— Парни, я не одиночка. Я из клана Сайлент Стар. За меня вступятся.
— Кто?
— Да кто угодно. Грестер вступится. Кош, Антибиотик. Весь второй альянс вступится.
— Ты сама кто?
— Водила.
— Да, слышал. — Очкарик кивнул. — Говорят, ты хорошо натаскиваешь новичков. Так что я рискну поссориться со вторым альянсом точно так же, как поссорился с хозяевами Плюшки.
— Ты идиот, — брезгливо сказала Лена. — Вы что, ограбили платформу? Утащили что-то из лабораторий?
— Угадала. И это лишний повод взять тебя с собой.
Вернулся Роман, неся на плече тело убитого Леной пилота. Мрачно сказал:
— Скорей бы, Мастер…
— Надо уметь ждать, — наставительно сказал очкарик. — Заказ сделан, от нас теперь… А вот и корабль! Нашелся.
Недалеко от нас на полу ангара вдруг засветился овал красных огоньков. Послышался тревожный звук вроде громкого зуммера. Пол в центре овала стал раздвигаться, как диафрагма в пленочном фотоаппарате.
— Вот и твой первый корабль, Катран, — весело сказал очкарик. — Будешь себя хорошо вести — так и не последний…
В полу уже открылся люк десятиметрового диаметра. И из него медленно поднималась платформа, на которой стояла «Сильвана» — угловатый вытянутый корпус с двумя двигателями на консолях по бокам. От корабля шел белый пар.
— С консервации подняли, — задумчиво сказала Лена. — Полчаса будет разогреваться.
Очкарик посмотрел на свой коммуникатор. И великодушно кивнул:
— Ничего. Полчаса у нас есть. Даже сорок минут есть. А потом придет новая смена, обнаружит тела — и начнется…
— Вы балбесы, — презрительно сказала Лена. — Только полные кретины нападают на Плюшку. Без захода на платформу вам долго не продержаться… никому не продержаться.
— Может, нам долго и не надо? — хихикнул очкарик. — Эй, Катран, чего таращишься на железяку?
Я действительно неотрывно смотрел на корабль, даже их перепалку слушая краем уха.
— Ты чего, Валентин? — спросила Лена.
— А он красивый, — сказал я, глядя на корабль. — Ведь правда?
— Мало того, что он журналист, он еще и романтик. — Очкарик покачал головой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Валентин берется за журналистское расследование
Витя Матросов, бывший однокурсник Валентина, к тридцати годам имел должность заведующего отделом в крупной газете, свой собственный, пусть и маленький, кабинет, солидный животик и вполне благодушный вид. От студенческих лет у него сохранилось только общее благодушие, которое сам Виктор называл «позитивным мировосприятием», и нетривиальное прозвище Малибу, происхождение которого уже все прочно забыли.
— Растешь, — сказал Валентин, усаживаясь напротив Виктора. — Так скоро в главреды выбьешься.
Витя улыбнулся так благожелательно, что стало ясно: где-нибудь в органайзере у него уже стоит пометка «стать главным редактором». Спросил:
— Ну а ты как? Сколько мы не виделись-то… два года? Три? Все с места на место прыгаешь?
— Ты же знаешь. — Валентин закурил, поискал глазами пепельницу. — Я по натуре фрилансер… Слушай, Малибу, где у тебя пепельница?
Виктор поморщился, но полез в ящик стола и выдал пепельницу оранжевого стекла с логотипом «Комсомольской правды».
— А я-то думаю, что ты так расплылся? Курить бросил, что ли? — спросил Валентин. — Так это ненадолго, поверь… О, пользуешься рекламной продукцией конкурентов!
Виктор слегка смутился.
— Да это так… от прежнего осталось. Он раньше в «комсе» работал. Ну так как ты? Не женился?
— Бог миловал, — с чувством сказал Валентин.
— А я — да. — Виктор сделал паузу, явно ожидая расспросов.
