бежать за ней, но сзади послышался сдавленный шепот:
– Клавдия Сидрна… Идите домой и не оглядывайтесь… Не оглядывайтесь, говорю, чего головой вертите! Я за вами пойду…
Клавдия быстренько поправила шапочку, пожалела в очередной раз, что ее так вероломно лишили горжетки, и устремилась к дому. По звучному чавканью последнего снега она слышала: Иван Павлович следует за ней.
Когда изрядный кусок пути был пройден, он отважился подойди.
– Клавдия Сидоровна, тут пивная есть… Место – грязнее некуда, но зато теплое. Давайте зайдем, а то я уже весь продрог, – тряся подбородком, проговорил будущий родственник.
Клавдия резко свернула к пивной.
Заведение встретило их шумом, нетрезвыми выкриками посетителей, рыбной вонью и замусоленными клеенками на столах. Иван Павлович брезгливо оглядел стул, прежде чем усесться, а потом махнул рукой, сел и снова закручинился.
– Ну и как вам Ирина? – взглянул он на Клавдию глазами больного спаниеля.
– Хм… ничего определенного сказать не могу… – бубнила Клавдия. – Вот видите кошелек? Она и в самом деле нашла деньги.
Подставлять родственницу ей не хотелось, но было видно, что перед Иваном Павловичем Ирина и сама упрямо продолжала подставляться. Надо было защищать родню.
– Да видел я, как она кошелек нашла…
– Иван Павлович, вы же раньше вышли, так, может, видели, кто этот кошелек положил? – вдруг спросила Клавдия.
– Хм! Если бы я знал, что она деньги возле стола искать станет, я бы туда и смотрел, а так… Я во все стороны головой вертел, а туда даже не оглянулся, – горестно сокрушался жених.
– Вы знаете, я вот с ней беседовала, очень неглупые мысли Ирочка выдает! Вы же сами слышали – и секту она не приветствует, значит, эта графа отпадает, и всякие книжки с магией тоже, и про разум так душевно говорит…
– Ну а что же тогда? – требовательно уставился на собеседницу Иван Павлович.
– Может, и правда – предсвадебный синдром?.. Надо поискать где-нибудь в медицинских справочниках про него…
– Да какие там справочники! Вы знаете, что она сделала вчера? Вчера днем она накупила кукол! Вы не видели? У нас сейчас в комнате две штуки сидят. Две! А вообще-то она три покупала.
– И вы всерьез обеспокоены, что Ирина решила сразу же завести ребенка? Девочку?
– Господи, если бы… Третью куклу она полночи расстреливала из пистолета. А потом с балкона выкинула. И главное, меня нисколько не боится, смеется еще!
– А пистолет-то у нее откуда? – испуганно схватилась за щеки Клавдия. – Это же статья!
– Да никакая не статья, – отмахнулся несчастный мужчина. – Пистолет тоже игрушечный…
– Ну хоть так… И чего вы всполошились? Может, она про войну вспомнила… Или свое плохое настроение расстреливает… Я читала, у японцев тиры специальные есть: они там фотографии своих начальников выставляют, а потом палят по ним из всех стволов. Зато на следующий день на работу как на праздник бегут. Глупые, думают, начальник их испугался! Ты им что хочешь говори – они только скалятся, и все. А вечером в тир и твою фотографию на мишень. Ирочка у нас дама прогрессивная. Как из деревни выбралась, так к жизни только с научной точки подходит, вот и начиталась, наверное. Зато я сегодня заметила: она такая счастливая! А у самой забот полон рот – кролики без витаминов, производитель в дом просится…
Иван Павлович задумался. Клавдия была убедительна, и он уже почти пожалел, что погорячился, наговорил на невесту лишнего. Но опомнился, вспомнив еще одну Иринину странность.
– А сами говорили – соседке зачем-то окна залепила…
– Ой, я вас умоляю… – подарила ему Клавдия улыбку Джоконды. – Вы бы видели ту соседку! Ей не окна, ей бы рот чем-нибудь залепить. Она же точно банный лист, честное слово. Она как Ирину к себе уволокла, та небось не знала, как выкрутиться. И ведь Татьяна еще раз ее пригласила! Вот Ирина и придумала, как отвадить назойливую даму. Потом, учтите, Ирочка собирается замуж, и вполне понятно, что она оберегает вас от лишних незамужних дам. Ах, вы не представляете, она у нас такая выдумщица!
У Ивана Павловича разгладились морщины на лбу, ему заметно полегчало.
