Глава 5.
6 июня 1607 г. от Р.С., о. Монерон, г. Южно-Монеронск, 3:12
Андрей Митрохин, сын гильдейского купца Олега Митрохина проснулся от лёгкого скрипа двери.
Всё ещё притворяясь сонным, он перевернулся на другой бок, безвольно свесив руку с кровати, одновременно нащупывая закреплённые под ней метательные звёзды.
- Спокойно, Младший. Это я.
Андрей расслабился, но всё же запрятав пару звёзд в руке, быстро сел в кровати.
На пороге его комнаты стоял отец, одетый в свободный чёрный костюм, а из-за его правого плеча торчала сабельная рукоятка.
- Выжидать дальше бесполезно, нужно действовать, - произнёс Олег.
- Да, Старший, - Андрей быстро вскочил с постели, достал из-под подушки короткий кинжал и подцепил клинком половицу, открывая тайник со снаряжением.
* * *Установка дальнего магического обнаружения воздушных объектов и колдовской активности, в просторечье - радар, не была размещена в форте крайцентра. Увы, но для неё в крепости элементарно не нашлось места - что поделать, но артефакт был достаточно большой и громоздкий, и воткнуть в старый форт его попросту не получилось. Легионный лагерь тоже не слишком подходил для этой целей, а размещать радар в городе было просто форменным безумством. Для стабильной работы артефакта требовался минимальный естественный магический фон, а в Южном было немало источников бытовой магии, способствующих возникновению помех.
Это не говоря уже о том, что людям под длительное облучение магическими волнами попадать категорически не рекомендовалось, из-за риска развития весьма паршивых заболеваний.
Так что установку наблюдения за воздушным пространством поставили на господствующей над городом высоте - Лысой горе. Правда, не на самой вершине, а на обширном выступе, расположенном, примерно на середине сопки.
Но на этом проблемы со злополучным радаром не окончились. Видимо ещё на заводе, при сборке, был допущен какой-то принципиально неустранимый дефект, заставляющий яростно материться техников-наладчиков, вынужденных постоянно заниматься ремонтом установки. Именно благодаря такому ремонту атака ниаронских драконов и оказалась столь удачной.
За прошедшие четыре дня ситуация кардинально не изменилась - Морозов ругался, техники матерились, и только радар стоял мирно и спокойно... и, естественно, не работал. Но уже к послезавтрашнему дню наладчики пообещали секунд-генералу ввести в строй "это магтехническое издевательство над простыми людьми".
Оповещённая о случившемся в Синегорском лагере инциденте охрана радара бдила, стойко неся тяготы своей нелёгкой службы.
То есть треть охраны спала, треть резалась в кости, и только самая ответственная треть несла дозорную службу. Такое откровенно наплевательское отношение к несению службы была вызвано тем, что командир сего маленького гарнизона был сослан в эту "несусветную дыру на краю мира" (по его собственным словам) за хронические приступы запоя в крайне острой форме, так что большую часть времени на свои обязанности ему было откровенно начхать. То, что этот лейтенант ещё до сих пор не вылетел со службы со скоростью выпущенного болта, нельзя было объяснить иначе как наличием у него "длинной и мохнатой руки" где-то среди начальства.
Остальной охранный гарнизон тоже наполовину состоял из таких же ссыльных за какие-то некритические провинности, и очень быстро выработал собственный график несения службы. Командир на "симпозиуме" (большая часть времени) - служба сводится до чисто номинальной, командир "вернулся" (время от времени) - служба активизируется до показательно-бессмысленного состояния, проходит время - цикл повторяется.
Почти полное отсутствие проверок на практически постоянно простаивающем без дела объекте чудовищно разложило дисциплину, сделав этот процесс практически полностью неконтролируемым. Формально не входящая в юрисдикцию линейных и гарнизонных войск, охрана радара оказалась практически полностью предоставлена сама себе, так что все приказы по усилению бдительности в большинстве своём успешно прошли мимо этого маленького, но гордого подразделения.
Секунд-генерал Морозов поинтересовался как-то состоянием объекта, но услышав формулировку "находится в состоянии перманентного ремонта" быстро переключился на более насущные проблемы и решил заняться этим вопросом чуть позже.
Но, человек предполагает, а Бог располагает...
* * *Тихая летняя ночь.
Стрекот кузнечиков и крики ночных птиц. Звёзды, мерцающие на тёмном небосводе. Красноватый, покрытый оспинками кратеров лик Большой Луны, бесформенные пятна малых лун.