— На ком? — лениво спросил Валентин.
— На Ольге.
— На Паненковой, что ли? — оживился Валентин. — Ну да, помню… а она же… Ну да. Поздравляю.
— У всех бывают ошибки. — Виктор пожал плечами. — И у меня второй брак, пробный не удался. Гляди!
К Валентину были повернуты две фоторамочки, стоящие на столе. На одной наблюдался сам Виктор в черном костюме и при галстуке, рядом с сияющей невестой в бледно-розовом платье. На фотографии Виктор был заметно стройнее.
— А, так это она тебя раскормила, — хмыкнул Валентин. — В фитнес тебе надо ходить. Или в бассейн…
На второй фотографии обнаружился лысый голопузый младенец, лежа на спине задирающий вверх ножки, с невинно-бездумной улыбкой на сморщенном личике. Улыбка явно вышла случайно — просто младенец готовился долго и пронзительно заорать и при этом удачно раскрыл рот.
— О, уже и сыном обзавелся?
— Дочкой, — обиделся Виктор. — Разве не видишь?
— Оно же в подгузнике.
— Да ну тебя, — фыркнул Виктор. — По лицу же сразу видно — девочка! Красавица будет.
— И впрямь, — милосердно согласился Валентин. — Ну, поздравляю. Это большое дело. Говорит уже?
— Слушай, Валя, у тебя что, младших братьев-сестер не было?
— Не было, я сам младшенький.
— Понятно… Какой «говорит»? Ей полгода… через три недели будет.
— Ходит?
Виктор вздохнул и повернул фотографии к себе. Пробормотал:
— Бегает.
— Ну не злись, Малибу, — примирительно сказал Валентин. — Как назвали?
— Настенька.
— Красивое имя. Да не дуйся, я за тебя очень рад.
Виктор для порядка еще несколько секунд поджимал нижнюю губу, потом спросил:
— Может… по пятьдесят?
Валентин отследил движение руки сокурсника к нижнему ящику стола, вздохнул:
— Я за рулем. А овес у гайцов нынче дорог… Слушай, Малибу, вопрос у меня к тебе…
Виктор чуть поскучнел. Но ответил твердо:
— Валька, ты парень талантливый, я это всегда говорил. Только злой немножко. Все в черном свете видишь. А у нас газета для семейного чтения, позитивная, радостная. Если не будешь чернушничать — с удовольствием тебя в штат возьмем.
— Малибу, да ты не понял! — возмутился Валентин. — Я к тебе в газету не прошусь. Совсем другой вопрос. Ты вроде как всякой культурой-мультурой занимаешься?
— Культура, наука и техника…
— То, что мне надо. Компьютерные игры?
— Ну да… — Виктор поморщился. — И это тоже. Но тут в основном Олежка пишет, системщик наш. Он парень молодой, журналистского образования нет, зато тему знает. Кстати, не только нам пишет. Еще для пары журналов, для сайтов каких-то…
— Мне бы с ним поговорить.
Виктор с любопытством смотрел на Валентина. Потом снял трубку телефона.
— Алло… Олежка? Это Виктор. Будь добр, загляни ко мне? Нет, нет. Все работает. Вопрос по игрушкам… Ага.
Опустив трубку на рычаг, он мрачно добавил:
— Вот когда «винды» падают или интернет пропадает — его не дозовешься. А стоило сказать, что разговор про игры — «щас буду!».
— Молодежь, — согласился Валентин. — Нам, Малибу, их не понять.
— Слушай, — Виктор поморщился, — ты меня при нем не зови Малибу. Ладно?
— Ноблес оближе? — Валентин усмехнулся. — Лады. А мы тебе не помешаем, Витя, если у тебя побеседуем?
— Беседуйте, мне самому интересно, — честно признался Виктор.
