том, что происходило за закрытой дверью.
Его жена умирает.
Он будет одинок.
Левана знала, что неправильно так думать, но не могла игнорировать искру в своей
груди.
Это судьба.
Так должно быть.
Его добрые слова на похоронах. Его взгляд во время празднования её дня рождения.
Маленький кулончник – Земля. Друг и самый верный слуга.
Был ли в словах смысл, почему не говорил он раньше? Или он, может быть, мечтал о
ней так же, как и она о нём?
Казалось, Эврет никогда не пренебрежёт своими супружескими обетами,
независимо от того, насколько он жаждет другую. А теперь нет. Он может принадлежать
ей.
Мысли об этом заставляли дрожать от ожидания.
Как долго ждать, чтобы узнать об изменениях? Как долго он будет оплакивать
потерю жены, прежде чем позволит сказать о себе Леване, его принцессе?
Ожидание будет агонией. Она должна дать ему знать, что это правильно –
одновременно любить и оплакивать. Она не будет судить его, ведь они предназначены
друг для друга!
Судьба забрала его жену. Казалось, звёзды сами благословили их союз.
Открылась дверь.
Не дожидаясь приглашения, Левана поспешила вперёд, беспокойство и
любопытство пульсировало в крови. Прежде чем она остановилась в дверях, каталку
провезли мимо неё, и она отскочила назад, чтобы не получить удар в живот.
Прижавшись к стене, Левана увидела, что это была не просто медицинская каталка –
а маленький инкубатор. Ребёнок лежал на сине-болотистой ткани, визжал и возился,
маленькие пальчики оказались у головы. Его глаза ещё не открылись.
Левана внезапно ощутила желание прикоснуться к ребёнку. Провести пальцем по
крошечным суставам. Погладить короткие чёрные волосы на нежной коже головы.
А после каталка задорно покатилась по коридору.
Левана повернулась к двери. Когда она открылась, девушка увидела Эврета в его
военной форме гвардейца, сгорбившегося над женой. Белое одеяло. Кровь на простынях.
Рыдания.
Дверь закрылась.
Звук рыданий Эврета бился в ушах Леваны, ударяясь о череп. Снова и снова.
9.
Прошёл час. Она провела это время в зале ожидания. Соскучилась. Стояла у
закрытой двери, что отделяла её от Эврета, десятки раз, но он не появлялся. Она стала
голодной и внезапно поняла, что будет вынуждена огласить о своей личности и
потребовать еду – и все падут на колени и будут рады выполнить её желание. Зная об
этом, ей хотелось кушать меньше, и она игнорировала свой живот.
Наконец-то она принялась бродить по коридорам, осматриваясь, когда люди
проходили мимо, сосредоточенные и решительные. Она легко нашла место, где
разместили младенцев, и скользнула внутрь, дабы посмотреть на них сквозь оконное
стекло. Медсестра была на другой стороне, вводила лекарства и проверяла жизненно
важные показатели.
Она увидела ребёнка Эврета. На инкубатор налепили ярлык.
Хейл
3 Января 109 Т.Э., 12:27.
Пол: Ж.
Вес: 3.1 кг.
Длина: 48.7см.
Маленькая девочка. Её кожа была тёмной, как у отца, щёки круглыми, словно у
херувима, а волосы достаточно длинными, чтобы завиваться вокруг головы ореолом,
особенно теперь, когда её помыли. Она больше не вертелась, а лежала в совершенном
мире, и маленькая грудь поднималась с каждым вдохом. Она была невероятно
маленькой. Пугающе деликатной.
Левана видела немного детей, но могла себе представить, что это был самый
совершенный ребёнок из всех, что когда-либо появились на свет.
Маленькая девочка была единственной в детской комнате с одеялом вокруг неё – и
не обычным синим. Вместо этого мягкий хлопок был украшен ручной вышивкой –
десятки различных оттенков белого золота, что создавали вокруг ребёнка мерцание.
Левана сначала подумала, что это должно оказаться дикой природой пустынной
поверхности Луны вне биодомов, но после заметила чёрные стволы голых деревьев у
лодыжек ребёнка. Красные перчатки в снегу, которые Левана видела исключительно в
детских историях. Это была сцена с Земли, тёмного и холодного времени года, которого
никогда не бывало на Луне. Ей стало интересно, почему Солстайс думала об этом.
Ведь было ясно, что это работа Солстайс Хейл.
Склонив голову, Левана попыталась представить, что ребёнок принадлежит ей. Что
она проводила бесчисленные, преисполненные любовью часы, создавая вышивку на
ткани. Она думала, на что походила бы гордая и истощённая мать, любящая и
обожающая, что смотрела вниз на здоровую девочку, что она родила.
