– Потому ты и в жрицы подалась?
– Кто б меня спрашивал! Правда-правда.
– Значит, и тебя еще искать будут, – искоса поглядывая на неожиданную свою спутницу, негромко произнес беглец. – Меня описали, думаю, в точности, тебя и так каждая собака знает…
– Это здесь – каждая собака, а пройдем сто левок…
– Их еще пройти надобно, чудо, все эти левки. Вот что! – Виталия вдруг осенило. – Я знаю, странствующие друиды здесь – частые гости. Паломники. Кто-то идет из земель арвернов в Бибракте, кто-то наоборот, ведь так?
– Так, – согласно кивнула Лита. – Но обычно они в наши селенья не заворачивают, идут южнее.
– Ну, и мы заворачивать не будем. Правда-правда!
– Ой, благороднейший, – девушка обидчиво скривилась. – А давай договоримся – ты дразниться не будешь, а я…
– А ты – не будешь называть меня благороднейшим, а будешь делать то, что прикажу. Согласна? Плохого не попрошу… правда-правда!
– У-у-у… Ладно. Согласна, – юная жрица засияла улыбкой. – Все равно мы с тобой теперь – как брат и сестра! Ой… ты не думай, я ведь не простолюдинка, просто нашему роду не повезло, вот и… Понимаешь меня, благороднейший?
– Ты ведь обещала меня так не называть.
– Ой. Хорошо, исправлюсь. Буду звать тебя – «мой друид».
Молодой человек закашлялся, но, подумав, согласно махнул рукой:
– Ладно, называй друидом. Хрен редьки не слаще. А пока скажи мне – куда мы сейчас пойдем?
– Не знаю, о, бла… о, мой друид!
– В жилище друида… вот этого самого, – Беторикс кивнул на труп. – Должна же у него быть в этом священном месте хоть какая-то хижина – от непогоды укрыться, суп из омелы сварить…
– Есть, есть. Я знаю где, покажу, идем!
– Остынь! – задумчиво глядя на мертвое тело, охолонил молодой человек. – Знаешь, о чем я сейчас подумал?
– О чем, мой друид?
– О том, что неплохо бы мертвяка в озере притопить, чтоб тут не отсвечивал. А?
– Хорошая мысль, – одобрила жрица. – Только сперва лучше живот побольше распороть да набить камнями – так тело быстрей утонет.
– Вот! – Виталий снова закашлялся. – Вот этим сейчас и займись, камней тут, на мели – много.
– Только ты, мой друид, мне кинжал дай, ладно?
Беглец протянул руку:
– На.
С трупом девчонка управилась споро – распорола живот, набила камнями, перетянула потуже поясом. Чтобы камни не вывалились… Любой патологоанатом позавидовал бы подобной сноровке! Что и говорить – девчонка-то молодец, старалась. Может, и впрямь – не будет обузой? И местность знает, да и о погибшем жреце ее можно разговорить. Может, знает тех, с кем ее бывший хозяин общался?
Вдвоем новые сотоварищи оттащили труп в озеро, да там и бросили – только булькнуло! Улыбнулись друг другу, словно люди, выполнившие очень важную и ответственную работу, смыли с рук кровь да пошли прочь, точнее говоря – к хижине, дорожку девчонка знала.
– Вообще-то, никому не положено заходить в жилище друида, – рассказывала на ходу Лита. – Но я пару раз была… так… друид Ампреникс зазывал, приказывал.
Беторикс кривил губы – видать, тот еще козел был друид Ампреникс. Хотя, судя по лотосу, человек, без сомнения, нужный. Так, кстати, не очень-то и редко случается, когда нужные и верные люди – подонки конченые.
Хижина друида, куда чуть погодя привела Беторикса его юная спутница, оказалась обычной крестьянской мазанкой, тесной, курной и темной, вросшей в землю по самую крышу, обложенную зеленоватым мхом так, что не только издали, но даже и вблизи сложно было приметить человеческое жилище. Холмик и холмик – дверь-то не сразу найдешь.