Олег и впрямь появился быстро, не прошло и пяти минут. Для компьютерщика это было близко к рекорду. Внешне парень ничуть не походил на человека, работающего с компьютерами и увлекающегося играми — спортивный, высокий, мускулистый, с физиономией типа «бабам нравится». Валентин, считающий, что и сам обладает этими качествами, ощутил легкое раздражение, которое попытался задавить в зародыше.
— Валентин! — Он поднялся и протянул системщику руку.
— Олег, — тот стрельнул глазами на Виктора.
— Олежка, — ничуть не комплексуя по поводу внешности программиста, сказал Виктор, — помощь твоя нужна. Это Валя, мой старинный друг и прекрасный журналист. У него вопросы по играм.
— По игре, — уточнил Валентин.
— Понятно. — Виктор сделал такой жест, будто хотел поправить несуществующие очки. — Где застряли?
— Чего?
— В какой игре застряли? — дружелюбно спросил Олег. — Сейчас три четверти вопросов — это…
— Да нигде я не застрял. — Валентин досадливо махнул рукой. — Вопрос дурацкий, если честно. Есть такая игрушка — «Старквэйк»…
— Ага, — сказал Олег. В глазах у него появилось любопытство.
— Слыхали?
— Слыхал. — Олег подтянул свободный стул, уселся. — Ну так?
Валентин с сомнением посмотрел на Виктора. Вообще-то упускать интересную тему на сторону не хотелось. Но вряд ли Виктор подложит ему такую свинью…
— Со мной вчера случилась странная история. Точнее, вчера вечером и сегодня ночью…
Он достал из кармана листок объявления и принялся рассказывать. Все: от удивительной негорючести и непачкучести бумажки (Виктор тут же завладел листком и принялся жечь его зажигалкой, потом — пачкать сигаретным пеплом и маркером… точнее, пытался жечь и пытался пачкать) и кончая безумным ночным разговором с девушкой по имени Инна и своим выдворением из агентства «Звездный час» через задний ход.
— Я вот и хочу понять, — закончил Валентин, — что это за глупости такие? Рекламная кампания игры?
— Похоже, — без особой уверенности сказал Олег. — Ну а что ж это еще может быть?
— Ты не крути, не елозь, — изучая чистенький листок, сказал Виктор. — Я же тебя знаю. Ты что-то такое слышал уже. Верно?
— Ну… слухи какие-то дурацкие ходят…
— Выкладывай, — велел Виктор.
— Игр онлайновых — вагон и тележка. — Олег задумчиво уставился на пепельницу, Валентин пододвинул ее в его сторону, компьютерщик благодарно кивнул и закурил. Виктор вздохнул, встал и приоткрыл окно. — Хочешь — сражайся с силами тьмы, хочешь — с силами света. Средневековье, магия, космос, бластеры…
— Да я в курсе, — сказал Валентин.
— Ну и «Старквэйк» — одна из таких игр. Висит где-то в пустоте орбитальная база. Ты получаешь корабль, начинаешь летать, сражаться, торговать, руду всякую собирать. Временами прилетают какие-нибудь инопланетные бяки и ты сражаешься с ними. Иногда объявляют спецзадания — чего-нибудь найти или кого-нибудь победить. На заработанные деньги покупаешь себе лазер помощнее, двигатель побыстрее…
— Слухи-то какие? — нетерпеливо спросил Валентин.
— У игры сменился владелец. Дело обычное, между нами говоря. Девяносто процентов игр своих владельцев меняют регулярно. Ну, началась рекламная кампания. И в ее рамках были такие объявления, и в Сети, и в игровых журналах, и даже просто на столбах… только я раньше не слышал, что их пытались проверять на огнеустойчивость. Якобы нужны пилоты… Нужны инженеры и программисты для работы в космосе… Почему бы и нет? Хороший рекламный ход, я считаю. Ведь каждая игра подразумевает, что игрок согласен обманываться. Притворяться, что он Актимель, эльф ушастый или какой-нибудь там Джон Кровавое Сопло, гроза Сириуса и Ориона…
Судя по тону программиста, сам он в такие игры не играл и обманываться не собирался.