Её лунные чары изменились без её осознания. Солстайс Хейл. Любимая жена.
Радостная мать. На этот раз живот Леваны был плоским, фигура гибкой. Она прижала
палец к стеклу, прослеживая контур лица ребёнка по ту сторону от него.
После она увидела тень. Свою собственную тень на стекле. Её отражение.
Левана вздрогнула, и лунные чары рухнули. Она повернулась в сторону, закрыв
лицо руками.
Ей потребовалось много времени, чтобы прогнать картинку из своих мыслей. Чтобы
натянуть лунные чары бледной кожи, восковые волосы, морозные синие глаза.
- Можете посмотреть на неё отсюда, - промолвил голос из коридора.
Голова Леваны дёрнулась вверх, когда Эврета привели в смотровую. Казалось, он
только проснулся от прекрасного сна. Его глаза были красны, когда он посмотрел на неё
– и некоторое время не мог моргнуть. Словно не видел её или не мог вспомнить, где
прежде встречал.
Левана сглотнула.
Он наконец-то узнал её и опустил голову.
- Выше Величество, почему вы всё ещё здесь… - он на мгновение замер. – Но, да, вам
нужно сопровождение. Я… Я так сожалею, что заставил вас ждать…
- Вовсе нет, - возразила она. – Я могла бы…
Но он больше на неё не смотрел. Его внимание теперь было исключительно
посвящено девочке. Эмоции туманили взгляд, когда он приложил к стеклу пальцы.
Между горем и одиночеством проскользнула любовь. Такая открытая и сильная, что
Левана не могла дышать.
Она не должна смотреть на это.
- Они говорят мне, что она будет в порядке, - прошептал он.
Левана стояла спиной к окну, боясь увидеть отражение и вновь потерять контроль
над лунными чарами. Боялась, что если Эврет увидит её-настоящую, то больше никогда
её не захочет.
- Она прекрасна, - сказала она.
- Она совершенна, - пробормотал он.
Левана осмелилась посмотреть на ребёнка. Полнота его губ, наклон лба.
- Очень похожа на тебя.
Он долго не отвечал. Просто смотрел на свою маленькую девочку, пока Левана
смотрела на него – и наконец-то промолвил:
- Думаю, она будет как мать, когда станет старше, - он сделал паузу, и Левана
физически ощутила его напряжение. – Её мать… - он не смог закончить, прижал ладонь к
губам, закрывая рот. – Я хотел бы… - он прижался лбом к стеклу. – Она будет расти без
матери. Это неправильно.
Левана почувствовала, как её сердце билось, как она тянулась к нему, отчаянно
пытаясь прикоснуться.
- Не говори так, - прошептала она, нерешительно положив ладонь на руку Эврета, и
была рада, что он не отстранился. – Такое не случается беспричинно. Посмотри на
ребёнка, что она тебе подарила. Она выполнила свою цель.
Левана поняла, насколько бездушно её заявление, когда Эврет отпрянул от неё. Он
посмотрел на неё так шокировано, что стыд прошёлся волной по её коже.
- Это не… не то, что я имела ввиду. Только то, что у вас с ребёнком ещё вся жизнь
впереди! Знаю, тебе сейчас очень больно, но не отказывайся от надежды на будущее
счастье и всё хорошее, что тебя ждёт!
Он скривился, словно от физической боли, и Леване показалось, что она, вероятно,
говорила что-то неправильное. Она хотела его утешить, но не могла представить себе,
как это - быть опустошённым, потеряв кого-то. Она прежде такого никогда не
чувствовала.
К тому же, теперь ей стало ясным её будущее, даже если он не видел его сквозь свою
печаль. Он полюбит её, Левану, как только она сможет сделать его счастливым.
- Я связался со своим другом, другим стражником, Гаррисоном Клэем. Он с женой
едет сюда, чтобы помочь… - он тяжело вздохнул. – Помочь с препаратами, и ребёнок… -
он откашлялся. – Он может сопроводить вас во дворец. Боюсь, я ни на что не способен в
своём нынешнем состоянии, Ваше Высочество.
Плечи Леваны упали. Она была полна фантазий о том, что случится, когда Эврет
проводит её обратно, проведёт в её покои, поймёт, что это не так обязательно – быть
только с одной женщиной.
Ни одна из фантазий не могла стать былью – и не совмещалась с ним-плачущим,
только с одной женщиной.
Ни одна из фантазий не могла стать былью – и не совмещалась с ним-плачущим,
оставшимся тут.