– Только ты, бла… мой друид, входи один, – несмело обернулась девушка. – Понимаешь, меня ведь прежний хозяин туда сейчас не звал. Вдруг обидится?
Молодой человек быстро подавил усмешку, едва не сморозив глупость. Хотел подколоть девчонку, спросить, как это убитый жрец мог ее позвать в свою хижину? Мог! Конечно же – мог. Любым доступным способом, например – подать какой-нибудь знак или явиться во сне.
Отворив сколоченную из крепких дубовых досок дверь, Виталий все же не удержался, хмыкнул. Инерция человеческого мышления хорошо проявлялась и здесь, в древности – дверища такая, что топором не вырубишь, разве что тараном, засов изнутри железный, кованый… а вот стенки-то – из обмазанного глиной тростника – пальцем проткнуть можно.
Распахнув дверь пошире, молодой человек, пригнувшись, вошел, стараясь не удариться головой о притолочину, к которой были прибиты несколько человеческих черепов – ну, как же в Галлии, да без подобного украшения, тем более – друиду. Прогнав от двери любопытную жрицу, чтоб не загораживала свет, Беторикс тщательно осмотрел полукруглое в плане жилище, ничего особенно интересного не обнаружив. Ножи, деревянная кухонная посуда, какие-то большие глиняные амфоры с широким горлом, висящие по стенам вперемешку с сушеными ящерицами желтоватые клубки омелы – священного растения кельтов. Да, еще пара сундуков, в которых, кроме одежки, тоже ничего интересного не оказалось. Впрочем, а что там хотел обнаружить беглец? Украшенный изображением алого лотоса блокнот с шифрами? Рацию? Или подробную карту партизанских баз?
Ничего, конечно же. Друиды вообще никогда ничего не записывали, все запоминали, ибо память у кельтских жрецов развита была отлично, к примеру, чтоб стать бардом – друидом второй степени посвящения, следовало выучить наизусть двадцать тысяч стихов священной поэзии. Мало того – выучить, но и держать в памяти, и рассказывать с любой строчки.
Знак алого лотоса больше нигде в хижине не встречался, при поверхностном осмотре – а следовало все ж таки торопиться – не обнаружилось там ни оружия, ни сокровищ, как видно, хитрый друид хранил все это вне дома. Где-нибудь прикопал под елкой – поди, сыщи.
М-да-а-а… Прогнав разочарование, молодой человек тут же утешил себя английской пословицей: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое». А что было под рукой? А много чего! Те же домашние причиндалы… Неужели соли не найдется? Рыболовных снастей, огнива?
Подойдя к очагу, Виталий пошарил руками на глиняной полке. Обнаружил и кресало, и металлическую пластинку, и даже пучки высушенной травы, готовой вспыхнуть, как порох, от малейшей искры. Огниво – это было славно! Это костер – это тепло, это пища. Пища! После всех треволнений молодой человек только сейчас почувствовал, как подступивший голод перехватил горло безжалостной костлявой рукой. Еще бы – столько времени не есть. Кстати, насчет еды… Это что тут у него – блин, что ли? Похоже – лепешка! И вот еще, в котелке, кусок вареного мяса… вроде не пахнет. И соль! Вот она – соль, серая, в маленькой бронзовой ступочке – великая по тем временам драгоценность.
Прожевав, Беторикс оглянулся на дверь:
– Эй, Лита. Кушать хочешь?
– Да чего-нибудь бы и съела, – тут же нарисовалась девчонка.
Подойдя к выходу, молодой человек протянул ей полкуска мяса с лепешкой:
– Кушай. Вроде не тухлое.
– Не, не тухлое, – девушка жадно впилась в мясо зубами. – Вкусно как…
– Лосятина.
– Нет. Оленина.
– Ну, ешь, а я еще гляну.