– Вы в самом деле так думаете? А то я уже хотел обратно заявление…
– Да что вы! Ирочка – совершенно загадочная женщина! Ха, подумаешь – куклу расстреляла… Я же вам повторяю: она абсолютно безвредна.
Они говорили еще недолго, и все это время Клавдия упрямо уговаривала жениха от невесты не отказываться, а разуть глаза и увидеть, наконец, какое сокровище он обрел. Вернее, обретет, когда сводит Ирину Адамовну в загс.
Жених выбежал из пивнушки с горящими глазами, зато Клавдия вернулась домой, точно выжатый лимон.
Навстречу ей немедленно выскочила свекровь и возмущенно затрясла овечьими кудряшками.
– Клавдия! Немедленно отвечай! Где ты столько времени провела без супруга и куда подевала ведро? Мы тебя столько ждали!
– Мамаша, что это вас понесло? – недобро уставилась на нее Клавдия. – Вы что, уже ужин приготовили? Нет? Тогда не понимаю, зачем меня ждали?
Сбитая с мысли Катерина Михайловна долго хлопала накрашенными веками, потом мило поинтересовалась:
– А разве не ты должна была… ужин?
– Да что вы в самом деле? Когда это я готовила?! А, кстати, скажите Акакию, если кушать захотите, – он с удовольствием порадует нас манной кашей.
Акакий не хотел потеть у плиты, поэтому быстренько взял под локоток супругу и бережно повел ее в спальню.
– Клава, я вот чего подумал… Маменька, ну что вы рот-то открыли, прям неудобно за вас! – шикнул на мать Акакий и повел жену дальше. – Клавдия, я все про Ирину думаю… Надо, наверное, показать ее психологу.
– А… а где ж его найти? Сейчас столько шарлатанов, только деньги драть умеют…
– Клавдия, у меня в страшных потугах родилась мысль: мы к Жоре обратимся! – обрадовался своей умной мысли Акакий Игоревич. – Уж у него точно есть знакомый психолог, я прямо носом чую. А как же – ему и самому иногда требуется, я же вижу!
– Акакий, с психологом ты верно сообразил. Молодец, а то ведь, ты подумай…
Клавдия подробно рассказала супругу и о заклеенных стеклах, и о расстрелянных куклах, и о найденном кошельке. А о несчастном женихе вздыхала долго и со вкусом.
– Теперь ступай, – закончила жена жалобно. – Сообрази ужин. Мне еще надо Жоре позвонить, может, у него и впрямь психолог где завалялся.
Акакий скучно поплелся на кухню, а Клавдия заперла дверь на защелку. Из кармана просторных, как парашют, брюк она достала найденный Ириной кошелек.
Кошелек был совершенно обычным. Из хорошей кожи, но не новый, местами уже порванный. Деньги из него Ирина, понятное дело, забрала, а больше ничего в нем не оказалось. Ни бумажки, ни клочка, ни обрывка.
– Ну и что мы узнали? – спросила себя Клавдия. – Ясно только, что деньги подбросил кто-то состоятельный. Даже по кошельку это видно. Хотя… Интересно, а зачем кому-то состоятельному приспичило осыпать Ирину деньгами?
Никто, конечно же, ей не ответил. Только Тимка презрительно сощурил янтарные глаза.
Утром Клавдия подскочила от того, что к ней в постель нырнуло что-то холодное и скользкое. Подскочила и услышала:
– Правильно, Клавочка, пора уже подниматься.
– Правильно, Клавочка, пора уже подниматься.
Возле нее стояла Катерина Михайловна. В восемь утра старушка была уже в полном параде – накрашенная праздничной помадой Клавдии и благоухающая ее духами. Под одеяло к невестке она протиснула мокрый пятилитровый бидон, тем самым жестоко выкинув несчастную из кровати.
– Клавдия, тебе надо устраивать пробежки, ты перестала следить за своим весом. Сбегай за молочком, Петр Антонович проснется, обязательно молочка попросит. А он пьет только из бочки, то, которое из пакетов, он даже ко рту не поднесет. Поищи не поленись.
Клавдия распахнула очи и вспомнила – теперь она проживает под одной крышей с любимой свекровью и ее супругом. Женщина скрипнула челюстью и подалась приводить себя в порядок, а свекровь все время толклась рядом.
– Клава, надо поторопиться. И потом тебе совсем не нужно краситься, у тебя еще природная красота не совсем умерла. Вот бери бидончик.