- Я могу остаться с тобой, - сказала она. – Могу успокоить. Могу…
- Это не ваша забота, Ваше Высочество, но благодарю за доброту. Вам лучше бы не
видеть меня в таком состоянии.
- Ох, - она остановила свои мысли – ведь это должно было казаться ей просто
лестью.
- Я не поблагодарил вас за то, что вы сегодня сделали. С королевой. Но… Спасибо. Я
знаю, это было для вас нелегко.
- Конечно. Я бы хотела сделать для вас что-то ещё.
Он посмотрел на неё с удивлением, что граничило с тревогой, и колебался, прежде
чем вновь отвернуться.
- Вы милостивы, принцесса. Но я лишь стражник. Моя цель – служить вам.
- Ты не только стражник. Ты… Ты, может быть, мой единственный друг.
Он поморщился, хотя она не понимала, почему.
Голос упал.
- По крайней мере, ты единственный, кто подарил мне подарок на день рождения.
Боль превратилась в сочувствие, и его скорбный взгляд был вновь устремлён на неё,
а она потянулась за кулоном, что был спрятан за лифом платье. Его печаль, казалось,
только усилилась при его виде.
- Я носила его каждый день с тех пор, как ты подарил его мне, - сказала она,
позволяя вырваться своей тоске на свободу. – Я ценю его больше всех ценностей
короны… выше Луны.
С тяжёлым вздохом Эврет коснулся кулона и обвернул его Пальцами Леваны, а
после заключил её руку в свои ладони. Она чувствовала себя крохотной – и словно её
сердце было в ладони, а не какой-то старинный кулон.
- Вы прекрасная девушка, - сказал Эврет, - и заслужили самые прекрасные
драгоценности, что когда-либо были у принцессы. Я горжусь тем, что вы считаете меня
другом.
Она думала, что он поцелует её, но он лишь убрал руки и повернулся к окну.
Её сердце колотилось, и она знала, что кожа горела. Она позволила цветам
прорваться сквозь лунные чары.
- Я не люблю Ченнэри. Не хочу ценностей. То, чего я жажду, куда ценнее, чем… -
Левана медленно придвинулась к нему, пока её плечо не задело её руку. Он едва
отодвинулся.
"Он в трауре, - напомнила она себе. – Он делает то, что считает правильным".
Но это казалось неважным, когда кровь кипела под кожей. Когда она чувствовала,
что сердце вырвется из груди, если он сейчас же её не обнимет.
Она провела языком по нижней губе, и каждое чувство натянулось, когда она
придвинулась к нему.
- Сэр Хейл… Эврет… - ощущение его имени на губах, никогда не произнесённого так
– но в фантазиях… холодок пробежал по позвоночнику.
Но он вновь отступил, но его голос изменился. Стал более суровым.
- Вам лучше подождать в вестибюле, Ваше Высочество.
Его внезапная холодность остановила её, и Левана попятилась.
Траур. Он в трауре.
Она сглотнула, убивая мечты.
- Прости. Я не… Я не имела в виду… Я могу только представить, через что пришлось
пройти…
Выражение его лица смягчилось, но он всё ещё не смотрел на неё.
- Я знаю. Всё хорошо. Вы просто хотите помочь. Но, пожалуйста, Ваше Высочество,
мне сейчас надо побыть одному.
- Конечно, я понимаю, - но ведь она не понимала.
Она всё равно ушла, ведь он просил, и она для него сделает всё. Она не понимала его
печаль, но понимала, что Эврет Хейл был хорошим человеком, и Солстайс очень повезло.
И ей повезёт, сказала себе Левана. Её жизнь изменится, и скоро ей тоже очень, очень
повезёт.
10.
Она постоянно мечтала о нём. Держал её за руку, пока сестра болтала о бесконечных
новых платьях, которыми пользовалась. Смотрел с любовью через тронный зал, когда
Чудотворцы болтали о старой политике, что её Ченнэри никогда не удосужится понять
или улучшить. И каждую ночь приходил к ней с постель, обнимал, тепло целовал в шею.
Мысленно был с нею, когда она просыпалась каждое утро.
Его тень преследовала её по коридорам.
Каждый раз, когда она видела гвардейскую униформу, её сердце билось, голова
кружилась, и она надеялась, что это он – но это чаще всего была её глупая стража, что
шла на почтительном расстоянии.
Прошло три дня, и его официальный траур закончился, но она его не видела.
После неделя.
Ей пришло в голову, что он, может быть, взял отпуск, чтобы заняться похоронами
жены и маленькой дочкой, и она говорила, что должна быть терпеливой. Дать ему
время. Дождаться, пока он не придёт к ней. Он влюбится в неё так же, как она в него.
