– Тогда я ничего такого не подумала, – закончила свой рассказ Элиза Флай. – Только после того, как рассказали об убийстве, я поняла, что это важно.
– И это все? – уточнил следователь.
– Да, сэр, – честно ответила девушка. – Я рассказала вам все, что произошло в ту ночь. А на следующее утро… – тут она заколебалась.
– Ну же, что случилось на следующее утро?
– Все дело в том, что господин Болтон запер дверь. Я знаю это, потому что накануне, сразу после восьми, отправилась в номер застелить его кровать на ночь. Дверь оказалась заперта, а он, услышав, как я дергаю ручку, сказал, что уже лег. Но это была ложь, ведь после девяти я видела, как он говорит с женщиной через окно.
– Вы говорили, что это была старуха, – заметил коронер, сверившись с записями. – А вы не заметили, сколько ей было лет?
– Не могу точно сказать, была ли она стара или молода, – искренне ответила свидетельница.
– Почему же вы решили, что она была стара?
– Я так решила из-за одежды, – объяснила девушка. – У этой женщины на голове был темный платок, и носила она темное платье. Но лица я не видела, так что не могу сказать точно, была ли она старой или молодой. В темноте я даже толком не рассмотрела, полная она или худая. Высокая или низкорослая. Ночь была очень темной.
Следователь сверился с планом помещений.
– На окне спальни стояла газовая лампа, – сказал он. – Разве вы не могли рассмотреть лицо женщины в ее свете?
– Да, сэр… Но только на мгновение. Я не обратила внимания на то, как она выглядит. Если бы я знала, что наш постоялец будет убит, я непременно рассмотрела бы эту женщину.
– Ну а теперь поговорим об этой запертой двери…
– Вечером дверь неожиданно оказалась запертой. А на следующее утро она была открыта. Я все стучала и стучала, но ответа не было. Поскольку было уже одиннадцать, я решила, что джентльмен как-то слишком долго спит, и попыталась открыть дверь. Она оказалась не заперта, зато занавеси на окне были плотно задернуты.
– Все это естественно, – пробормотал коронер. – Господин Болтон, переговорив с женщиной, закрыл окно и задернул шторы. А дверь он отпер, когда утром ушел…
– Прошу прощения, сэр, но ведь мы знаем, что утром он никуда не ушел, а тело его заколотили в ящик.
Коронер чуть не хлопнул себя по лбу из-за глупой ошибки, которую сам же допустил. На лицах присутствующих появились ироничные улыбки, особенно у инспектора Дэйта.
– Тогда, должно быть, убийца вышел через дверь, – тихо проговорил он.
– Тогда я не знаю, каким образом он вышел из дома! – воскликнула Элиза Флай. – Я встала в шесть. И черный ход, и парадный были заперты. А после шести я занялась уборкой, да и хозяин с хозяйкой сновали туда-сюда. Как убийца смог выйти из дома, чтобы мы его не заметили?
– А может, вы были слишком заняты домашними делами и не видели ничего вокруг?
– Нет, если бы где-то в доме прятался незнакомец, мы бы, без всякого сомнения, его заметили.
На этом опрос свидетелей закончился. Вдова Энн была вновь вызвана, чтобы Элиза Флай взглянула на нее и попыталась определить, не с ней ли поздно вечером разговаривал покойный Болтон. Но девушка не узнала вдову. К тому же имелись другие свидетели, которые подтвердили, что в это время Энн сидела дома и пила джин. Кроме того, и прямой связи между таинственной женщиной, с которой говорил Сидней, и убийством не прослеживалось. Никто из обитателей «Приюта моряка» не слышал никаких подозрительных звуков. Однако, как заметил коронер, заколотить ящик без стука невозможно. Он еще раз опросил всех свидетелей, пытаясь пролить свет на это загадочное преступление, но в итоге присяжные вынесли вердикт о том, что убийство Болтона совершил неизвестный или группа неизвестных. Единственное, о чем еще стоило упомянуть: хозяева отеля признали шнур, которым был задушен несчастный. Этим шнуром обычно подвязывали занавески в доме, где в ту злосчастную ночь остановилась будущая жертва.