Уснувший город, по улицам которого бродят патрули и дозоры.
Огороженная высоким забором площадка на полпути к вершине Лысой горы, по которой рассыпаны здания радарного комплекса. Собственно громадная лопасть радара, застывшая в неподвижности.
Всё как обычно.
Небольшая кордегардия около главных ворот. Четверо солдат несут ночную вахту, не отвлекаясь на посторонние занятия - таких в охране радара немного.
Тусклый свет магического светильника, негромкие голоса беседующих бойцов.
- ...А я тебе говорю, пришлют к нам уже скоро подмогу, - распаляясь, говорил один из них, молодой безусый рядовой. - Как диктатора нового выберут, так сразу же порядок будет!
- Да брось ты, Юрка... - безучастно махнул рукой его собеседник, ничем не примечательный солдат лет тридцати. - Кому мы нужны... Никто из-за этого паршивого острова с ниарами ссориться не будет - отдадут нас им и всё тут...
- Да что ты такое говоришь! - возмутился Юра. - Да такого ни в жисть не случится!..
- Как знаешь... - равнодушно проговорил второй солдат.
- Да, я знаю! И вообще...
Что "вообще" охранники узнать не успели, так как в дверь вежливо, но сильно постучались.
- Ну-ка, цыц, балаболки, - заткнул своих подчинённых старший караула и подошёл к смотровому окну.
- А ну, хто там на ночь глядя шляется? - сурово проговорил капрал. - Отвечай живо, пока не вышел и башку не открутил!
- Я прибыл с поручением от командующего, - раздался из-за толстой деревянной двери спокойный молодой голос.
- Ага, как же, в четыре часа ночи, - ехидно ответил капрал. - Будут тут хоспода охфицеры в такое время шастать... А ну пшёл вон, урод, пока не схлопотал горячих!
- Да вы хоть одним глазком на докУмент взгляните, а то ж меня за неисполнение приказа в наряды до Второго Пришествия запихают... - обиженно возразил ночной посетитель.
В голове командира караула зародились смутные и крайне нехорошие предчувствия.
- А ну-ка, ребята, быстренько собрались - чего-то мне этот хмырь не нравится... - тихо произнёс он в сторону своих бойцов. Затем вновь развернулся к смотровому окошку, которое отчего-то так и не открыл. Немного подумав, опустил забрало и подхватил правой рукой арбалет. Спустил предохранитель, а левой рукой быстро отодвинул толстую деревянную створку.
Ничего не произошло.
Удерживая на весу лёгкий полицейский арбалет, рассчитанный на стрельбу одной рукой, капрал осторожно выглянул в окно. Эта игрушка, конечно же, не пробьёт тяжёлую латную броню, но против лёгкой кольчуги или кожаного доспеха - самое то...
Короткий красноватый отблеск Луны на мелькнувшем в темноте узком лезвии, и тяжёлый вариант стилета - панцербрехер, ювелирно точно входит сквозь смотровую щель в левый глаз капрала.
В следующий миг в неосмотрительно распахнутое смотровое оконце влетает небольшой свёрток, который глухо ударяется о пол.
Хлопок, и кордегардию заливает ярко-белый свет от вспыхнувшего свёртка.
Тело капрала ещё не успевает осесть на землю, как сквозь разлетающееся осколками стекла окно влетает невероятно быстрая смазанная чёрная тень.
Ослепшие от яркой вспышки охранники всё ещё находятся в глубочайшем шоке, и только один из них наугад замахивается, чтобы ударить в сигнальный гонг.
В воздухе мелькает стремительный росчерк, и рекомый солдат падает навзничь, с торчащим из правой глазницы кинжалом.
Двое оставшихся бойцов постепенно приходят в себя после взрыва световой гранаты. Они, в отличие от третьего, стояли слишком близко к смотровому окошку, так что взрыв произошёл за их спинами, и задело их хотя и чувствительно, но не в полную силу. Почти сразу же охранники попытались атаковать неизвестного противника - первый солдат, сделав замах коротким пехотным мечом, бросился в рукопашную, а второй вскинул к плечу арбалет, беря врага на прицел.
Уклонение, рывок в сторону, и мощный удар рарденца проваливается в пустоту - противника там уже нет. Стремительное, словно бросок змеи, движение, и солдат падает на пол, захлёбываясь собственной кровью из перебитого ударом кинжала горла.