– Мамаша! Дайте сюда бидон, что вы его мне в лицо все время тычете! Вы же видите – у меня там накрашенные глаза! За молоком у нас Кака любит ходить, а я… Прям как вспомню, сколько дел…
Сегодня обещал прийти Жора и решить вопрос с психологом.
– Клавочка, нам обязательно нужно молоко! – топнула ножкой Катерина Михайловна. – Мы сегодня с Петром Антоновичем наметили выход в зоопарк, а мы еще не завтракали!
– Мамаша! – обрадовалась Клавдия. – Какой завтрак – только зоопарк! Сходите попроведайте далеких предков. Я слышала, туда обезьян привезли.
– Наших? – заинтересовалась старушка. – Отечественных? Тогда они нам не предки. Наша фамилия Распузон ведет начало от французской обезьяны.
– Мамаша! Там, говорят, очаровательная французская гамадрила. Так и чувствую – прямая ваша родня! А за молочком сбегает Акакий. Кака, Кака, вставай немедленно! Ты пропустишь очередь к бочке!
Жора заявился в тот момент, когда старики были спешно собраны в зоопарк, а Клавдия Сидоровна уже нервно поглядывала на часы.
– Я не опоздал?! – радостно улыбался Жора.
В его руках позвякивали полные пакеты. Кажется, он решил довести Клавдию Сидоровну до нервного срыва, не иначе.
– Пакеты в прихожей оставь, – строго скомандовала она. – А то Кака еще выпьет.
Акакий сглотнул слюну и жалобно уставился на Жору. Тот решил взгляда не замечать, деловито нахмурил брови и потрусил на кухню. Все серьезные разговоры у Распузонов велись там. Клавдия уже разлила по маленьким чашкам бледный чай и даже выставила вазочку с ирисками.
– Жора, нам нужен психолог, – торжественно сообщила она. – У нас ЧП.
– Это вы про родственницу? Понимаю, – зачавкал Жора ириской. – А психолог зачем? Может, сразу в психушку ее?
– Нет, я так не могу, – заморгал глазами Акакий Игоревич. – Ирочка… горе-то какое… Позвольте мне пивка… Я сам, пожалуй, возьму…
– Сидеть! Жора, в психушку никогда не поздно, – не согласилась Клавдия. – У меня зародились сомнения: может, Ирина что-то скрывает? Она ведь рассуждает как умная женщина. Но ведет себя, простите, как идиотка!
– А психолог для чего? – не понимал Жора.
– Пусть он узнает – больная она или нет, черт возьми! Ну чего тут непонятного! – не мог спокойно сидеть Акакий. – Давайте уже дерябнем. За Ирочкино здоровье.
Клавдия благополучно предложение не расслышала.
– Опять же, – рассуждала она, – Ирина может и психологу не открыться…
– Тогда к гипнотизеру надо! – заерзал на стуле Акакий Игоревич. – К гипнотизеру, чего тут думать!
– Кака! Ты – умница! – захлопала в ладошки Клавдия. – Жора, налей ему пива. Что тебе, в самом деле, жалко, что ли?
– Я налью, – невесть чему обрадовался гость. – А у меня, между прочим, одна знакомая гипнотизерша имеется!
– Нет, ну как же здорово придумал! – восхищалась Клавдия. – И пусть она обязательно спросит, сама Ирина чудит, или ее научил кто. Зачем ей надо стулья переворачивать?
– Спросит.
– И пусть узнает, как у ней получается деньги находить, нам всем очень любопытно, – подсказал Акакий.
– Да, а еще – зачем куклы. А она сможет, гипнотизерша-то?
– А то! – обиделся Жора. – Она такая… Мы раньше с ней в бараке проживали вместе, я еще тогда маленький был. Баба Фрося! Она с нами через стенку жила. Ее муж, когда еще жив был, каждый раз, как куда собирался, кричал: «Не скажу, куда иду, ты все равно найдешь. Ты ж гипнотизерша, мать твою!» И знаете – мамой вам клянусь! – она его всегда сама находила.
– Да что ты? – охнула Клавдия. – Вот так прямо везде находила?
– Ну да! Правда, он каждый раз в рюмочную бегал, она у нас через дорогу была. Но ведь баба Фрося откуда-то все равно знала, что мужик ейный туда направится, а не в театр, к примеру, в какой– нибудь.
– Хорошо, Жора, ты завтра притаскиваешь гипнотизершу, а я… – вздохнула Клавдия Сидоровна обреченно, – а я уж попрошу Ирину прийти. Да и стариков мне на себя взять придется, они же любой гипноз на нет сведут.