Тщательно осмотрев сундуки, Виталий извлек на свет всю одежду – отложил для себя белый плащ и, задумчиво почесав бородку, позвал жрицу:
– Зайди-ка, милая.
– Не, не пойду, – с опаской отозвалась та. – Я ж предупреждала.
Молодой человек махнул рукой:
– Ладно, сам вынесу…
Прихватил висевший на стене заплечный мешок, кинул туда огниво с солью – жаль, рыболовецких снастей не нашлось. То ли покойный друид был не рыбак, то ли хранил все в другом месте.
– Вот, – закрыв за собой дверь, Беторикс кинул найденную в сундуках друида одежду на траву рядом со своей спутницей:
– А ну, примерь-ка.
– Вот это? – девчонка удивленно моргнула. – Зачем? Моя одежда еще крепкая и хорошая.
– Вот от нее-то мы и избавимся!
– Избавимся?
Молодой человек нетерпеливо тряхнул головой:
– Слушай, кого будут искать? Благородного господина и девчонку, так?
– Так, – согласно кивнула жрица.
– А странствующий друид со своим учеником, думаю, никаких подозрений ни у кого здесь не вызовет.
– Да, паломников тут много… Ой! – Лита всплеснула руками и засмеялась. – Понимаю, о, мой друид, к чему ты клонишь. Правда-правда! Мне надо переодеться, да?
– Не только переодеться, но и подстричься, – Беторикс попробовал пальцем остроту прихваченного из хижины ножа.
Хороший оказался нож, недешевый, выкованный умелым кузнецом с любовью и нежностью, словно боевой клинок. Сердцевина – стальная, а сбоку к лезвию приварены железные щечки, которые по ходу дел стачивались, обнажая сердцевину – таким образом нож самозатачивался и всегда был острым.
– Боюсь только цирюльник из меня неважный. Ну да, не замуж тебе и выходить!
– Боюсь только цирюльник из меня неважный. Ну да, не замуж тебе и выходить!
– Так я, значит, мальчиком буду, слугой? Получится ли? У охотников глаз востер.
– Ты переоденься сначала, а там поглядим. Да поторапливайся, не тяни время!
Беторикс махнул рукой, и Лита, ничуть не стесняясь, сбросила с себя платье – длинную женскую тунику, вмиг натянув на себя довольно-таки просторные для нее штаны-браки и тунику короткую, узенькую – мужскую. Подпоясалась, обернулась, бросив лукавый взгляд на Виталия.
– Ну, как, мой друид?
– Сейчас еще тебя подстрижем… иди-ка…
Кое-как обкарнав ножом девичьи локоны, молодой человек отступил на три шага, оглядел произведение своих рук и, неожиданно для себя, остался весьма доволен. Экий гарный хлопец получился! Мальчишка и мальчишка – обычный подросток лет четырнадцати-пятнадцати – смуглый, глазастенький, темноволосый. Не такие уж и широкие бедра жрицы надежно скрывали браки, небольшая, еще совсем девичья, грудь, тоже не выделялась. Хорошо! Вот, только походка…
– А ну, пройдись-ка!
– Не беспокойся, господин. Я умею ходить, как мальчик – с мальчишками выросла.
– Ну и славненько, – Беторикс облегченно потер руки. – Вот теперь можно идти дальше.
– О, нет, мой друид, – неожиданно возразила девушка. – Не совсем.
– Как это – не совсем? – не понял Виталий.
Лита подбоченилась:
– А так! Не только слуги друидов, но и сами друиды длинных волос не носят. Так что и твои волосы, господин мой, нужно бы немного подрезать.
– Подрезай, – усевшись в траву, Беторикс согласно махнул рукою. – И вот что: волосы-то нужно бы спрятать или сжечь.
– Конечно, я их закопаю! Не оставлять же для колдовства. По волосам-то много вреда причинить можно.
Кто б сомневался… Виталий качнул головой.
– Не дергайся, господин мой.