Уклонение, рывок в сторону, и мощный удар рарденца проваливается в пустоту - противника там уже нет. Стремительное, словно бросок змеи, движение, и солдат падает на пол, захлёбываясь собственной кровью из перебитого ударом кинжала горла.
Сухой щелчок спускаемой тетивы, короткий свист рассекаемого болтом воздуха, и он с глухим стуком втыкается в деревянную стену - противник рарденцев вновь успевает отскочить в сторону за мгновенье до выстрела.
Досадливый возглас, второй солдат отбрасывает в сторону разряженный арбалет и хватается за рукоять меча на поясе... Чтобы тут же рухнуть как подкошенный, получив прямо сквозь узкое смотровое окно укороченный болт из зарукавного арбалета чуть пониже уха.
Диверсант, стоящий в кордегардии, вытащил своё оружие из тел убитых врагов и быстро протёр его. Умело обыскав трупы, он нашёл то, что искал - большую связку ключей на поясе одного из охранников.
В разбитом окне мелькнула ещё одна смутная тень, превратившаяся в человека в чёрной одежде. Он быстро оглядел разгромленное помещение и слегка покачал головой.
- Готово?
- Да, Старший, - ночной убийца плавным движением выпрямился.
- Грязновато сработал, Младший.
- Впредь буду осмотрительнее.
- Хорошо, за мной.
Младший, он же Андрей Митрохин, он же лейтенант диверсионного спецкорпуса ниаронской Императорской армии Акио Хара, быстро выскользнул через разбитое окно, и, подхватив протянутый вещмешок, вместе со своим командиром-напарником двинулся к радару.
* * *Здание казармы вполне ожидаемо походило не на обычную жилую избу, а на хорошо укреплённое сооружение, пускай и сделанное из дерева. Крепкие стены и двери, узкие окна-бойницы, прочная крыша - штурмовать такое мини-укрепление было достаточно непросто, обороняющиеся в случае атаки могли бы продержаться достаточно долго. Хорошее укрепление, вдвоём такое не взять...
Если это не маги, конечно...
Или если открытый штурм был и вовсе не нужен.
- На счёт "раз".
Оголовки болтов нацелились на часовых у казармы.
- Раз.
Свист рассекаемого воздуха и двое солдат валятся на землю, получив по арбалетной стреле в голову.
Диверсанты закинули разряженные арбалеты за спину и стремительными тенями метнулись к входу в небольшую казарму, где находилась остальная охрана радара.
Против всех предписаний, наружные светильники не освещали пространство на положенные два шага.
Их просто не было.
Два больших короба типовых уличных фонарей были пусты - хрупкие стеклянные светильники, работающие на магии, оказались выкручены чьей-то заботливой и хозяйственной рукой.
Ниаронцы подошли к входной двери, сделанной из крепкого дуба и обитой железом, чувствовались на ней и какие-то магические чары. Один из солдат лежащих невдалеке ещё подавал признаки жизни - болт попал ему в лицо, но не убил, а лишь тяжело ранил.
"Не мой", - с лёгким злорадством отметил Младший. - "Поделом. Нечего говорить о "грязно выполненной работе", если это совсем не твой профиль".
Старший оставил Акио одного и начал обходить казарму, по дороге мимоходом добив раненого солдата. Младший, подперев дверь загодя припасённым дрыном, скинул с плеча вещмешок и достал оттуда несколько плотно закупорённых бутылок, облепленных бумажными пакетиками и пару уже привычных свёртков самодельных световых гранат.
Лейтенант стянул шапку-маску и натянул лёгкий респиратор, на всякий случай проверив, легко ли выходит из ножен на поясе сабля и замер в ожидании.
Донёсшийся до него вскоре короткий совиный крик послужил сигналом об успешном размещении командира на своём рубеже и начале атаки.
Раз - и первая бутылка залетает в одно из распахнутых по случаю летней духоты окон.
Два - и вторая летит в другое.
Следом за ними следуют световые гранаты.
Из бойниц вырывается ослепительно-яркий белый свет и клубы лёгкого дыма. Внутри слышатся вопли и крики людей, а в дверь начинают усиленно долбиться, но дрын пока что держится вполне надёжно.