– Хорошо же, – пробормотал Хоуп, когда дознание закончилось. – Стало быть, подозревать можно любого или никого. Что же нам теперь делать?
– Я сообщу вам это после того, как встречусь с Рендомом, – отрезал профессор.
Глава VII Капитан «Ныряльщика»
На следующий день после окончания предварительного следствия Сиднея Болтона похоронили на кладбище Гартли. Из-за того, что он был убит, и из-за шума, который подняли вокруг расследования газеты, на похороны собралось множество людей. Когда гроб опускали в могилу, наступила мертвая тишина. А потом, как и следовало ожидать, люди принялись обсуждать все, о чем говорилось на дознании. Большинство сошлось во мнении, что, учитывая показания, присяжные вынесли единственно возможный вердикт, однако многие настаивали, что допросить следовало и капитана «Ныряльщика» Харви. Если бы у убитого были враги, очень вероятно, что он говорил о них с капитаном во время долгого однообразного путешествия. Правда, судя по ответам всех свидетелей, включая и мать погибшего, у молодого Болтона не было никаких врагов. Поэтому трудно сказать, что они надеялись услышать от капитана.
После похорон многие журналисты писали о тайне этого преступления. Время от времени они намекали, что ключ к загадке уже найден и что полиция рано или поздно схватит преступника. Но вся эта болтовня ни к чему не вела. Шли дни, и постепенно лондонская публика начала терять интерес к случившемуся. Газете, предлагавшей награду за поимку преступника, пришлось свернуть кампанию после резкого письма из правительства. А потом начался очередной кризис на Дальнем Востоке, и публика причислила это убийство к длинному списку нераскрытых преступлений. Даже детективы Скотланд-Ярда сдались, решив, что тайна смерти Болтона, судя по всему, так и останется тайной вплоть до Судного дня.
Однако люди в деревне никак не могли успокоиться, так как Сидней был одним из них, а кроме того, вдова Энн не переставала скорбеть о своем убитом мальчике. К тому же она лишилась той маленькой суммы, что сын регулярно выделял ей из своей заработной платы, так что соседи, местное дворянство и офицеры в форте, желая помочь старушке, буквально завалили ее работой. Учитывая размер деревни, Энн к концу недели успела неплохо заработать и в разговоре с соседом философски заметила, что «нет худа без добра» и что мертвый Сидней помог ей гораздо больше, чем живой. Но даже в таком месте, как Гартли, обитатели стали уставать от тайны, разгадать которую не было никакой надежды. Порой люди забывают и о более важных событиях. Даже если бы в один прекрасный день на небе вместо желтого солнца появилось синее, дней через девять все бы к этому привыкли – уж такова человеческая натура.
Но профессор Браддок не собирался забывать о потере своего драгоценного экспоната. Он постоянно обдумывал планы того, как бы заманить в ловушку убийцу своего секретаря. Не то чтобы он мечтал о торжестве правосудия, но ведь если преступника схватят, то, быть может, ему удастся заполучить мумию. Всем тем, с кем Браддок разговаривал, он заявлял, что твердо настроен вернуть себе свое сокровище. Он сам отправился в трактир «Приют моряка» и долго задавал владельцу и его домашним каверзные вопросы, пытаясь добиться тех ответов, которые ему были необходимы. Квасс был очень доволен, когда маленький пухлый человечек покинул таверну.
– Жизнь слишком коротка, чтобы вот так нервничать по пустякам, – ворчал трактирщик, глядя вслед профессору.