Она представляла его в своей постели по ночам, в одиночестве, мечтала о его руках.
Она представляла, как он приходил к её кровати, падал на колени, признавался, как
обожал её, что не мог жить до этого, не зная вкуса её губ.
Она представляла их счастливую семью, её, Эврета и девочку, что играла в
дворцовых питомниках. Она грезила о том, как пухлый маленький ребёнок ползал на
коленях и засыпал на руках. Представляла мягкий взгляд Эврета, что знал, что его семья
полная.
Что они должны быть вместе.
Что она – любовь его жизни.
Прошла ещё неделя, и не было ни слова от него, ни взгляда. Её усталость росла с
каждым днём.
А после, в один слишком длинный день, её мечта сбылась.
Раздался стук в дверь её покоев, и объявили Эврета Хейла.
Левана выпрыгнула из укромного уголка, где смотрела документальный фильм о
колонизации Луны, выключила голограмму и призвала лунные чары бледной девочки.
- Эврет! – вскрикнула она, и сердце колотилось в груди.
Он отступил, поражённый, может быть, её криком или тем, что она воспользовалась
его именем. Он держал чёрно-золотистую ткань в руках.
Два её гвардейца стояли по обе стороны от него, безо всякого выражения, как
статуи.
- Ваше Высочество, - Эврет поклонился.
- Пожалуйста, входи. Я… Я так рада тебя видеть! Я думала о тебе. Сейчас позову за
чаем.
Его лоб был напряжён. Он не ступил с порога.
- Благодарю за гостеприимство, Ваше Высочество, но я должен вернуться на службу
во второй половине дня. Лишь хотел принести вот это.
Она колебалась. Вернуться к службе? Значит, он был в отпуске. Что-то в ней боялось,
что он намеренно избегал её, вот только теперь было утомительно думать, что ему
понадобилось целых две недели, чтобы оплакать свою жену.
- Не будь глупым. – она шире открыла дверь. – Опоздание будет прощено. Зайди на
минуту, пожалуйста. Я беспокоилась. Хочу знать, как ты.
Он колебался, глядя на ткань.
- Сэр Хейл, не заставляйте меня приказывать, - она рассмеялась, но он только сжал
челюсть, но, однако, шагнул внутрь. Взгляд метался по покоям, словно он попал в
клетку. Она закрыла за собой дверь.
Ладони становились влажными, пульс гудел.
- Проходи, садись. Ты был в отпуске? Я думала… - она прошла в гостиную и поняла,
что ноги дрожали, когда она опустилась на мягкую тахту. Эврет не приблизился. Не сел.
Она сделала вид, что не замечает его беспокойство, но промолчала.
Это заставило её занервничать, воспоминания о тысяче фантазий скользнули по
спине. Фантазии, которые теперь стали реальным. Он был тут.
- Говори, Эврет. Скажи, что случилось с тех пор, как мы виделись в последний ряд.
Он подтянулся, словно готовясь к удару. Выражение лица стало стоическим и
профессиональным, взгляд остановился на картине за плечом Леваны.
- Я был благодарен за возможность похоронить свою жену, вы знаете, Ваше
Высочество, и так же заняться последствиями её дела, - голос на мгновение сломался, но
он сдержался. – Я должен был очистить её магазин рукоделия и вывести активы.
Левана удивлённо поджала губы. Она не думала о том, что надо делать после чьей-
то смерти. После смерти её родителей Чудотворцы и слуги всем занимались.
- О… простите, - она заикнулась, подбирая нужные слова. – Я знаю, ты через многое
прошёл.
Он кивнул, словно принимая её сострадание.
- А как ребёнок?
- Хорошо, Ваше Высочество, спасибо, - он втянул воздух и протянул ей свёрток. – Я
хотел отдать это.
- Спасибо, Эврет. Что это?
Левана надеялась, что если она не сдвинется с дивана, Эврет подойдёт ближе. Сядет
рядом. Посмотрит наконец-то ей глаза.
Он вместо этого развернул ткань, показывая красивое стёганое одеяло-Землю, что
делала Солстайс, и часть упала на пол.
Левана ахнула. Оно было таким же прекрасным, как она помнила, особенно в
роскоши королевских покоев.
- Сол сделала это, - голос Эврета потяжелел. – Думаю, вы знаете.
Левана смотрела на мерцающие объединённые части Земли, а после перевела
взгляд на Эврета.
- Оно великолепно. Но почему вы мне это даёте?
Его лиц начало меняться, казалось, он едва сдерживает эмоции.