- Она сказала мне, что вы приходили в её магазин, Ваше Высочество, и любовались
им, - он сглотнул. – Я думал, она хотела бы, чтобы оно было у принцессы, а вы принцесса.
Я хотел показать свою благодарность за то, что вы убедили Её Величество отпустить
меня, когда Сол… Вы не представляете, что значит это для меня, Ваше Высочество. Я
буду благодарен до конца своих дней.
Левана откашлялась, разглядывая одеяло. Она любила его – вид, мастерство. Ей
нравилось, что Эврет отдавал его ей. Но она знала, что не сможет смотреть на сделанное
его женой без укола обиды.
- Одеяло прекрасно, - сказала она наконец-то. – Если всё будет хорошо, я буду
хранить его в безопасности и отдам твоей дочери, когда она станет старше. Оно её по
праву.
Глаза Эврета расширились от удивления, а губы медленно растянулись в
нерешительной улыбке.
- Спасибо, Ваше Высочество. Это… - он отвёл взгляд и волнительно вздохнул. – Вы
так добры… Невероятно… Спасибо!
Она покачала головой.
- Не стоит благодарить. Мне не нужна благодарность, Эврет.
Он опустил руки, позволяя покрывалу упасть.
- Моя дружба и… всё, что хотите. Но я лишь стражник и не заслуживаю такого друга.
Его улыбка была столь грустна, что Левана в растерянности отвернулась. Она
чувствовала, как вспыхнули щёки. Сердце стало вулканом, горячая лава хлынула по
венам.
- Нет, Эврет. Ты должен знать, что я считаю тебя больше, чем… чем просто другом.
Он занял. Бровь дёрнулась с оттенком паники.
- Ваше Высочество. Я… - он покачал говорить. – Я не хотел приходить, чтобы…
- Чтобы? – настояла она, сделав шаг вперёд.
- Чтобы создать неверное впечатление, - сказал он, смягчив слова улыбкой. – Вы
милая девушка. Мне иногда кажется, что вы… вы смущены, но хорошо держите чары. И
знаю, что одиноки. Я вижу это среди остальных.
Леване показалось, что она умерла – он видел. Насмешки Ченнэри, смех двора…
- Я знаю, что вам нужен друг. Я могу помочь. Я могу им быть, - отпустив один угол
покрывала, он коснулся её лица. – Мне жаль, что это не так… Я не хотел говорить…
- Снисходительно?
Он вздрогнул.
- Я верен вам. Вот что я пытаюсь сказать. Я тут, чтобы сказать, что если вам надо
будет поговорить с кем-то, то…
Левана прикусила нижнюю губу, раздражённая, но наполненная таким обожанием к
этому человеку, что хотелось плакать. Её взгляд следил за континентами, путаницей
необработанного края и мерцающей нити. Она глубоко вздохнула.
- Я знаю, - сказала она. – Знаю, что ты заботишься обо мне. Ты единственный, кто это
делает, - улыбка была стыдливой, и она осмелилась встретиться с ним взглядом. –
Кулон, покрывало… Вы словно отдаёте мне весь мир, сэр Хейл.
Он покачал головой.
- Только немного доброты, Ваше Величество.
Её улыбка просветлела, когда она подошла ближе, босые ноги ступали по
роскошному одеялу, касаясь Антарктиды, Атлантического океана.
- Вы уверены? – спросила она, имитируя соблазнительный взгляд Ченнэри сквозь
ресницы. – Уверены, что это всё, сэр Хейл?
Его внимание упало на ноги, коснувшиеся одеяла. Брови нахмурились.
- Ваше Высочество?
- Я не испугана, сэр Хейл. Не одинока, - она схватила одеяло, и Эврет отпустил его.
Она позволила ему упасть на землю, и его тревога вернулась.
Эврет отступил назад, но, не понимая, что делает, Левана протянула руку за
подарком, чувствуя дрожь в ногах.
- Что?.
- Я люблю тебя, Эврет.
Беспокойство стало сильнее.
- Ваше высочество, это…
- Я знаю. Знаю. Ты любил жену. Был счастлив в браке. Но она ушла, а я тут, видишь?
Так должно быть! Всегда должно быть так!
Его рот открылся, он словно не узнал её. Словно не улыбался минуту назад, говоря
всё такое… покоряющее. Словно не признался.
Дружба. Дружба.
Нет. Кулон, одеяло, и он один в её покоях.
Это был не тот человек, что может стать другом. Он её, а она его.
Он поднял руки, чтобы остановить её, когда она шагнула вперёд.
- Остановитесь, - прошептал он, понизив голос, словно боялся, что стража за дверью
их прервёт. – Того я боялся. Я понимаю, что у вас есть… - он пытался подобрать слово, -
чувства ко мне, Ваше Высочество, и я польщён, но я пытаюсь…
- Я могу стать ею, ты знаешь, - прервала его Левана. – Если так тебе будет легче.