В отношениях Арчи и Люси не было никаких изменений, и ученый как будто бы не собирался отказываться от своего слова. Но Хоуп, хоть и доверял своей невесте, волновался, так как его нищий дядя не нашел лучшего способа распорядиться заемными средствами, как вложить их в акции африканских рудников, что грозило съесть последние остатки его средств. Больше всего молодой человек боялся, что дядя вновь попытается занять у него денег, вынудив снова отложить брак. Но его опасения не оправдались: акции оказались выгодным вложением, и дядя вновь обзавелся деньгами, которые, впрочем, немедленно пустил еще на какую-то авантюру. Но какое-то время ничего не происходило, и влюбленные наслаждались спокойными днями мира и счастья.
А через две недели, словно гром среди ясного неба, появился капитан Харви. Он объявил, что хочет видеть Джулиана Браддока. Капитан был высоким, худым человеком, даже скорее тощим, как монах после поста. Волосы его были коротко подстрижены, так же, как и усы с американской козлиной бородкой. Да и говорил он с американским акцентом, в грубой манере, которая сильно раздражала и без того вспыльчивого профессора. Когда капитан встретился с Браддоком в «музее», сразу стало ясно, что эти люди навсегда станут врагами. Оба были злыми, упрямыми и не скрывали откровенную неприязнь друг к другу.
– По какому поводу вы хотели меня видеть? – раздраженно спросил Джулиан. Его оторвали от нового папируса, который он пытался расшифровать с помощью Какаду. А так как ради посетителя профессору пришлось отвлечься от любимой работы, он находился не в лучшем расположения духа.
А через две недели, словно гром среди ясного неба, появился капитан Харви. Он объявил, что хочет видеть Джулиана Браддока. Капитан был высоким, худым человеком, даже скорее тощим, как монах после поста. Волосы его были коротко подстрижены, так же, как и усы с американской козлиной бородкой. Да и говорил он с американским акцентом, в грубой манере, которая сильно раздражала и без того вспыльчивого профессора. Когда капитан встретился с Браддоком в «музее», сразу стало ясно, что эти люди навсегда станут врагами. Оба были злыми, упрямыми и не скрывали откровенную неприязнь друг к другу.
– По какому поводу вы хотели меня видеть? – раздраженно спросил Джулиан. Его оторвали от нового папируса, который он пытался расшифровать с помощью Какаду. А так как ради посетителя профессору пришлось отвлечься от любимой работы, он находился не в лучшем расположения духа.
– Я хотел бы обсудить с вами один пустяк, – ответил Харви с густым американским акцентом.
– Я занят. Выйдите, – довольно грубо ответил ему ученый.
Моряк взял стул, сел, вытянув ноги, и достал черную сигару, всем своим видом давая понять, что никуда уходить не собирается.
– Если бы мы, профессор, встретились с вами в Штатах, я бы объяснил вам, что бывает за такие слова. Но и здесь, можете поверить, мне совершенно не нужно ваше разрешение, – с этими словами Харви закурил.
– Вы – капитан «Ныряльщика»? – уточнил Браддок.
– Был им, без сомнения. Но теперь я управляю другим судном, превосходным парусником, который может обогнать любую посудину того же класса. Скоро я на три месяца ухожу в южные моря. Если хотите, я бы мог забрать вашего канака, отвезти его домой. – Капитан посмотрел в сторону Какаду, который по привычке сидел на корточках, полируя эмалированную флягу из какой-то древней могилы.
– Мне все еще требуется его помощь, благодарю покорно, – натянуто протянул профессор. – Что до вас, сэр, то Болтон целиком оплатил свой проезд и перевоз груза, так что нам с вами совершенно не о чем говорить.
– Есть о чем, еще как есть, – спокойно продолжал моряк, глядя на ученого так, словно перед ним был дождевой червяк. – Владельцы судна получили свой куш, мне же не досталось ни гроша. Нет, сэр! Вот я и зашел в ваш порт поинтересоваться: не перепадет ли и мне доллар-другой за беспокойство?
– У меня нет ваших американских долларов, чтобы подать вам милостыню.