Так вот они и пошли дальше – паломник-друид и его слуга, смешной смуглый мальчишка. Первая же встреча с двумя парнями-охотниками оказалась удачной – те даже испросили благословения и долго расспрашивали про священную землю Бибракте и про Илексов – двух святых источника, родника – «Братцев», как их называли. Под конец – у видневшегося на пути ручья охотникам нужно было сворачивать – парни даже угостили «паломников» дичью, что пришлось как нельзя более кстати вновь изголодавшимся беглецам, которые, немного подумав, решили заночевать здесь же, у ручья. Тем более, что уже вечерело, а место казалось удобным. Деревья, густые заросли дрока, свежая вода и – возможно – рыба.
– Ой, холодная какая! – скинув башмаки и подвернув браки, Лита пробежалась босиком по воде. – А рыбы-то! Прямо хоть руками лови, правда-правда!
– Ну, руками-то мы, пожалуй, не будем, – хмыкнув, молодой человек вырезал в кустах подходящую палку, привязал к ней нож узеньким поясом жрицы и сей импровизированной острогой с ходу добыл две весьма приличные рыбины.
– Ой, славно как! – совсем по-детски радовалась девушка. – Сейчас мы так много рыбы наловим! Мне дашь попробовать, мой друид?
– Нет, – резко оборвал Виталий. – И ловить больше не будем – двух этих рыбин нам вполне хватит на ужин, еще и на завтрак останется. А лишняя – куда? С собой тащить, чтоб протухла?
Поведя плечом, Лита вздохнула, однако спорить не посмела – раз уж господин сказал…
– На-ко, вот, рыбку почисти да потом на углях пожарь.
– Ой, уж это-то можешь и не говорить, мой друид, – обиделась девушка. – Сделаю все, как надо.
– Надеюсь. Смотри только, не пересоли, соль беречь надо.
– Что же я – совсем уж дура?
Пока девушка возилась с рыбой, молодой человек разжег костерок, походил по бережку, пособирал еще хворосту, полюбовался закатом – оранжевым, с синим глубоким небом и золотисто-лиловыми трепетными облачками.
Весна. Ночи стояли теплые, звездные, так что можно было спать прямо в траве, подстелив плащ и краем плаща укрывшись. Ночевали поодаль, в ивняке, который Беторикс приметил еще загодя.
– Ой, какие тут кочки, – недовольно ворочалась Лита. – Мой друид, а что ж мы возле костра не остались? Там и трава мягче, да и веселей с огоньком-то.
– И заметить нас там несложно, – в тон ей отозвался молодой человек. – Не забывай о погоне! Да и так, мало ли, что за люди тут по ночам шастают?
Девушка ничего не сказала, лишь поплотнее закуталась в плащ да засопела, уснула. Хотя… нет.
– Господин… Я, правда, такая страшная?
– Что-что? – спросонья не понял Виталий.
– Ты ведь брезгуешь мной, мой друид, я вижу, – с обидой прошептала жрица. – И там, на вилле, не хотел и здесь… Ну, обними же меня, поцелуй, ласкай мое тело и…
Лита подалась ближе к Беториксу, прижалась.
– Тихо, тихо, – аспирант шутливо щелкнул девчонку по носу. – Ты очень красивая, да…
– Так что же ты…
– Потому что я дал обет, клятву!
– А-а-а!!! – догадливо протянула жрица. – Так сказал бы сразу, о, мой друид, я б и не… А вообще – жаль. Правда-правда. Ты такой красивый, сильный и… добрый!
Молодой человек улыбнулся невидимой в сгустившейся тьме улыбкою:
– Вот уж добрым меня мало кто называл.
– Нет, ты добрый! Правда-правда. Я чувствую. И еще чувствую, ты – истинно благородный… и чужой.
– Чужой?
– Из далекого далека. Хотела б я жить в тех землях, где все люди такие, как ты, мой друид.