— Я, помнится, даже заметку на «Абсолют гэймс» писал, — мечтательно продолжил Олег. — Что, мол, новый ход в привлечении игроков…
— А чего они так стараются их привлекать? — удивился Виктор. — Такой серьезный бизнес?
— Вполне серьезный, — кивнул Олег. — Сравнимо с киноиндустрией.
— Во дают, — фыркнул Виктор. — Слушайте, ребята, да не травите вы… душу. Дайте сигарету!
Валентин, злорадно улыбаясь, протянул ему пачку.
— Я только изредка, когда в компании… — неловко сказал Виктор.
— Или когда выпьешь, или когда нервничаешь… — без всякого снисхождения сказал Валентин. — Рассказывай, Олег.
— А дальше странности, — сказал Олег. — Некоторые игроки стали уходить из игры. И ругать ее за то… внимание!.. что она жестокая. Что их персонажа убили и им это не нравится.
— Что тут странного? — удивился Валентин.
— Да кто из игроков переживает по поводу смерти своего персонажа? Ну, переживают маленько, но только потому, что теряют на этом заработанные деньги, хиты, перки… это характеристики персонажа. А тут один мой приятель начинает мне рассказывать, как его подло убили в бою. Аж трясется весь! Я ему говорю — так восстановись в игре и отомсти обидчикам. Это же обычное дело, кто ухитрялся пройти игру, не погибнув десяток-другой раз! А он вдруг мне выдает: «Не хочу, пусто все стало, скучно. Раньше все по правде было, я играл как безумный, все забросил, а теперь игра и игра…» Потом я еще несколько таких отзывов встречал. И самое главное — это всегда были те, кто лично приходил к ним в офис наниматься пилотом. Те, кто не ходил — играли и играют себе, и вовсе их не тревожит, что их убивали… И я сделал такой вот вывод… — Олег замолчал.
— Давай говори, — не выдержал Виктор.
— Визит в офис — это не просто рекламный ход. Их зомбируют!
— Чего? — тут уже удивился Валентин.
— Для игрока что важно? Правдоподобие. Уверенность в том, что все — взаправду. Никто, конечно, вслух такого не скажет, но все хотят обманываться. Убежать от скучной жизни. Знаменитой становится та игра, которая сильнее всех создает атмосферу правдоподобия. Но ведь есть же всякие там установки у спецслужб… психотронные генераторы…
Валентин хмыкнул.
— Есть, есть! — уверенно сказал Олег. — Ну наверняка! Видимо, кто-то из владельцев игры такой обзавелся. Или им дали ее… на испытание. И вот когда игрок приходит в офис наняться пилотом, вместо того, чтобы просто зайти в игру через интернет, его там облучают. У человека сразу крыша едет. Он начинает относиться к игре всерьез. Играет, играет… Но если его убивают, то тут зомбирование слетает. И он сразу утрачивает к игре интерес.
Наступило молчание. Потом Виктор откашлялся, затушил наполовину скуренную сигарету и спросил:
— А про это ты тоже статью писал?
— Нет, конечно! — возмутился программист. — Если тут и впрямь замешаны спецслужбы… или такие люди, что у спецслужб психотронные генераторы могут позаимствовать — то я в такие игры не играю.
— Спасибо, Олег, — вежливо сказал Валентин. — Интересная гипотеза. Надо будет обдумать.
— Да не за что. — Парень встал. — Я вам больше не нужен, Виктор Романович?
— Нет, нет. — Виктор замотал головой.
— Визитку возьмите. — Олег протянул Валентину карточку, явно собственноручно распечатанную на принтере. — Понадобится консультация — обращайтесь!
— Спасибо. — Валентин вежливо спрятал визитку в бумажник, в то отделение, где вечно накапливались и раз в неделю выкидывались в мусорку визитные карточки. — Обязательно свяжусь.