– Ха! И кто здесь просит милостыню, лысый мешок с желе?
Браддок побагровел от ярости:
– Если вы и дальше станете говорить со мной в таком тоне, я прикажу выкинуть вас из дома. А потом еще вызову полицию.
– Выкинете? Кто, вы?
– Да, я. – Профессор встал на цыпочки, готовый сам броситься на незваного гостя, словно боевой петух.
– Даже не смешно, – пробормотал Харви, невольно восхитившись запалом этого низенького человека. – Ладно, проф, а как насчет мумии?
– Мумии? Моей зеленой мумии? У вас есть что о ней сказать? – ученый мигом заглотил наживку, брошенную опытным рыболовом.
– Представьте себе. Сколько вы готовы выложить за этого сушеного мертвяка?
– Ах, так! – Браддок снова вытянулся в струнку. Он задыхался, и лицо его стало красным, как помидор, а голос его от гнева сел, превратившись в куриный писк. – Так я и знал!
– И что же такое вы знали? – искренне удивившись, поинтересовался капитан.
– Так я и знал, что это вы украли мою мумию! Да, вы, и не смейте отрицать! А мой помощник оказался настолько глуп, что рассказал вам, насколько эта вещь ценна. И вы удавили бедного юношу, чтобы заграбастать мою собственность.
– Эй, потише, потише, – осадил его американец, встревоженный этим обвинением. – Вспомните: на дознании установили, что окно было заперто, точно так же, как и двери гостиницы. Как тогда я мог бы попасть в трактир? И потом, если бы я решил прикончить парня, то я скорее пристрелил бы его, а не удавил. Удавка – оружие желтобрюхих с Востока.
Браддок присел на ближайший стул и вытер пот с лица. Теперь он вспомнил, что говорили на дознании, и отлично понимал, что капитан Харви был явно невиновен.
– С другой стороны, – продолжал моряк, жуя кончик сигары, – если бы я хотел заполучить этот старый труп, то просто выкинул бы Болтона за борт и свалил бы все на несчастный случай в плохую погоду. Я мог ограбить юношу на борту своего корабля, и мне совершенно не нужно было ждать, пока он поселится в гостинице. Нет, сэр, Х. Х. не такой дурак.
– Хэ-хэ? Что еще за хэ-хэ?
– Не что, а кто. Это я – Джордж Хирам Харви, гражданин США, житель Нантакета. Вы станете говорить по делу, или нужно вначале снять с вас скальп?
– Это у вас не получится, – хихикнул Браддок, проведя рукой по лысине. – Итак, перейдем к делу: что вы хотите?
– Назовите цену, и я найду ваш зеленый труп.
– А я думал, вы собираетесь в Южные моря.
– Через три месяца отправимся за жемчугом. Времени на поиски полно – а вот есть ли у вас на это деньги?
– Вы кого-то подозреваете?
– Нет, но что-то мне не верится в эту басню про окно.
– Что вы имеете в виду? – напрягся ученый.
– А вот что, – растягивая слова, продолжал янки. – Я поговорил с той девчушкой и выяснил, что на дознании она сказала не всю правду.
– Элиза Флай? Так вы считаете, что она врала?
– Не совсем так. Окно было заперто, но только после того, как парень, отправивший вашего помощника на небеса, ушел.
– Вы хотите сказать, что окно было заперто снаружи? – поинтересовался Браддок, и когда Харви кивнул, воскликнул: – Невозможно!
– Невозможно? Вы уверены? Хотите, поспорим? Парень, который устроил весь этот цирк, был не дурак. Он пропустил леску через задвижку и вытянул ее в щель. Когда он вылез наружу, то дернул за леску, и задвижка сама встала на место. Да только вот лесочку-то эту он оставил под окном, а я ее нашел и подобрал. Попробовал я повторить этот трюк, и у меня получилось все в точности.