Его брови встревоженно дёрнулись.
- Что?
- Я хороша в чарах. Ты видел, как я могу быть убедительна.
- Что вы…
Чары Солстайс Хейл пришли легче, чем прежде. Левана была уверена, что запомнила
её – от стройной арки бровей до тонких завитков на концах её длинных тёмных волос.
Эврет отшатнулся от неё, хотя ноги были словно привинчены к полу.
- Принцесса, прекратите.
- Но ты этого хочешь? Ты получишь всё. Я буду твоей женой. Матерью твоего
ребёнка. Люди забудут мёртвую, будут только ты, я, наша прекрасная семья, и ты
будешь принцем Эвретом, это куда лучше, чем быть стражником, и…
- Прекратите!
Она замерла, пламя в жилах остановилось от гнева в голосе. Его дыхание стало
рваным, и он отшатнулся так далеко, что мог упасть. Нахмурившись, Левана отпустила
его ноги, и он попятился, пока не прижался к стене.
- Пожалуйста, - сказал он. – Пожалуйста, верните всё. Вы не понимаете… Вы не
понимаете, как мне больно.
Горло Леваны сжалось с невероятной силой. Она подошла ближе, почти касаясь его.
Эврет попытался уклониться, но некуда было уходить.
- Ты не можешь сказать, что не хочешь меня. После подарка, записки. После… После
каждой улыбки…
- О, звёзды свыше, принцесса, я пытался быть хорошим…
- Ты любишь меня! Не отрицай!
- Вы ребёнок.
Она стиснула зубы, голова пошла кругом от желания.
- Я женщина, как и Солстайс. Я почти того возраста, что мама, когда вышла замуж.
- Нет. Не нужно, - его взгляд был искренен сейчас. И гневен.
Или страстен.
Она посмотрела на его стиснутые руки, представляя, как они ложатся на талию,
притягивают её ближе.
- Я знаю, что права. Больше не надо отрицать.
- Нет! Вы ошибаетесь. Я люблю свою жену, и хотя вы можете казаться ею, это не она.
– он отвернулся, ёжась от своих слов. – В последний раз при дворе я не послушался свою
королеву, теперь оскорбил мою принцессу, ещё не вернувшись на пост. Я не могу… - он
поморщился. – Я должен пойти в отставку сегодня и умолять корону о милости.
Влага заблестела в глазах Леваны, но она сморгнула её.
- Нет, тебе откажут в отставке, я попрошу Ченнэри.
Он застонал.
- Ваше Высочество, пожалуйста, не…
- Я не позволю. Не позволю отрицать то, что знает моё сердце. Правду.
Левана была куда искуснее в использовании чар, чем в контроле человеческих
эмоций. Манипуляции были работой Чудотворцев с их профессиональной подготовкой
и навыками.
Но теперь она заставила себя ворваться в мысли Эврета так легко, как пальцы
пропускали песок. Стражников было легко контролировать, и Эврет не отличался
ничем. Его ум не оказал сопротивления.
- Ты любишь меня, - сказала она. Признала. Она прижалась к его губам, чувствуя его
тепло, силу, как руки сжали плечи. – Ты любишь меня.
Он отвернулся. Она могла видеть борьбу на его лице, чувствовать сопротивление,
что он пытался творить в голове. В сердце.
Жалкая попытка.
Он не мог устоять перед нею. Она не допусти этого. Не сейчас. Не тогда, когда он
станет её. Когда она знала, что он хочет её столько же, сколько она его.
- Ты любишь меня, - прошептала она мягче. – Мы принадлежим друг другу, ты и я.
Это судьба, Эврет, судьба.
- Принцесса…
Она заполнила его сердце желанием, тело тоской, ум уверенностью, которую
чувствовала. Она вылила свои эмоции на него и почувствовала, как рухнуло
сопротивление. Он вздрогнул, впитывая все её чувства.
- Скажи мне, что я права. Скажи, что любишь меня.
- Я… Я люблю тебя, - слова были едва слышны, с отчаяньем, и тело обмякло, как
только он сказал их. – Сол…
Имя заставило её вспыхнуть ненавистью, но она была забыта, когда Эврет притянул
и поцеловал её. Она задыхалась от его губ, и он вдыхал в неё это слово.
Сол.
Она тонула. Тонула в тепле и своей крови, и тоске, и желании его любви.
Он любил её.
Он любил её.
…Он любил её…
11.
- Это было трудно, - промолвила Ченнэри, вытягивая ноги и протягивая сквозь зубы
глянцевую вишню. Наклонившись через перила, она бросила через балкон стебель,
позволяя ему упасть на бальный пол и потеряться среди платьев и сложных причёсок.