У Виталия вдруг пропал весь сон – интересно стало, с чего б эта жрица столь прозорлива?
– Ты говоришь – чужой.
– Не такой, как все.
– Чем же я отличаюсь?
– Я же сказала, мой господин! Добротою и благородством. Нашим людям нельзя быть добрыми – сожрут. А ты… ты, видно, из тех краев, где быть добрым – можно.
– Не только можно, но и нужно, – глядя на звезды, негромко промолвил беглец. – А что мы все обо мне? Ты о себе расскажи – мне очень интересно.
Девчонка при этих словах встрепенулась:
– Интересно, мой друид? Правда?!
– Правда-правда.
– Ой! Опять ты… Что ж, расскажу. Но не все, – Лита закусила губу. – Есть такое, о чем и говорить не хочется, тем более – вспоминать.
Жрица начала свой рассказ издалека, с раннего детства, вспоминала, как могла, отца, мать. Да уж, горя, судя по всему, эта девчонка хватанула немало, впрочем, были и радости, о чем она и рассказывала, тихонько смеясь.
– А Бренд говорит – дай-ка, я острогу кину… А я ему… А он…
– А вот этот друид… Амперметр, – пользуясь моментом, Беторикс потихоньку выспрашивал свое.
– Ампреникс, господин мой!
– Да, Ампреникс. Ты, значит, при нем жила… Что он за человек-то?
– Страшный человек! – убежденно откликнулась девушка. – Урод редкостный, что снаружи, что внутри. А люди-то его уважали, ну, как же – друид! И только я знала, сколько зла он им причинил.
– И что же ты про него такого знала?
– Да все! – девушка встрепенулась, уселась, завернувшись в плащ – Он многим пакостил, иногда даже просто так, из зависти. Правда-правда, поверь, господин мой, я знаю, о чем говорю. Он и черным колдовством занимался, у старого дуба, в который не так давно молния угодила, вот он и сгорел, дуб-то. А молнию-то ведь просто так не пошлют боги!
– А с кем он встречался там, у дуба, да и вообще, – словно бы невзначай поинтересовался молодой человек. – Может, с какими-нибудь чужими людьми, откуда-нибудь из леса?
Лита замолчала, задумалась:
– Может, и так – встречался. Скорее всего – только я не знаю, с кем. Ампреникс-друид очень подозрительный был, осторожный, никогда никому ничего не доверял.
– А доверенного слуги у него не было? Или там, помощника? Как там у друидов принято – оват, бард, – в зеленом плаще, в голубом.
– Нет, не было у него помощников, сам со всем управлялся, – покачала головой жрица. – Были только слуги, да вот – я. О, если б ты знал, мой друид, скольких людей я вот этими вот руками… Ой, что-то я не то говорю?
– Не то… Правда-правда.
Напрягшаяся было девчонка рассмеялась.
– Ты ж о друиде рассказывала, – Беторикс вновь направил беседу в нужное русло. – О нем и продолжай. Говоришь, никаких помощников у него не имелось?
– Только слуги, мой господин. Да и те постоянно менялись – Ампреникс-друид их обычно на тот свет отправлял с каким-нибудь поручением. Как вот меня хотел отправить. Ой… а я – его… Ой…
Виталию даже стало немножко стыдно:
– Ладно, хватит причитать! Значит, я так понимаю – с кем твой прежний хозяин встречался, с кем разговоры вел – ты ни сном, ни духом не ведаешь.
– Не ведаю, мой друид, – тихо согласилась Лита. – А что он тебя так интересует?
– Ничуть, – молодой человек поежился. – Просто прикидываю, как нам с тобой быть дальше. Вообще-то, мне в город надо, в Алезию.
– И я с тобой пойду, господин. Куда ты – туда и я. Служанкой тебе буду, раз ты благородный… или даже – жрицей. Лично твоей жрицей, как только у правителей-рэксов бывает. А? Что скажешь? Славно я придумала, мой друид?