– Звучит замечательно… и все же это, скорее всего, невозможно, – возразил его собеседник, снова потирая лысину. Он, словно загнанный зверь, несколько раз пересек кабинет, двигаясь из угла в угол. – Я должен пойти с вами и увидеть все собственными глазами.
– Еще чего! Сначала гоните деньги. – Капитан наклонился вперед. – Этот фокус с окном ясно говорит нам, что убийца был не в трактире. Все дело он провернул через окно – в него вошел, из него вышел… И оставил следы! Хотите, чтобы я его выследил, – гоните пять сотен этих ваших английских фунтов.
– И где я, как вы думаете, смогу раздобыть эти пятьсот фунтов? – очень сухо поинтересовался профессор.
– Если зеленый мертвяк вам по правде нужен, значит, и денежки найдутся. Вам, небось, есть на что жить в этих хоромах.
– Мой милый друг, у меня едва хватает денег, чтобы арендовать этот домик, и то потому, что он находится в глуши и плата за него невелика. Я скорее замашу руками и взлечу, чем добуду вам пятьсот фунтов.
Харви неторопливо встал, распрямился.
– Тогда, полагаю, мне лучше всего вернуться в Пирсайд.
– Одну секундочку, капитан. Вы должны рассказать мне, не случилось ли чего-то необычного во время плавания. Быть может, Сидней вел себя подозрительно, боялся, что мумию украдут или его самого убьют?
– Нет, – задумчиво покачал головой моряк, подергав себя за бородку. – Он сказал мне, что раздобыл старый труп и везет его прямиком к вам. Мы с ним мало говорили, не в моих правилах расспрашивать пассажиров.
– Но у вас есть хоть какое-нибудь предположение относительно того, кто его убил?
– Не-а.
– Тогда как вы собирались найти преступника, который украл мумию?
– Давайте пятьсот фунтов и увидите, – совершенно равнодушно объявил Харви.
– У меня нет таких денег.
– Тогда боюсь, и древнего мертвеца вам не видать. Бывайте! – И капитан не спеша направился к выходу. Браддок последовал за ним.
– У вас есть ключ к решению этой тайны? – продолжал он допытываться.
– Пока что у меня нет ничего, особенно пяти сотен фунтов. Пока, как мне кажется, я лишь впустую потратил свое время. Хотя подождите! – Джордж Хирам нацарапал что-то на визитной карточке и бросил ее через комнату. – Вот мой адрес в Пирсайде, если вдруг передумаете.
Профессор поднял визитку.
– «Приют моряка»! Выходит, вы остановились в том же самом месте? – спросил он, а когда Харви кивнул, закричал от ярости: – Выходит, вы и в самом деле знаете разгадку! Не зря же вы остановились в этой же гостинице!
– Может, так, а может, и нет, – ответил капитан, толчком распахнув дверь. – Во всяком случае, я не охочусь за трупами задарма.
Когда Джордж Хирам Харви ушел, ученый еще долго бушевал, вышагивая по комнате. Какаду забился в угол, сильно испугавшись гнева хозяина. Очевидно, этот американский капитан знал что-то, что могло бы помочь задержать убийцу и вернуть зеленую мумию ее законному владельцу. Но он не собирался шевельнуть и пальцем до тех пор, пока ему не заплатят пятьсот фунтов, а Браддок понятия не имел, где взять такие деньги. Отлично зная финансовое положение Хоупа, он понимал, что нет никакого шанса получить у него деньги второй раз. Конечно, Фрэнк Рендом, как слышал профессор, должен был уже возвращаться из круиза и вскоре снова оказаться в форте. К тому же Рендом влюблен в Люси, и, вероятно, он одолжит деньги профессору при условии, чтобы тот поговорил со своей падчерицей. Вот только дело осложняло то, что девушка уже была обещана Арчибальду. И, тем не менее, немного подумав, Браддок послал Какаду за падчерицей, приказав слуге привести ее немедленно.