Левана рядом с нею не наклонялась, не тянула ноги и не пыталась понять, о каком
из ухажёров говорила сестра. Её внимание было приковано к Эврету, застывшему рядом
с бальной лестнице, в форме гвардейца, и всё же казавшегося куда более королевским,
чем просто нанятым телом.
Выражение его лица было отсутствующим. Он не взглянул на неё во время бала.
- О, что я вижу, - сказала Ченнэри, кокетливо моргая ресницами в направлении
Леваны, а после Эврета. – Теперь, когда у тебя есть своя игрушка, ты больше не
слушаешь меня!
- Он – не игрушка.
- А что? Марионетка?
Левана сжала руки.
- Он не марионетка.
Ченнэри ухмыльнулась. Отвернувшись от перил, она поманила слугу. Слуга
моментально свалился на одно колено и поставил поднос над головой так, чтобы
Ченнэри могла смотреть на него. Там была дюжина бокалов спиралью, и в каждом –
напиток иного цвета. Ченнэри выбрала один, ярко-оранжевый и густой.
- Стой тут, если я захочу другой, - сказала она, повернувшись к сестре. – Если он не
игрушка или кукла, но почему, во имя Кипра Блэкбёрна, ты весь месяц провела в образе
его простушки-жены?
Тепло проскользнуло по щёкам Леваны, но чары не спали. Всегда холодная, всегда
весёлая, нежная, красивая. Вот какой она помнила Солстайс Хейл за все их краткие
столкновения. Такой видели её сейчас.
- Бедная женщина умерла родами, - сказала Левана. – Я отдаю дань памяти.
- Ты играешь с его головой, - хитро ухмыльнулась Ченнэри. – Я была бы горда, если б
ты выбрала кого-то другого. Дворцовый стражник, право слово! После того, что ты
сделала с ним, можешь строить глазки садоводам.
Левана посмотрела на сестру.
- Лицемерка. Сколько у тебя за эти годы было дворцовой стражи?
- О, множество, - Ченнэри отпила со своего бокала, хитро улыбнулась и выбрала уже
красный напиток, понюхав его. – Но никогда не в ущерб получить удовольствие и в
другом месте. У дамы должно быть три игрушки. Романтичная, для постели и для
дорогих украшений.
Глаз Леваны начинал дёргаться.
- Ты никогда не знала Эврета.
Засмеявшись от души, Ченнэри едва коснулась напитка и выбрала аквамариновый с
чем-то белым на вершине. Слуга не двигался.
- Да. Но уверена, что это будет куда менее проблематично, чем констебль
Дубровский, - он вздохнул. – Шалунишка.
Дубровский? Левана покосилась на толпу танцоров. Ей понадобилось время, прежде
чем она заметила констебля с молодым джентльменом, имя которого забыла. Один из
наследников семьи, она была уверена.
- Может быть, трудность в его личных предпочтениях.
Ченнэри щёлкнула пальцами.
- Я пришла к тому, что он не очень. И не заинтересован в его королеве. Не могу
понять. Он намекал с того последнего захода солнца…
Глянув вниз, Левана увидела, что руки слуги начинали дрожать. Напитки в бокалах
дрожали. Она выбрала что-то похожее на расплавленный шоколад.
- Можешь идти.
Ченнэри схватила жёлтый, как нарцисс, ликёр, прежде чем слуга смог бежать,
сжимая поднос в руках, и наклонилась через перила балкона. Она вновь посмотрела на
констебля, не мечтательно, но словно придумывая военную стратегию.
- Если ты так многого хочешь, - сказала Левана, - почему бы просто не промыть ему
мозги? Это куда проще.
- Ты говоришь, словно у тебя есть в этом опыт.
Потягивая напиток, Левана не смогла не покоситься на Эврета. Такого прямого
Эврета. Разве его глаза следовали за кем-то по комнате, как за нею? Разве он не ловил её
взгляды, когда она смотрела? Она должна его понять – это было не раз с момента их
первого поцелуя в покоях.
- Манипулировать жертвой – это хитрость в игре, - сказала Ченнэри. Она окунула
язык в синюю жидкость, коснулась белого порошка и отпила. Выражение её лица
оставалось довольным. – Мне не нравится. Я хочу выиграть. Я хочу запомниться Луне
самой желанной королевой, что когда-либо ею правила.
- Самой неразборчивой уж точно. Ты не хочешь когда-нибудь просто влюбиться?
- Любовь? Ну и ребёнок, - без намеренности, Ченнэри сделала два глотка разных
напитков, подумала над вкусом и рассмеялась. – Любовь! – закричала она танцполу так
громко, что музыканты вздрогнули, и музыка на мгновение затихла. – Любовь – это
победа! Любовь – это война! – несколько человек перестали танцевать, глядя на
безумную королеву. Левана отшатнулась от неё. – Вот что я думаю о любви!