Вскоре суматоха внутри казармы начала утихать - усыпляющий газ, образовавшийся при смешении жидкости в бутылке и некоторых весьма занятных алхимических порошков начал действовать. Этот газ являлся одной из самых сокровенных тайн ниаронских диверсантов, так как при определённых знаниях получался из самых простых материалов и был практически безвреден...
При небольшой концентрации и дозе.
При больших количествах никто ничего не гарантировал.
Конечно, легче было бы забросать казарму обычными гранатами и подорвать её к такой-то матери, но вот зрелище полыхающего на виду у всего города здания было бы очень демаскирующим.
...Из-за угла вынырнула одетая в чёрное фигура - Старший, и оба диверсанта направились к основному объекту диверсии.
* * *Капрал Гольдманн усердно тренировался.
Задержать дыхание, закрыть глаза, открыть сумку, достать респиратор, плотно прижать к лицевой поверхности шлема, закрепить на затылке. Снять, повторить до полного автоматизма.
Большинство сослуживцев смотрели на него с поистине вселенской скорбью, меньшая, в лице сержанта Кутенко - с благодушием.
Сержант всегда славился ревностным несением службы (в отличие от многих) и в своём десятке старался поддерживать дисциплину и боевую подготовку на должном уровне. Обычно его подчинённые из-за этого и страдали, так как их (как представляющих реальную военную силу) чаще других ставили в караул при различных форс-мажорных обстоятельствах.
Нынче всю силу начальственного негодования ощущал на себе капрал Гольдманн.
Умудрившись на дневной тренировке замешкаться с надеванием противогаза, он был заботливо посажен сержантом на отработку этого не слишком сложного приёма.
На энное количество времени, до тех пор, пока дорогой наш Нестор Потапыч не сочтёт качество исполнения приемлемым...
Но до этого момента Семёну ещё было, как до Вечной империи пешком.
За минувшее время Семён не раз задумался обо всей маразматичности собственных деяний. Зачем нужны противогазовые средства индивидуальной защиты, если никакой противник не будет применять боевые газы? Их использование запретили сразу же после Второй всемирной, и нарушение такого запрета автоматически поставит страну-агрессора вне закона, заставив испытать все последствия неограниченной войны. Да и к чему самому возиться, если разгон газовых облаков и дегазация территории - это забота магов...
Всё так, но команда "газы!" всё ещё числилась среди команд, обязательных к выполнению и, соответственно, отработке, и отменять её никто не собирался. А капрал хотел стать хорошим солдатом.
У Семёна Гольдманна была мечта - стать офицером. Ничего сверхъестественного, но уже кое-что.
Для этого было два пути - получить полевой патент в реальном бою от вышестоящего офицера и затем подтвердить его в Академии, и второй - напрямую поступить в Академию. Начавшаяся война предоставляла отличный шанс пойти лёгким путём и получить рекомый патент, но и более длинный путь отметать с ходу не следовало - мало ли что... И если со знаниями у Дмитрия был полный порядок - учился в гимназии он только на хорошо и отлично, то вот с физподготовкой и соответственно отработкой основных приёмов всё ещё были напряги...
Которые сейчас с большим упорством искоренялись, пока большая часть солдат резалась в кости, болтала или просто плевала в потолок.
...Когда через окна залетели какие-то бутылки, и, разбившись, начали выделять мутный сизоватый дым, Гольдманн не успел даже ничего подумать, как на полном автомате отработал заученную комбинацию задержать дыхание - закрыть глаза - достать респиратор - надеть и закрепить. Инстинктивно зажмурив при надевании противогаза глаза, он сумел спасти свои глаза от ослепительной вспышки. И пока остальные лихорадочно моргали и тёрли глаза, капрал кинулся к оружейной стойке, подхватил щит, обнажил меч и рванул к двери, которую отчего-то не могли открыть и пытались выломать.
Напрасное, кстати, занятие. Сия конструкция была рассчитана ещё и не на такое.
Одним из первых поняв это, капрал рванул было ко второму выходу, но внезапно остановился.
Не слишком густой, но достаточно плотный сизый дымок распространился уже по всему помещению небольшой казармы. Но сейчас всё внимание Гольдманна оказалось целиком и полностью приковано к окружавшим его сослуживцам, а точнее к их состоянию.
Остальные солдаты не имели у себя под рукой респираторов, ибо уже давно даже самые отъявленные радетели Устава посдавали их на склад или втихую нашли им более хорошее применение. Семён не был исключением из правил, и достал противогазовый артефакт со склада исключительно для тренировки.