Акакий Игоревич даже не стал уточнять – чем же именно занимается завтра он, потому как в данный момент он отлучился в прихожую и вытягивал из кармана супружницы свои кровные семьдесят рублей, которые та отыскала в туалете.
– Кака, а ты завтра будешь мозгом операции! – крикнула ему жена, не подозревая об его ответной диверсии. – Ты будешь сидеть дома, выносить мусор, бегать по магазинам, готовить ужин и собирать информацию! Слышишь?
– Слышу, любимая, – с блаженной улыбкой появился тот в дверях. – А сейчас я сбегаю в… аптеку, за цитрамоном. Голова от новостей просто раскалывается.
– Никуда не надо бежать, я тебе сейчас виски луком натру, – пообещала Клавдия и рьяно принялась чистить луковицу.
Дабы не терять времени, Жора стал прощаться – торопился отыскать гипнотизершу бабу Фросю. Акакий безрадостно поплелся на диван, и потом долго еще дико орал под ладонями жены и источал луковые миазмы.
Весь вечер Клавдия думала, куда бы на денек отправить погостить родителей, а ближе к ночи вопрос разрешился самым замечательным образом. Уже поздно вечером позвонила Аня, младшая дочка Распузонов, и весело спросила:
– Мама! Завтра у Володи день рождения, вы не забыли? Мы ждем вас к пяти!
У Клавдии Сидоровны немедленно разгорелись глаза – надо было срочно вызвать Ирину к пяти и сообщить Жоре. Ирине она позвонила тут же и нараспев заговорила:
– Ирочка, я тут тебе парикмахера нашла… Помнишь, ты меня про прическу спрашивала… Саша нашла? Нет, опять сделают из тебя чучело, а ты и так-то… А это великолепный мастер, из твоего пуха сообразит любые перья! Нет, по знакомству не очень дорого. Приходи завтра к половине шестого. Только ты уж не опаздывай, а то… Не опаздывай, говорю! До завтра!
Клавдия потерла ладошки и принялась названивать Жоре.
– Клавочка, так сколько, ты говоришь, берет мастер? – подоспела Катерина Михайловна.
Они с супругом уже вернулись из путешествия в страну зверей, и теперь она усиленно прослушивала, чем дышит ее младшее поколение.
– Хотя не надо, не говори. Я думаю, Акакий сможет позволить мамочке маленький каприз, – собрала губки клизмочкой старушка.
– Мамаша, вам некогда будет капризничать! Завтра нас приглашают к Володе на день рождения, – отмахнулась Клавдия.
Старушка засуетилась и полезла в шкаф с тряпьем.
– Клавдия, чур, я забираю костюм Акакия для Петра Антоновича! – выкрикнула она из шкафа.
Клавдия спорить не стала, тем более что Акакию наверняка завтра не придется сидеть за праздничным столом.
Жора тоже был поставлен в известность, и Клавдия со спокойной душой намазала лицо простоквашей и уселась перед телевизором смотреть сериал про убийц.
Смотреть все время мешала свекровь.
– Клавочка, а что мы подарим нашему Вольдемару? Подарок должен быть обязательно дорогим и от двух семей – от нас с вами. Только сразу говорю – у нас денег нет.
Клавдия задумалась – подарок действительно нужен. Конечно, женщина хотела дочери не совсем такого мужа – очень уж долго раскручивался, держал всю семью в черном теле и, главное, совершенно не преклонялся перед жизненным опытом самой Клавдии Сидоровны. Куда лучше было бы иметь в зятьях Жору. Однако дочь не желала слушать про красавца-бизнесмена, а вовсе даже любила Володю, и родителям приходилось мириться. Тем более что зять, наконец, обрел долгожданный приличный заработок и теперь содержал семью на зависть многим.
– Акакий, вот как ты думаешь, что бы хотелось молодому состоятельному мужчине получить в подарок? – наседала уже на сына матушка.
– Я бы… Я бы, мамочка, хотел себе новенькую кожаную куртку на весну! – расцвел Акакий. – Я уже просто не могу ходить в том пуховичке с красными вставками, который Клавочка мне купила в «Детском мире».
– Кака! Тебя же спросили про молодого состоятельного мужчину! Это к тебе никак не относится! А пуховичок будешь носить, пока до дыр не истреплется. У тебя была приличная куртка, но… Ты помнишь, где ты ее оставил? – встряла Клавдия и снова уселась думать.