Ченнэри кинула пустые стаканы в толпу с такой силой, как могла. Один разрушился
на полированном полу. Второй ударил партнёра констебля Дубровского в глаза. Он
вскрикнул и поднял руки, но было поздно.
Злобный смешок зародился в груди Ченнэри и так же быстро был подавлен.
- Ой, - защебетала она, а после рассмеялась и оттолкнулась от перил. Ошеломлённая
Левана пошла следом. Они игнорировали гостей, что падали в поклонах и реверансах,
когда они проходили мимо. Королева со своим смехом казалась фанатичкой.
- И что, ты думаешь, сделает твой констебль? – сказала Левана, оставив свой
нетронутый напиток на серванте. – Потанцует с побитым партнёром.
- Нет ничего абсурднее твоей тактики, - Ченнэри закатила глаза и остановилась у
рампы, что крутилась вокруг бального зала, соединяя главный этаж с балконом. –
Неужели ты думаешь, что изменение лунных чар в пользу его покойной супруги и
манипулирование пару раз в день влюбит его в тебя?
Левана ощетинилась.
- Мне не нужно ничего делать. Он влюблён в меня, я в него. Но тебе не понять.
Усмехнувшись, Ченнэри наклонила голову ближе и понизила голос:
- Если ты веришь, что он тебя любит, зачем вообще манипулируешь? Почему не
позволишь отпустить его эмоции? Почему себя ему не покажешь? – она фыркнула. – Или
слишком боишься, что он с криком вылетит из комнаты, если ты это сделаешь?
Ярость взорвалась в голове Леваны. Она задрожала – даже лунные чары показали
гнев. Она так давно не теряла контроль.
Медленно дыша, она заставила себя расслабиться. Её сестра унижала других, и это
едва равнялось с её словами. Она не должна молить о пощаде.
- Он ещё в трауре, - спокойно сказала Левана. – Я люблю его и пытаюсь сделать
переход безболезненным настолько, насколько могу.
Сияя взглядом, Ченнэри повернула голову набок.
- О, да, мы все видим, как ты делаешь для него безболезненный переход.
Левана вскинула подбородок.
- Меня не волнует, что вы думаете. Я собираюсь выйти за него замуж. Когда он будет
готов, я собираюсь выйти за него замуж.
Ченнэри подняла руку и похлопала Левану по щеке. Хотя это было нежным
прикосновением, Левана отпрянула.
- Тогда ты ещё большая идиотка, чем казалось, сестрёнка, - она коснулась руки,
опустила бретельки платья и прошла мимо Леваны к танцполу.
Левана закрыла глаза, пытаясь заглушить музыку, что кружилась вокруг неё,
насмешливый смех гостей, дразнящие слова сестры. Ченнэри не понимала. Левана не
только пыталась заменить умершую жену Эврета, она покажет, что она – лучший выбор.
Более любящая, преданная, загадочная. Она заставит его забыть, что у него вообще кто-
то был.
Но её живот всё ещё сжимался, когда она открыла глаза и посмотрела на танцпол. На
красивых девушек и парней в красивой одежде из красивых чар. Может, этого
недостаточно – взять лик жены Эврета. Нет, она будет лучше её во всех отношениях.
Она быстро исчезла в обратном направлении, удаляясь от корчившейся толпы, пока
не натолкнулась на стену. Гобелен коснулся плеча. Шар над головой едва освещал
несколько пар, что шатались мимо неё.
Она думала о Солстайс, женщине, которую он так сильно любил.
Левана решила, что её волосы могут быть чуть более глянцевыми, немного
добавила красного – для контраста и очарования. Её глаза больше, с глубоким цветом.
Ресницы длиннее, цвет лица чист и безупречен. Бюст полнее, талия уже, губы немного…
нет, мало. Губы поразительного, яркого красного цвета.
Когда Эврет посмотрит на неё, он увидит совершенство.
Когда любой человек посмотрит на неё, он увидит совершенство.
Может быть, сестра права. Может, она отвратительна. Но пока она может всех
обмануть, разве это важно? Даже констебль захочет её, если она так решит.
Она подождала, пока лунные чары не собрались по кусочкам. Она была красивой.
Лунные чары оказались столь реальны, что её истинной кожи не существовало.
Уверенная в себе, она пошла в зал. Несколько голов повернулось к ней, когда она
прошла среди танцоров. Она не шла прямо к Эврету, а улыбнулась вельможам, что
посылали ей любопытные взгляды, медленно следя за нею.
Тем не менее, она была близко, чтобы прикоснуться к нему, прежде чем его
отсутствующий взгляд остановится на ней. На мгновение ей показалось, что он смотрел