— Тогда я пошел. — В дверях Олег задержался и наставительно произнес: — Вот увидите, Валентин, уже сегодня вас потянет играть. Сядете и будете днями и ночами гонять по космосу. Мой совет — возьмите, да и убейтесь сразу же.
— Зачем?
— Чтобы раззомбироваться, конечно! Снять с себя психокод.
Дверь за программистом закрылась.
— Он вообще… как? — спросил Валентин. — Не того?
— Ну, маленько… — неуверенно ответил Виктор. — Сам знаешь, люди обожают теорию заговора. Марсианская станция накрылась — это пришельцы. Альпинисты на Гималаях пропали — в Шамбалу забрели. Газовый баллон взорвался — нет, это бомба. А во всех трех случаях, быть может, виноват один и тот же слесарь дядя Петя, большой специалист по газовым редукторам, но человек ленивый и пьющий. Вначале на космодроме редуктор недокрутил, станция и… того. Выгнали — ушел альпинистское снаряжение делать, опять болт недотянул, вот альпинисты и… Ну а окончил он свою карьеру, заполняя бабулькам газовые баллоны. И опять же — недотянул редуктор.
Валентин хмыкнул:
— Но это же скучно.
— Вот именно! Поэтому проще верить в марсиан, махатм и террористов. Вот и наш Олег — предпочитает сложные объяснения простым.
— А давай я покопаюсь с этой игрушкой и ее нестандартной рекламой? — спросил Валентин. — Сделаю тебе статейку…
— Давай, — легко согласился Виктор. — Если не в мои рубрики, так в бизнес пристроим. Только, ради Бога, без чернухи! Вот не надо нам: «бессердечные бизнесмены», «ограниченная молодежь», «когда-то мы были культурной страной, а теперь только в игры играем…»
— Ну так ведь были же? — вздохнул Валентин. — Ладно, буду позитивен. Напишу «Раньше мы только книжки читали, а теперь стали развитой страной и в игры играем».
Виктор махнул рукой.
— Иди пиши. А то, хочешь… — он полез в стол, — на презентацию вечером надо сходить. Новая молодежная поп-группа «Дети кармин».
— Кармен? — не понял Валентин.
— Нет, кармин. Это знаешь, есть такие дети индиго. Очень умные, развитые, все такие своеобразные, нестандартные… — Виктор поморщился.
— Про индиго слышал.
— Ну так это уже немодно. Все эти индиго, вечно себе на уме, не поймешь, чего хотят. Сейчас модно, когда ребенок — кармин. Они трудолюбивые, послушные, спортивные, аккуратные, упорные. Может, звезд с неба и не хватают, но зато для родителей радость.
— Ага, — сказал Валентин. — Оригинально. Кармин — потому что краска такая?
— Какая краска?
— Ну, индиго — это же синяя краска. А есть еще красная, кармин.
— Нет. — Виктор зашуршал бумажками, извлек красочный буклет. — Тут вот чего написано… это их продюсер пишет, он из Израиля: «В иврите у многих слов — двойные смыслы, в современном разговорном понимании и в высоком Библейском, так как большинство слов родом именно из ТАНАХА. Так вот, есть слова קר — Кар (холодный) разговорное, а в Библии — расчётливый, трезвый, взвешенный (ум, поведение), и מין — секс, половой, а в Библии — вид, род (человеческий). Правильное написание группы — „Кар-Мин“, или „קר-מין“, и происходит от Библейского — трезвомыслящий вид человеческий».
— Или, по-разговорному, «Холодный секс», — кивнул Валентин. — Думаешь, будет популярна?
— Раскрутят! — уверенно сказал Виктор. — Девочка черненькая, девочка беленькая, мальчик мужественный, мальчик женственный. На все вкусы! Да и спонсоры у них сильные. На презентации, кстати, обещали хороший фуршет и пресс-пакет журналистам: футболка с бейсболкой, одеколон «Кармин», бутыль израильского джина. И будет конкурс на лучший слоган группы, приз — поездка в Иерусалим, на святую землю.